Как обычно, как всегда...

Каждое утро начинается, как обычно: я спускаюсь в метро, останавливаюсь в начале платформы, чтобы сесть в хвост электрички – там меньше народу, дожидаюсь поезда, а потом смиренно трясусь в вагоне. И каждое субботнее утро начинается, как обычно, только я, пройдя вперёд, сажусь в первый вагон, ведь народу мало везде...
Как обычно, как всегда – так было и однажды в субботу, когда на моих глазах под поезд, подходящий к соседней платформе, бросилась женщина! Резкий звук тормозящей электрички дрелью просверлил воздух и заставил зажать уши, выбежал машинист, я слышала топот собравшихся людей... Я не помню их лиц, и лица машиниста не помню, только его крик: «Она бросилась под поезд! Она бросилась!» - как штык, как гвоздь, торчит в моей памяти.
И каждое утро вновь начинается, как обычно. Я всё так же спускаюсь в метро – и в субботу, и в другие дни. Только спрашиваю себя иногда: «Почему?». Почему бросилась? Почему «как обычно»?
То, что я видела утром в субботу, стало прошлым, но мой вопрос остался со мной сегодня, он и завтра будет со мной.
Всё как обычно, как всегда. Завтра будет новое утро, я опять спущусь в метро, пройду вдоль платформы... И опять спрошу: «Почему?»
Почему никому не приходит в голову, что каждое новое утро – это будущее? Будущее, про которое загадываешь желание под новогодний бой курантов, о котором мельком подумаешь, взглянув на рекламу в метро. Будущее, в котором хочешь жить, но в котором можно и умереть.
А всё как обычно, как всегда. Есть словосочетание «светлое будущее», которое, как марка на конверт, клеится повсюду, и ещё одно, употребляемое также часто – «суровая действительность». Мы всё время верим в «светлое будущее», терпим «суровую действительность», не замечая, как с каждым новым утром одно перерастает в другое, будущее становится настоящим, а потом – миг!- и прошлым. И всё, как обычно, как всегда.
«Она бросилась под поезд! Она бросилась!» - вспоминаю крик машиниста. Спотыкаюсь о гвоздь в своей памяти. Та женщина осталась жива. Над ней проехал один вагон электрички. Она вышла, высокая, с дрожащими руками, в сером пальто и со скорбным лицом, похожим на грязный лёд, которым зашлифованы все тротуары в оттепель. Толпа вскоре разошлась, у каждого свои дела и заботы. И каждый пришёл в тот вечер с работы и сказал своим домашним как бы между делом: «Представляете, что я видел сегодня!.. Одна женщина...».
И я ушла. Умчалась на одном из поездов. А та женщина в сером пальто осталась одна, на скамейке в начале платформы. Как всегда, как обычно. И я до сих пор корю себя, почему не подошла, не расспросила и просто не успокоила... Почему?