Эпизод 17-20

17.
На утро вожди племени ахмур пополнили нашу провизию и вручили те элементы Наряда Киштеару, что хранились у них. Это были плащ - "Плоть Киштеару" и плечевые браслеты - "Мощь Киштеару".

Браслеты были черными с золотым тиснением и частой бахромой по краям. А плащ был просто великолепен. Он был длинным и состоял все из того же золотого меха с серебреными пятнами. Подкладка была атласная, темно-синего цвета. Крепился он при помощи пряжки, сделанной в виде трех причудливо переплетенных треугольников. Края плаща украшала бахрома.

Я уже стал грешным делом подумывать о походе к ямтау: глядишь, и соберу свою одежонку…

Поначалу я не верил в мистические силы Наряда, почем зря. Убедиться в свойствах ласк, кинжалов и асегая возможности у меня пока не было, но зато я убедился в прочности щита.

Его поверхность казалась отполированной, а на ощупь он был словно кожаный. Сначала я легонько царапнул его ножом, затем резанул в полную силу. Эффект был одинаков: никакого следа от повреждения. Тогда я прислонил его к дереву, отошел на десять шагов и выстрелил из лука. Опять ни царапинки. Бросать в него гранату я постеснялся, но сдается мне, что эффект был бы тем же.

Юбка и мокасины тоже функционировали, как положено. То чувство пустоты, что появилось вначале, прошло. Я чувствовал, что стал выносливее. И ноги казались легкими и послушными: в беге я теперь мало чем уступал истинным капросам. Именно выносливость и скорость помогли мне не пасть лицом в грязь в глазах моих подопечных и поддерживать нужный темп передвижения.

Надевая браслеты, я был уверен, что к вечеру почувствую себя сильнее. Проверять прочность плаща я не стал: а вдруг все-таки порвется? Не хотелось портить такую красивую вещь ради простого любопытства.

Ахмур знали болотистые леса как свои пять пальцев. Проводники вели нас самыми короткими и безопасными тропами. Поначалу я вспоминал героический подвиг Ивана Сусанина, но потом подумал, что они вряд ли отдали бы мне компоненты Наряда, заведомо зная, что заведут меня в трясину.

Болотистые и влажные леса ахмура закончились быстро, и сменились равниной. Из-за царящего в них черного тумана, я так по достоинству и не оценил местные красоты. Ограниченная зона видимости раздражала, и поэтому я был рад вновь очутиться на солнечном свете. Вдалеке, практически за горизонтом виднелся новый лес, а над ним, словно бы теряясь в тумане, возвышалась огромная гора. Ее размеры просто поражали. Из причудливо вытянутой вершины неспешно поднималась струйка темного дыма.

Капросы сразу загрустили, да и было от чего. Их взоры то и дело устремлялись к вулкану. Видно было, что к ним возвращается прежний страх перед этим чудовищем. То и дело я замечал на себе странные взгляды представителей всех трех племен. Поначалу я подумывал, уж не решили ли они плюнуть на все и вернуться домой, но Альва внесла ясность в происходящее.

Она сказала, что капросов пугает Чадящая Гора, и дабы восполнить свою уверенность они то и дело смотрят на меня, желая убедиться, что я на самом деле здесь, и что это не сон. И опять же, они смотрят на Гору и думают, что она такая большая… а я такой маленький... По силам ли мне одолеть подобную громаду?

Но пока что я здесь, рядом, среди них. Я говорю, двигаюсь и на моем лице, как и раньше, когда я еще был статуей, видна непоколебимость и спокойствие. А Гора пока что далеко. Поэтому вера в мои силы вытесняет страх перед Чадящей Горой. Но как долго это будет продолжаться, Альва не знала.

Я посоветовал, чтобы она напомнила воинам про ахмур. Раньше их тоже боялись. Но где теперь страх перед этим племенем? Он остался в прошлом. Так же будет и с Чадящей Горой.

Равнину не удалось преодолеть за один день, похоже, я неверно оценил расстояние до леса. Значит и Гора имеет большие, чем я предполагал, размеры…

Лагерь разбили прямо посреди равнины. Вроде бы так даже легче: все вокруг просматривается и простреливается, и никакой враг не нападет исподтишка. Но, похоже, мне что-то передалось от капросов и их любви к лесам, - я чувствовал себя незащищенным.

Но и на следующий день мы так и не достигли этого леса. Примерно в полдень разведчики подняли тревогу. Она была вызвана черной точкой в небе, появившейся позади нас. Альва сказала, что это представители народа лемми. Вероятно торговцы, но что они делают здесь, да еще в непривычное для них время года, она не знала. Обычно они прилетают в начале времени теплых ветров и ведут торг с племенами.

Я решил не рисковать, и вновь разбил лагерь.

Когда точка приблизилась, то я сумел разглядеть, что она похожа на дирижабль, но после того как лемми приземлились, сходство слегка рассеялось.

Машина была метров пятнадцати в длину и пяти в ширину, сужалась с концов. Снизу и по бокам к несущей конструкции были навешаны гондолы. Нижняя гондола была большой, а две боковых - просто несколько корзин, соединенных вместе. Идеальное место для стрелков. Впрочем, они там и размещались.

Всего из дирижабля вышло семь лемми, четверо из них находились в боковых гондолах, а трое - в нижней. Маленькие фигурки ловко стали привязывать свое воздушное судно, вбивая колышки в землю. Затем одна из фигур отделилась и двинулась в мою сторону. Ни у кого из лемми я не заметил оружия.

Лемми оказались низкорослыми: рост прибывших существ не превышал метра. Но сложены они были пропорционально, не как карлики. Кожа была темно-зеленого цвета, глаза узкие и красные, без радужки, но с черным зрачком.

Тот, что приближался к нам, выделялся среди остальных осанкой и богатством одежды. Черные узкие штаны, желтая куртка или камзол, с красными разводами, красные перчатки с раструбами, желтые сапоги с высокой голенью. Из-под камзола проглядывала алая атласная рубаха.

У остальных фасон одежды был похожий, но материал попроще, да и расцветка более бледная; черное с коричневым. На головах у них были круглые кожаные шапки с наушниками и назатыльниками.

Как только зеленолицый приблизился, то величественно поклонился и произнес приветственную речь. Говорил он на колоруне, языке, которому меня обучала Альва. Надо отметить, что это был универсальный язык, на котором общались все племена и народы. Его происхождение было столь древнее, что даже капросы не знали, когда он появился. На нем разговаривали все существа в этом мире, и лишь у немногих было иное наречие. В основном иными языками пользовались животные народы, вроде капросов, пловцов, песьеглавцев и других.

- Приветствую тебя, о великий Киштеару! Да будет светел твой путь и да принесет он удачу во всех начинаниях! Мое имя Гехчик Астранус, я торговец.

- И с чем ты пожаловал, торговец? - безразличным тоном спросил я.

- О! Торговые дела привели меня в Чатар-Гююк, в деревню-храм. Но как только я услышал, что сам великий Киштеару обрел плоть и теперь намерен выполнить пророчество, то я счел своим долгом от имени всего народа лемми засвидетельствовать свое почтение и выразить свою радость в связи со случившимся.

- Хорошо. Выражай, - согласился я.

- Великие времена пришли на Священные Земли! Настал час великого освобождения и грандиозных перемен. Изменятся лики долин и рек и небеса засвидетельствуют подвиги капросов. Киштеару, как величайший из своего племени, повел их священной войной на склоны Рока. Это величайший момент эпохального значения и мы, лемми, радуемся вместе с нашими друзьями капросами. Мы долгое время делили тягости и невзгоды, а теперь настало время радости. Так как сомнений быть не может, Киштеару свершит предначертанное богами и свергнет Черного Хранителя!..

Он разглагольствовал долго и красноречиво, вспоминал прошлое, былые битвы, и ни разу не упустил заслуг лемми в этих битвах. Так, ненавязчиво сообщал о делах своего племени. Восхвалял силу и смелость капросов, но в контексте подразумевал, что лемми были для них чуть ли не благодетелями. Открыто, конечно, ничего такого не говорил, но очень многое оставалось за скобками.

Возможно, наивные капросы ничего и не понимали, но я видел перед собой ловкое и хитрое существо, привыкшее к закулисной игре. Это настораживало, торговец не понравился мне с первого взгляда.

То же самое было и в его речах о "Киштеару - Омарени". Он через слово восхвалял доблесть Киштеару, но описывал прошлые битвы с Омарени так, что даже на меня тоска находила. Червь в его устах превратился в гнусного и бесчестного монстра, чудовище, но чудовище непобедимое и ужасающее.

При этом он рассказал не только о попытках капросов свергнуть монстра, но и о попытках иных племен. Единственный подход к Чадящей Горе по суше проходил через Священные Земли, поэтому только капросы имели сомнительное удовольствие атаковать червя с этой стороны. Но другие народы много раз пытались напасть на Черного Хранителя по воде и по воздуху.

Гехчик рассказал про некий народ, "сильный в чародейских познаниях", который организовал целую экспедицию из воздушной флотилии и напал на Огненный Ужас. Червь уничтожил их. Магия, сколь бы могущественной она ни была, не причиняла Омарени вреда, а сам он приловчился сбивать летающие корабли, плюясь огнем и камнями, а то и всем сразу.

Торговец вспоминал о лучших воинах, которые приходили на кораблях, и пытались сразить Корень Зла и по одиночке, и всем скопом. Но оружие было слишком слабо, и не могло причинить Червю серьезных ран. В его устах доблесть и героизм тех заморских воинов были просто потрясающими, но естественно, что Омарени их одолел.

Зеленомордый даже рассказал о том, что некий народ нанял огромного великана - волота - и послал его на битву, снабдив магическим оружием и доспехами. Стоит ли говорить, чем это закончилось?..

Опасаясь, что его речи вызовут падение боевого духа в моем отряде, я мягко, но надежно осадил краснобая. Послушать его было, конечно же, интересно и весьма познавательно, но пришлось отказать себе в этом удовольствии.

Я сказал, что возьму его с собой в качестве разведчика, а может и ударного орудия. Летающая лодка совсем не повредит в предстоящем деле.

Гехчик, позеленел еще больше, и начал было отнекиваться, ссылаясь на неотложные дела и важные поручения, но я многозначительно взялся за рукоять ножа. Благоразумие восторжествовало, и Гехчик согласился помочь.

Я пока что смутно представлял, как можно его использовать, но привык пользоваться всем, что подворачивалось под руку.

Для начала я решил произвести осмотр дирижабля. Хотя эта машина и была рассчитана на низкорослых лемми, но она вполне могла нести и капросов. Правда, меньшее количество. Можно было заменить зеленый экипаж своим и атаковать червя с воздуха.

Вот только управлять этой хреновиной я не умел, на обучение придется затратить время, столь драгоценное в данный момент. На мой вопрос, сколько нужно лемми, чтобы управлять дирижаблем, Гехчик ответил, что его экипаж является минимально необходимым.

Можно было оставить капросов, а самому атаковать Омарени на летающей машине лемми. Но это сразу подорвет моральный дух моего мохнатого воинства и вызовет всякого рода пересуды. К тому же, лемми, и в частности Гехчику, я не доверял. Где гарантия, что в воздухе со мной не произойдет несчастный случай, который вполне может завершиться грандиозным падением. Так всегда: чем выше взлетаешь, тем больнее будет падать.
Дирижабль не имел винтов. Гехчик говорил, что они выставляют паруса и следуют вместе с течением ветров. Однако в кормовой части этой машины я обнаружил несколько загадочных приспособлений, похожих на сопла турбин. Гехчик сказал, что это часть сложной системы, позволяющей лодке подниматься в воздух, но он, будучи далек от научных и магических познаний, посвятивши себя торговле, не разбирается в подобных тонкостях.
Лемми, с их летающей машиной, нельзя было использовать даже в качестве разведчиков. По словам Гехчика, подтвержденным Альвой, червь передвигался намного быстрее дирижабля, при чем он мог свободно перемещаться как по поверхности, так и под ней.

Единственный вариант использования дирижабля - это снабдить лемми бомбами, чтобы они могли прикрывать нас с воздуха. Но вот этого я как раз и не собирался делать, - не настолько уж я был глуп, чтобы отдать в руки таких сомнительных существ, шарящих, между прочим, в области науки и техники, порох. Так что нет, ребята, пулемета я вам не дам…

Поэтому я вынужден был согласиться с Гехчиком, - реальной помощи от лемми не будет. К тому же он явно не желал встречаться с Огненным Ужасом, и спешил поскорее убраться подальше от Чадящей Горы.

Я не стал его задерживать, и на закате Гехчик со своим экипажем отбыл. Вечером, Альва рассказала, что лемми много разговаривали с моими воинами. Они передавали вести от их близких, рассказывали свежие новости, и пытались узнать, как я собираюсь одолеть Червя. Так как запрета с моей стороны не последовало, то воины не удержались и рассказали об "огненном бое".

Возможно, это и было главной задачей Гехчика - разведка и добыча данных о моем оружии. Наверняка, еще в деревне феллаи он был наслышан о той силе, что я принес капросам. Но зачем тогда было прилетать лично? Хотел составить впечатление обо мне, так сказать разобраться на месте?

И еще - для кого он собирал сведенья? Лемми не разу не предавали капросов и гордились давностью этих отношений. Однако, по словам Альвы, выходило, что зеленомордые зачастую ходили по краю, а в битвы ввязывались только при личной выгоде. Также вырисовывалась смутная, неясная картина связи Омарени и лемми. Не было никаких явных следов их сотрудничества, но чутье - вот ведь странная штука! - подсказывало мне, что связь есть.

Может, Омарени был ширмой для лемми? Прикрытием чего-то там непонятного…

Тем более, если уж судить беспристрастно, - все кто видел Омарени, или вступал с ним в битву - умирали. Никто не мог знать наверняка, как там было дело. Может и не было никакого Омарени, а была очередная машина лемми. А, будучи подкрепленной воздушным флотом, она вполне могла не оставлять свидетелей.

Опять же - Гехчик. Он показался мне чрезвычайно хитрым и умным существом, натасканным в местных событиях, традициях и верованиях много лучше меня. По началу мне показалось, что он собирается устроить мне что-то вроде религиозного экзамена, или разоблачения. Но, стоит отдать ему должное, оценив мое положение среди капросов и особенности их мышления, он правильно решил не рисковать.

Сперва его речи были учтивы, но в них не ощущалось ни того религиозного трепета, о котором он повествовал, ни даже элементарной почтительности. Под конец в них ощущался если не страх, то явное волнение. И не зря - я до самого момента отбытия торговца подумывал о его физическом устранении. Однако, лишение жизни, пусть даже и не человека, так, на всякий случай, казалось мне омерзительным. Так я выйду не лучше их Омарени…
Что ж, если лемми окажутся достаточно мудрыми, то они не примут ни чьей стороны и сохранят свой привычный нейтралитет, дабы потом уделить и своим деяниям немало славы от предстоящей битвы. Хотя, как сказал один умный человек: мудрость и хитрость вещи несовместимые, так как хитрость - это признак недалекого ума…

Опять же, возможно, что все прошлые попытки свергнуть Омарени не казались лемми реально выполнимыми, а теперь, проникнувшись значимостью момента, так сказать - духом Эпохи, они решатся, открыто выступить против меня и капросов. В этом случае, конечно же, не стоило отпускать Гехчика. Но опять же, гадать бессмысленно, надо просто учитывать и эту вероятность.

18.
То, что я издали принял за лес, на деле оказалось не совсем таковым. Тонкие чахлые деревца, словно причудливые метелки, торчали из почвы. Их ветви были обильно присыпаны серым пеплом, осыпавшимся при нашем движении. Почва под ногами была похожа на золу; она хрустела и колола ноги.

Путешествие по подобному месту несло мало приятного, но имело своеобразную эстетику. В сравнении с густыми и зелеными лесами Священной Земли, Выжженная Земля выглядела мертвой, словно негатив, темное отражение. Царство тишины и смерти. Отличные декорации для наглядного осмысления таких понятий, как добро и зло, жизнь и смерть. Хотя, враги капросов называют их земли не иначе как "зеленым адом"…

Шуршание и скрежет наших шагов с неожиданным для этого места эхом разносились по округе, казалось предназначенной для вечной тишины. Потревоженный нашим движением пепел, причудливым снегом сыпался с ветвей. От него слезились глаза и неприятно зудело в носу и горле. Зверье здесь не обитало, и рассчитывать приходилось только на запасы провизии.

После причудливых лесов Выжженной Земли началась Пепельная Пустыня. Огромная площадь, покрытая серо-черным пеплом и редкими камнями. Пепел изобиловал мелкими осколками застывшего кварца. Песок вперемешку с битым стеклом - не лучшая почва для передвижения, а уж тем более для боя. Однако после капроских лесов я практически перенял легкую походку кошко-людей, так что без боязни мог бы пройтись босиком по битому стеклу. Правда, с известной долей сосредоточенности. Капросы же, по-моему, неудобств от ходьбы по этой местности не испытывали и вовсе. Опасность была скорее психологическая: оставался неприятный осадок, словно идешь по пепелищу чьего-то жилья. Чьей-то разрушенной жизни. Чьих-то потерянных надежд…

Кое-где почва разверзалась кавернами и трещинами с оплавленными краями. Из некоторых поднимался дым или пар. Может, там были гейзеры, а может и открытая лава. Приближаться к ним близко не хотелось, да и могло оказаться просто опасным.

Альва сказала, что эта земля проклята и нахождение на ней опасно. Если пробыть здесь больше недели, то обязательно умрешь. При этом - чем ближе к вулкану, тем сильнее проявляется этот смертоносный эффект. Да я и сам понимал, что надо поторапливаться.

Вулкан предстал огромным обелиском, с туманными склонами, изредка рассеченными красно-оранжевыми полосами лавы. Словно бы был покрытым тонкими и тусклыми, кровоточащими трещинами. Вершина, казалось, попирала небо. Тень от Черной горы покрывала большую площадь Пепельной Пустыни, словно мы вошли в зону вечных сумерек.

Воздух в округе оказался теплым и на удивление затхлым, наполненным едкими испарениями серы и дыма. По моим прикидкам, склонов вулкана мы достигнем через день-два. Останавливаться на ночлег здесь совсем не хотелось, но, вероятно, придется.

Неправдоподобной мне казалась та легкость, с которой мы приближались к Чадящей Горе. Ведь по большому счету не произошло еще ни одной стоящей битвы. Но могло быть и иначе. Например, паны, по прогнозам Вулао могли напасть вторично, гурдас могли отказаться в участии или вообще напасть на нас, да и ахмур проявили странную, не свойственную им податливость. Несколько раз, правда, на нас нападали голодные звери, волки и огромные саблезубые кошки. Один раз пришлось сразиться со здоровенным, но несколько неуклюжим ящером. Но все эти стычки не требовали даже использования пороха. Может и вправду, пришло время Киштеару? Тогда и битва с Омарени может оказаться фикцией.

Вот так всегда, стоит вспомнить о неприятностях и они не замедлят явиться. И конечно же они пришли со стороны вулкана. Стайка черных птиц, чьи контуры при приближении обрели форму десятка зловещих летательных машин, каждая раз в десять больше машины торговцев. Флагманом им служил громадный воздушный шар, больше похожий на летающую крепость. Его ядовито-зеленая и черная раскраска, а также причудливые, окованные шипованным железом, очертания наводили на нехорошие размышления.

В том, что это были лемми я не сомневался, уж больно ничтожной казалась мне вероятность того, что два различных народа овладели техникой воздухоплаванья в одно и то же время в столь малом регионе. Но вожди мое предположение отвергли, заявив что не мешало бы для начала увидеть лицо врага, а уж потом судить о его происхождении. Традиции, понимаешь...

Однако традиции не помешали им споро начать подготовку предстоящему сражению. Я быстренько перегруппировал мой отряд, раздав все имеющиеся в наличии пускатели ракет и доведя количество ракетчиков до трех десятков. При каждом из них был воин на перезарядку и воин со щитом для прикрытия. Остальные капросы взялись за луки.

Что же, лемми сделали свой выбор. Как я уже успел понять, к капросам они относились как к примитивному или полоумному соседу. При этом почему-то добрососедскими отношениями дорожили, и за пять тысячелетий ни разу не дали повода для их прекращения. Для того чтобы не нарушать устоявшегося положение вещей, но при этом защитить свою гору, им придется действовать под девизом "пленных не брать". Нет свидетелей - нет и прецедента для расторжения союза с остальными капросами. Интересно, сколько раз за прошедшие пять тысяч лет лемми использовали этот незамысловатый, но безотказный прием?..

Мне, грядущая в ближайшем будущем, победа лемми не казалась такой уж определенной, какой, несомненно, она виделась им самим. Прав был тот, кто сказал что оружие рождает ощущение силы. Ракеты, стрелы с боеголовками, гранаты - все это казалось мне достаточно веским аргументом в лубом конфликте, включая предстоящий.

Стрелы, конечно, могли и не сдюжить, дальности полета не хватит. А вот ракеты - другое дело. Жаль только я поспешил к этим склонам и не снабдил ракеты боеголовками. Да что уж теперь, знал бы где упаду...
При всем своем коварстве и изворотливости торговцы-лазутчики вряд ли сумели разузнать о точной зоне действия ракет. И они уже вошли в эту роковую зону. Как говорил один мой приятель: на любую хитрую жопу найдется свой болт с резьбой. Левосторонней. Время платить по счетам, господа, или как вас там?..

По моей команде капросы рассыпались по местности. Редкие камни, деревца, особенности ландшафта были использованы ими на полную катушку. Они буквально растворились в пространстве, слились с пустыней. Я еще раз подивился такому высокому умению маскировки. Одно дело укрыться в густых лесах, а совсем другое - на голом лике пустыни... Плюс ко всему из имеющихся у нас запасов хвороста и дров моими воинами было разведено множество локальных дымных костров. Черный чадящий дым еще больше затруднит обнаружение наших позиций с воздуха.

Самое интересное, что все это было проделано с такой четкостью и автоматизмом, что у меня невольно сложилось впечатление, будто с воздушным противником капросы встречаются не в первый раз, и что у них разработана целая система превентивных мер...

Первый выстрел я оставил за собой. Надо же было хоть что-то сделать в этой кампании. А то получится что одержу победу и пальцем не пошевелив. А это "не наш метод"...

Пускатель ракет был усмотрен таким образом, что пламя от вылетающей ракеты не опаляло стреляющего, проще говоря - длинными были они. Запаса твердого топлива хватало минуты на полторы, и за это время ракета могла покрыть приличное расстояние в несколько километров. Моя ракета понеслась к цели. К сожалению предусмотренные закрылки с возложенной на них задачей по стабилизации траектории явно не справлялись, еще один мой недочет. Просто я не рассчитывал, что сие оружие придется использовать на столь дальних дистанциях. А должен был, раз взялся за гуж... Ну да ладно, корить себя после буду.

Ракета не попала ни в один из десяти дирижаблей, первый блин комом, но последовавший за ней залп двадцати девяти установок оказался намного результативнее. Четыре машины были поражены и сбились с текущего курса, а одна даже стала терять высоту. Хотя потеряла ее не намного, видимо конструкция машин была секционной, и вывод из строя одной секции не приводил к потере дееспособности аппарата в целом. Это открытие далеко не порадовало меня. Еще больше огорчило то, что не последовало ни одного взрыва. Последнее свидетельствовало о том, что дирижабли были наполнены не водородом. Возможно, что подъемную силу им придавал нагретый воздух, но уж как-то больно примитивно это выглядело. Да и не видел я в машине торговцев необходимых для нагрева приспособлений. Дирижабли могли быть наполнены гелием, но он весьма редок в природе, а его получение требует довольно высокого уровня развития науки...

Капросы соображали намного быстрее меня, вероятно, они не позволяли думать себе ни о чем лишнем, ни о чем, что не касалось настоящего момента... Они самостоятельно догадались сосредоточить следующий залп на одной цели. Ею стал снизившийся дирижабль. По крайней мере два десятка снарядов цели достигли, буквально изрешетив посудину. Дирижабль стремительно рухнул вниз. Учитывая скорость его падения и высоту полета, маловероятно что хоть кто-то из экипажа спасется. Однако, словно опровергая мои предположения, в небесах вспыхнули розовато-черные облачка непонятной консистенции, окутав падающие фигурки вероломных лемми. Это обстоятельство говорило о наличии у них индивидуальных средств спасения, и опять же - о высоком научном потенциале, который я, по простоте душевной, явно недооценил.

Остальные машины предприняли стремительный маневр и с нарастающей скоростью стали расходиться по случайным траекториям. Шар-флагман замедлился, а в его теле открылись огромные амбразуры. Если на его борту есть орудия такого калибра, то нам придется не сладко, поскольку они будут эффективны даже при стрельбе по рассеянным группам противника. Но амбразуры разродились черными планерами. Ловко маневрируя они принялись кружить вокруг шара, словно причудливые мотыльки вокруг ядовито-зеленой лампады. Затем словно по команде они ринулись на нас.

В то же время дирижабли открыли огонь, не прицельный, и направленный скорее не на поражение цели, а на создание паники в наших рядах. Собственные наши атаки не прекращались ни на минуту. Два наиболее снизившихся дирижабля попали под обстрел стрел с боеголовками, и естественно, были уничтожены. Остальные машины сменили тактику. Теперь они не снижались дабы пролить на нас дождь стрел из баллист, а кружили над нами, сбрасывая бомбы, осколочные и зажигательные. Но уклониться от ракет им было не по силам, уж больно велика была разница скоростей. Одна за одной машины выходили из строя.

Планеры так же оказались не эффективны. Их оружие - осколочные бомбы и разрывные шары баллист - били не прицельно, благодаря дыму и действиям капросов, что, соответственно, снижало их эффективность. Сами же планеры стали легкой добычей для лучников.

Шар-крепость приблизился и запустил вторую серию планеров. Они были больше предыдущих, и принялись активно поливать землю из огнеметов. Бомбы их имели газовую начинку, но больший их запас взрывался уже после падения планеров, сбитых точными выстрелами лучников гурдас. Мои воины даже не тратили на планеры боеголовки, они либо поджигали их горящими стрелами, либо поражали пилотов обычными.

Часть ракет устремилась к шару, но не нанесли ему никакого видимого вреда. Если шар зависнет над нами, то сможет начать вполне результативную бомбардировку. Но и тут у нас шансы не малые на победу останутся. Закрепив стрелы с боеголовками на ракетах мы, думается, сможем и этого летающего монстра разобрать на запчасти...

Однако лемми неожиданно решили ретироваться. Четыре оставшихся дирижабля, набирая высоту устремились за вулкан. Шар неуклюже последовал за ними.

Причина такого неожиданного отступления стала мне ясна чуть позже, когда по земле прокатилась первая волна дрожи...

19.
Толчки набирали интенсивность, и удержаться на ногах становилось все сложнее. Внезапно толчки прекратились, но зато из жерла вулканы вырвался столб дыма и пепла. Высота выброса просто не поддавалась моему воображению. Если этот пепел осядет, то он, вероятно, покроет и Пепельную Пустыню, и всю оставшуюся Выжженную Землю, с нами вместе. К счастью выброс пепла и дыма оказался непродолжительным. Словно бы исполинский кальмар выбросил в небо чернильное облако, стремясь скрыть от нас солнце.

Стало заметно темнее. Остатки воздушного флота поспешили убраться из зоны нашей видимости. Капросы оставались на своих местах, ожидая дальнейших распоряжений. Тогда и появился он.

Сначала я заметил огромную волну, идущую по пустыне в направлении от вулкана к нам. Потом волна пропала, но по земле пошла ощутимая вибрация. Затем стихла и она.

После этого, мне показалось, что гигантский гейзер пробил почву. Пепел, песок и камни огромным фонтаном взметнулись вверх, а сквозь них проступил черный гибкий силуэт. Когда пепел и песок осели, то я смог лицезреть Огненного Червя во всей его красе. Нас от него отделяло не менее пяти километров, но даже на таком расстоянии его размеры впечатляли. Диаметр его тела был не меньше десяти метров, а длина того, что успело вылезти из недр - около пятидесяти.

Голова Омарени была размером с электровоз. Три угольно-черных бивня венчали усеянную клыками трехсегментную пасть. Когда червь пришел в движение и пепел осыпался с его тела, то я увидел, что он лоснится и, кажется, дымится.

Оценив скорость его движения, я понял, что он настигнет нас раньше, чем мы успеем перегруппироваться. Звучно ударили барабаны, оповещая наш отряд о всеобщем сборе, но их грохот потонул в низком рыке чудовища. Я направил адъютантов с приказом использовать луки и взрывающиеся боеголовки. Те, кто не имел луков, должны будут защищаться гранатами. Иное оружие, даже ракеты не способны на первый взгляд мало-мальски навредить Омарени. Но все-таки ракеты выигрывали по радиусу действия.

Наша рассеянность затрудняла передачу приказов, но давала нам преимущество во времени, так как червю придется гоняться за каждым капросом в индивидуальном порядке.

Первым залпом в червя устремились ракеты, и многие попали по цели. Оценить нанесенный противнику урон не было возможности, но скорости он не снизил.

Как только червь вошел в зону действия стрел, то я отдал приказ о стрельбе. Туча стрел взмыла по баллистическим кривым, оставляя редкие струйки дыма. Вслед за ними устремился залп ракет. Рев червя потонул в грохоте взрывов. Наша атака была столь плотной, что марево взрывов почти полностью скрыло тело противника. Отлично! Если это его не остановит, то значит он и впрямь неуязвим…

Червь казался ошарашенным и оглушенным. Он тупо мотал здоровенной головой. Его гладкое кольчатое тело было иссечено рваными ранами различной степени тяжести. Черная густая кровь омывала тело и струилась на землю. Там куда она падала, почва загоралась. И все-таки наш залп его не прикончил, и даже не нанес особенно серьезных ран.

Вторая партия стрел устремилась к противнику, но он уже пришел в себя и подался назад, сворачиваясь в тугую спираль. А затем распрямился и прыгнул. Казалось невероятным, что столь массивная туша с легкостью оторвалось от земли и черной радугой протянулось к ближайшим капросам. Большая часть второго залпа пропала впустую.

Когда червь приземлился, то почва содрогнулась, а вокруг него поднялись тучи пепла, скрыв его от моего взора. Когда пепел слегка улегся, то мне показалось, что я вновь очутился в ночном кошмаре. Червь метал и рвал всех, до кого мог дотянуться. Кровь заливала землю огнем. Слышались крики и стоны капросов. Резкий запах вперемешку с дымом заставил меня прослезиться.

Картина и впрямь была плачевной. Червь не казался даже раненным. Быть может, если бы мы сумели провести еще пару сконцентрированных залпов, то у нас бы и появился шанс на победу. Но теперь редкие разрозненные выстрелы не могли серьезно повредить монстра. Гранаты вообще оказались бесполезны. Жар от червя достигал и моей позиции, а вблизи от чудища температура могла быть в несколько сотен градусов. Плюс ко всему, червь стал выдыхать из себя многометровые струи пламени, сжигая капросов дотла.

Мы проиграли. Неприятный ком подступил к моему горлу. До этого момента я не относился к Омарени серьезно, все еще надеясь, что его, не существует. Слишком переоценил я свои силы и недооценил врага. Мне стоило лучше подготовиться, а так - я привел этих воинов на смерть. Теперь я понимал, почему их оплакивали в деревнях и я не смогу выполнить обещания, никто не вернется с победой. Хорошо, что мне не придется смотреть в глаза их матерям и женам, так как я тоже останусь здесь.

Меня поглотило чувство досады и абсолютного бессилия. Я ничего не мог сделать, только молча наблюдал, как чудовище пожирает поверивших в меня капросов. Не было ни злости, ни страха. Только стыд. Пророк липовый… с самого начала не стоило браться за то, что не сможешь довести до конца.

Предсмертные крики капросов тонули в редких взрывах и трубном реве червя. Я с недоумением понял, что капросы не сдались. Никто не отступал, никто не бежал. Не было ни паники, ни страха. Смертники приближались к чудовищу, и прежде чем сгореть успевали метнуть в него гранату или ласку. Стрелы и ракеты продолжали свое разрушительное дело. Капросы по-прежнему верили в победу… Они по-прежнему верили в меня!

А я раскис, нюни распустил. Если уж суждено умереть, то надобно хоть это сделать достойно. Я уже собирался запастись гранатами и бросится в последний бой, обвешавшись ими, когда червь заметил меня.
На мгновение Омарени остановился и поднял голову. А затем посмотрел в мою сторону. Я был уверен, что сквозь дым и марево он видит меня. Вокруг его пасти красным пламенем загорелась добрая сотня глаз. Словно зловещие рубины. Словно умирающие солнца. Его рев сменил тональность, он стал высоким, визгливым. Червь двинулся в мою сторону.

Капросы словно сбесились. Они кидались на червя со всех сторон. Ракеты, стрелы и гранаты летели без перебоя. Словно сквозь сон до меня долетал их боевой клич. Никто и никогда не переводил мне его ранее, но я знал, что он означает. "Долгая жизнь борцам!" Этот клич издавали только смертники, которые дрались не за что-то, а против чего-то. Я понял, что пока я жив, в капросах остается воля к победе. Даже не участвуя в непосредственном бою, я являюсь стимулом, заставляющим капросов продолжать безнадежный бой с твердой верой в победу. Если я умру, то битва будет проиграна, но не раньше.

Капросы видели во мне символ - пока я с ними, они будут сражаться. Но что видел во мне Омарени?..
Через мгновение я понял что. Ни принятие Сомы, ни путешествия в иных мирах не прошли для меня даром. Внезапно я понял, что надо делать. Многие события, ранее казавшиеся несвязанными, теперь сошлись в одной точке, завязались в крепкий узел, и я узнал, как можно победить.

Браслеты на моих руках горели ледяным серебреным светом, и по телу прошла волна озноба. Сбросив плащ, я начал движение. Что-то внутри меня, знало, как надо поступать.

Время замерло, или практически замерло. Все происходило медленно, словно при замедленном кинопросмотре. С каждым следующим шагом, я ощущал разливающееся по телу тепло. Кровь прильнула к вискам и стучала в них медленными тягучими барабанами. Каждый следующий шаг давался все с большим трудом. Пот застилал глаза, медовыми каплями стекал по груди и спине. Двигаться стало практически невозможно. На малейшее движение я тратил энергию бега на сотню метров. Казалось, что у меня осталась лишь воля, лишь желание двигаться, так как тело практически не перемещалось. Усилие и желание стали важнее, чем само движение. Тело горело, словно бы сжигаемое изнутри.

И тут резким щелчком время вернулось в свое привычное русло. Я словно бы преодолел невидимую черту, после которой наступило облегчение. Энергия, что копилась во мне, нашла выход. Тело стало невесомым и легким. Тот огонь, что сжигал мое нутро, выплеснулся наружу, окружив меня пылающим ореолом неестественно желтого пламени. Оно переливалось различными оттенками и имело блеск. Внутри него двигались медленные блики и сполохи.

Поразила непривычная легкость, овладевшая моим телом. Как будто я стал совершенно невесомым, и стоило мне посильнее оттолкнуться и я полечу. Я оттолкнулся и действительно полетел. Ощущение было таким, словно те чудовищные силы, затраченные мною на разбег, родили во мне столь же чудовищную инерцию. Повинуясь этой инерции, я с невероятной скоростью устремился к Омарени. Словно стрела, выпущенная из лука.

Омарени прыгнул мне навстречу. Его пасть была раскрыта, и теперь испускала поток красно-желтого огня. Темным струящимся столбом он ударил в меня, но не остановил. Я погрузился в пылающую утробу чудовища и пробил его тело. Сегмент за сегментом, на всем протяжении его длины. То, что Омарени прыгнул, только помогло мне, я вышел из его тела в последнем сегменте.

Силой инерции меня несло еще метров сто, а затем ореол огня растаял. Тело опять обрело вес и под его тяжестью я устремилось к земле. Упав, я прокатился метров десять на животе, в кровь раздирая кожу об измельченное вулканическое стекло, но не чувствуя боли.

Казалось, весь мир навалился на меня огромным камнем. Свет мерк, воздух с трудом поступал в легкие. Кровь толчками подступала к голове, с каждым ударом сердца приближая меня к темноте небытия и забвения.

Нечеловеческим усилием я заставил себя подняться на ноги и обернуться. От меня ввысь устремлялись тонкие жгуты все той же желтой переливчатой энергии. Они таяли, словно дым, а вместе с ними таяли и мои последние силы.

Червь горел. Его разорванное тело металось в конвульсиях и сгорало в собственной крови. Вокруг него полыхал пожар неестественно темного огня. С каждой секундой зловещее багровое пламя становилось ярче и выше.

Мир вокруг медленно погружался в темноту. Я понял, что окончательно теряю сознание. Боль пробилась сквозь шок и оцепенение, и теперь весь мой микрокосм превратился ад. Последнее что я запомнил, это как меня подхватили чьи-то крепкие руки. Затем я отключился, уходя от невыносимой боли в спасительную бездну небытия.

20.
Проснулся я отдохнувшим и полным сил, но долгое время не мог понять, кто я такой и где я нахожусь. Словно не было ни боли сожженного и ободранного тела, ни мучительного давления в висках и глубокого опустошения в голове. Не было битвы.

Мысли постепенно возвращались в голову, я вспоминал все то, что со мною произошло. Что-то изменилось, но я никак не мог понять что именно. Одно лишь я знал наверняка - прежним мне уже никогда не стать.

Похоже, демонический огонь Омарени выжег из меня последние чувства, связующие с миром. Мне было абсолютно все равно, где я нахожусь, и что будет дальше. Воспоминания о родном мире казались чем-то зыбким и нереальным, словно бы его никогда и не существовало в действительности - только в моей голове.

Да, от телесной боли не осталось и следа. Мое тело было совершенно здорово, полно энергии и силы. Но боль душевная казалось, догорала свои последние минуты. Словно костер вспыхнул в последний раз, чтобы потом погаснуть навсегда. Было больно думать об утерянном и несбывшемся, потому я забросил все переживания в самый удаленный уголок души и заставил себя подняться.

Ко мне сразу же подбежала Альва и вожди-телохранители. Альва казалась обеспокоенной, а вожди - обрадованными. Крики капросов заполнили все пространство вокруг. Я поднял руку, чтобы усмирить их, а затем спросил:

- Что произошло?

Вожди на перебой, нарушая устоявшуюся форму этикета, стали рассказывать, как я пронзил Омарени, как червь сгорел в своей собственной крови, а Чадящая Гора стала извергаться лавой, тая прямо на глазах. Воины вытащили меня подальше от пожара, а затем приняли решение отступить к границам Выжженной Земли, где и расположились лагерем. Они с трудом осознавали мысль, что Омарени больше нет. А когда осознавали, то это невольно вырывало радостные крики из их груди.

Я пробыл без сознания два дня. За это время червь успел сгореть дотла, а гора расплавиться на две трети. Лемми больше не появлялись, но во время боя были обнаружены тела, и теперь капросы внесут лемми в списки врагов.
Если верить легенде, то Чадящая Гора была лишь верхушкой айсберга, а основная ее часть была скрыта под землей. Корни этой горы лежали в Пекле, а ее жерло могло служить входом или выходом в царство огня, боли и тьмы. По той же легенде, на седьмой день после уничтожения Омарени произойдет землетрясение, которое скроет под водой большую часть Выжженной Земли. Так как в этом мире нет места проклятой земле, и только ее Хранитель удерживал эту местность в реальном мире.

В легендах что-то смутно говорилось о том, что я, дескать, могу спуститься в Пекло и сесть на Черный Трон, который сейчас почему-то свободен, дабы судить грешников и воздавать им по заслугам. Хотя я этого могу и не делать, так как после смерти все равно попаду туда и займу довольно высокое место в тамошней иерархии.

Странная концовка. Разве так должны заканчиваться легенды? Чтобы герой-победитель отправлялся прямиком в ад?.. Впрочем, это была лишь современная интерпретация более древнего слоя легенд. В точности же никто не знал, что мне следует делать дальше, и следует ли что-либо вообще делать. В принципе, я мог поступать как угодно.

Черный Трон мне был не нужен - хватит и капроского. Я приказал собрать небольшой отряд и вернуться к месту битвы. Капросы сразу притихли, видно решили, что я собрался в Пекло, но - приказы не обсуждались.

Во время недолгого похода Альва намеками и уловками пыталась выяснить, что я задумал, и по возможности отговорить от опрометчивого поступка. Вожди, затаив дыхание, слушали нашу беседу, верно полагая, что женщинам прощаются некоторые вещи, за которые приходиться отвечать мужчинам. В том числе и любопытство.

Совсем недавно я бы рассмеялся от подобной ситуации, но теперь смеяться не хотелось. В глазах стояли тела капросов, сжигаемые заживо. К ноздрям то и дело подступал запах паленой шерсти и мяса, который на самом деле так ни разу и не пробился сквозь зловоние Омарени. Теперь я долго не смогу смеяться. То, что я воспринимал как авантюру, игру, имело весьма печальные последствия. Я неожиданно понял, что хоть капросы и не похожи на людей, но их смерть воспринимается мною слишком остро. Как смерть родственников.

Шутить не было ни сил, ни желания. И я просто ответил Альве, что мне нужен трофей, приобретенный в битве. Символ победы. После чего и она, и вожди вздохнули с облегчением. Капросам нужно было время, чтобы привыкнуть к новому положению дел, смириться с исчезновением Омарени.

Ничто не напоминало о жестокой битве. Не было ни тел, ни запахов. Огонь благороден и чист, и кому бы он ни служил - он никогда не оставляет следов. И воспоминаний. Вода очищает тело, а огонь - душу. Дух Омарени теперь свободен и, возможно, чист.

Гора была похожа на светящийся округлый холм. Лава изливалась без дыма и шума. Она не успевала растечься на большое расстояние и застывала в непосредственной близости от склонов вулкана.

Но было и еще одно свидетельство недавней битвы - череп Омарени. Он был практически засыпан пеплом и сажей, лишь три бивня исполинским остовом торчали испод груды шлака. Альва рассказывала, что череп был единственной костью в теле Омарени. Он почему-то не сгорел вместе с остальным телом, но я был только рад этому.

Тащить такую громаду до храма было просто не реально. Поэтому я приказал рубить бивни. Неплохой будет трофей, память потомкам. Рубить их закончили только к вечеру, солнце же успело скрыться за горизонтом. Ночевать в этом месте не было никакого желания, поэтому мы отправились в обратный путь к основному лагерю.

Пока рубили бивни, то в окружающей золе было найдено множество острых кинжалообразных зубов. Их длина достигала одного-трех локтей. Я разрешил капросам набрать себе сувениров. Они не постеснялись и взяли черных клыков кто сколько смог.

К лагерю мы вышли к полуночи, и весь остаток ночи я просидел, глядя на незнаковые и непривычные созвездия. Звезды горели голубоватыми алмазами. Они были чистыми и холодными. Альва показала мне Седаву-звезду , местный аналог полярной звезды, и сказала, что вокруг нее движется весь этот мир. И что она указывает путь прямиком к трону Всевышнего. И много чего еще. Она делала все, чтобы не молчать.

Ночное небо было действительно непривычным, но при этом необычайно красивым. Ближе к утру на востоке взошла целая галактика, яркая и спиральная. Можно было четко различить ее рукава и ядро. Кто знает, быть может именно там и находится звезда по имени Солнце и планета под названием Земля. Мысли о них почему-то не вызвали ностальгии…

Утром я понял, что со мной что-то не так. Я совсем не хотел есть, хотя пребывал без пищи уже третий день. Хотя пить все же хотелось. Альва сказала, что меня все еще питает Сома. Того количества, что я выпил, при минимальных тратах может хватить на несколько месяцев. Но по ее мнению, большую часть божественного напитка я потратил во время битвы.

Домой мы возвращались неспешно, бивни тащили на санях-волокушах. Все встреченные по дороге племена, уже знали о нашей победе и радостно приветствовали нас. Мои воины были бы не прочь устроить привал в одной из деревень, но я отринул мысль об отдыхе до тех пор, пока не вернемся к храму. Были высланы гонцы, чтобы в деревне-храме начали готовиться к пиршеству. Туда же стали стягиваться паломники изо всех окрестных деревень.

Небо к этому времени окончательно затянулось облаками, и моросящий мелкий дождь стал постоянным нашим спутником. Он больше не прекращался ни днем, ни ночью. Альва пояснила, что наступило "время дождя". Дождь теперь будет идти постоянно в течение шести декад, постепенно набирая силу. Если мы не успеем добраться до храма в течение недели, то придется зимовать в одной из ближайших деревень. Поскольку перемещаться по лесу во "время дождя" невозможно. Это было еще одной причиной, по которой я спешил.

Из полутора сотен моих воинов осталось всего пятьдесят. В деревнях мы пополнили число носильщиков. Идти было легко. Многие жители из посещенных нами деревень присоединялись к нам. Теперь наш отряд насчитывал почти несколько тысяч капросов. Это угнетало, мельтешение незнакомых лиц, даже если это были феллаи. Все кто был со мной в битве, старались держаться рядом, и мне было приятно их видеть. Словно нас сплотила некая общность, недоступная остальным. Как-никак - мы вернулись с того света. Я знал их всех по именам, и феллаи, и гурдас, и ахмур. Из остальных капросов мы выделялись странной молчаливостью, и тусклыми взглядами. В то время как восторг и энтузиазм нашей свиты с приближением к храму возрастал, наше настроение становилось мрачнее.

К деревне-храму было не подступить. Вся местность вокруг была заполнена временными лагерями, шалашами и палатками. И капросами. Их было больше, чем деревьев в лесу. Только теперь я понял, насколько капросы многочисленны. Альва заметила, что здесь собралось почти все население Священных Земель. Не было только ямтау, хотя им и было послано приглашение.

Два бивня установили у входа в храм, а третий - позади трона. Все правильно, тиран должен украшать свое логово костьми поверженных противников. Хотя подобные мысли не угнетали. Что мне до костей Омарени? Люди ведь спокойно живут в домах, созданных из мертвых тел леса - деревьев. Все относительно, и если людоед украшает свое жилище человечьими костьми, то он явно относится к ним, как к строительному материалу.

Делегации от различных племен и родов следовали одна за другой. Пламенные речи и поздравления стали однообразной необходимостью. Капросов слегка смущало то, что я встречаю их не на троне, однако теперь я мог позволить себе любую прихоть. Если верховные вожди и шаманы предполагали, что я буду общаться только с ними, то они ошиблись. Большую часть времени я проводил, прогуливаясь среди прибывших капросов. Их поздравления были не столь изящными, но зато более искренними. Вулао, кстати, одобрил подобную практику: народ должен знать своих героев.

На следующий день начались празднования, приуроченные еще и к наступлению "времени дождя". В первые дни этого периода капросы традиционно общались с умершими предками, так что получается, что и живые и мертвые присутствовали на торжестве.

Теперь можно было забыться в вине, и я позволил своим воинам пить от души. Хотя они по-прежнему старались держаться поблизости от меня. Своими я называл теперь воинов, вернувшихся из похода.

Вожди различных племен приносили разнообразные дары. Также они обеспечивали поставку продовольствия и вина. Для восполнения провианта были назначены охотники. Зверь и рыба в эти дни ловились чересчур хорошо, и недостатка в яствах не было.

Помимо обычного вина, капросы приносили и "солнечное вино", приготовленное с добавлением Сомы. У каждого из трех племен рецепт приготовления подобного напитка был особый, да и сами напитки различались по вкусу, цвету и свойствам. У феллаи напиток был синеватого цвета, слегка светился и был в меру сладок. Он восполнял силы, женщинам давал плодовитость, а мужчинам повышал потенцию. Неудивительно, что феллаи были самым многочисленным племенем. У гурдас напиток был янтарно-золотым, густым и приторным. Он продлевал жизнь, ускорял исцеление телесных ран. Ахмур предпочитали напиток темно-клюквенного, почти черного цвета, кислого и терпкого на вкус. Он прояснял сознание, давал мудрость и исцелял душу.

Наверное, принятие солнечного вина чем-то помогло. После трехдневного запоя я почувствовался себя почти в норме. Настолько в норме, что вновь стал задумываться о будущем. Примерно через неделю празднований, я собрал верховных вождей и старейшин в храме и долго разговаривал с ними. Я раскрыл им пропорции пороха и нюансы изготовления гранат и ракет. Еще я взял с них клятву, что они никогда не будут использовать пороховое оружие против друг друга. После этого я их отпустил, а сам с замирающим сердцем направился к трону.

Этот момент я оттягивал до последнего. У сказок должен быть счастливый конец. Если я очнулся в этом мире именно на этом троне, то есть вероятность, что теперь, когда Пророчество исполнено и Омарени перестал существовать, восхождение на трон перенесет меня обратно, на Землю. Пятьдесят на пятьдесят.

Я полностью завершил все дела, инкриминируемые мне капросами, ограничил возможный вред от порохового оружия самыми сильными клятвами, и, в конце-то концов, объединил три племени. То есть, перевыполнил свои обязанности. По идее, меня ничто больше здесь не держало.

Я воссел на трон и закрыл глаза. Но ничего не произошло, ни сразу, ни через полчаса, ни через час. Я понял, почему оттягивал этот поступок: это был мой последний шанс на возвращение. Но силы, занесшие меня в эти земли, отказались прокомпостировать обратный билет. Слабый уголек надежды, в существовании которого я боялся признаться даже себе, погас. Хорошо, что я похоронил надежду под полным безразличием - теперь было не так больно. Словно бы подтвердилась еще одна догадка, и только.

Я просто сидел и ни о чем не думал - занятие ставшее привычным в последнее время. На меня нашло каменное спокойствие и безразличие. Лишь где-то глубоко внутри проступало странное желание - уйти в лес и бежать, бежать, бежать ни на что ни глядя и не оборачиваясь. Но желание это оказалось скоротечным, словно та часть, что стремилась к побегу, все-таки убежала, а я остался с тем же с чем и был.

Костерок, что неспешно теплился в очаге, неожиданно полыхнул, а затем толстым огненным столбом взметнулся к потолку. Пламя закружилось по часовой стрелке и стало оседать, постепенно приобретая форму. Сжавшись почти до человеческих размеров, огонь принял облик необычного существа. Оно имело голову, руки и слегка сужающийся к полу торс. Все это постоянно менялось и колыхало как пламя на ветру. Неизменными оставались лишь темно-багряные глаза. И я вспомнил эти глаза.

С потолка упало несколько дымящихся палок. Солома вокруг очага начала загораться. Существо тем временем сбросило с себя величественный вид и заозиралось по сторонам. Затем со словами "извините…", "отвык, знаете ли…", "с непривычки-то…" и "столько лет…", движением рук стало гасить огоньки. Когда пламя улеглось, то существо опять выпрямилось и произнесло:

- Разрешите поприветствовать Вас и поздравить, так сказать, с выдающейся победой!

- Разрешаю, - я не испытывал ни страха, ни любопытства. Глаза эти принадлежали ранее ни кому иному, как Омарени. Но я ощущал в себе силу и уверенность. Одолел один раз, одолею и другой. Хотя еще и не знаю как.

Тем временем мой визитер продолжил:

- Мое имя Гахаш, и мы, в какой-то мере, уже встречались ранее. Но - при весьма скверных обстоятельствах. И вот я имел смелость засвидетельствовать свое почтение. - Голос у Гахаша был странный, словно рев пожара или пламени в печи. Еще необычнее было то, что речь его была весьма эмоционально окрашена и имела строгую интонацию.

Я свел брови в задумчивости, но Гахаш, видимо, понял этот жест по-своему:

- Не поймите меня превратно, я существо весьма высокого порядка, Божество Огня и Повелитель Стихии. В моем подданстве некогда находились весьма обширные сферы и многочисленные духи, как не трудно догадаться, тоже огня. Потому-то я и имел смелость, явится к Вам - мой статус никак не ниже Вашего. К тому же я имею удовольствие быть весьма высокоорганизованной формой жизни, намного более совершенной, уж извините за прямоту, чем Ваша нынешняя оболочка. Вода, вода и немного камня… Хотя я на собственном опыте убедился, что даже в таком несовершенном облике Вы способны рождать первозданное пламя, а это, заметьте, недоступно даже мне. В какой-то мере, разумеется… - его вежливая интонация и изысканная манера речи сочетались с сильным и волевым тембром. К тому же, все сказанное им, похоже, было сказано от души. Еще мне показалось, что это существо долгое время было лишено возможности общения.

 - Ну и с чем ты ко мне пожаловал, "существо высокого порядка"? - с легкой тенью иронии поинтересовался я. - Может, хочешь расквитаться за свое материальное тело?

На мгновение его лицо приняло озадаченное выражение, а затем расплылось в улыбке:

- Позвольте, разве я не сказал?…Точно, не сказал! Все забывчивость, будь она не ладна. Хотя после того, что мне довелось пережить, самый ярый краснобай начал бы заикаться, - сказал Гахаш, а затем продолжил:

- Но позвольте изложить все по порядку. Как Вы уже правильно поняли, я имел несчастье обитать в теле Омарени. Однако замечу, что мой дух и дух Омарени никогда не являлись одним целым. Да и вообще, что это я говорю, у Омарени духа не было, и быть не могло - это демон. При чем демон первозданный, близкий к изначальному Ералашу и обладающий, простите - обладавший присущими подобному роду существ талантами. Отчасти Вы испытали их на себе. Хорошо еще, что Вам не пришлось сражаться с ним вблизи его родной стихии! Тогда, поверьте, результат мог оказаться намного плачевней. Но, каждый жертвует чем-то одним, в надежде приобрести нечто другое, желательно - большее…

- Разве его стихия не огонь? - перебил я. Беседа отчего-то доставляла мне странное, иррациональное удовольствие.

- Ну что Вы! Как можно. Хотя…отчасти вы правы. К сожалению. Ибо будь оно не так, то я никогда не оказался заключенным в его тело, - ответил Гахаш, а, заметив мой взгляд, продолжил:

- Да, к сожалению, это так - я был узником. Причем такого заточения я не пожелал бы даже врагу. Представьте себе, что вы - лишены воли и тела. Вы можете только наблюдать, но не в силах ничего изменить. Вы видите и понимаете все, что происходит вокруг, но вы абсолютно бессильны. И самое плачевное в этом то, что большинство из свершенных зверств и злодеяний, стали возможны лишь благодаря вашей силе. Сиречь - моей силе. Ужасное ощущение, поверьте. Нет изощреннее пытки, тем более, ежели она продолжается в течение многих столетий.

- Как же тебя угораздило во все это вляпаться? - спросил я для поддержания беседы.

- По глупости, - ответил Гахаш, - как же еще? И по алчности. Я, знаете ли, не лишен тех многих слабостей, о которых потом приходится жалеть. Я тоже, представьте, даже при своем могуществе захотел иметь большего. Я заключил сделку с одним… э-э, лицом, скажем так. Очень высокопоставленным лицом, обладающим большой властью, и с которым, исходя из специфики мест моего обитания, мне, порою, приходилось иметь дела. Общие, или пересекающиеся интересы, - Гахаш вздохнул.

- И вот однажды я был совращен, как какой-то низший дух! Хотя, признаюсь, условия сделки были весьма и весьма заманчивы. Если Вы позволите, то мне хотелось бы упустить некоторые подробности, поскольку стимулы мной движущие, показались бы Вам, самое малое, странными. Ведь на самом деле важен результат - Омарени. Правда, тогда он еще не был Омарени. Но, получив мои способности он стал, почти что не уязвим. Ни огонь, ни магия, ни оружие не способны были его сокрушить. Он питался энергией из множества Сфер, в том числе и Сфер Огня. А я был заключен в его теле, правда, на ином плане бытия. Именно благодаря специфике нашей связи и разрозненности источников силы Омарени, он и стал тем…чем он стал.

- Пеплом, - услужливо подсказал я.

- М-м, следует признать, что Ваше чувство юмора не лишено иронии. Хотя как еще должен говорить человек, прошедший через то, что удалось пройти Вам? Но признайте, - ведь Омарени был сильным противником? - и тут же продолжил: - Вы еще не до конца оценили то, что сделали. И скажу вам прямо, многие об этом пожалеют. Причем - не только хозяева Черной Горы… Баланс сил нарушен безвозвратно. Столь сильного изменения не происходило со времен наступления последней Тьмы. Но не мне об этом беспокоится. Как я уже сказал, я не принадлежу этому миру целиком. Между прочим, время моего пребывания в этом мире заканчивается, а так и не успел сделать то, зачем, собственно, явился.

После этого Гахаш свел руки на груди, а когда развел их обратно, то в воздухе остался висеть причудливого вида огонек.

- Это мой скромный дар. Вы просто не представляете, от каких мук меня избавили. Омарени не мог умереть, а я не получил бы своей награды при его жизни. Хотя то, что Омарени был убит, и освободило меня, но одновременно с этим и аннулировало мой договор. Так что награды я не получу. Хотя, поверьте, сейчас мне это кажется не важным.

Огонек приобрел форму и поплыл ко мне. Он походил на амулет в форме полуженщины-полузмеи. Хотя ее нижняя, змеиная часть была больше похожа на вытянутое пламя. Как и ее красно-оранжевые волосы. Тонкая золотистая цепочка завершала впечатление.

- Это оберег. Его имя - Зрак Огня. Носи его на шее, и никакой огонь этого мира не принесет тебе вреда. Зрак Огня одновременно существует в двух мирах, в Сфере Огня и на Белом Свете. При этом полностью он не существует ни в одном из них. Огненные саламандры, мои сестры, не станут пожирать твою плоть, а значит, огонь не причинит вреда. Но бойся огня Преисподнии и Пекла, опасайся духов стихии Огня и демонов, в чьих жилах огонь! Ибо их пламя не принадлежит этому миру… Также остерегайся небесного огня…

- Забавная вещица, - заметил я, когда амулет коснулся моей руки. - Я бы хотел узнать обо всем этом побольше.

- Узнаешь, - пообещал Гахаш. - Со временем ты привыкнешь к Зраку и сможешь призывать огненных духов и общаться с ними. Он даст тебе еще большие огненные силы, чем те, которыми ты обладаешь. Ты сможешь черпать энергию прямо из Мира Огня.

- Но послушай, - забеспокоился я, так как образ Гахаша стал прозрачным и заморгал, - нет у меня никаких огненных сил!

- Есть, есть! - голос Гахаша стал выпадать из зоны слышимости. - Своим решающим ударом ты заставил меня поволноваться. До последнего… я… что погибну вместе… Не знаю, что за сила… древняя… Мне… ра…

Гахаш стал едва заметным фантомом.

- Но ты это, не забывай меня. Заходи еще. Покажешь, как-нибудь на досуге мне свой мир, - сказал я вместо прощания.

- Обязате… - донесся до меня последний шепоток огня, и Гахаш пропал. И ничто более не напоминало о его визите.

Если не считать талисмана. Он был красив. Во всей позе девушки-саламандры чувствовалась пластика и гибкость. Изящно вздетые руки, не то для защиты, не то для нападения. Извивающееся тело, словно бы застывшее пламя. Талисман был слегка теплым и приятно щекотал грудь.

Что же, если Гахаш не обманул, то я получил весьма сильный артефакт. Однако желания сию же минуту бросится в костер, не было. Как не было желания вообще проверять истинность слов Духа Огня - не хотелось разрушать магию момента. Пусть останется небольшая тайна, или загадка.

С другой стороны, визит духа имел и положительный эффект. Я понял, что очень мало знаю об этом мире, о его жителях и существах с ними связанных. Стоило оглядеться.

От Вулао я уже знал, что в этом мире живут люди, или существа на них похожие. Совсем не плохо было бы их посетить. Глядишь, и поднимутся какие-нибудь новые факты. А там может, и вернусь на Землю.

Убаюканный подобными мыслями, я заснул прямо на троне.