Калейдоскоп

Нестерпимый белый свет режет глаза. Хочется зажмуриться или отвести взгляд. Наверное, такие же лампы висят в морге, и мёртвым так же противно, как и мне. Они уже ничего не скажут, их рассказ прочитан. Ну а мой только начинается.
Эскалатор медленно, как сгущенное молоко, течёт вниз. Невидимая рука сжимает желудок, тянет его к грешной земле. Отпускает. Снова схватывает. Моя грудь и горло изгибаются в судорогах. С трудом сдерживаюсь. Перед глазами всё плывёт, в ушах стоит омерзительный хохот. Он всё время там, я трясу головой, набираю полные лёгкие, но он не оставляет меня. Хочется быстрее вниз, но время никуда не спешит, ему видимо значительно лучше, чем мне.
Мозг работает как фотоаппарат, направляя невидящие глаза-линзы. Щёлк, щёлк, чьи-то руки, женское лицо, маленькая попка на встречном эскалаторе. Кто они? Куда они? Я сразу забуду их, их прошлое и будущее скрыто от меня, и только фотографии останутся напоминанием о том, что они всё же были, а не привиделись мне. Щёлк, щёлк.
Доплетаюсь до вагона, падаю на сиденье. Спазм остановлен, сосуд донесён, жизненная влага не расплескалась. Ужасно болит желудок. Я не ел целый день. Тупо смотрю вперёд. Прямо напротив сидит девушка. Наверное, блондинка. Мне плохо видно, мёртвенный белый свет стоит у меня перед глазами. Минута. Две. Всё, парень, отводи взгляд. Неприлично так долго смотреть на даму. Особенно туда, куда смотришь ты, парень.
Закрываю глаза. Смех в моей голове затихает, заглушаемый плеском. Моя бригантина плывёт, колыхаясь на волнах. Я окунаюсь в первозданную темноту, в Мрак, в Хаос, породивший этот мир. Вселенная растворяется в мире грёз. Кто-то переключает рычажок на play…
Поезд останавливается. Мы выходим на «Пионерской». Наша любимая скамейка пуста, мы садимся. Я. Две ножки у меня на коленях. Такие тонкие, что я боюсь их сломать. Очень осторожно я прикасаюсь к её лодыжкам. Моя рука аккуратно скользит вверх. Я чувствую ладонью тёплое тело, стянутое матовым. Она легонько подрагивает. Бугорок колена, дальше, выше. Касаюсь другой ноги. Она дрожит всё сильнее. Ткань становится влажной. Всё, стоп. Помни о словах, которые нужно сказать, о вопросах, которые нужно решить. Минута. Две. Моя рука ещё там, но я чувствую, как трещина проходит через её тело, как она разлетается на осколки, рассыпается вся, пока не остаётся пустота.
Квартира. Кровать. Те же тонкие ноги рядом, талия, острое лицо. Она смеётся. Журнал падает в сторону, её губы набрасываются на мои. Город взят. Где-то теплится мысль, что мокро, неудобно, нечестно, что есть и другая… Кто она? Не помню, забываю, сдаюсь, и мои губы подхватывают темп. Они гораздо быстрее находят шею, чем руки – грудь. Я глажу её тело. Переворачиваемся, она оказывается сверху: бёдра плотно обхватывают мой таз, волосы разметались по лицу. Скольжу к самому центру. Стоп. Нельзя. Помни о … Я выхожу в ночь, жёлтые окна укоризненно смотрят мне вслед. Она просила сделать выбор. Я сделал. Завтра я буду с ней. Но уже слышен знакомый звон и что-то опять хрустит под ногами.
Золотые локоны. Она смеётся так самозабвенно, что я тоже начинаю смеяться. Кто знает, почему меня в ней умиляет то, что в другой сводило с ума? Я часами смотрю на её стройноё тело, считаю его изгибы снова и снова. Мы ходим в кафе, в театр, в кино. Время идёт, снег тает. Всего один знак и я готов. Всего один знак… Но я уже вижу, как она распадается на части, как их подбирает какой-то парень…
Моя бригантина плывёт и плывёт. Волны успокоились, мне стало чуть лучше. Вдох, выдох, вдох, выдох. Я живу… Фотографии выползают из темноты, рождаемые хаосом, и всё такие же бесплотные исчезают в ней же. Я уже понял, какие слова мне надо сказать. Я уже слышу «да». Губы прикасаются к её губам. Я не буду спешить, я сто раз представлял себе этот момент и никогда не спешил. В этой пустоте прошлое так легко становится картинкой в рамке, так почему же этой картинке просто не стать будущим? Слова уже известны… Остаётся только открыть глаза…
 10.06.05