Братишка

 В кабинете командира стояла духота. Это касалось не столько жары за окном, сколько настроения командира. Казалось, что этот грузный, тучный, но в то же время сильный мужик только что вышел из бани. Его тяжёлый взгляд, которым он время от времени обводил кабинет в очередной раз замер на мне. Полковник тяжело вздохнул и заговорил:
- Твои ребята в разведку ходили....
Он отвел глаза и снова замолчал. Я начал догадываться о причинах моего тактичного вызова в штаб. Час назад ко мне в общагу пришел не дневальный, как это обычно бывало, а прапор, командир взвода аэродромного обеспечения. Уж не знаю, как его уговорили. Он зашёл как бы по своим делам, ну и между прочим сказал, что командир вызывает меня.
- Что-то случилось, товарищ полковник?
- Случилось....Пощёлкали твоих ребят. Всех. Двое в вертушке в госпиталь полетели. Один в морге...
Перед глазами сразу возник морг, организованный в нашей санчасти. Продолговатая угрюмая комнатка, всем своим видом напоминающая гроб. Представилось тело, лежащее посередине комнаты, на столе, накрытое с головой простынёй. Захотелось открыть лицо.
- Кто погиб, товарищ полковник?
Я сглотнул горький комок. Мне не хотелось слушать ответ. Каждый боец был мне дорог. Тяжесть потерь близких начинала сказываться на здоровье. Слава богу, пока только физическом. Но даже язву желудка лечить в армейских условиях довольно тяжело.
- Рядовой Максимов.
Сашка. Тезка. Худенький жизнерадостный паренек. Жилистый и упорный, как все деревенские ребята. Я сам забирал его из Таганрогской учебки. В тот день всю их часть построили на плацу. Ребята стояли на солнцепеке, а командиры рот и взводов, скрывшись от палящего солнца под навесом парадного входа, отвечали на вопросы покупателей, показывая им характеристики и другие бумаги. Только я смотрел сначала на самих ребят. В бумагах я не видел то, что мне было нужно от человека. От человека, с которым придется идти в бой. В моё подразделение требовалось двое бойцов. Одного мне всучил майор, воспитатель курса. Спортсмен и буян Славик, из подмосковного городка Электросталь, подошел мне по всем статьям. За исключением дисциплины. Но после личной беседы я понял, что с ним можно служить. Со второй кандидатурой пришлось думать. Когда я осматривал учебный взвод общевойсковой подготовки - в глаза бросился высокий худощавый парень. Я отметил тогда, что рост великоват. Но сейчас почему-то мне вспомнился его уверенный взгляд. Пожалуй, стоило с ним побеседовать. Наш разговор тогда продлился довольно долго. Разговаривать с Сашкой, почему-то мы с ним сразу решили, что его имя звучит именно так, было легко и спокойно. Такая уверенность, спокойствие и житейская мудрость встречаются сейчас далеко не у каждого, даже деревенского мужика. Он знал и умел многое. С ранних лет познал сельский труд. Когда Сашка заканчивал восьмой класс - его батька захлебнулся в канаве, пригревшись по пьяни на майском солнцепеке. В его семье, кроме матери, были ещё и младшие, так он называл маленьких сестрёнку и братишку. Погодки Василиса и Пётр очень любили своего брата. Это я видел по их письмам. Они писали Сашке чаще, чем мать, поглощённая тяжелыми сельскими условиями жизни. Не писали, конечно, писать они ещё не умели,а просто складывали свои рисунки в конверт, адрес на котором просили написать мать. Сашка тоже любил их, часто вспоминал, улыбался, разглядывая смешные детские рисунки. Собирался после дембеля заняться их воспитанием. Хотел, чтобы они получили высшее образование. Добрый был этот Сашка.
- Понятно.
Голос задрожал. Захотелось выйти из кабинета.
- Ты это....Пацана домой надо отвезти. Зам мой сейчас в отпуске. А этих штабных "разгребаев" посылать - только....
Командир высказал своё мнение о предполагаемой работе, на которую он мог послать штабных офицеров.
- Так что тебе везти.
Он мягко хлопнул ладонью по столу, показывая то, что это решённый вопрос.
- Мать его писала мне, благодарила. Видимо, пацан её не расстраивал. Не знала она, что её сын в Чечне. Думала, что в Ростовской области, шоферил. Берёг он её.....Только ты сможешь не убить эту женщину.
Командир в сердцах выругался. Мрачность в кабинете усилилась во стократ. Теперь стало понятно, что именно я, и никто другой, поеду в деревеньку, которая находится в глубине Тульской области.
- Когда ехать?
- Завтра после обеда, наверное успеем всё уладить.
- С остальными что.... Серьёзно?
- Эх...Жить будут.
Командир поймал мой вопросительный взгляд. Понял его правильно.
- И служить тоже.
- Разрешите идти?
- Иди, старлей.
 В санчасти было гораздо прохладнее. Её одноэтажное здание скрывали ветви деревьев. В приёмном покое сидел сержант-сверхсрочник.
- Здорово, медицина.
- Здравия желаю, что, опять язва?
- Нет, я к бойцу....
- Сейчас все здоровы, больных нет.
- Я к....погибшему бойцу.
Сержант убрал улыбку с лица.
- Вы его командир?
- Да.
- Пойдёмте, а то его скоро увезут в городской морг.
- Зачем?
- Дорога дальняя, на улице тепло. А там холодильник.....Вот.
Сверчок встал и проводил меня в дальний конец коридора. Открыл запертую на ключ дверь и, пропустив меня внутрь, тактично протопал ботинками назад в приёмку.
 Эх Сашка Сашка. Ну что же ты не уберёг себя? Почему именно ты? Хотя, почему - это как раз можно понять. Смерть всегда отбирает у нас то, что мы больше всего любим. Этим она как бы подсказывает нам, что ценить и любить нужно при жизни. А когда мы не понимаем подсказок - смерть заставляет нас горевать о том, что мы не смогли уберечь. Её выбор понятен. Хоть и очень жесток. Только как я объясню это девочке и мальчику, которые ждут своего старшего брата из армии. Которые надеются на него и засыпают с мыслью о нём. Для которых он пример для подражания. Для которых он всё! И как я объясню это матери. Почему, а главное - во имя чего погиб её сын. Да и не сможет она понять, кто бы и какие бы слова ей не говорил. Для матери её ребёнок - это смысл жизни, и вот его вдруг не стало. Эх, Сашка.... Нелёгкую ты задал нам всем задачу. И матери, и сестрёнке с братишкой. И мне. Прости меня, Сашка! Прости, браток, что не уберёг я тебя! Прости, что не был с тобой в ту минуту, когда ты отдал Родине свой долг до конца. Когда ты стал Героем!
 Я вернулся к сержанту в приёмку. Он посмотрел на меня извиняющимся взглядом.
- У тебя...это....есть?
Видимо, мой вид ясно давал понять, что именно мне сейчас необходимо. Он полез в тумбочку и достал большую тёмную бутыль.
- Мм...вашей язве это не полезно.
- Херня. Зато душе будет не так больно.
Оприходовав сто пятьдесят разбавленного, крякнув и занюхав рукавом, я отправился в казарму. К другим ребятам. Как сказал мне дежурный по штабу, они были уже в курсе. Сейчас самое время поговорить с бойцами.
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.
- Здорово.
Бойцы сидели в ленинской комнате. Молчали. Замкомвзвода стоял у окна и пытался разговаривать с воинами. Во взглядах большинства явно читалась вина. Вина за погибшего товарища.
- Ну, как вы тут?
Я обвёл взглядом ребят.
- Нормально.
Хреново значит. Тяжело им. Что мне сказать бойцам в эту минуту? Смогу ли я поддержать их? Какие слова смогут унять их боль? Ответа я не находил.
- Мужики....
Начал я и больше ничего не мог сказать.
- Простите меня, пацаны.
Глаза защипало, горло перехватило судорогой. Язва острой болью заявила о своём существовании. В голове зашумел спирт. "Замок" подошёл ко мне, положил руку на плечо.
- Мы всё понимаем, товарищ командир. Не вините себя....Вы сделали нас настоящими разведчиками. Но на месте Сашки мог быть любой.
- Кто поедет со мной провожать Сашку?
Бойцы задумались. Эта поездка была не только путешествием по гражданке, это был тяжкий труд. Не каждый мог его вынести. Желающих не было совсем.
- Лёха, ты, кажется, Сашку другом считал...
- Я готов. Если надо - значит надо.
- Сможешь?
Я посмотрел пацану в глаза. Глубокая печаль и сожаление. Испуга не было.
- Смогу,наверное.
- Вижу. Сможешь. Готовь "парадку", завтра, после обеда поедем. Вернее....две. "Парадки".
- Я понял, командир.
 Ночь прошла в тяжких думах и воспоминаниях. Под утро, накатывая очередную сотку, я совсем скис. Сашка был не только хорошим бойцом, но и отличным человеком. По всему выходило именно так. Он никогда не конфликтовал с сослуживцами. Не был сторонником решения спорных вопросов с помощью силы, всегда старался найти компромисс в любой острой ситуации. Войны он не боялся, просто понимал, что это долг, и его нужно исполнить, как бы тяжело не было. Долг...Совсем расстроенный, я заснул.
 Сон тоже был тяжёлый. Мне приснился Сашка, в гробу. Гроб стоял на столе, в его изголовье стояла худая женщина, с выплаканными глазами, которая прижимала к себе головы маленьких девочки и мальчика. Они не плакали, в их глазах было непонимание и обида. Все трое смотрели на меня. Смотрели, и в глазах у них стоял вопрос. Вопрос, ответ на который у меня отсутствовал. Я закричал во всё горло и проснулся. По всему телу ощущался липкий холодный пот. За окном светало. На душе было очень противно. Нужно было привести себя в порядок.
 Пробегая пятый круг по стадиону, я чувствовал, что сейчас это, наверное, единственный способ отвлечь себя от мрачных мыслей. После водки. Но напиться до бессознательного состояния, сейчас, я не мог себе позволить. По крайней мере, пока. Не хотелось бы, чтобы мать Сашки видела, что его командир алкаш. За завтраком в столовой моих бойцов не было. Ладно, пусть выспятся. Вчера, наверное, тоже поминали. Я подошел к старшине роты связи, в которой мои бойцы жили:
- Здоров, Семён, как там мои?
- Нормально. Переживают.
Его глаза немного дрогнули, пытаясь не выдать какую-то тайну.
- Вчера мм.....пили?
Я нагнулся к маленькому ростом старшине. Он взглянул на меня.
- Было дело. Так, в меру. И тихо. Никто не заметил. Сейчас спят, в полглаза. Двое только парадки готовят.
- Спасибо, Семён.
- Да брось....Понятное дело.
 Нам предстояло отвезти Сашку сначала в Ростов, там его должны были запаять в цинк. А потом уже на родину. После обеда я, Лёха и "замок" Андрей пошли в санчасть. Возле санчасти нас ждал командир с документами. Подъехал Камаз с бойцами. Все сели и через пятнадцать минут тряски были у дверей морга городской больницы. Мы отдали санитару Сашкину парадку, я протянул несколько купюр. Санитар помялся, но взял. Пояснил, что выпьет за упокой души. Сашку вынесли довольно быстро, укутанного в простыни поверх уже одетой парадки. Видимо, командир отметился и тут. От больницы Камаз поехал гораздо спокойнее, чем к ней. Чувствовалось, что и водитель, флегматичный солдат сибиряк, понимает, что находится у него в фуре. Через полтора часа нудной и скучной дороги мы въехали в Ростов.
- Командир, а может не нужно Сашку запаивать? Пусть мать его увидит....Последний раз.
Лёха вполголоса высказал свою мысль.
- Да и я против. Но таковы правила. А вот мать.....Знаешь, пусть лучше Сашка навсегда останется для неё таким, каким она его помнит. Живым. Я думаю, не стоит и детям видеть своего брата покойником. Насмотрятся ещё, в жизни....Эх. Сашка всегда будет молодым для всех. Это единственный его плюс. Бля!
Я скрипнул зубами.
- Кажется, подъезжаем.
Камаз въехал на территорию одной из воинских частей Ростова. Какой-то прапор, вникнув в суть дела, проводил нас к мастерским. Так он это назвал. Угрюмый мужик с пропитой мордой измерил Сашку портновским сантиметром. Кивнул головой и предложил нам подойти минут через сорок. Прапор проводил нас в штаб. Время, которое предоставил нам специалист по гробам, мы провели в штабе, оформляя оставшиеся документы. Когда мы вернулись в мастерские - большой деревянный ящик, в котором находился запаянный в цинк Сашка, стоял уже в Камазе. Мужик смотрел на меня.
- Всё готово, начальник. Сделал всё качественно, доедет хорошо.
Он выразительно почесал шею под подбородком. Я полез в карман.
- На, держи. Мастер.
В город, райцентр Сашкиной деревеньки, мы приехали уже под утро. Водитель гнал Камаз достаточно быстро. Лихо влетев в маленький провинциальный городишко, он сбавил скорость только у первого пешехода. Им оказался подвыпивший парень.
- Ей, парень! Где тут у вас военкомат?
- Лучше бы я этого не знал. Поедете прямо, потом налево и ещё раз налево. Там - рядом с музеем.
- Спасибо!
Возле военкомата мы немного подремали и перекусили. Утро становилось всё светлее и теплее. По улице начало передвигаться всё больше людей. Наконец, мы увидели прихрамывающего майора в очках. Я спрыгнул на асфальт и двинулся ему навстречу.
- Здравия желаю.
Я протянул руку. Майор протянул свою, левую. Присмотревшись, я понял что правая рука - это протез.
- Приветствую. Вы к нам с чем?
- Пацана вот привезли, домой. Погибшего.
- Даже так...Откуда, кто такой?
- Максимов, Александр. Из деревни.....
Я заглянул в бумаги сопровождения.
- Я помню его. Лучшая характеристика со школы. Как же так.......
Майор опечалился, желваки на скулах пришли в движение.
- Да.....Как теперь матери сообщать?
- Мы поэтому и не стали телеграмму давать. Решили сами.....По приезду.
- Ясно. Я сейчас с военкомом всё решу, председателю колхоза позвоним. Потом, наверное, мы с вами поедем туда на нашей машине. А уж Камаз пусть следом едет.
- Давайте так.
Я вяло согласился.
- Вы пока заходите к нам, отдохните.
 Менее чем через час мы выехали на Уазике в деревню, в которой жил Сашка. Где нам предстояло провести несколько тяжёлых часов. С каждым километром дороги моё настроение становились всё более отвратительным. Наконец, вынырнув из маленького леска, Уазик упёрся в дом, с которого начиналась обычная российская деревушка. Полтора десятка бревенчатых домов. Журавли колодцев. Несколько тракторов, стоящих возле домов. Куры и собаки, живо отреагировавшие на приезд редкого в этих местах транспорта.
- Вон их дом.
Майор левой рукой показал на старый, но крепкий дом, стоявший в самой середине деревни. Возле дома я увидел качели и висевшие на верёвке, стираные детские вещички. Сердце гулко застучало. Язва сообщила, что она тоже принимает активное участие в моей судьбе. Уаз остановился. Мы тронулись к дому. На крылечко выбежала белокурая девчушка, державшая в руке куклу. За ней показался мальчик, на голову выше сестры, большими и серьезными голубыми глазами он внимательно посмотрел на нас. Постояв немного, он встал впереди сестры, как бы защищая её от незнакомых ему военных. Через некоторое время вышла женщина. Я узнал её, Сашка показывал мне фотографию. Она удивлённо посмотрела на нас. Потом, спохватившись, начала спускаться с крылечка, вытирая руки о подол фартука.
- Здравствуйте. С чем пожаловали?
Взгляд у неё был тревожный. Видимо, разговоры о материнской интуиции не лишены смысла.
- Здравствуйте. Я из военкомата вашего района. Тут к вам приехали сослуживцы вашего сына. И его командир, вот....
Майор замолк, поперхнувшись. Повернул голову ко мне. Я понял, что настал мой самый трудный момент.
- Мария Анатольевна, я командир взвода, в котором служил....
Я понял, что тактично сказать уже не получится.
- ...ваш сын. Три дня назад, выполняя опасное задание, он геройски погиб. Мы привезли его тело.
Я выпалил это на одном дыхании, приготовившись оказывать женщине помощь.
Её глаза посмотрели на меня с недоверием. Потом во взгляде появился испуг. Затем - глубокая печаль. Женщина издала тяжёлый стон.
- Где Саша!? Где он!?
- Мария Анатольевна, его подвезут через несколько минут.
Женщина, с недоверием в глазах, прикрыла рукой рот и горько заплакала. Я шагнул к Лёхе.
- Лёх, помоги ей.
Майор таже сделал шаг к матери, заговорил, произнося штампованные, обычные в таких случаях слова. От других домов к нам потянулись другие жители деревни, вскоре плакала уже не одна женщина. Над деревней раздавался горький плач матерей.
 Василиса и Петя подошли к матери. Они, конечно, ещё ничего не понимали. Я присел перед детьми.
- Тебя ведь Пётр зовут?
- Петя.
Мальчик застеснялся.
- А сестрёнку Василисой?
- Ага, она ещё маленькая.
- Пойдёмте, я вас на качелях покатаю.
Я усадил детишек на качели, стал тихонько раскачивать. Хотелось поговорить с ними, но слов не было. Наконец, Петя, до этого думавший о чём-то, заговорил.
- Нашего Сашку убили?
Тяжёлый удар вывел меня из равновесия. Язва кольнула длинным штыком. В глазах потемнело. Я присел, остановил качели. Как можно спокойнее заговорил.
- Да, Петь. Ваш старший брат погиб на войне. Погиб как герой. Я его командир. И приехал сюда сказать тебе и Василисе, что горжусь вашим братом. И вот ещё что хочу тебе сказать, Пётр....
Я набрал в лёгкие воздуха и серьёзно посмотрел в глаза мальчугану.
- ...Поскольку за старшего теперь будешь ты, я попрошу тебя быть похожим на Сашку. Помогай матери, заботься о Василисе, защищай её. Сашка был замечательным парнем, постарайся быть таким же. Ты меня понимаешь Петь?
Взгляд мальчика был очень серьёзным и сосредоточенным. Из под кепочки, по лбу скатилась капелька пота. Казалось, ещё секунда - и он расплачется. Я нагнулся к самому уху мальчика.
- Крепись, Петь, ты мужчина. Если ты заплачешь, то сестрёнку будет некому успокоить.
Мальчик покосился на Василису. Девочка тоже была встревожена.
- Василиса, Петр твой старший брат?
- Да-а.
Девочка улыбнулась.
- Ты его любишь? Если любишь то слушайся его, ладно?
- Ладно.
Я опять нагнулся к уху мальчика.
- Петр, на тебе большая ответственность. Буть мужчиной. Чтобы Сашка мог тобой гордиться.
- Так он же мёртвый.
- Это не имеет значения. Пока ты помнишь о нём - он будет жить. Я не могу тебе обьяснить, где и как, подрастёшь - сам всё поймёшь. Помни о нём, не расстраивай его. И он будет жить. Только ты его никогда не увидишь.
Я встал. В глазах потемнело. Земля поплыла навстречу. Как в полусне, я почувствовал удар. Свет померк в глазах.
Сознание вернулось. Боли не было. Я лежал на мягкой кровати, в светлой комнатке. Рядом со мной дремала пожилая женщина, в её руках был прибор для измерения давления. Я пошевелился, женщина проснулась.
- Ну что, милок, пришёл в себя? Как себя чувствуешь?
- Нормально. Вы кто, где я?
- Ты в деревне. Я фельдшер местный. Схудилось тебе - вот мужики тебя и принесли ко мне. Запустил ты своё здоровье, так нельзя. Ты ещё молодой, тебе жить нужно.
Женщина задумалась.
- Сашка тоже жить хотел....
 Я пришёл в себя, когда Сашку уже похоронили. В его доме шумели поминки. Иногда начинались песни. Русские люди в сильном хмелю забывали о причинах застолья. Их душа привыкла к каждодневной боли, боли потерь и лишений. Поэтому пить и петь хотелось всегда. Я оглядел стол. Мария Анатольевна сидела с серым лицом, постаревшим лет на десять. Рядом со столом играла в куклы Василиса. Недалеко от неё сидел на корточках Пётр. Его серьёзный и печальный взгляд был направлен на сестрёнку. Подошёл Лёха.
- Как вы, командир?
- Получше. Где военкоматовец?
- Уехал. Нам когда выезжать?
- Через полчаса.
Я подозвал мальчика.
- Пойдём прогуляемся?
Взявшись за руки мы вышли на улицу. Стоял тихий тёплый вечер.
- Петь, где у вас кладбище, знаешь?
- Да.
- Пойдём к Сашке сходим?
- Пойдём.
Через десять минут мы нашли свежий холм песка, в окружении других могил. Я посмотрел на возраст похороненных, совсем старых было немного. Встречались и совсем молодые. И даже дети. Я тяжело вздохнул.
- Петь, когда тебе будет тяжело, когда нужен будет Сашкин совет, приходи сюда. Постой, подумай. Вспомни Сашку. Представь, как поступил бы он в той или иной ситуации. Я думаю, что тут ты найдёшь ответ на свой вопрос. Пойдём?
Мы отошли от кладбища. Я оглянулся. Из сумерков леса вышла девушка, в её руках был букет цветов. Подойдя к могиле Сашки, она положила его на самую середину холма и присела рядом. До деревни было метров двести. Из дома раздавались крики, сопровождающие пьяную гулянку. Там, в комнате, среди всего этого сидела постаревшая мать. Рядом с ней играла маленькая девочка. Рядом шёл и держал меня за руку повзрослевший мальчик. Возле могилы тихонько плакала девушка. Из деревни выехал Камаз.
- Мне пора Пётр. Ну.....Бывай, солдат.
- До свидания
- Помни брата, Пётр.
- Буду....
И я буду. Всегда буду помнить тебя братишка. Сашка...