Моя любимая теща

Я обедала в любимом кафе, когда заметила, что импозантный мужчина пристально смотрит на меня. Но не так, как искатель приключений и легких знакомств, а словно что-то вспоминая. И мне его лицо показалось знакомым. Вглядевшись, я узнала его – это был Валерка, мой школьный приятель, живший когда-то по соседству. Но как, однако, он изменился! Модный костюм, в руках – брелок с автомобильными ключами, а взгляд совсем не такой, как раньше, а уверенный и задорный.
В детстве Валерку все считали рохлей. Непонятно отчего в простой рабочей семье появился совершенно тихий книжный мальчик, впрочем, относились к нему по-доброму. Валера был очень начитанным, общаться с ним было интересно. После школы он поступил в университет, на матфак – его всегда интересовали точные науки. Я изредка его встречала, и мы радовались каждой такой встрече. Вот и сейчас он бросился к моему столику, восклицая:
- Сколько же я тебя не видел?! Лет шесть или семь?.. Ну как ты? Рассказывай!
- Да у меня все нормально, расскажи лучше о себе. Говорят, ты женился. Дети есть?
Валеркины глаза заблестели:
- Ты не представляешь, какая у меня классная семья! Мы уже пять лет вместе, и знаешь, никаких кризисов.
- Так уж никаких? – с сомнением спросила я.
Валерка замялся и не сразу ответил:
- Тебе можно рассказать. Был однажды кризис, в самом начале, даже не кризис, а настоящая война.
- Ты и война? – удивилась я, не представляя Валерку воинственным ни при каких обстоятельствах.
- Я и сам не ожидал, что ввяжусь в эту войнушку, но очень люблю свою Наташку. Мы с самого начала жили бы припеваючи, если бы не теща. Как в плохом анекдоте! Но давай расскажу по порядку, а то подумаешь, что я придираюсь.
Мы познакомились еще студентами. Весело нам и хорошо было вместе настолько, что расставаться не хотелось. И хотя меня мучили сомнения, мы решили пожениться. Сомневался я не себе и не в ней, а от того, что за душой у меня ничего не было, форменный голодранец. Родители мои остались в поселке, денег за всю жизнь они не нажили: мать – повар, отец – плотник, да и две сестры-вертихвостки на шее висят. Но любовь есть любовь, и Наташка даже слушать мои возражения не хотела, утверждая, что мы замечательно устроимся у нее дома. Они вдвоем с матерью в трехкомнатной квартире жили, в самом центре. Отец у них умер, а брат за границей живет и, говорят, процветает. Об одном Наташа умолчала, что мама у нее, мягко говоря, с характером. Впрочем, меня это тогда не остановило бы – очень хотелось жить вместе с любимой.
Сначала казалось, что теща у меня – просто золото. Она приняла, как положено, не возражала против того, чтобы я из общаги к ним переехал, называла меня на вы, пока я не взмолился, чтобы она этого не делала. Но позже выяснилось, что это была та еще змея подколодная. Наташка – святой человек, она все воспринимала с юмором, а мне было тошно от этой чрезмерной интеллигентности. Хотя я тоже не кайлом махал, а учился в университете. Но все эти: «Валерий, вы не могли бы передать салфетку!.. Вы не могли бы пользоваться в туалетной комнате освежителем, у нас так принято… Вы не могли бы курить более приличные, не такие вонючие сигареты…» -- рано или поздно доводят до бешенства. Она ненавидела мою привычку покупать на рынке сало, постоянно исправляла неправильности речи, морщилась за столом, что не так ем, просила не выходить, если приходят гости – да мало ли чем можно нагадить нелюбимому зятю!
Маргарита Сергеевна всю жизнь проработала врачом. Муж ее покойный был профессором, и жила она с ним, как у Христа за пазухой. Наташа была папиной любимицей и очень о нем горевала. Маргарита Сергеевна сразу решила, что мы с Наташкой не пара. Но, зная свою упрямую дочь, она не стала выдвигать ультиматум, а начала меня просто подставлять при каждом удобном случае. То пригласит в гости «случайно встреченного» друга детства моей благоверной, а он тоже «случайно» оказывается крутым бизнесменом. Приходит такой крутой на ужин с конфетами стоимостью в половину моей зарплаты (я всегда подрабатывал), дарит Наташке шикарный букет, словно на свидание пришел, и целый вечер смотрит на нее голодными глазами, будто баб в жизни не видел. А теща сидит, балдеет от всего этого и на дочь так смотрит вопросительно, словно сказать хочет: «Наташа, ну, может, еще не поздно обратить внимание на этого славного юношу? Ну твой-то уж совсем пентюх какой-то!» Я Наташке говорю, что ее матушка специально все это устраивает, та только смеется: «Ну и пусть себе тешится! Тебе не все равно? Я ведь тебя люблю!»
Иной раз теща вдруг при гостях начнет рассказывать о моих родителях, да все с такими подколками, что и придраться не к чему, и обидно ужасно. Она все любила вспоминать единственный визит моей матушки с отцом, когда они приехали знакомиться с моей Наташкой, а батя, как водится, перебрал и с половиной двора перезнакомился. Со всеми по чекушке выпил, и домой я его нес на себе. А я вот отца прекрасно понял: невыносимо ему стало от тещиного изысканного этого жлобства, он человек простой.
А иногда моя интеллигентная теща опускалась до того, что начинала Наташке намекать, мол, проверила бы, чем он занимается на самом деле, отправляясь на подработку. В общем, веселее становилось с каждым днем.
Жила теща небедно, видимо, профессор что-то ей оставил, но постоянно намекала, что не мешала бы зятю зарабатывать побольше. Вздыхала, что у дочки не было нормальной свадьбы. А мы ее и не хотели, устроили вечеринку с однокурсниками, и все были довольны. Ей не нравилось, что мы с Наташкой часто ходили в какие-то походы, мол, что это за занятие для девушки – с толпой мужиков по лесам мотаться. Да ей вообще все не нравилось! Нормально жили мы только летом, потому что Маргарита Сергеевна на старости лет полюбила копаться в земле и уезжала на дачу. Но и там она нас не забывала. Надо было возить-привозить продукты, удобрения, банки-склянки, окучивать и копать картошку – да все знают, что такое дачная каторга. Наташке моей надо памятник поставить: она как могла старалась сгладить все конфликты, отшучивалась и всегда была на моей стороне.
Мы жили вместе уже около двух лет, когда мне повезло получить крупный заказ. Я вкалывал месяца два – писал компьютерные программы для коммерсантов. А когда со мной расплатились, купил сразу три вещи: Наташке шубку, компьютер и старенький «жигуленок». Теща выпала в осадок. Какое-то время она разговаривала со мной шепотом и на «вы», а потом снова взялась за старое. Машину купил, а на бензин вечно денег нет, жена у меня ходит бог знает в чем, питаемся кое-как – в общем, претензий стало еще больше. Змея же не может не жалить, у нее природа такая. Как-то раз, на майские праздники она достала меня настолько, что я просто озверел. То ли не с той ноги встала, то ли еще что. В общем, без конца ворчала, шпыняла меня, как пацана сопливого, даже вспоминать неохота. А тут еще гости к ней пришли. Она и давай в сотый раз рассказывать, как мой батя напился с соседями. Подруга ее, та еще стерва, сидит заливается, а я на Наташку смотрю, а у нее глаза тоскливые такие… Тогда я подумал о том, что Наташка у меня в последнее время вообще редко смеяться стала – достал ее совместный с мамой быт. В общем, разозлился не на шутку.
На следующий день ласково так говорю: «Маргарита Сергеевна, я в гараж сейчас еду, вы хотели там заготовки проверить, давайте я вас отвезу». Теща посмотрела удивленно: обычно сам-то я не напрашиваюсь ее катать, хоть гараж и от тестя достался, но место это – моя земля обетованная, женщинам там делать нечего. Но засобиралась. Я Наташку чмокнул и повез змеюку в гараж. Там подвальчик есть, куда она свои банки с помидорами-огурцами ставит. Я ей свет в гараже включил, а сам говорю:
- Маргарита Сергеевна, вы там пока разбирайте свои консервы, а я пока посмотрю, что с замком, заедает он что-то.
Закрыл я дверь, повернул ключ и давай ее дергать изо всех сил. Грохот устроил ужасный, теща кричит:
- Ну что там у тебя случилось?
 Я ей в ответ ору:
- Замок заело, еще и ключ погнулся, не знаю, что и делать, если не открою сейчас, придется ехать, слесаря искать или кого еще. Теща в истерике:
- Ну ты и дурак! Кого ты сейчас найдешь, в праздники-то?!
- Не волнуйтесь, Маргарита Сергеевна, я что-нибудь придумаю! – сказал я.
Спокойно сел в машину и поехал домой.
Наташка, увидев, что я приехал один, спросила:
- А где мама?
- Да она вдруг к подруге решила поехать, - ответил я, ощущая себя Иудой.
Мы ушли в комнату и оторвались от души, а потом устроили себе настоящий праздник, чувствуя себя совершенно свободными людьми.
По легенде, теща уехала к подруге с ночевкой. Утром я оставил сонную Наташку досматривать сны и поехал за Маргаритой Сергеевной. За ее здоровье я не опасался. В гараже были консервы, печенье и даже чайник. При желании там можно было и вздремнуть в старом кресле. Ведь это был мой с любовью оборудованный уголок. Приготовившись к бою, я спокойно открыл дверь и увидел совершенно спокойную тещу, правда, в сбитых от яростного и бесполезного выбивания двери, ботинках:
- Что, зятек, сделал ключ? Что-то ты долго…
Глаза ее горели ненавистью, и я понял, что «холодная война» становится «горячей». Наташке никто ничего не сказал, она с порога спросила, как погостила мама, и все вопросы отпали сами собой. Она была на третьем месяце, поэтому мы ее оберегали.
На следующий день теща попросила свозить ее на дачу. Мне очень не хотелось, но причин отказываться не было. Мы сели в машину и поехали за город.
На даче теща не стала, как обычно, просить меня что-нибудь сделать. Она ушла в дом и чем-то там загремела. Я остался в машине и задремал. Проснулся оттого, что Маргарита Сергеевна трясла меня за плечо:
- Валера, пойдем в дом, попьем чаю да поедем.
Ликуя от почти материнского обращения (помогло, значит!), я двинулся за ней. В столовой стоял накрытый стол, на полу расстелены дорожки, обычно убираемые на зиму, было тепло и уютно. Потирая руки, я хотел сесть и плотно пообедать, как вдруг полетел куда-то вниз и выключился. Последняя мысль моя была о том, что теща меня добила насмерть:
- Надо же, гадина, подвал открытый дорожками прикрыла…- почти восхитился я напоследок ее злобной изобретательностью.
Очнулся оттого, что мне в лицо светили фонариком.
- Ну что, зятек, теперь мы квиты? Посиди теперь, подумай о жизни!
Я хотел было встать и высказать все, что думаю, но резкая боль в руке заставила забыть меня обо всем.
- Я, кажется, руку сломал, – прохрипел я, обливаясь потом.
Теща сперва недоверчиво усмехнулась:
- Ну, на эту удочку ты меня не поймаешь!
 Но потом посветила фонариком, вгляделась в висящую руку и переменилась в лице:
- Черт, доигрались, и правда сломал, что ли? – она ведь была врачом.
Потом, воя от боли, я вскарабкался по лестнице. Теща ощупала руку, наложила шину, дала таблетку и попросила соседа, живущего на даче постоянно, отвезти нас в город. После травмпункта мы поехали домой на такси. Теща накрыла стол, достала водочки и впервые за три года совместной жизни мы посидели за столом по-людски. Наташка ничего понять не могла и удивленно смотрела то на меня, то на нее. Впрочем, все были счастливы и довольны, даже я, хоть рука и болела.
С тех пор все переменилось: теща перестала меня унижать, жили мы дружно, а когда родился Санька, она оказалась хорошей бабушкой. Мне предложили работу те самые коммерсанты, которым я писал программы, а потом я открыл собственную фирму. Недавно купил дом, но теща все равно у нас постоянно торчит, поэтому мы предложили ей жить с нами. А в ее квартире живут пока мои родители и сестры, которые в городе учатся. Вот как все получилось, представляешь!
…Валерка допил кофе и заторопился:
- Ты прости, заболтался совсем. Мне бежать пора, теща с Наташкой в театр собрались, надо отвезти.
Я попрощалась со старинным приятелем, которого когда-то считала хроническим неудачником, подумала: «Действительно, нет худа без добра. Не было бы войны, не так ценили бы и мир…»