Мой дом Петербург, 1

Моему дорогому учителю, самому лучшему, самому умному, самому понимающему, самому талантливому, самому жизнелюбивому, Богуславскому Густаву Александровичу


Петербургская морось. Мелкая и холодная. Небо как потолок нависло над заливом. Небо и залив слились в единое свинцово-серое безграничное пространство. Весь мир кажется сырым с этой сеткой из мелкого дождя. Словно больше ничего не существует ни других стран, ни других народов, а существую только я и залив, перемешанный с небом и влагой, которая постоянно падает на плечи и пропитывает одежду и мысли, навевая даже не уныние, а какое-то внутреннее особое оцепенение, побуждающее мысли к работе о том, что мрак – это плохо и надо стремиться к чему-то большому и важному, чтобы его победить. Нужно действовать, побеждать в себе оцепенение сегодня, сейчас. Но как это сделать, когда все так неопределенно и нет границ, когда слишком много пространства вокруг тебя, однообразного и не дающего возможности зацепиться мыслями за какое-то движение. На заливе даже нет волны. Однообразие и неподвижность. И я стою, тоже неподвижен и думаю о том, что я буду делать, чтобы изменить этот мир. Я думаю о том, как мир может перевернуться? Я маленький человек, думающий о чем-то большом. Как много я задумал, но оказалось, что не все так просто. И все мои попытки не удались. Я могу бросить все и остаться в оцепенении. Уйти туда, откуда я пришел, совсем в другой мир, более доступный и несовершенный. Но ведь это так просто. Стоит ли сдаваться. Искать легких путей. Я чувствую внутреннее сопротивление и противоречие.
Я не заметил, как начал идти по холодному и мокрому песку, по самому краю залива, а может это не край, а начало? Я растворюсь в тумане или выйду на свет – это зависит только от меня. Так значит необходима эта неподвижность. Серость, морось и оцепенение произвели здесь такое движение – только здесь и только такое.
Гранит тоже холодный, но это другой холод. Это не отчуждение, а притяжение. Я прикасаюсь к нему рукой и мне радостно. И радостно от того, что небо стало светлее, показался солнечный луч. Я увидел то дело, ради которого сюда пришел. Мое дело – это мой город. Я буду жить для него, потому что иного созидания мне не дано. И если однажды я устану от работы и мыслей, то приду к заливу в серый, мутный день, чтобы отдохнуть от пестроты и волнений. Если однажды мне станет трудно, и покажется, что силы покинули меня и буду готов повернуть обратно, я приду на залив в серый мутный день и который раз пойму, что неподвижность – это плохо и просто. А сейчас мне хочется вдохнуть полной грудью и идти туда, где стало проясняться небо, откуда показался солнечный луч. Вперед!