Чудеса. Сказочка мимоходом, про москвичек и Прагу

Телефон под подушкой запел бодренькую мелодию.
 Она приоткрыла один глаз и посмотрела на соседнюю кровать. В потемках Нюта разглядела, как подружка стаскивает с головы одеяло и пытается нащупать на полу свои тапочки. Удовлетворенная происходящим, она полезла под подушку выключать будильник и, тут же, отдернула руку.

«Вероника! Свет включи!» - крикнула она юркнувшей из комнаты подруге.
Хлопнул выключатель, и она увидела свои руки. Пальцы на них напоминали только что отваренные сосиски, а средний палец левой руки цветом и формой был похож на небольшого размера баклажан. На «баклажане» у самой плодоножки был надет серебряный перстенек с изумрудом!

Остатки сна смыл холодный пот, выступивший по всему телу.

Стиснув зубы, намертво, как сцепляет челюсти бойцовая собака на горле противника, Анюта стала крутить перстень на взмокнувшем пальце-баклажане. Глаза заливал пот, стекающий по бровям и превращающийся в слезы, но …перстень двигался!!! Она вспоминала всех святых, баклажан становился сливой, потом инжиром и, наконец, «отпустил» свою драгоценность.
Еще минуту она сидела с выпученными от боли глазами, размышляя о том, сколько времени им с Вероникой понадобиться, чтобы привести по возвращении в Москву свои руки в «божеский» вид, а потом стала собираться.

Было слышно, как на кухне хлопают дверкой холодильника и позвякивают чашками соседки-монголки. Перестала шуметь вода в ванной – красавица Вероника закончила ритуал утреннего омовения своего королевского тела (на тот момент было бы уместнее назвать его мощами) и наступала ее очередь.
Надо спешить, времени было уже много – четыре сорок утра. Через полчаса им с Вероникой нужно будет стоять на остановке трамвая, который повезет их по сонной Праге к ближайшему метро. Потом, в неуютном, холодном вагоне, они будут досматривать сны, пока не доедут до противоположного конца города. В шесть тридцать на Опатове – так называется станция, где две сомнамбулы выйдут из поезда, их будет ждать, битком набитый гастарбайтерами желтенький «бусик».


Она и Вероника прибыли в Прагу полмесяца назад. Этой осенью они получили в Москве мульти-визу на девяносто дней, собрали вещички и ночным поездом Москва-Прага двинулись в загадочную европейскую столицу.
Зачем? Ответить на этот вопрос можно по-разному: посмотреть на один из красивейших городов мира, убежать от однообразия будничной московской жизни, отдохнуть от домашних забот, испытать себя на прочность, поискать на свою эту, ну… на голову, приключений!
 Это все так! Но! Были у них и свои, тайные цели!
 Т-с-с! Одна – хотела найти себе друга, по сердцу. Такого невиданного, прекрасного, каких нет в нашей столице, а есть только в заграничной!
Вторая, наоборот, хотела забыть того, кто, вот уже который год, занимал все ее существо. Тоска о ком, жила в каждой клеточке ее тела, окутывала туманом, проясняющиеся было по утрам, мысли, изгибала, изогнутые уже донельзя, извилины ее мозга и постоянно сбивала с ритма ее, бодро марширующее, сердце. Забыть и не вспоминать!
 Наивная! Она хотела убежать от себя!
 Хотя, как оказалось потом, это и не было так уж глупо! Каторжные работы, на которые они устроились в пригороде Праги, способны были заставить забыть не только о делах амурных, но и о маме, папе и Богородице вместе с сыном! Зато двадцать с лишним рабочих часов поминать приходилось того, кого не советуют поминать, особенно к ночи!

 Впрочем, поминать черта в Праге – не грех! Прага – город сказочный, колдовской. Тут всякой нечисти – ведьм, чертей колдунов – полным-полно! Тут ведь в самом центре, почти, дом самого Фауста!! Да что говорить о доме: весь город – это иллюстрации к волшебным сказкам!
 Прага – город ста шпилей! Костелы в готическом стиле, похожи на дворцы Кащея, средневековые ратуши - на логова драконов, а в ренессансных и барочных дворцах жили взаправдашные короли! Улочки - узкие, извилистые, с булыжной мостовой. Дома с черепичными крышами и таинственными окошками на чердаках и мансардах, увешанные горшками с цветущей геранью! Дома, каждый из которых имеет свое лицо, свой знак на фасаде и свою, неповторимую сказочно-реальную историю!
 А реки? Река Чертовка. О чем говорит название? А? Красавица Влтава – опоясана мостами, про каждый из которых можно писать в отдельности. Но самый волшебный –Карлов мост!

 Едва ты входишь на мост со стороны Старого города, пройдя под сводами старой сторожевой башни, как попадаешь в другую реальность. Рыцари, короли и королевы, кардиналы, мученики и святые – выстроились в две шеренги вдоль перил моста. Они смотрят на тебя, и ты вдруг слышишь звон шпаг, цоканье копыт по булыжной мостовой, скрип рессор проезжающей кареты, позвякивание шпор и шуршание тафты королевского платья! Ты чувствуешь запах гари, доносящийся от костров инквизиции и запах воска – от свечей, горящих во всех дворцах в дни торжеств!
 Пройдя уже половину моста, ты подходишь к Яну Непомуцкому. Медь пьедестала натерта до блеска! Святой! Ты исполняешь желания! Мученик, ты облегчаешь душевные муки, ты помогаешь тем, кто не материальных подачек просит, кто просит о вещах, не покупающихся за деньги!
 А чуть дальше, на другом берегу Влтавы, охраняемым Прекрасным рыцарем – рыцарем, в любви к которому признавалась Марина Цветаева, стоит дом с одним балконом. На балконе, под стеклянным колпаком горит лампада. Никто не знает, кем и когда она зажжена, но известно предсказанье – кто увидит, как погаснет лампада, тот не доживет и до конца года!!! И идут туристы со всех концов света, и глядят и глядят на таинственный дом со светящимся огоньком лампады!

 Так уж устроен человек! Так и хочет он заглянуть за невидимую грань! Есть ли оно – невозможное? Какое оно – непонятное?

 Веришь, веришь в Праге в чудеса! Вот он дом стоит – три страуса на фасаде пляшут. Справа, как сойти с моста на Малой Стороне. Жили в этом доме муж да сварливая жена. Всем она была недовольна. Уж он все ее прихоти исполнял, а ей все мало – страусов ей подавай! Нашел, говорят, ей муж двух страусов. Но – не помогло! Как у Пушкина, помните? «Пуще прежнего старуха браниться»
 Ушел муж к синему морю, то есть к Влтаве пошел, на мост. Видно, сердешный, задумал чего с собой сделать! А тут – солнечно, чайки над головою кружат – кри-и-ча-а-т! Опомнись, мол, смотри – красота, какая! Под мостом, как и по сей день, лебеди белые плавают, перышки свои атласные клювиками причесывают, да на деда снизу вверх посматривают: «Да плюнь ты на нее!»
 «А-а, чтоб ты сама страусихой стала!» - сказал муженек, окончательно опомнившись. То ли стоял он в этот момент рядом со статуей святого Яна, то ли в толпе по мосту колдун проходил, то ли фея на Староместскую площадь с Градчан летела, времечко уточнить по ратушным часам – история об этом умалчивает. Но, известно одно, что когда муж домой возвратился, то жены не нашел, а во дворике, вместо двух – рыли ножками песочек три страуса. Хотите, верьте, хотите – нет! Такая чудесная история, одна из тех, что во множестве ходят по Праге.

 Вот и наших московских подружек чудо встретило сразу же по приезду.

 Погожим октябрьским деньком, прямо с вокзала они отправились к офису фирмы, которая за соответствующие денежки взялась их трудоустроить. Фирма снимала помещение в живописнейшем уголке города – на территории Выставки.
 Увешанные сумками и сумочками, Анна и Ника тащились мимо причудливых павильонов, мимо огромного Ледового Дворца, мимо многочисленных аттракционов. Встречающиеся на пути палатки с сувенирами, игрушками, пряниками, гамбургерами и чизбургерами и всякими прочими штуковинами, доставляющими радость отдыхающим горожанам, были облеплены этими самыми отдыхающими, как варенье осами. Была пятница, конец недели, и все уважающие себя чехи уже не работали. Под пение нестареющего Карела Гота, доносящееся от здания его же собственного Варьете, подруги, наконец, достигли конечной цели своего маршрута. И… остолбенели!

 Рядом с чистеньким, беленьким павильончиком в стиле а-ля ампир росло сумасшедшее дерево! Это был каштан, покрытый от самых нижних веток до макушки бело-розовыми цветами – свечками!!! Свечки слегка покачивались, маленькие лепестки трепетали и, казалось, что это сотни, нет –тысячи маленьких эльфов, слетевшихся навстречу к нашим подружкам, помахивают своими нежными крылышками и приветственно кивают золотистыми головами – тычинками! И было непонятно, то ли цветы нежились и купались в лучах ласкового солнца, то ли чудесные свечки сами источали пряный, теплый аромат, который согревал все вокруг – белую, оштукатуренную стену, зеленый газончик у входа в павильон, бирюзу неба над ветвями и пролетающий мимо ветерок, торопящийся разнести это тепло по всему городу.
 «Какая прелесть!» - воскликнула восторженная Вероника.
 «Брат по разуму - мысленно отметила про себя язвительная Анюта, а вслух спросила – А, что у нас сейчас на дворе – то?».
 Анюта или Анна Александровна, как уважительно ее звали в «прошлой жизни» сослуживцы, еще в Москве отдавала себе отчет в том, что поездка в Прагу на заработки для двух, отнюдь не юных, дамочек – чистая авантюра!
 Поэтому она сама же и ответила на свой вопрос: «Осень! Осень, Ника! А этот (тут она вытаращила глаза в сторону каштана) – все перепутал! Пойдем уж!»
 Ника или Вероника Георгиевна, как здесь уже было обмолвлено, была настроена гораздо оптимистичнее и смотрела на все происходящее глазами человека, стоящего на пороге жизни прекрасной и удивительной!

 Удивительной! Да, пожалуй, что и так!

 Квартира, где поселились подруги, была в удивительно красивом месте!
 Местечко, под названием Глубочепи находилось совсем близко от центра, в десяти минутах езды на «быстроногом» пражском трамвае. Скалистый холм оброс соснами и коттеджами! Под холмом – Прокопская долина – геологический заповедник. «Жемчужина» этой долины – древнее, кристально-чистое озерцо, в оправе охристых известковых скал. Вода в озерце и воздух в долине хрустально – прозрачны! На самой вершине холма – новый район – Прага-8.
 Вот тут, в трехкомнатной квартире с видом на сосны, долину и Прагу, простирающуюся внизу, и поселились две дамочки.
 Не менее удивительны были и остальные жильцы самой квартиры!
 Тут жили три монголки, прибывшие из далекой Монголии немного поубирать улицы чешской столицы, а потом двинуться дальше по Европе. Видимо так же, как и хану Батыю, не давала им покоя мечта о походе к «последнему морю»! В соседней комнате жили Лали – молодая грузинка, княжеской крови, моющая посуду по ночам в фешенебельном ресторане и «шиковна пани» Галя Иванова, шестидесяти пяти лет от роду, жительница Кременчуга, но русская, родом из Самары. Галю в квартире звали «бабичка», то есть бабушка, так как на все заработанные деньги она покупала подарки внукам и отсылала их всевозможными способами на родину. Бабичка усердно трудилась на «фушках». «Фушками» назывались любые подработки, которыми обеспечивали приезжих гастарбайтеров сноровистые агенты. В основном агентами были украинцы, первыми оккупировавшие чешскую столицу, ставшие поставщиками дешевой рабочей силы и стригущие свой, солидный клок шерсти с этих «заблудших овец»!
 Бабичка Галя мела листья на улицах города, раскладывала рекламные буклеты в типографии, отмывала квартиры после ремонта, начищала фужеры в ресторане, таскала землю на археологических раскопках, заправляла постели в гостиницах, и еще чем только не занималась! Каждый раз, получив деньги за очередную «фушку», она бросалась за грошевыми покупками в поход по базарам, рынкам, барахолкам и «секонд хендам»! В свободные часы Галя писала "путевые записки непутевой женщины". В общем, жизнь вокруг нее имела видимость бурления и кипения. Этой видимостью и утешалась одинокая бабичка.
 В одной комнате с тремя монголками проживала еще одесситка Люба.
Ее бывший муж Марик был евреем и пьяницей. Сочетание этих двух качеств в одном человеке тоже было достостойно удивления! Марик уехал в Израиль к маме, а Люба, назло ему, подалась в Чехию!
 Видимо тоска по мужу толкнула Любу в ла…, то есть в руки к Доктору Ноне. Израильская фирма «Доктор Нона» удостоила чести назначить Любу Директором. Так, во всяком случае, Люба представлялась всем, кому усиленно советовала приобрести товары фирмы. По словам Директора, любая продукция, сделанная на основе солей Мертвого моря была чудодейственна! Было совершенно неважно, в какой части тела, и какого вида продукцию применяешь, все равно чудесное исцеление должно было произойти непременно. А если оно и не происходило, то только по глупости самого покупателя! Нашим москвичкам, в первый же вечер познакомившимся и подружившимся со всеми обитателями квартиры, Люба доверительно рассказала про одного клиента – чеха, страдающего геморроем.
«Мы дали ему бесплатный «пробничек» с кремом для лица. Целебные соли должны были проникнуть через кожу в кровь, и, достигнув нужного места, исцелить его!» А бедолага чех, по рассказу доброй Любы, чтобы ускорить процесс достижения солями «нужного места», сразу засунул «пробничек» вместе с фольгой в место приложения чудодейственных сил препарата, предварительно свернув «пробничек» в трубочку!
Что стало с геморроем, подруги уточнять не стали, и, на всякий случай, сразу заявили, что абсолютно здоровы и счастливы!!
Между прочим, Галя и Люба привязались к москвичкам искренне, подкармливали их ресторанной едой, принесенной с «фушек», давали им теплые шарфики и перчатки для работы на холодном складе и постоянно навещали их узенькую комнатенку – келью, чтобы поделиться рассказами о своей сумасбродной жизни!
 
 А жизнь в этой веселой квартире начиналась, как говорилось в начале рассказа, в четыре утра. Сначала вставали монголки и москвички, затем места общего пользования оккупировали бабичка и Люба. Лали «по - княжески» просыпалась в полдень и отправлялась ко сну в три часа ночи.

 Так текли дни. Фирма из беленького павильончика, как было обещано, нашла им работенку - не пыльную! Воздух на складе, где они работали, имел прямо-таки «морозную свежесть»! Аня и Вероника таскали тележки, наполненные упаковками с йогуртами, грузили их на полеты и «робили» наравне со всеми в их украинско–словацкой бригаде. К концу двадцатичасовой смены, проведенной в холодном складском помещении, после беспрерывной ходьбы и поднимания тяжестей болело все – спина, ноги, кисти рук. Отекали пальцы, опухали веки. Но москвички оказались «живучими». Горячий душ и вкуснейшее чешское пиво приводили их в чувство после работы.

 Ни одного выходного дома! В Прагу! В центр! За прекрасным! Музыка! Архитектура! История! Поэзия! Театр! Все музы собрались в одном городе и ждут к себе в гости!
 Смешной была бы попытка описать даже часть тех красот и удивительных вещей, что встретили подруги в этом замечательном городе. Это невозможно! Поезжайте, убедитесь сами!
Впечатления, за впечатлениями – не убавлялись! Зато убавлялись деньги! Зарплата должна была быть еще только через месяц. Проездные билеты были, слава Богу, куплены, а вот на еду оставались жалкие копейки.


 Трамвай ехал по Уезду. За окнами проплывали красочные витрины со всякими вкусностями. Вот у перекрестка «Цукарня» - кондитерская со всевозможными пирожными и пряниками. Дальше, прямо за костелом рядком расположились господка – пивнушка, где разливают свежий светлый «Гамбринус» и магазин с вывеской «Овощи – Зеленина», на витринах которого висят гирлянды бананов, связки красного и белого лука, высятся красные пирамиды манго, оранжевых апельсинов, волосатых кокосов и зеленых, похожих на жаб, авокадо.
Анюта потирала побаливающий палец, смотрела в окно и сглатывала слюну, а мужественная Ника, наклонившись к ее уху и заговорщицки шевеля только половиной рта, рассказывала ей план – меню на следующую неделю:
«На завтрак – кофе, хлеб со сгущенкой, с собой, на обед – отварные макароны или рис с фасолью, на ужин – хлеб с солониной и горчичкой…».

 Нюта перестала разглядывать витрины и обратила свой взор на другую сторону улицы. Трамвай подъезжал к Петринам. Петрины, один из самых выских пражских холмов, был еще по-летнему зелен. Зелеными были тисы, ели и туи, во множестве росшие на Петринах и наполняющие здешний воздух особым, хвойным ароматом. Зелеными пока еще были и виноградники, веками оплетающие склоны холма. Зеленым бутылочным стеклом поблескивала трава после утреннего дождя. И только кое-где, среди этого моря зелени, краснели черепичные крыши и листья плюща, увивавшего одинокие домики, разбросанные по холму.
 «А это что? Уж не яблочки, ли? Они!»
 В пролете между церковью Кармелиток и каким-то особняком, отгородившими улицу от Петрин, Анюта успела заметить дерево, усыпанное бордовыми плодами.
 «Ника! В твоем меню не хватает витамина «С». И нам грозит цинга! Поэтому выбирай! Или мы на всю получку закупаем весь чудодейственный ассортимент «Доктора Ноны» или сейчас, вместо Градчан топаем немного левее, на Петрины – за яблоками!»
 Прерванная на полуслове этой тирадой, Вероника хотела возразить, но, увидя блеск решимости в Анютиных глазах, со вздохом согласилась:
 «Только я рвать не буду, мне это претит, я рядом постою – ну, на всякий случай!»
 «Да, принцесса!» - обрадовалась Анна.

 Вероника и правда чем-то была похожа на принцессу из «Римских каникул», то есть на Одри Хепберн, только несколько повзрослевшую. Она была красивой и хрупкой, как все настоящие принцессы, поэтому ей приходилось особенно трудно. Нет – нет, она не была белоручкой. А таскать сумки, убираться, мыть полы, посуду, выполнять «черную» работу она просто не любила, и, в глубине души, презирала Анну за ее «плебейство».
 Как описать ее подругу? Попробуйте представить себе нечто среднее между Лией Ахеджаковой и Шер. Получилось? Если потренируетесь, то сможете вообразить даму, мягко говоря, пикантной наружности с неплохими мозгами и своими «тараканами» в них, упрямую и наблюдательную. Анюта прекрасно знала, что Вероника относится к ней снисходительно, но не придавала этому значения и уважала подругу за ее жизнеутверждающий оптимизм, энергичность и бесконфликтность – качества редкие для красивой и умной женщины.
 При всем этом несходстве у них были общие черты – они были терпеливыми и любознательными, к тому же веселыми и добрыми.

 Колокола на церковной колокольне Страховского монастыря играли какую-то небесную мелодию. Монастырь этот стоял на границе Петрин и Пражского града. Подруги поднимались к монастырю по старинной крутой улочке.
Дома по правой стороне улицы вросли своими тыльными сторонами прямо в крепостную стену, а по левой стороне - спускались, еще цветущими палисадниками, на зеленый склон Петрин.
 Они шли неспеша по узкому булыжному тротуару и разглядывали фасады домов.
 Над коваными воротами облупленного зеленого дома красовалась белая овечка. Дом « у овцы». На следующем, свежевыкрашенном в желтый цвет, были вылеплены три сердца. Дом «у трех сердец».
 «А, вот, смотри какой помпезный! Со львом!»
 Красный лев, с аккуратно закрученной гривой улыбался с фасада всем проходящим. На первом этаже этого дома было кафе «У червлена льва»
 
 Полуденное солнце светило в окна кафе, согревало льва, овечку, все три сердца, макушки прохожих, цветущую герань на окнах и черепицу на крышах старых домов. В лучах солнца грелся и разноцветный плющ, заползший на крышу соседнего с «красным львом» голубенького дома. Плющ обвивал собой дом почти полностью. Под его пестрыми листьями едва виднелся фасадный знак – морской узел.
На крыше этого дома, на самом углу сидела Юная фея и осколком стекла отскабливала жвачку, прилипшую к подошве ее кроссовки. Жвачка не хотела отскабливаться, и действовать одной рукой было неудобно. Вторая рука у феи была занята. Она держала котенка, которого фея подобрала сегодня утром, на пригородной помойке.
 Черт его знает, откуда он там взялся! Всем известно, что в Праге почти совсем нет кошек, а уж беспризорных – тем более! Пражане – люди сердобольные, любят собак. Они обожают своих четвероногих, даже беспородных, а вот к кошкам испытывают суеверную неприязнь. Средневековье ведь нет-нет, да и пробирается в век нынешний. Вдруг в кошачьем обличье?
 Так что одинокий маленький котенок в Праге – это чудо. А если чудо, то оно по праву принадлежит фее. И фея, конечно же, потащила малыша домой. Она так спешила, что не заметила, как наступила на, выплюнутую кем-то, ароматную резинку. И вот теперь жвачка мешала ей перепрыгивать с крыши на крышу, так как все время норовила прилипнуть к разогретой солнцем черепице!
Она отпустила котенка и взялась за дело двумя руками. Маленький рыжий паршивец, с быстротой молнии, спрятался в листьях плюща.
 «Ну и сиди там!» - сказала девочка-фея и провела подошвой по черепице. В ту же секунду раздалось короткое «мяв» и рыжее чудо спланировало на акацию, растущую возле дома.
 Вероника и Аня как раз проходили рядом, когда во второй раз котенок произнес свое «мяв!» - уже с акации.
 Феи умеют многое, но лазить по кустам они не могут! Их прозрачные крылышки очень тонки и могут порваться, зацепившись об острые ветви! Поэтому Юная фея могла только спуститься с крыши и молить о помощи.
 «Ника, смотри, котенок застрял на дереве!»
 На углу дома стояла растерянная девочка с кроссовкой в руке и тоже смотрела на акацию.
 «Это наверно ее котенок. Как его достанешь?» - пожалела «парашютиста» Вероника, у которой в Москве остался любимец кот, ангорской породы.
 «Он сам слезет, если испугается. В него надо кинуться чем-нибудь сыпучим – маленькими камешками, ягодами рябины, гречкой или горохом, например»!
 «Ань, ты что, на солнце перегрелась? Где ж это все взять-то?»
 «Да, правда, Ваше Величество!» - озадачилась Нюта.
 Слушавшая их хозяйка котенка одела, наконец, ботинок на ногу, достала из-за спины рюкзачок и, покопавшись в нем, вытащила какой-то пакет: « Вот, пани!»
 «Панны» переглянулись – в пакете был горох!
 Через несколько минут, обстрелянный горохом, котенок свалился прямо в руки хозяйке, а Анна Александровна и Вероника Георгиевна чинно проследовали под сень яблочного сада.
 Добытые яблоки были такими вкусными, что сама Вероника не постеснялась сварить из них компот и повидло. А те, что остались, они ели почти до самого Рождества.
 

 А Рождество приближалось. К середине ноября Прага была уже заполнена базарами. Город зажил особой, предпраздничной жизнью. На площадях и улицах звучала музыка, пахло жареными каштанами и грогом! Окна домов украшали свечками и ангелочками. Повсюду развешивали нарядные веночки, ставили елки! Туристы со всех концов света толпами съезжались в Прагу, чтобы посмотреть на всю эту красоту и поучаствовать в предпраздничном веселье!

 Ника и Аня выпросили у своего агента аванс и собирались, как обычно, в город. Веронике надо было залезть в Интернет – брат прислал письмецо, и она убежала первой. Анюта с бабичкой допивали на кухне кофе, когда раздался телефонный звонок.
 «Привет, сумасбродка! – услышала она знакомый голос – ты сейчас что делаешь?»
 «Я – в Праге!»
 «Я тебя не спрашиваю где ты! Я спрашиваю, что ты сейчас делаешь?»
 «Ничего» - растерянно отвечала Нюта.
 «Тогда, где мы встретимся через час? Соображай быстрее!» - кричал в трубку тот, кого она усердно пыталась забыть.
 «На Карловом мосту, в середине!»


 Анюта стояла пред зеркалом в ванной. Ее трясло так, что она никак не могла накрасить ресницы. Из глаз текли слезы, и она ничего не видела. Во второй раз раздался телефонный звонок. Звонила Ника. Своим звонким голоском Вероника громко кричала в трубку, откуда-то с улицы:
 «Аня, мы с тобой не встречаемся, я иду в театр, расскажу все потом, Мы познакомились в Интернет-кафе, он журналист, из Москвы! Буду поздно! Целую!»
 «Удачи!» - только и успела сказать Анюта.

 Ровно через час Анна пришла на Карлов мост.
 Она пробиралась сквозь вереницы туристов, воскресным днем стекающиеся поглазеть на «символ Праги». Она шла мимо шарманщика с обезьянкой на плече, мимо человека, играющего на фужерах с водой фугу Баха, мимо нищих попрошаек и лилового негра в матросской форме, шла и не замечала ничего вокруг. Глаза ее были устремлены вперед, туда, где в центре моста стоял тот, кого она так не хотела забыть!!!
 В черном пальто нараспашку, с сигаретой в руке, облокотившись о перила, он смотрел на подлетающих чаек. Чаек кормила маленькая девочка. За пазухой у девочки сидел рыжий котенок…