Репортаж

- А что, Маргарита Николаевна, давненько мы с вами не гуляли по Москве? – Воланд прищурил глаз, тот, который был зелёным, и с весёлой ухмылкой стал вращать глобус. – Вот она, Москва, - его палец упёрся в красную звёздочку, расположенную на территории Восточно-Европейской равнины. – Ну так что?
- Я готова, Мессир, - покорно ответила Маргарита.

Невидимые человеческому глазу, они плыли над Арбатом. Крепкий мороз щипал редких прохожих за щёки и носы, подстёгивая желание поскорее добраться до тёплых квартир.
Однако находились стойкие – те, которых не пугали ни мороз, ни ветер со снегом. Стойкие раскладывали на переносных столиках яркие лаковые шкатулки, бижутерию, устанавливали батареи матрёшек. Последние были в широком ассортименте: большие и маленькие, с застывшими глупыми улыбками и серьёзными минами многочисленных политических деятелей. Одна из матрёшек имела сразу два лица: Пресвятой Богородицы и приникшего щёчкой к её щеке Младенца Иисуса. Воланд остановился. Его бровь, та, которая была выше другой, уползла по вертикали прямо под берет.
- Поразительная стойкость, - пробормотал Воланд, - пропагандировать то, во что не веришь и не верить в то, что пропагандируешь… Эх… Иешуа…
Матрёшки глядели нарисованными глазами на торопливо пробегающих прохожих и ожидали своей участи. Рядом топтались две бабушки, предлагали тёплые пуховые шали и шерстяные носки.
- Прекрасная работа, - отметил Воланд, - умения и мастерства более, чем достаточно, а вот пенсии, судя по всему – нет.
Тут Маргарита обратила внимание на вывеску магазина, носящего имя легендарного Казановы и, прослеживая направление стрелки указателя, с любопытством заглянула в подворотню. Жалкое зрелище открылось ей: захламленный проход-туннель с низко нависшим сводом вёл в не менее захламленный двор-колодец.
Маргарита покосилась на Воланда:
- Неуютно как-то… Что же там продают?
- Всё для интима.
- Я думала, для этого нужно только одно: любимый мужчина.
Воланд хмыкнул и двинулся к продавщице пирожков. Та громко зазывала отведать «свежайших пирожочков». Воланд принюхался к пару, валившему из лотка.
- Кажется, действительно первой свежести… Неужели научились?

Посередине мостовой расположила своё нехитрое хозяйство гадалка. Рисунок человеческой ладони, выполненный в масштабе 3:1 и подвешенный к ржавой железяке, мотался на ветру, словно кто-то приветствовал ещё существующих чрезмерно доверчивых людей. Гадалка аккуратно отрабатывала свой доход. А поскольку была не лишена фантазии, клиентка внимала ей с открытым ртом. Уплаченные рубли вселяли некоторую уверенность в завтрашнем дне: клиентка рассчитывала на возвращение мужа в лоно семьи, гадалка лелеяла мечту открыть свой салон и лапошить доверчивых в более комфортных условиях.
- Врёт она всё! - крикнула Маргарита.
Гадалка и её клиентка ошалело уставились друг на друга. Оставив их во взаимном созерцании, Маргарита кинулась догонять Воланда. Он в это время приблизился к молодому бойкому фотографу. Фотограф, пытаясь согреться, переминался с ноги на ногу и прятал нос в меховой воротник полушубка. Рядом с ним, на хлипком складном стульчике, шевелились два тёмных пушистых комочка. Маргарита подлетела поближе. Комочки оказались живыми существами: барсуком и ястребом. Ястреб нахохлился, втянул голову во вздыбившиеся перья, всем своим видом давая понять, что ему не до любопытных. Барсук свернулся клубочком и, уподобляясь хозяину, спрятал нос в свою блестящую шубу. Около фотографа толклись двое ребятишек. Они хныкали и дёргали маму за рукав, уговаривая раскошелиться на снимок. Фотограф подзадоривал и детей, и маму, но тщетно. Её явно смущала цена. Откуда-то из переулка стремительно выбежал мальчишка. Чумазый, без шапки, в затасканном пальто и дырявых сапогах, которые были ему велики чуть ли не вдвое.
Мальчишка сунул грязный палец в сопливый нос и заныл:
- И меня-я-я… Меня сфотографи-и-ируй…
Глаза фотографа стали злыми.
- Пошёл отсюда, - шикнул он на мальчишку.
Беспризорника как ветром сдуло. Мама, брезгливо поглядывая ему вслед, подхватила детей и потащила их подальше от фотографа-искусителя.
- У нас под окнами бегал такой же, - грустно вспомнила Маргарита.
Воланд угрюмо промолчал. Затем, оглядевшись по сторонам, предложил:
- А не перекусить ли нам, Маргарита Николаевна? Вот и ресторанчик рядом.
- Я не голодна.
- Ну тогда поглядим, чем нынче питаются москвичи.
Они проскользнули в небольшой, очень чистый и уютный зал. Люди, сидящие за столиками, аппетитно жевали и одновременно говорили по телефонам, извлекаемым из сумок и карманов.
- Питаются хорошо, - одобрительно заметил Воланд.
Маргарита пожала плечами:
- Я не понимаю, о чём они говорят… «Презентация, деноминация, импичмент, подстава, киллер»… Мне становится скучно, Мессир.
Воланд усмехнулся:
- Ну тогда зайдём в другое место.
«Другое место» оказалось рядом, в нескольких шагах. Над входом – неброская вывеска «Бублики». Недра этого заведения оказались куда более скромными, нежели предыдущего: пол затоптанный, стулья отсутствовали. Компания студентов-первогодков, основательно промёрзших на улице, с шумом ввалилась в «Бублики». Продавщица за стойкой проснулась и заулыбалась, поглядывая на эту весёлую ораву. Студенты раскладывали на высоком, не очень чистом столе незамысловатую закуску, принесённую с собою. Один из парней, самый шустрый, похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание, а затем торжественно извлёк из-за пазухи бутылку дешёвого вина. Вся компания радостно завопила в предвкушении скорого обогрева. Маленькая худенькая девушка в очках, с покрасневшим от мороза носиком, вздохнула:
- Напрасно Лида не пошла с нами. Совсем замёрзнет там…Если б ещё присесть… - девушка оглядывалась в поисках стула.
Шустрый захихикал:
- Присесть – это в ресторане. Но там – только для крутых.
Уже вылетая на улицу, Маргарита спросила:
- Что такое «крутые»?
- «Крутизна» - это степень соотношения мозгов к желудку, - пояснил Воланд, - Вернее, наоборот… А впрочем, неважно. Поглядите-ка сюда.

По обе стороны улицы стояли художники. Прислонив свои картины к стенам домов, они ждали желающих приобщиться к искусству. Маргарита двигалась вдоль этой живой галереи. С полотен на неё глядели прекрасные лица и чудовищные морды, ей весело подмигивали портреты-шаржи, веяло дыханием весны и опаляло жарким солнцем лето…
Незаметно они приблизились к новому, недавно отстроенному зданию, украшенному башенками. Неожиданно окно распахнулось и, заставив вздрогнуть всех, кто находился поблизости, загремела музыка. Усиленная мощными динамиками, она била по барабанным перепонкам, словно молотком. Маргарита заткнула уши пальцами и побежала.
- Однако, - недовольно поморщившись, процедил Воланд.
Удалившись на некоторое расстояние, уже безопасное для слуха, Маргарита остановилась, чтобы отдышаться.
- В интересном месте остановились, Маргарита Николаевна, - Воланд подмигнул, - здесь слушают другую музыку.
Маргарита оглянулась. Она стояла у старого двухэтажного особняка. Судя по его ветхому виду, жильцы давно переселились в другие квартиры. Только в одной из комнат на втором этаже была отворена форточка. Оттуда доносился тихий, сипловатый голос: «Ах, Арбат, мой Арбат…» Маргарита прислушалась, успокоилась. Вскоре её внимание привлекла табличка.
- Музей-квартира А.С. Пушкина, - прочитала Маргарита, - зайдём?
Они проплыли мимо дежурной. Обычно эта дежурная окидывала орлиным взором каждого входящего и делала какое-нибудь замечание. Вот и теперь, когда дверь открылась, она приготовилась сверкнуть строгим оком, но никого не увидела. Замечание досталось завхозу.
- И когда вы, Николай Иваныч, пружину на дверях смените? Жить невозможно в таком напряжении!
Воланд и Маргарита поднялись по узкой деревянной лестнице и вошли в зал. Там кроме двух школьников-малышей никого не было. Эти двое с интересом рассматривали старинные часы и лорнеты. Воланд заглянул в другие залы.
- Посещаемость сего заведения почти нулевая. В казино-то народу побольше будет… - констатировал Воланд и заорал дежурной, - Выдержит пружина!
Маргарита нахмурилась, раскрыла дверь, ведущую на балкон и выпорхнула на улицу. Уже стемнело, зажглись фонари. Под одним из них стояла девушка и что-то старательно записывала на листе бумаги.
- Кто это? – спросила Маргарита.
- Студентка Лида. Пишет репортаж. Об Арбате. – лениво ответил Воланд, - Задание у неё такое.
В глазах Маргариты зажглись лукавые огоньки. Она неслышно подлетела к девушке сзади и, вытянув шею, заглянула через её плечо.
На листочке было написано: «26 декабря 1995 года. Репортаж с Арбата».
И немного пониже: «Замёрзла, как сосулька. Репортаж не получается. Все наши уже давно ушли».
Маргарита расхохоталась, вырвала бумагу из рук студентки, помчалась по заснеженной улице. Девушка вздрогнула, ойкнула и застыла, глядя вслед листочку, унесённому неожиданно-сильным порывом ветра.