Синяя роза Мое дежавю

Когда я смотрю на эту фотографию…

Глянцевое покрытие местами потускнело, протерлось.
Под ним уставшее, черно-белое изображение.

Мне хочется взять тебя за руку.

Тогда тебе было не более двадцати.

В левой кромке губ остаток чуть надменной улыбки. Это ты умыбаешься себе из прошедшего в непонятное будущее. Это твоя ирония себе и миру.
Миру и себе.
С правой стороны губ еле заметная складка. Складка опыта. Складка мудрости.
Складка узнанного счастья. И горя. Горя во всю душу. Горя, принятого всем твоим временем.
Сейчас это горе – твоё богатство.
Это самоё дорогой, что у тебя есть.
Твоё горе.

Когда я смотрю на эту фотографию…

…ты смотришь на меня всеми своими многочисленными, прожитыми жизнями.
 

Твои глаза – не здесь.
Везде.
Край этого везде – и во мне.

Неподвижное сомати.
Глаза вопроса: - «Ты ещё хочешь жить?»
Глаза равнинной реки: - «Живи. Я не трогаю тебя. Обтекаю. Оставайся».
Глаза застывшей, вытянутой в последнем касании руки: - «Хочешь? – Прощай.
Хочешь?! – Впрочем, всё равно, прощай. Оставайся. Тебе – покой, мне - ?»

Тень-дуга, соединяющая скрытое напряжение брови, пружиной удерживает сумасшедший кончик носа. В этом остатке полутени жадный вздох жизни.

Ветер-рука уложил, бросил волосы на высокий лоб. Но они не слушаются,
Они сами, в них шум степной травы, разговоры лесной птицы.

Я хочу взять тебя за руку.

Я беру тебя за руку. В твои губах «Да. Если ты так на… Хорошо. Но потом – оставайся».

Когда я смотрю на эту фотографию…

…Осень.
Как осень без весны.
Многократная, вечно молодая осень!
Эту осень – за руку.
…а они падаю, падают, падают.
Ей их совсем не жалко, у неё их много, очень много.
Листьев.
Вся земля передо мной – в её листьях.
Зачем ты так – мне же больно, больно по листьям.
Я не могу идти.
Стою истуканом.
Истуканом! Когда я смотрю на эту фотографию…

Когда я смотрю на эту фотографию…

… Петропавловские белые ночи.
Жизнь, разделённая надвое: до канала Грибоедова и после.
Медленное, голубое небо в темной, тягучей воде.
Ты долго шла молча, а потом остановилась на мосту, медленно повернулась ко мне, положила голову на грудь и сказала.

Жизнь, разделённая надвое… Когда я смотрю на эту фотографию.

Когда я смотрю на эту фотографию…

Потом твои волосы будут другими.
Были ли они другими до этой фотографии? Не знаю.
Но потом…потом…
Они такие же разные, как твои листья.

Какие холодные у тебя руки!
На, вот, возьми мои карманы, в них для тебя тепло, в них для тебя уют.
Какие холодные!

На правой ладони кожа грубее, чем на левой: почти мозоль.
Может быть это я её натер?
Молча посмотрела в мои глаза: - “Не может быть, а точно!
 - Ты!
 - Ты!”

Когда я смотрю на эту фотографию…
 Сколько, сколько жизней мы прожили с тобой?
Вот уже будет четвертая.
Но у нас ещё было наше общее, одно детство.
Боже! Как это было далеко! Как давно!

И почему-то не было юности.
Мы сразу стали,,.


Глаза – осень.

Когда я смотрю на эту фотографию…
Ясным безоблачным днем изображение становится сине-голубым,
А если смотреть сидя под ветвями деревьев, то – синее.

Что мне осталось? Что досталось?
Я всегда был голоден.
Так и буду.

Хочется взять тебя за руку...