Мячик-камень

Мячик-камень.
Хватит с меня криков в ночи. Я здесь, я глажу себя по руке. Я существую.
Кидаю мячик, пускай он дробит головы, в которых до того звучала рифма бытия. Сбитые с мысли, опустошенные, ищущие потерянную гармонию, люди без голов ходят там и тут. Пытаются засунуть бутерброд, не пережевывая, в отверстие, жадно хлюпающее в шее. Обрубки, движимые желанием, желают, Желают, ЖЕЛАЮТ. Они желают крови, хоть сами ею истекают, пачкают мои простыни порою, мои подушки чаще. Струи крови веселыми речками стекают на чистую скатерть, пачкают торты с желе и сливками. Запихнув бутерброд, они поддаются следующему желанию – избавиться от отходов. Для людей без голов они соответственно вежливы. Делают это в прихожей, на приеме, в кабинете и палате, в церкви или просто на улице. Когда то я пошел против бога, теперь своими видениями зарабатываю себе какие-нибудь страшные нервные расстройства. Но я продолжу. Удовлетворив еще одно желание, они хотят развлечься. Они танцуют где-нибудь и размахивают венами и артериями, торчащими из шеи, те в свою очередь опрятно забрызгивают вас красным. Пожалуй надо ходить в красном.
В моих всегда что-то шипит, жужжит, скрипит и воет. Я принимаю это как должное, всякое бывает. Бывает, где-то сбоку от меня проползает огромное насекомое с различимыми лапками и усиками, сплошь состоящее из тьмы, бывает. Перед глазами двигаются предметы, которые не должны никак двигаться, вибрируют, дергаются как живые, бывает. Чувствуется что-то в глубине души или боишься посмотреть в глаза, начинает напрягаться все тело – бывает, ничего не поделаешь.
Я пью коктейли на обеде у королевы, сижу в самом углу и бухаю, обуздывая рвотный рефлекс. За огромным длинным белым столом сидят хорошие люди, отрезают себе пальчики аккуратными блестящими ножечками, втыкают в них аккуратные блестящие вилочки и запихивают в рот. Это невыносимо. Пускай мой мозг сжалится, создаст фантомы поспокойней. Когда остается только по три пальца на человека, когда начинают рушиться на стол или пол вилки или ножи, врываются люди без головы. Они радостно булькают и вальсируют парами, за минуту преображая цвет стола в красный. Королева хлопает в ладоши и корчит радостные мины на морщинистом лице. Гости. Я напиваюсь еще больше, я осознаю, что не смогу подняться и сижу как гусь, шатаюсь из стороны в сторону. Самый последние гости, пожаловавшие явиться на обед к королеве, закатывают крошечный мячик. Мячик-камень. Задорное и многообещающее бульканье. Десять минут все стоят на четырех лапах, это обряды и порядки. С дальнего от меня угла начинает образовываться очередь. Она покрывает змейкой весь зал, чему естественно мешает огромный стол. Ярко красный стол. Его опрокидывают и приставляют к стене, он занимает минимум места, слева от меня. Если повернуть голову, видно сползающие желеобразные блюда, борющиеся с земным притяжением, но оказывающиеся на полу. Все это хлюпает. Мне все равно. Я пьян.
Девочка без головы берет мячик и кидает его в голову пожилому джентльмену. У него красивые, хоть и редкие седые до цвета снега волосы, такого же цвета пышные бакенбарды и усы. У него слегка выдающийся вперед подбородок, старая пожелтевшая от времени кожа, большой нос с горбинкой, выдающийся вперед как знамя какой-нибудь армии. Его глаза – голубые, большие, немного выпученные. У него тонкие темные губы, всегда крепко сжатые, прикрывающие редкие мелкие зубки. Уши у него маленькие, все завитки в них хорошо видны. Голова не большая. Все это разносит мячик, расплескивая мозг по стене кремового цвета и по поверхности маленького деревянного столика с изящно изогнутыми ножками. В очереди раздается визг, стон, смех, видны воспаленные глаза. Безголовое тело размахивает руками, пытаясь нащупать череп, но руки ничего не находят. В конце концов ладошки обеих рук встречаются и начинают аплодировать прямо над отверстиями и рваными краями укороченной вдвое шеи. Тело начинает бегать по залу, толкать стоящих в очереди, пока, наконец, не останавливается и не испражняется на чьи-то лакированные туфли. Это вызывает очередную бурю эмоций.
Следующий подходит к безголовой девочки. А из-за плеч стоящих впереди выглядывают красивые женщины и молодые мужчины. Я отворачиваюсь и опустошаю еще один бокал. Хруст и треск звучит, не переставая, сопровождается хлюпаньем и восторженным бульканьем. Королева сидит на кресле с зеленой обивкой и ест очищенные креветки с подноса, который она уместила себе на коленях. Она будет последняя. И ее морщинистое лицо вместе с ней. Я слезаю с широкого стула, на котором сидел. Меня мутит, я собираюсь уходить. Ноги обильно смачиваются кровью, в ней недалеко от моих любимых ножек плавают чьи-то фекалии и овсяные хлопья.
Я почти проплываю к двери, расталкивая стоящих в очереди. Перед самой дверью мне путь преграждает мячик, парящий в воздухе. Я ему говорю:
- Бу!
- КркркркХХХХ...
- Я ухожу.
- Слабак.
Он меня пропускает, я откланиваюсь и выхожу за дверь, чувствуя, как меня провожают взгляды изумленных. Начатую игру нужно всегда доигрывать до конца. Когда я перехожу мост, меня начинает жутко рвать, сильно и долго. Все обрушивается в темно-синюю воду речки под мостом. Становится легче.