Дедовщина

Многое обостряется по осени и по весне. В том числе и тема призыва в армию. Не хочет служить современная молодежь – «дедовщины» боится. Страшная это штука – «дедовщина»! Настолько страшная, что привыкли к ней относиться со священным трепетом не только безусые юнцы–призывники, но и, судя по всему, люди постарше, в том числе те, кому по должности положено разбираться в ее причинах и искать способы преодоления этого нешуточного социального недуга. Армейские чиновники, управленцы, ученые-исследователи… Не смотрят они в лицо этому ужасающему явлению – что если, не ровен час, окаменеют?!
 
А «дедовщина», тем временем, как и положено всему таинственному, грозному и непознанному, обрастает легендами.

Говорят, будто бы возникла она при Хрущеве (непосвященным объясняют, что Хрущев – это лысый демон-оригинал из когорты темных сил, который умудрялся так воплощать в жизнь все благие начинания, что они служили интересам Преисподней).

Хрущев, дескать, сократил срок обязательной военной службы для лиц рядового и сержантского состава на год, что само по себе – благо. Но при этом те, кто влился в армейские и флотские ряды после этого миролюбивого решения, столкнулись с теми, кто уже «отбарабанили» этот лишний год, и по отношению к счастливым новобранцам были настроены далеко не дружественно.
 
Еще бы! Кто согласится пользоваться, пусть даже скромными, армейскими благами – куском мяса в супе, теплым новым обмундированием, удобно расположенной кроватью и т.п. – на равных с людьми, которые на целый год меньше будут «тянуть армейскую лямку», не прольют столько пота, будут избавлены от стольких тягот и лишений воинской службы?… Так пусть подождут, пусть встанут в очередь за этими самыми благами, к которым уже получили свой справедливый доступ армейские старожилы – «дедушки». А чтобы ожидание не казалось долгим и томительным, пусть займутся делами, предназначенными как будто для наведения порядка в воинской части, а на самом деле – для развития солдатского терпения и послушания: чисткой отхожих мест, покраской бордюров и травы, многочасовой «шагистикой»…

В дальнейшем эта эмоциональная, первоначально, волна переросла в традицию. Испытав на себе капризы и причуды созданных Хрущевым «стариков» («дедушек»), вчерашние «зеленые» («молодые», «салаги», «духи») сами стремились раскрыться в аналогичной роли для следующих генераций советских воинов-призывников.
Укоренению этой традиции способствовали, якобы, низкий интеллектуальный и культурный уровень офицерства, а также врожденная агрессивность и ненависть к свободомыслию российских простолюдинов, составляющих костяк вооруженных сил. Вдобавок, на пике очередного демографического кризиса в армию стали призывать молодых людей с криминальным прошлым, что только усугубило ситуацию.
 
Суть этого и многих подобных сказаний сводится к тому, что «дедовщина» в принципе неистребима. Что это зло, выпущенное однажды на свободу и питающееся природным «гнилым нутром» российской молодежи. Что (и это самое главное!) избавиться от «дедовщины» можно только устранив порождающее ее явление – армию, построенную на призывном принципе.

Столь радикальный вариант решения проблемы вдохновил многих политиков и общественных деятелей (как российских, так и сочувствующих им зарубежных), и они – под лозунгом: «Теперь или никогда!» – развили бурную активность, не на шутку взволновавшую общество.

Еще немного, и Россия лишилась бы призывной армии. К этому все шло. Нынешнему руководству страны понадобился весь накопленный им авторитет, чтобы определенно заявить: «Призыв упразднен не будет!»

Читателям, далеким от темы, поясним, что обороноспособность любой страны, ее военный потенциал, гарантирующий неприкосновенность границ и суверенитет (т.е. право быть хозяином в своем доме), определяется в первую очередь не армией – какой бы обученной и боевитой она ни была – а мобилизационной готовностью населения.

Каждый мужчина и большинство женщин – граждан своей страны обязаны, в случае начала войны, знать «место в строю», владеть, помимо гражданских, еще и воинскими специальностями, быть готовыми беспрекословно, без капризов, истерик и сомнений, исполнять приказы командования, наконец, просто уметь собраться с духом в трудную минуту, не спасовать, не поддаться панике…

Когда – не дай Бог! – война начнется, будет слишком поздно заниматься выучкой гражданского населения. Оно должно состоять из людей, прошедших военную школу хотя бы на уроне «азов». Иначе не выжить, не защитить свой дом, своих детей. Современная война настолько жестока, истребительна и скоротечна, что каждый военный специалист знает: собственно армия с ее основной инфраструктурой (аэродромами, ракетными базами, госпиталями и т.д.), скорее всего, будет уничтожена в первые часы после начала боевых действий. Кто же будет защищать Родину? – Ее народ. Так обстоят дела.

Так они обстояли всегда. В 1914 году германский кайзер Вильгельм очень рассчитывал на срыв всеобщей мобилизации в России. Особенно он надеялся на революционно настроенных железнодорожников, на их явный или завуалированный саботаж. Дескать, не повезут они войска и военные грузы через всю Россию к ее западным границам, из-за чего растянется мобилизация минимум на полгода… Патриотизм, охвативший русское общество без различия сословий, разрушил эту надежду. Всеобщая мобилизация была проведена за две недели! Как известно, это заставило кайзера приостановить мощное наступление на наших союзников – французскую армию, положение на фронтах стабилизировалось, и на место начавшемуся было избиению младенцев пришло противостояние равных по силе противников…

Отказ от призыва означает отказ от обороноспособности. Это так же верно и объективно, как закон всемирного тяготения. Не хотите с ним считаться? – Милости просим шагнуть с десятого этажа в пространство. Конечно, каждый отдельный человек волен распоряжаться своей жизнью, но государство подобных безрассудных шагов совершать не имеет права.

Но что делать с армейской «дедовщиной»? Смириться и терпеть? Во имя всеобщего блага? Разумеется, нет. С «дедовщиной» необходимо бороться, поскольку она является не только отдельно взятым, самостоятельным злом, но – что гораздо важнее – отражает системный кризис управления войсками.

Тот, кто не понимает управленческой природы «дедовщины», предлагает наивные и неэффективные способы избавления от нее. Так, в последнее время приобретает все большую популярность идея «общественного контроля» армейской жизни.
Интересно, как ее предполагается воплотить? Внезапные контрольные проверки представителями общественных организаций, без оповещения командования части и вышестоящего руководства, исключены.

Командир, как единоначальник, т.е. должностное лицо, отвечающее, как сказано в уставе, «за все стороны жизни» вверенной ему воинской части, имеет право не пускать на ее территорию посторонних. Любого, кто попытается проникнуть туда самовольно, каждый военнослужащий обязан арестовать, а при сопротивлении – застрелить. Отменять эти основополагающие принципы и нормы никто никогда не станет. Это все равно, что заставить армию воевать, не применяя оружия, с завязанными руками и глазами, или требовать защиты и охраны государственных секретов при открытых дверях и всеобщем свободном доступе к чему угодно…
Заранее же согласованную комиссию будет ждать, вероятно, участь всех подобных комиссий, с горькой иронией описанная Ярославом Гашеком в его романе о бравом солдате Швейке. После отъезда из части чиновников и представителей общественности, уполномоченных на месте изучить факты издевательств над солдатами, командир построил «серую скотинку» на плацу и заставил маршировать, скандируя: «Мы, идиоты, думали, что комиссия нам поможет. Ни … она нам не помогла!»

Не комиссии здесь нужны, господа. Не удастся переложить ответственность за некачественное управление войсками на малокомпетентные и, потому, легковерные, общественные организации! Давайте разбираться по существу.

Любое исследование начинается с точного определения его объекта.

Под «дедовщиной» принято понимать неуставные отношения в армии. Давайте уточним. Уставом, например, не определяются дружеские отношения – дружите себе, как хотите, только дисциплину не нарушайте. Ничего не сказано там и об отношениях между соперниками в спорте, о творческом самовыражении военнослужащих, да мало ли о чем еще?!

Разве футбольный матч между командами разных воинских подразделений или концерт художественной самодеятельности относится к проявлениям «дедовщины»? Конечно, нет. Потому что «дедовщина» это не просто отношения между сослуживцами – это отношения по поводу власти.

Кто кому командир? Кто имеет право отдавать приказы и требовать их исполнения, а кто обязан подчиняться? – Вот что выясняют между собой «старики» и «салаги».

Следовательно, «дедовщина» – ни что иное, как суррогатная форма управления в воинских подразделениях. «Суррогат» в переводе на русский язык означает «заменитель». Что же заменяет собой «дедовщина», т.е. непредусмотренная уставом (стало быть – неуставная) система управления?

Ответ подсказывает логика: суррогатная «дедовщина» существует взамен отсутствующей подлинной, регулярной, уставной системы управления. И будет существовать до тех пор, пока на смену ей не придет закрепленный в уставе регламент, основанный на достижениях теории и практики современного управления.
Войска не могут оставаться без управления – иначе они быстро превратятся в вооруженную ватагу людей, которые будут сами себе ставить цели, в том числе и цели-мишени.

Слабость регулярного (при котором управленческие воздействия легитимны и осуществляются «сверху») управления объективно заставляет воинские подразделения переходить в режим самоуправления. Так происходит не только в армии. Любое сообщество людей, так называемая «социальная группа», если ею перестанут управлять извне, либо перейдет на самоуправление, либо – распадется. Третьего не дано.

Потрясает воображение тот факт, что обсуждаемая нами система самоуправления – «дедовщина» – сформировалась на наиболее устойчивом, универсальном основании.

Представьте себе, что в отсутствие регулярного управления на роль самопровозглашенного (или выборного) суррогатного командира выдвигался бы самый решительный, самый энергичный, самый интеллектуальный, самый образованный и т.п. военнослужащий. Создаваемая таким образом система самоуправления оказалась бы в зависимости от неустойчивого фактора, динамику которого трудно прогнозировать, – от фактора личности, индивидуальности.

Как показывает практика, в том числе, историческая, подобные системы управления долго не живут. Они быстро разрушаются от самых разнообразных воздействий. А что, если в подразделении просто нет такого умного и властного военнослужащего? Оно, что, должно развалиться? Для армии это недопустимо.
 
Жизнеспособность «дедовщины» объясняется гениально просто: суррогатным управленцем становится тот, кто имеет наибольший опыт жизни и деятельности в данных условиях. Кто уже адаптировался к ним, усвоил и научился применять законы и технологии воинской службы. Иными словами – это тот, кто дольше служит в армии. Старослужащий, «дедушка». Эта система самоуправления самая эффективная из возможных, она универсальна – т.е. может быть создана везде. И там, где есть «прирожденные лидеры», и там, где их нет.

Какова альтернатива «дедовщине»? В нынешних условиях – развал армии. Вот почему многие офицеры и прапорщики мирятся с ней, а то и поощряют ее. Дело, разумеется, не в испорченности нравов. Просто если подразделением, в отсутствие командира, не будут управлять (как умеют!) старослужащие – им не будет управлять никто. А это немыслимо, это слишком опасно. Суррогатное управление хуже регулярного, подлинного, но все же лучше анархии.
 
Теперь, когда мы установили управленческий «диагноз» этому сложному социальному явлению, попробуем ответить на важнейший вопрос: «Почему же в войсках отсутствует качественное регулярное управление?» Сразу оговоримся: речь, конечно же, не идет обо всех, без исключения, армейских и иных воинских подразделениях. Мы говорим о тех, в которых имеют место факты «дедовщины».
Управление становится некачественным, а то и вовсе – теряется, как правило, по трем основным причинам.

Любая организация утратит управляемость, если в ней не будут четко определены зоны ответственности (компетенции) каждого партнера по взаимодействию. Это во-первых.

Во-вторых, если каждый партнер (член организации, в нашем случае – военнослужащий) не приобретет знаний, навыков, умений, позволяющих ему справляться с возложенными на него функциями, соответствовать своей компетенции (т.е. быть компетентным).

И, в-третьих, если будет нарушена т.н. «норма управления». Это количественный показатель, выработанный практикой и обоснованный теоретически. «Нормальной» считается система управления, при которой руководитель управляет не более чем девятью подчиненными. Причем девять – это верхний допустимый предел. Оптимально: не более четырех – пяти объектов управления.

Объектами управления могут быть, как мы уже сказали, люди (подчиненные), а могут – предметы. Например, механизмы, инструменты, приборы и т.д. Так, повар, оперирующий десятью кастрюлями, погубит обед; стрелок, вынужденный удерживать в поле зрения одиннадцать целей, часть из них обязательно потеряет из вида; медбрат растеряется и непроизвольно снизит качество медицинской помощи двенадцати раненым…

Подразделение, состоящее из десяти и более военнослужащих, организационно подчиненных одному командиру, по объективным причинам (нарушена норма управления!) распадется на меньшие по численности подгруппы, в каждой из которых появится свой управленец. Благо, если этот управленец будет назначен в соответствии с уставом! Нередко, увы, организация частей и подразделений осуществляется в обход этого правила, на его хроническое нарушение никто не обращает внимания – и место регулярного управления занимает пресловутая «дедовщина».

Почему «дедовщина» значительно преобладает на низовом уровне управления в армии – среди солдат и сержантов? Да потому, что именно там хуже всего обстоит дело с распределением обязанностей, профессиональной подготовкой (компетентностью) и соблюдением нормы управления.

Принято считать, что любого солдата можно заставить делать любую работу: например, оторвать от обучения воинской специальности или от физической подготовки и отправить на уборку территории, помещений, урожая, на строительство, погрузку-разгрузку… На самом же деле, солдат, как функционер военной организации, должен иметь строго определенную сферу ответственности. Иначе – неизбежен конфликт с теми, кто трудится с ним рядом, рассчитывает на его компетентность и надежность.

Важно понимать, что, с точки зрения управленческой науки и практики, не имеет значения – рядовой это боец или полковник. Представьте себе, что некий уважающий себя старший офицер до обеда отвечает за продовольственную службу, а после обеда – за медицинскую. И при этом не знает, какого рода компетенцию судьба уготовила ему на завтра, на послезавтра… Нонсенс, чепуха! В среднем, старшем и высшем звеньях армейского управления подобные аттракционы немыслимы. Служебные же обязанности солдат и сержантов гораздо менее дифференцированы.

Вышестоящие управленцы на это не обращают внимания – дескать, сойдет и так. Не сходит, как видите! Распределение функций между бойцами в зависимости от «стажа» их военной службы, характерное для «дедовщины» – это, пусть суррогатное, но все же – распределение. Это та самая координация действий военнослужащих внутри подразделения, которая должна была быть достигнута более легитимными и качественными методами. Но их нет.

Профессиональная подготовка солдат российской армии – тема сегодня, увы, более подходящая для фельетонов, нежели для дифирамбов. В то же время, армейцы хорошо знают, что «дедовщина» особенно зло и неуемно проявляет себя в подразделениях, не предполагающих высокой квалификации военнослужащих. Относительно меньше от нее страдают ракетчики, пограничники, бойцы войск противовоздушной обороны, авиационных и космических частей, специальных воинских формирований... И это понятно. Там каждый солдат – при своем деле, он незаменим, поскольку его функции не дублируются. И если кого и третируют там «братья по оружию», то не за «молодость», а, скорее, за нерадивость в освоении воинской специальности и иных необходимых умений, т.е. за некомпетентность.

О нарушениях «нормы управления» в войсках – отдельный разговор. Формально, как будто, делаются попытки ее соблюдения. Так, в низовом армейском подразделении – отделении, нередко состоящем из более чем девяти военнослужащих, уставом предусматриваются должности так называемых «старших солдат» – ефрейторов.
В теории ефрейторы призваны возглавить упоминавшиеся выше подгруппы в составе отделения, численность которых удовлетворяет норме управления. Но… именно о ефрейторах в уставе сказано меньше всего. Их никто не готовит к выполнению командирских функций. Ефрейтор, как военнослужащий, формируется на равных основаниях с рядовыми. И, как следствие, в большинстве случаев он приобретает власть над подчиненными не как старший солдат, а как старослужащий – по установлениям «дедовщины».

Разумеется, не все аспекты «дедовщины» можно раскрыть в формате статьи. Но главное сказано. Пора делать выводы.

Итак, пресловутая «дедовщина» – это суррогатная форма управления войсками (в основном, на уровне низовых, первичных подразделений). Ее наличие не зависит от подхода к комплектованию войск: по призыву или по контракту. Так что не в призывной армии ее причина, и контрактная армия не будет избавлена от «дедовщины», если качество управления существенно не повысится. Надеяться же на то, что по контракту пойдут служить в войска некие «люди второго сорта» (и пусть они там издеваются друг над другом как хотят!) – согласитесь, позиция безответственная и аморальная.

Для искоренения «дедовщины» необходимо предпринять ряд безотлагательных мер, направленных на организационно-штатное реформирование вооруженных сил. Не для того, чтобы бездумно увеличить или, напротив, уменьшить их численность. А, прежде всего, чтобы добиться четкого распределения зон профессиональной ответственности (компетенций) внутри воинских частей и подразделений, и устранить имеющиеся нарушения нормы управления. И, конечно же, безусловным приоритетом для армии должна стать воинская профессиональная учеба.
 
Словом, довольно митингов и тематических шествий в защиту контрактной армии! Армия обязана стать профессиональной не по форме, а по сути. И начинать надо с укрепления первичного командного звена: создавать школы ефрейторов, направляя в них достойных солдат, после строгого отбора; постоянно повышать квалификацию сержантов и старшин, наделять младших командиров полновесными уставными правами и властными полномочиями. И «дедовщина», действительно, уйдет в область мрачных преданий прошлого.