Сумасшедший день

Зазвонил телефон. Я с неохотой отложила «Волхва» Джона Фаулза и взяла трубку.
-Да?
-Алёна? – раздался низкий, хорошо знакомый голос.
-Да, Петь, привет, - сказала я, тщетно пытаясь замаскировать раздражение в своем голосе под усталость.
-Чего такая невеселая?
-Да все в порядке, просто устала.
-Слушай, я сейчас к тебе приеду, ладно?
-Сегодня лучше не надо.
-Ну Алён, так нечестно…
-Хорошо, приезжай, только ненадолго. Мне завтра рано вставать.
-Угу! Лечу!
Положив трубку, раздраженно потрясла головой, будто Петин голос застрял у меня в ушах, и я хотела его вытрясти. Попыталась снова взяться за книгу, но недавняя злость перебила всю мою сосредоточенность, и я никак не могла вникнуть в то, что читала.
О Господи, когда он, наконец, оставит меня в покое!
Петя- мой поклонник. Я делю представителей этого вида на три подвида: те, которых хотят видеть в качестве партнера, те, кого хотят видеть в качестве друга, и те, кого не хотят видеть вообще. Петя относится к последнему подвиду. Мне раздражает в нем буквально все: его громкая и развязная речь, простодушное нахальство, его странные, как у трудного подростка взгляды на жизнь, музыка, которую он играет на вечно расстроенной гитаре. Но больше всего- его взбалмошность и непредсказуемость. Может легко заявиться в три ночи и попросить позвонить Будто это самое подходящее время для визитов.
Познакомились мы с ним в гостях. Он тут же узнал мой номер телефона и начал звонить по двадцать раз на дню. Потом- приезжать в гости. В самый неподходящий момент, разумеется. Он абсолютно не замечает( или не хочет замечать), что мне этого абсолютно не надо. Он видит только то, что я ему нужна. И это единственное, что заставляет меня с ним дружить. Если дружба из жалости вообще существует.
Петя приехал и просидел у меня часа четыре с видом хозяина у меня на кухне, попивал чай и болтал о своих делах. Уехал часов в одиннадцать, хотя уже с десяти я попыталась ему намекнуть, что пора бы и честь знать.
Когда он ушел, я попыталась уснуть, но не смогла, так как была совершенно расстроена. Петя всегда расстраивал меня, как расстраивают рояль. Бывают люди, которых на пушечный вымтрел нельзя подпустить к рояль: они его непременно расстроят. А некоторые расстраивают не рояль а других людей: выводят их из равновесия, как маятник, и они уже не способны ни на что, кроме как мерить шагами комнату и повторять:”It will make me mad! It will make me mad!” Я не мерила комнату шагами, я просто курила в форточку и думала об еще одном загубленном вечере. Может, все же прекратить это все? Да ведь жаль его…
Наконец, я уснула, но выспаться мне так и не дали. В семь утра раздался телефонный звонок.
-Да, - отозвалась я в трубку мутным невыспавшимся голосом.
-Алёна? – Это была Ирина Васильевна, Петина мама.
-Доброе утро, - я постаралась прозвучать так, будто оно и в самом деле доброе.
-Алёна, вы извините за ранний звонок. Когда Петя от вас вчера уехал?
-Часов в одиннадцать. А что такое? – я с удивлением услышала в своем голове легкий оттенок беспокойства.
-Он не приехал домой, - Только сейчас по голосу Ирины Васильевны я поняла, что она тоже не спала всю ночь.
-Вот как, - выдохнула я .
-Пожалуйста, если вы что-то узнаете, сообщите мне, - сказала я.
-Да, да, обязательно.
Ирина Васильевна вздохнула и положила трубку.
Я схватила мобильник и трясущимися, непослушными пальцами набрала Петин номер. Связи долго не было.
-Ну же, ответь! – яростно прошептала я, прижимая трубку к уху.
Наконец в трубке раздался щелчок, и интеллигентный женский голос сообщил:
-Абонент не отвечает или временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните попозже.
Связь прервалась, а я все еще сидела, тупо пялясь на дисплей, словно надеясь, что он мне все же ответит.
-Доигрался, - прошептала я в бессильном отчаянии. – Допрыгался, дурак!
Ну надо, что бы все получилось так… так… Даже слова не могу подобрать. Хотя от него чего угодно ждать можно, он же отчаянный! А что если…
От этой мысли меня передернуло. Мне захотелось все бросить и побежать искать его. Вдруг я не опоздаю, и он… Но нет, это было бы, мягко говоря, неразумно. Москва- большой город, а где Петя- я не знаю. Поэтому я оделась и поехала на работу.
В метро, как всегда, было много народу. Я даже не шла, меня нес поток человеческих тел, я то и дело натыкалась взглядом на равнодушные, по-рыбьи безучастные глаза других пассажиров. Эх, люди-люди…Куда вы шли, куда смотрели, когда вчера между вами проскользнул исчезнувший ныне юноша? И куда смотрела я? Хотя как я могла куда-то смотреть, когда у меня на глазах была повязка равнодушия и озлобленности?
Выйдя из метро, я еще раз попыталась позвонить Пете, но ответ был тот же: “Перезвоните попозже” .Господи, да куда же позже! И так уже слишком поздно!
Наконец, дошла до своей архитектурной мастерской. Я люблю свою работу и люблю приходить сюда каждое утро. Она всегда приводит меня в нужное состояние, когда я нахожусь в состоянии душевного дисбаланса. НО сейчас даже вид родной, знакомой комнаты и склонившихся над столами друзей не произвел на меня нужного эффекта.
Буркнув, что-то приветственное, я сняла плащ и метнулась было к телефону, но тут открылась дверь, и вошел Шурик, наш общий любимец, шутник и заводила, как мы его зовем.
-Салют! – поприветствовал он нас, скинул куртку, и подлетев к телефону, начал торопливо набирать номер.
Шурик и телефон- это особая тема. Он может бесконечно говорить с сидящим рядом собеседником, его же разговоры по телефону напоминают сказки «Тысячи и одной ночи». Он может долго висеть на телефоне, обсуждая какие-то» очень важные» дела, и от телефона его приходится буквально отдирать. Я сама обычно отношусь к этому довольно спокойно. Но сейчас.
-Шурик, мне надо позвонить, - решительно заявила я, хотя Шурик уже вовсю крутил диск.
-Алён, ну всего две минуты!
Две минуты- это в переводе с его языка означает «часа два».
-Шура, я поговорю пять секунд, потом болтай сколько хочешь…
-Алёнка, ну чего ты такая нетерпеливая! Тут такая сенсация, а ты… Коль, привет! Не разбудил? Слушай, тут такое стряслось…
Но что именно стряслось, никто так и не узнал. Потому что я взяла телефонный аппарат и что было силы шваркнула его об пол. Телефон жалобно звякнул и замолчал. Надолго.
Повисла напряженная пауза. Все уставились на меня с смесью ужаса и замешательства. Шурик побледнел и ретировался за дверь: видимо решил, что, разделавшись с телефоном, я примусь за него.
-Алёна, ты с ума сошла? – наконец нарушил молчание Кораблев. – Как мы теперь звонить будем?
Я не ответила. Хотя я и чувствовала, что все ждут от меня каких-то слов и действий, вряд ли эти слова и действия могли бы быть адекватными. Поэтому я молча оделась и вышла.
Закрывая дверь, я расслышала, как Светка сказала:
-Кажется, у нашей Ленки личная драма.
А ведь она права, подумала я. Личная драма. Если не больше.
Я вышла во двор, села на скамейку, закурила длинную сигарету. Надо взять себя в руки, успокоиться… Да какое к черту успокоиться, когда Петя… Если он… Если он…
Ладно, будем называть все своими именами. Если он попал в беду? Ведь, даром что он мой ровесник, в душе он просто трудный подросток, которому не хватает твердой руки… А может, не твердой руки, а понимания? Участия? Ведь, может, именно их отсутствие и толкало его на все его сумасбродные поступки? Ему нужен был рядом человек, который бы не осуждал его, не раздражался на его выходки, а мудро, с пониманием и любовью, дал ему понять, что жизнь- вовсе не Дантов ад и не сибирская каторга, что он здесь нужен, что его здесь любят… Был ли такой человек? Не было, сказала я себе. С домашними живет как кошка с собакой, друзей у него нет… У него была я( или, по крайней мере, он так думал). А я? Да что я! Не сумела, не хотела перебороть свое неприятие его «странности» и увидеть в нем просто человека. А теперь он ушел, может, навсегда. Я вспомнила, как он говорил, что не видит смысла в том, чтобы жить дальше. А что, если он решил, наконец, что жизнь не стоит того, чтобы мучиться дальше, и решил уйти отсюда?
-Нет! – крикнула я, поднимая голову. – Не говорите, что это я его убила!
Кто-то из прохожих удивленно посмотрел на меня и прошел мимо.
Пошел дождь. Я сидела, закрыв лицо ладонями, и даже не пыталась укрыться. Дождь лил с прямо-таки человеческой настойчивостью, настойчивостью одушевленного существа .Я чувствовала, как он проникает в меня, струится по моим венам, артериям, смешивается с кровью… Но мне уже было все равно.
Наконец, я пришла в себя. Нет, нельзя дальше так сидеть. Надо пойти и позвонить Ирине Васильевне. Вдруг что-то стало известно.
Я пошла к ближайшему телефонному автомату, набрала номер.
-Але? – голос Ирины Васильевны был на удивление спокойным.
-Ирина Васильевна, это Алёна. Что там с Петей?
-Только что вернулся и лег спать.
-А… Где он был? – выдавила я.
-Не знаю, шлялся где-то всю ночь.
Я молчала.
-Ну, до свидания, Алёна. Спасибо за беспокойство.
Она повесила трубку.
Я прислонилась спиной о стену будки и вздохнула. Это был вздох облегчения, плавно перетекающий во вздох раздражения. Ну конечно, как я только сразу не догадалась! Да с него что угодно станется! Гулять всю ночь, поднять всех на ноги, а потом прийти домой и завалиться спать, будто ничего не произошло! Эгоист… Ну как только можно быть таким эгоистом!
К будке подошел мужчина и деликатно постучал, давая понять, что не мне одной нужен телефон. Я вышла из будки и пошла обратно. Господи, ну и сцену я закатила! Как только ребятам в глаза смотреть буду! Теперь еще и телефон чинить! Наверное, за мой счет.. Да еще и Шурика обидела! Вдруг ему и впрямь надо было сказать что-то очень важное.
В довершение ко всему, я еще вымокла под дождем. Теперь наверняка простужусь. Сколько неприятностей из-за одного человека!
В восемь вечера, как всегда, зазвонил телефон. Я сняла трубку, предчувствуя предстоящую часовую экзекуцию.
-Да.
-Алёнка?
-да, - вздохнула я.
Боже, опять! Ну кончится ли это когда-нибудь!