Путь

Ночь чёрной кошкой опустилась на его город. Спрыгнула на чуть прогретую солнцем крышу, слетела по водосточной трубе на соседний балкон, а оттуда перемахнула на его подоконник, где вальяжно разлеглась, греясь в лучах заходящего солнца. Она лениво лежала, приглаживала шёрстку на своей мордочке, потом потянулась за красивым красным клубком, покатала его лапкой и вскоре отбросила в сторону. Пришла темнота.
Он сидел в своей комнате на старом крутящемся стуле за столом и вертел в пальцах ручку. Казалось, что взгляд его был прикован к фотографиям людей, что он внимательно изучает их лица, силясь что-нибудь прочитать. Но это было не совсем так. Он действительно смотрел, но не видел. Его мысли были далеко.
За окном хлестал ливень, ветер ломал ветки и гнал крупные капли в его дом. В его городе хозяйничала осень. Но посторонние звуки, ветер и дождь сдерживались стеклопакетами, и если бы он смотрел, он будто Ной видел бы из своей каюты, как стихия уничтожала известный ему мир, рвала его на части; видел бы, как последние листки улетали в ночь, растворялись в ней, исчезая навсегда.
Он сидел и вспоминал её. Вспоминал её волосы, её глаза, её запах. Он никогда не говорил ей о своей любви, он даже не называл своё чувство любовью. Мудрые люди как-то сказали ему, что когда сомневаешься, тогда не любишь, но если бы ему сказали это в тот момент, он бы рассмеялся им в лицо. Его мысли были грустны, он вновь и вновь думал о том, что могло бы между ними быть, чего не было и никогда уже не будет. Боящийся не совершенен в любви. А страх всегда был с ним. Сначала он боялся признаться в своих чувствах, боялся отказа, боялся её насмешки, боялся, самое главное, её потерять. Но это был ещё не самый сильный страх. Вскоре он стал бояться, что все его мечты станут реальностью, что она примет его, полюбит, что он сможет спокойно положить голову на её плечо. Он страшился этого, потому что твёрдо знал: этот мир зыбок и не прочен, в нём люди так быстро превращаются в видения. Он вспоминал всех тех девушек, которые когда-то грели его, которых он когда-то веселил и радовал, он силился увидеть их во плоти, но лишь образы проносились в его голове. Те, что когда-то были ему дороги, умерли, растворились, улетели как листки. И он боялся, что и она станет видением, он знал, что если у них всё будет по-настоящему, то этого не избежать. Оставалась одна надежда, что такая, как сейчас, абсолютно ареальная, сотканная из его фантазий и снов, она никуда от него не денется.
Ветер за окном стихал, ночь становилась всё гуще, а он всё так же сидел на стуле и смотрел вперёд. Думал о Брахме. Мудрые люди говорили, что Брахма сотворил этот мир из яйца, родил из себя. Это было так и не так. Он точно знал, что Брахма просто спал и ему снились прекрасные сны. Он был спокоен и счастлив. Но вот однажды, что-то кольнуло его в ногу, Брахма открыл глаза и увидел мир во всей его полноте. Теперь он смотрел на копошащиеся точки, на их ссоры и примирения, на их любовь и ненависть, на их желания, на их горести, миллионы точек проходили перед его взором и то, что они почитали за существенное и вечное, ему таким не казалось, а значит, таким и не было. Лишь некоторые из точек поднимали свои головы, видели его. И тогда им тоже являлось это знание, и они останавливали своё движение. Молодой человек точно знал, что Брахме не нравится то, что он видит. В его сердце жило отвращение к точкам, он вспоминал те совершенные сны, что являлись ему ранее. Однажды, когда Брахма устанет, он просто закроет глаза, и мир перестанет быть. Мудрые люди говорили, что для достижения счастья нужно стремиться к Брахме, стремиться стать тождественным ему. Они говорили, что нужно перестать любить, ненавидеть, желать, отречься от всего и смотреть на мир со стороны. Он не хотел переставать любить, да и несовершенный был этот путь, ведь он вёл к Брахме бодрствующему. А он-то точно знал, что должен быть путь к Брахме спящему, к полнейшему покою, к чудным снам.
Он закрыл глаза и прислушался к своему сердцу. Оно стучало ровно, по нему можно было сверять часы. Шло время, падая в бесконечность. Воспоминания в его голове начали затухать, они слабели и уходили, пока не исчезли совсем. Только одно видение, которое должно было сниться ему в вечности, осталось с ним – она. И когда последняя мысль покинула его, он поднял руку, ощутил губами неприятную холодность дула и стал Брахмой.
24.10.2005