Изнасилование

Зоя Тимофеевна возвращалась поздним вечером домой, когда из темной аллеи выскочили два подростка лет пятнадцати. В руке одного из них, который был повыше ростом, блеснуло стальное лезвие.
- Гони бабки, старуха! – крикнул грабитель, угрожающе поигрывая ножом.
Женщина от неожиданности лишилась дара речи и в изумлении вытаращилась на малолетних преступников.
- Мальчики, да откуда у меня деньги! – вдруг запричитала она и закрыла лицо старой поношенной кошелкой. – На инвалидскую пенсию живу, ребята!
- Ты чё нам тут фуфло гонишь?! – разозлился парень с ножом и придвинулся к ней вплотную. – Ну-ка, бабуся, что у тебя в закромах? Вытаскивай, и побыстрее! Нам некогда с тобой сюсюкать.
Зоя Тимофеевна оторвала свою кошелку от лица и умоляюще посмотрела на грабителей:
- Мальчики, вы нехорошо поступаете. Я – женщина честная, потому и бедная. Ну что с меня взять? – она открыла сумку и, словно в доказательство своего нищенского существования, вытащила тощую копченую селёдку. – Вот, возьмите мой ужин! Больше у меня ничего нет.
 Трясущимися руками она протянула селедку невысокому парню, что стоял справа. Тот по инерции схватил рыбу за голову и почувствовал, как на него пахнуло чем-то несвежим и разлагающимся.
- Не, я ваще фигею! Ты чё нам впариваешь? – визгливо крикнул высокий и поднес нож к самому горлу несчастной женщины. – Закричишь – убью, - в его голосе зазвучал металл.
Сомневаться не приходилось: ведь и вправду убьет!
- Вован, а, может, не надо? По-моему, пора сваливать! – засомневался прежде молчавший парень и брезгливо отбросил вонючую селедку подальше от себя на землю. – Может, у нее действительно бабок нет?
-Ща проверим, - сказал Вован, убрав нож от горла своей жертвы, и с силой дернул сумку на себя. Но Зоя Тимофеевна, не будь дурой, тоже рванула кошелку на себя, чем разозлила парня еще больше.
- Ты чё, бабуся, не догоняешь? Это же ограбление! Мы с Витьком – беспредельщики. Будешь дергаться – убьем или изнасилуем! – пригрозил Вован.
Зоя Тимофеевна зажмурилась. Перед ней промелькнула вся ее безрадостная, наполненная суматохой жизнь. Муж – жалкое существо, совмещающее в себе черты алкоголика и ловеласа; свекровь – мегера, каких еще поискать надо; да и сама-то хороша – не работает, живет на пенсию по инвалидности. Ну кому нужна такая никчемная жизнь?
Парни выжидающе смотрели на свою жертву. Та разлепила глаза и неожиданно спокойно сказала:
- Ну что ж, насилуйте!
- Как это? – оторопели оба.
- Просто так своих денег я вам не отдам!
- Ты, бабусь, случайно не «того»? – Вован покрутил у виска.
- Того, того, - закивала Зоя Тимофеевна и осклабилась, обнаружив ряд аккуратных вставных зубов. – А что? Мужчины у меня давно не было. Муж от водки импотентом стал, уже лет десять как меня не хочет. Даже не притронется, сволочь. А к сексу я отношусь очень даже положительно.
- Так он не от водки импотентом стал, бабуся, а от твоего внешнего вида! Ты же страшнее крокодила, - произнес Витёк, подражая в разговоре своему старшему товарищу.
- А я вам никакая не бабуся, щенки! – взвилась оскорбленная женщина. – Мне всего лишь сорок восемь. Я еще, может быть, любовница – хоть куда! Я, может, страстная женщина, и хочу любви. Так что давайте, пошевеливайтесь, раз обещали.
- Я не хочу, - с отвращением сказал Витёк, повернувшись к другу. – Про ограбление у нас был с тобой договор, а про изнасилование – нет. Не собираюсь я ее насиловать. Она меня совсем не того… Ну, в общем… не встанет у меня на неё. Да ты только посмотри на эту древность – ей же сто лет в обед! И всё туда же, маньячка старая. Может, уйдём?
- Ну уж нет, ребятки! – возмутилась пенсионерка. – Назвались груздями – полезайте в кузов. Обещали изнасиловать – действуйте. Иначе я сейчас милицию вызову, и потом долго будете на небеса в клеточку из тюремной камеры таращиться… А знаете, что там делают с насильниками?
- Дернул же меня черт за язык! – раздосадовался Вован. –Сумасшедшая старуха попалась. Неровен час, и вправду милицию вызовет.
- А… ну конечно, – озарилось лицо товарища, – эта старая перечница на милицию работает. Понимаешь… есть у них отработанные ментовские приемы: старушек специально подсылают, чтобы ловить преступников. На живца решили нас поймать, гады.
- Почему ты так думаешь?
- А как ты объяснишь, почему она ночами по темным закоулкам шляется?
- Ну не знаю. Может, с работы…
- Да какая еще работа! Разве в таком бомжовском прикиде на работу ходят? – справедливо заметил Витёк. – Не-ет, это всё неспроста. Это всё специа-а-льно, чтобы ловить таких лохов, как мы с тобой. И надо было тебе выбрать именно эту каргу! Столько симпатичных безобидных бабулек прошло мимо…
- Я покажу тебе каргу! Не нравится, видите ли, как я одета, – с негодованием крикнула пенсионерка. – Попробуйте на мою пенсию получше одеться, и я посмотрю тогда на вас. Умники здесь нашлись. Эй, ты, справа, быстро снимай штаны, кому говорят!
- Почему сразу я? – испуганно залепетал Витёк. – Я про изнасилование не сказал ни слова. Это вот всё он, он виноват!
- Я вообще тут ни при чем, - начал оправдываться Вован. – Просто по телевизору показывали, как грабят. Ну, я и решил…
- Решил и сразу согрешил, - сказала Зоя Тимофеевна, у которой имелись, по-видимому, поговорки на все случаи жизни. – Короче, я жду три минуты, а потом вызываю милицию.
- Тетенька, пожалуйста, не вызывайте милицию!– взмолился Витёк. – Я бы с радостью Вас изнасиловал, но ведь на улице так холодно. Я же замерзну.
- Как грабить и убивать – так не холодно, а как насиловать честную женщину – так холодно? – сурово сказала бабуся. – Не боись, худосочный, я тебя сейчас обогрею своей пламенной страстью…
Женщина наклонилась над парнишкой и часто-часто задышала. От нее пошел густой запах чеснока и разлагающейся рыбы.
- Я простыну и умру! – горестно взмолился грабитель, не в силах более переносить чесночный аромат своей потенциальной возлюбленной. Но расплывшаяся фигура Зои Тимофеевны неумолимо двинулась к парню и схватила его за рукав:
- Ничего не знаю, сосунок. Снимай штаны, говорю.
- Но почему именно я? – вновь спросил Витёк, пытаясь вырваться.
- Ты, может, как мужчина мне больше понравился. У меня в молодости один парень был, уж как за мной ухаживал: цветы дарил, в ресторан водил. И на тебя очень, ну просто очень похож. Да-а, и мы когда-то были рысаками…
Парню от таких откровенных воспоминаний сделалось совсем дурно. Тошнота горячей волной подступила к горлу. Но его «товарищ по несчастью» не растерялся:
- Вот, возьмите деньги, только не трогайте моего друга! - он полез в карман и вытащил тысячу рублей. – А ты, чего стоишь? Дай ей денег, чтоб она заткнулась!
Витёк по счастливой случайности сегодня был при деньгах. Сунув в старушечью кошелку деньги, они развернулись и опрометью кинулись бежать прочь от сексуальной маньячки.
- Откупиться решили, ворюги?! – закричала женщина вслед убегающим грабителям и долго еще стояла на месте, сотрясая кулаками в воздухе.


Через полчаса в квартире Зои Тимофеевны раздался звонок. На пороге нарисовался грабитель Вовка. Правда, на сей раз он был без ножа и вежливо улыбался.
- Всё в порядке? – спросил он и прошел на кухню, где его ждал вкусный ужин.
- Нормально, - сказала женщина. – Только… В последний раз прошу тебя, Вова, чтобы ты не называл меня бабусей! Меня это крайне раздражает…
 - Зоя Тимофеевна, я ведь не специально. Просто всё должно быть очень натурально, иначе эти придурки могут не поверить. С каждым разом всё труднее становится найти подходящего лоха.
- Знаешь, я должна признаться тебе, что и мне порядком надоела эта роль убогой пенсионерки с мужем-импотентом. Я так живо всё это представляю. Бр-р-р… – она передернула плечами. – Может, сменим репертуар?
- Без проблем. Кстати, могу я видеть свою долю?
- Да вон, на серванте лежит твоя доля. Никуда не денется. Ешь, пока не остыло…
Зоя Тимофеевна подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на себя.
- А что, я на самом деле похожа на старуху? – взволнованно спросила она у своего подельника.
- Нет, конечно! Вы у нас еще хоть куда! – засмеялся Вовка, черпая ложкой наваристый суп. – И актриса классная. Что ни говори, а тридцать лет актерской жизни пошли Вам на пользу.
Женщина продолжала сосредоточенно рассматривать свое отражение в зеркале, выискивая недостатки:
- Завтра куплю хороший крем от морщин. А то ведь скоро и впрямь никто не посмотрит в мою сторону…