Мгновение Истины

Стояла пронзительная тишина. Никто не смел поднять глаза, сказать слово… Застывшие фигуры людей, дрожащее пламя камина. Я перевёл взгляд на Стила. Он всегда был нашим лидером, главарём… Шестеро людей, крепкая команда – мы всегда бросали вызов стихиям, ощущая полноту жизни. Сегодня нас стало пятеро.
Фрэнк, принесший весть о гибели Ведона, стоял у порога в нашу хижину. Дрожащими руками он ухватился за косяк и тяжело дышал. Обветренное лицо с глубокой ссадиной на лбу скривилось, как у маленького ребёнка, и я понял, что он прилагает нечеловеческие усилия, чтобы не разрыдаться. Рыжие волосы были взлохмачены, Фрэнк проскакал на лошади немалое расстояние до небольшой, слегка покосившейся хижины, которая стала нам домом. Я понимал, что он чувствовал. Когда ветер бил в лицо, а земля стремительно уходила из-под ног быстрого коня, он словно убегал от того, что случилось, не осознавал произошедшего. Теперь же, когда он вбежал в хижину и выкрикнул страшную весть, горе камнем легло на его сердце. Он стоял у открытой двери, холод проникал в тёплое помещение, но никто не смел сделать замечание. Огонь камина становился всё тише, край стекла заиндевел.
У камина, застыв с поленицей в руке, сидел старик Марлон. Седой, высокий, он всегда был голосом разума в нашей команде, хоть и отдал бразды правления вздорному, молодому Стилу. Он много повидал на своём веку, привык сдерживать свои эмоции. И сейчас я заметил, что руки у него не дрожат, холодные, серые глаза пристально смотрят в окно на серое небо. Но нет, он не был равнодушен. Его эмоции выражались лишь в том, что он с силой сжимал поленицу, костяшки пальцев побелели. Марлон тяжело переживал потерю – за долгое время мы стали для него родными детьми. Да и мы считали этого холодного, угрюмого старика своим отцом. Он открыл нам уйму тайн природы, часто помогал советом. И я знал, что, когда все ложились спать, Стил часто перебирался в угол с Марлону и тихо просил у него помощи в решении текущего вопроса. Но я никогда не указывал на это Стилу – он был горд и не захотел бы признавать, что не способен решить все проблемы.
Весёлый шутник Дем, который так часто разряжал обстановку остроумными замечаниями, стоял, оперевшись на стол обеими руками. Он низко опустил голову, и длинные русые волосы закрыли его лицо. Я знал, что он плачет, хоть и не видел слёз. Дем, всегда попадавший в различные передряги, был впечатлительным и всегда резко воспринимал всё происходящее, что вызывало неодобрение у старика Марлона. Дем часто подтрунивал над Ведоном, над его детской наивностью… Возможно, теперь он винил себя за все язвительные комментарии, заставлявшие всех хохотать, а Ведона краснеть. Дем вздрогнул, вытер тыльной стороной ладони мокрые глаза. Тишина угнетала его, хотелось кричать, что-то делать…
Сам Стил, с мертвенно-бледным лицом, стоял в центре хижины, вздёрнув голову. Левый глаз нервно подрагивал. Я заметил, что по подбородку течет яркая струйка крови. Стил до боли закусил себе губу, чтобы сдержать слёзы. Он, лидер, не должен рыдать. Он – пример для всех. Он должен смеяться, когда у других слёзы на глазах. Ведь если он позволит себе слабость, даст волю чувствам – это будет конец. Империя погибает тогда, когда император опускает руки. Стил – сильный человек. В душе он уязвим, но никогда не показывает этого. И сейчас он отчаянно хотел ничего не чувствовать. Забыться, уйти от реальности… Но не мог этого сделать. Он должен поднять всех, заставить действовать. Но как же дико он желал, чтобы Марлон сказал что-либо! Чтобы встал, обвёл всех спокойным взором и хрипло приказал бы действовать. Но старик сидел, не шелохнувшись. Он жалел Стила, для которого ноша ответственности была ещё слишком тяжела, но и понимал, что именно сейчас, в этот тяжёлый для всех момент, Стил должен показать себя.
Я сидел за столом, сжав кулаки. Странное спокойствие овладело мною, я не чувствовал скорби. Лишь скрупулёзно отмечал детали…
Мы лет 15 всегда были вместе. Всегда нас было шестеро, всегда мы готовы были поддержать друг друга. Теперь же всё изменилось. Потеря того, кого мы любили и оберегали, навсегда изменит нашу жизнь.
Ведону было 36 лет. Всегда выступая миротворцем во время стычек и несерьёзных ссор, он глубоко переживал за каждого из нас. Только ему удалось сохранить ту наивность и доверчивость, присущую каждому ребёнку. Его часто упрекали за беспечность Стил и Марлон, Дем избрал его любимой мишенью для издёвок. Но все мы любили его. И хранили его от внешнего, жестокого мира, как в теплице оберегают редкий вид вереска. Да, мы не понимали, как Ведон может всё принимать лишь в положительном свете. Если кто-либо наносил ему страшный моральный удар, такой сильный, что он падал на колени, Ведон поднимался, доверчиво улыбался и шёл дальше по своей прямой дороге… И никогда не узнал бы он, что мы жёстко мстили за каждую обиду, нанесённую нашему другу и брату. А теперь мы потеряли наш луч света и надежды в чёрной тьме обыденности и жестокости. И никто не знал, что делать дальше…
Первым не выдержал Дем. Дико закричав, он схватил охотничий нож и вогнал его в столешницу. Потом ударил кулаком по столу и схватился за волосы. От крика все вздрогнули. Стил скривился, как от сильного удара, Фрэнк опустил глаза. Старик Марлон спокойно и требовательно посмотрел на меня. Я кивнул и поднялся. Сегодня всё взять в свои руки обязан я.