еЙ...

Я смотрю на неё и поражаюсь мастерству Творца, который только и способен вылепить такую Красоту. Тонкий и изящный, подoбный натянутой тетиве лука, изгиб ненакрашенных губ, прозрачная, соперничающая по игре оттенков с лучшими сортами каррарского мрамора кожа, сквозь которую просвечивают тонкие, словно штрихованные, вены, роскошные иссиня-чёрные волосы, прядь которых изящно упала на высокий, словно греческий лоб… Кожа её на самом деле идеальна – ни одной волосинки там, где они не нужны, а с ароматом её тела не могли сравниться самые изысканные благовония Востока. Она отзывалась на прикосновения так, словно это была скрипка Страдивари в руках Иегуди Менухина. Изящная и стройная, словно корабельная сосна, трепетная, как язычок свечи на сквознячке… кстати, о её остром язычке – несравненный!!! А косноязычие… этот милый недостаток ровным счётом ничего не значил – большого ума от неё не требовалось, а её острый, словно острие копья, язычок сводил меня с ума – ничего подобного в своей жизни до сих пор я не встречал… Он был подобен Мохаммеду Али – порхал как бабочка, и жалил как оса и, пробираясь в самые укромно-нескромные местечки, доставлял невыразимое наслаждение. Даже небольшие изъяны, которыми наделила её природа, меркли перед её совершенством. В мгновения страсти она больно сжимала меня своими острыми коленками – и они как будто впивались в меня. Со временем я нашёл способы обходить это неудобство – хотя она и пыталась порой повторять это снова и снова, как будто пытаясь найти точку опоры в этом сумасшедшем, подверженном, как и всё, тлену, мире. Воспоминания продолжают захлёстывать меня подобно гигантской океанической волне – и я оказываюсь в водовороте страстей, которые затягивают меня в бездны моего подсознания. Она на самом деле прекрасна… И даже мгновения, когда она шмыгала носом во время нашего расставания, извергая потоки соплей, не могли испортить античной красоты её, словно выточенного из ценнейших пород дерева, носика… Да, мы расстались – но я и сейчас не могу поверить в то, что мои руки больше не прикоснутся к её безукоризненному телу. Наверное, я был в чём-то неправ – но ведь все мы бываем в той или иной степени неправы – и мне до сих непонятно, почему она так неадвекватно воспринимала то, что я её ни к кому не ревновал… А ведь всё было на самом деле очень и очень просто: кроме меня, она никому не была нужна…


Но всё кончено – и мои руки уже больше никогда не будут ласкать её совершенное тело. И даже никогда не прикоснутся к нему – оно уже не принадлежит мне. Я никак не могу смириться с тем, что это тело будут трогать совсем чужие руки… Руки, которым неведомо понятие красоты… Руки, которые не знают, что такое нежность – им не знакомо это понятие. Огрубевшие руки, которые не знают, что такое жизнь… Руки, которые готовят нас к Вечности. Руки тех, кто обмывает трупы в покойницкой…