Кулебякин

Кулебякин и Любовь
 Колода карт упала на пол. Стал виден червовый туз. Кулебякин вскочил и запрыгал от радости. Туз предвещал многое, чего Кулебякину не хватало долгие годы. Он повернулся к своей музе и спросил ее, что она думает по этому поводу. Муза промолчала. Она была нема. Но иногда мычала, только тогда когда просилась выйти в туалет. Кулебякин не всегда отпускал ее. Так он мстил ей за свою неудавшуюся жизнь.
 Издалека доносились мантры.
 
Кулебякин и Старый Новый Год
 За окном стреляли. Кулебякин сидел на стуле и смотрел в пивную бутылку. Желания растекались по дну небольшими каплями. Рядом сидел Благадырский и разводил руками. За окном еще раз стрельнули и бутылка упала на пол. Она разбилась на ковре. Капли впитались и их не осталось.
 Благадырский дьявольски засмеялся.
 
Кулебякин и психиатр
 Периодически Кулебякин посещал психиатра. Это был человек с большими влажными глазами увеличенные огромными линзами. К нему редко кто когда заходил, поэтому он всегда радовался когда Кулебякин посещал его. Он угощал Кулебякина галоперидолом и циклодолом и аминазином, ничего психиатру не было жалко для Кулебякина.
 В один день Кулебякин пристрелил психиатра. Пуля прошла сквозь линзу в мокрый от чувств глаз.
 
Кулебякин и кот
 Кот был огромный, он водил Кулебякина в Зазеркалье, показывал дорогу и выводил. Кот был проводником и разносил чай в граненных стаканах. Иногда туда попадала водка, но Кулебякин не пьянел. Такова была плата за прохождение.
 Кот улыбался, сверкая полным ртом золотых зубов.
 
Кулебякин и часы
 Кулебякин был рабом. Часов. Он все время смотрел на них. Сколько прошло. Сколько осталось. И не было ему от этого покоя.
 Однажды он пристрелил их. Тогда они показали цифры.
 Долго они не шли. Но потом пошли. С новой силой.
 Стрелки тянули кулебякинскую сущность в разные стороны. И разрывали его.
 Чтобы не видеть их он пил таблетку и погружался в сон, но и тут они его долго не отпускали и по нескольку раз за ночь будили.
 Кулебякину не было от них покоя. Что ни делал, он все время обращал на них внимание. Заводил их.
 Но они все время выбирались. И принимались давить на Кулебякина с новой силой.
 
Кулебякин и боль
 У Кулебякина болело. Что-то. И всегда. Он не знал что. Даже не догадывался. Он не знал почему. Даже не догадывался. Просто болело.
 Кулебякин думал, что это от великого его предназначения.
 Возможно он ошибался.
 Возможно он был никому не нужен.
 А скорее всего так и было.
 
Кулебякин и зубы.
 Зубы у Кулебякина были не важные. Они гнили. Кулебякин старался не обращать на них внимания. Другие ухаживали за ними как за прекрасными дамами. Кулебякин же относился к ним как к шлюхам.
 Как шлюхи, которым не проплатили, они и приставали к Кулебякину. Ныли, болели.
 Больные желтые шлюхи заполнили весь его рот. Их хотелось всех вырвать. Но Кулебякина больше не тошнило.
 
Кулебякин и Путь.
 Во рту занемело после обезболивающего.
 В нос ударил запах мочи.
 Снотворное превратилось в лебедя и проделало свой путь.
 У каждого есть свой путь. Но не каждому он виден. Он как невидимка показывается только тогда, когда обматывается сотней бинтов.
 Боль была уже не столь яркой. Лишь тихо ныла. Но ее нытье было слышно очень громко.
 Таблетки Кулебякину не помогали. Тем более они не показывали Путь, они его закрывали. И он, невидимый, скрывался вообще. Иногда казалось, что его не было вовсе.
 
Кулебякин и телефон
 У Кулебякина был телефон. Черный. С автоответчиком. Одно время он все время включался и говорил: «Кулебякина нет дома. Оставьте свое сообщение.», потом шло молчание, но иногда поздравляли с новым годом.
 Потом Кулебякин отключил автоответчик, а потом и сам телефон.
 Еще больше он стал ждать звонков, но почему-то никто больше не звонил.
 Кулебякин расстраивался, снимал черную трубку и долго слушал тишину.
 Иногда ему казалось что он слышит разговор двух женщин, он пытался присоеденится к нему, но у него ничего не выходило.
 Кулебякин так и не понял для чего нужен телефон.
 
Кулебякин и пистолет
 Пистолет лежал на самой верхней полке.
 Однажды Кулебякин решил застрелиться, но не смог достать пистолет. Он подпрыгивал, подтягивался, но у него ничего не получалось.
 Потом он подставил табурет и с легкостью достал пистолет.
 Рукоятка была шершавая и холодная.
 В обойме насчиталось 6 патронов.
 5 он истратил на ангелов, которые кружили под потолком. Их было трое. Два раза он промахнулся.
 А один он оставил для себя.
 Взял и застрелился.
 Так не стало Кулебякина