Пофестивалим?!

***
- ручку взял?
- какую ручку? зачем?
- Свитч, ты что, издеваешься? А автограф тебе совсем, совсем не нужен. Бегом марш, мы опаздываем!
- блииин. Ладно, подожди внизу.
- в зеркало не забудь посмотреть!
Свитч в три прыжка преодолел лестничный пролет, едва не сбил спускавшегося на утреннюю пробежку соседа дядю Валентина, по привычке заглянул в почтовый ящик, который только что, спускаясь вниз, проверял. Добежав до своей двери, одновременно нажал на кнопку звонка и вставил ключ в замочную скважину.
- опять забыл что-то?, - выглянула из кухни мама.
- да, ручку. Серега говорит, автограф у Гришковца надо взять. Все я побежал.
- в зеркало посмотрел?
Парень замер в дверном проеме, отклонился назад и, повернув голову, глянул в зеркало. В нем отражались только волосы, лоб и два глаза. Один из них весело подмигнул, хлопнула дверь и послышались звуки перепрыгивания через ступеньки.
- совсем уже с ума сошли со своим Гришковцом, - вздохнула мама и подошла к окну, взглянуть на сына. Ее Володька выскочил из подъезда, Сергей уже ждал его, стоя на одной ноге с наполовину снятой рубашкой. Свитч моментально оценил ситуацию и последние метры до друга преодолел уже прыгая на правой. Приблизившись к Сереге, засунул руку в свободный рукав рубашки приятеля. С криками «Сиамские близнецы всех стран соединяйтесь» они проскакали до детской площадки посреди двора. Затем кто-то из них споткнулся и оба с хохотом повалились на траву. Мама лишь покачала головой и, скрывая от самой себя улыбку в уголках губ, вернулась к плите.
***
 Фестиваль «СтереоТип» проводился в этом небольшом городке уже в третий раз. Вернее это был третий театральный фестиваль в городе за последние четыре года. Название все время менялось. Первый носил гордое имя «Первый экспериментальный независимый фестиваль театрального искусства Молодость в городе ….». Затем была пауза в два года, во время которой Миша Новиков, главный организатор культурной жизни города и по совместительству старший брат Володи [Свитча], работал в Испании, собирал оливки и копил деньги на следующее мероприятие. Вернулся он с товарным составом идей и справкой, которую ему выдали в нашем аэропорту, и которая свидетельствовала, что паспорт гражданина Новикова был утерян им на территории аэровокзала. Куда на самом деле подевались паспорт и большая часть заработанных за два года тяжелого труда денег, Миша не рассказал даже матери. Хорошо еще, что определенную их сумму он догадался переслать домой, несмотря на грабительский, по его мнению, процент. На эти деньги он купил стиральную машинку маме и компьютер себе и брату. Через три месяца состоялся таки второй фестиваль. «Просто ОР». Событие может и ничем не примечательное для большого города. Но для этого райцентра, который гордился всем, что отличало его от таких же скромных по содержанию точек на карте страны и особенно от областного центра, вечно давившего своим могуществом, это был настоящий праздник. За четыре дня было показано 7 спектаклей. При чем приехали даже студенты столичного театрального вуза, которые показали что-то на народную тематику. Правда, к гостям этим отнеслись без пиетета, учились то они в столице, но родом были из этого же городка. Но все выступления встречали тепло и по-домашнему. Были уже и общепризнанные любимцы. Свитч и Сергей только готовились ими стать. На этом, третьем фестивале они представляли моноспектакль собственного сочинения «Письмо Е. Гришковцу».
***

- Слушай, Серега, ручку то я взял, а автографы на что он будет ставить?
- Не знаю, надо че-нить придумать. Не сунем же мы ему календарики какие-то…
- Придумать…Может по пиву?
- Ты че? Нам же выступать сегодня. Думай лучше…
- Так пивка захотелось…А давай немного сценарий изменим, я на сцене буду пиво типа пить. Тока не типа, а по-настоящему.
- Свитч, не дури, тут самый важный спектакль в жизни вырисовывается, а ты все испортить хочешь.

 Сергей нагнулся завязать шнурок и вдруг усмехнулся.
- Свитч как ты думаешь, а если мы попросим его на рубашке расписаться, это тупо будет или нет?
- На «Рубашке»? как же я сразу не догадался. Надо тогда опять возвращаться домой…Ой, а я книгу Таньке отдал.
- Да нет, не на книге. А на рубашке настоящей. На твоей и моей. Ну как? Тупо?
- Не знаю. Ему вряд ли понравится. Скорее всего не мы первые. Вернее, не ты первый об этом подумал. Он наверное уже и на рубашках расписывался, и на книжках с дредноутами, и на атласах с планетами…
- Ага, и вилами по воде, на собаках…
- По какой воде?
- Реки, Володенька, Реки….Да, правда, тупо. Да и вообще автографы брать..это как-то неправильно. Вроде как пытаешься часть славы человека, которым восхищаешься, на себя перетянуть. Вроде от этой вот закорючки маленькой сам немного им становишься и закрепляешь за собой право говорить о нем как о своем знакомом,..хотя..кто же знакомым автографы раздает..
- Ну да, ну да..как там было? «Друзьям не подписываю»?
- Вот вот. Нет. Автограф просить не будем. Лучше свой ему оставим. На программке фестивальной. Вроде необычно? Тоже наверное не первые…но все равно. Может начнет коллекционировать подписи неизвестных людей. Тоже по-своему оригинально.
- Может еще стихи в его честь напишем?
Наконец, наконец
Всей попсе пришел,…
Потому что на планете
Появился Гришковец.

 Глупо как-то. Я вот все время думаю. Вот работать бы в столице, в журнале каком-нибудь модном. А потом у него интервью взять. Он как услышит название журнала, сразу и не захочет ничего говорить, просто меня увидев, пожалеет молодого журналиста и согласится. А ему такие вопросы задавать буду…такие…чтобы он потом сказал.: Молодой человек, это лучшее интервью в моей жизни. Почти идеальное.
- Какие это ты ему вопросы будешь задавать? Необычные?
- Не знаю еще какие….Такие, знаешь, что вот он все время ждет, когда его об этом спросят, а никто не спрашивает…Человек раздал уже сотни, тысячи интервью, вопросы все одинаковые почти, и ему приходится говорить то, что он и говорить то не хочет…а тут вроде и не монолог, а так чтобы…
- Может, и правда попробуем? Первый вопрос: Евгений, вы хотели бы когда-нибу…

***

 Моноспектакль «Письмо Евгению Гришковцу» был не совсем моноспектаклем. На сцене было два человека. Сергей и Володя. Сергей в шутку называл эту постановку стереоспектаклем. Собственно эта шутка и дала название всему фестивалю. Друзья долго искали какой-нибудь необычный формат. То, что в итоге получилось, казалось им современным и оригинальным. Слова «современно» и «оригинально» им очень нравились, «креативно» и «гламурно» нет. Обычно (уже было три показа, дважды в родном институте и еще один на летней эстраде во время какого-то праздника) спектакль начинался так…
На сцену выходил Сергей и говорил.
- Здравствуйте. Сейчас вы увидите…моноспектакль «Письмо Евгению Гришковцу». На сцене буду я ..и мой друг. Свитч. Он сейчас переодевается в костюм Пушкина. Нет, это конечно, не костюм, который по настоящему носил Александр Сергеевич, а…. Ну, просто в костюмерной висит тремпель, на нем одежда и на тремпеле бумажечка приклеена маленькая, белая такая. Написано: костюм Пушкина. И парик рядом на полке. Так вот, как я уже сказал на сцене будут двое, но…мы будем одни. Одни. Так что это моно. Причем мы не будем друг друга видеть и слышать. А вы нас будете одновременно видеть и слышать… Я прошу вас отключить мобильные телефоны, потому что мой товарищ будет писать письмо. А это очень интимное и сложное действие. Меня то он слышать не будет, а вас может и услышать. Он долго готовился прежде, чем написать это письмо. Свой телефон он наверняка отключил. Я даже на всякий случай из своего аккумулятор вынул. А вы можете просто отключить звук. Вот сейчас мой друг выйдет на сцену, сядет вон за тот стол, обмакнет перо в чернильницу и все начнется…

 И действительно все начиналось. Володя выходил на сцену, садился за стол и, обмакивая перо в чернильницу, писал письмо. Писал молча. Иногда вставал с места и перечитывал написанное. На нем была белая рубашка с рюшами и без двух верхних пуговиц. Черные галифе, заправленные в обыкновенные сапоги на картонной подошве. Сверху был накинут шелковый халат, подпоясанный шелковым же кушаком. На голове коричнево-рыжей парик. Все это почему-то называлось костюмом Пушкина. Володя иногда подтачивал перо, грыз его кончик, часто капал чернилами на стол. В общем, всеми силами изображал муки творчества. А Сергей в это время говорил. Говорил о том, чтобы он сам хотел бы написать и кому, предполагал, что и кому мог бы написать его друг Свитч, рассказывал историю, почему Свитча зовут Свитч…

***

- …а потом я у него спрошу ..или нет, в самом начале спрошу, а нет ли у него самого нелюбимого вопроса. Ну, на который он всегда отвечает. Или который ему просто не нравится.
- Да нет, не надо. Ему же придется этот вопрос озвучить…А если уж озвучил, то сама ситуация заставит отвечать..не надо. Лучше спроси про любимый вопрос.
- Да нет..это тоже не то. Лучше спросить…лучше у него спросить…Серега, а ты хотел бы с кем-нибудь выпить?
- Свитч, харе меня подбивать на пиво. Я же ясно сказал…
- Да я не про то, Серега. Я вот подумал про интервью с ним, а потом подумал… Ведь после такого интервью, после вопросов, которые ему понравятся, можно как то непринужденно зайти в кафе или бар какой-нибудь. Выпить чего-нибудь. Перекусить... вкусно перекусить. И поговорить уже просто так. С ним ведь наверняка очень интересно говорить просто так. Он же много интересного может рассказать. Вот, например, во время спектакля своего или для журнала он не все может рассказать…
- Почему же не все? он вроде очень искренне говорит. Все что думает.
- Да…но... В зале же женщины сидят… в журнале вообще ограничения…а в жизни так много всего происходит, чего при женщинах не расскажешь…. Вот например на флоте он служил…Там наверняка много такого было, чего при женщинах никак…
- Матюков что ли?
- И матюков, но не только матюков. Ну например, как мы о них, о женщинах то есть, думаем и разговариваем, когда они не слышат. Мы же в армии только о женщинах и говорили. Так говорили, что лучше бы и забыть, что мы говорили. Танька моя если бы услышала, вообще бы со мной не разговаривала. А мы ведь несерьезно это все говорили…как то спонтанно…
- Свитч, вечно ты фигню какую то несешь. Я вот в армии не был. Мне знакомства с офицерами и военными на кафедре хватило.
- А меня вот на кафедру не берут. Говорят, ты уже отслужил, от армии косить не надо, присягу уже принимал. Глупо. Я же не косить… Все мои по четвергам в артягу едут, а я дома…только у меня и у девчонок выходной.
- Радуйся, балбес. Это ж хорошо.
- Понимаешь, я как будто не с ними получаюсь. Они всю пятницу только и говорят о военке. А я рядом молча улыбаюсь. Ты вот тоже все время про нее вспоминаешь. А мне про армию с кем в институте поговорить?
- Ну да..я в принципе понимаю тебя. Это как когда я в школе приболел, а весь наш класс поехал в Ленинград. Они то там были три дня. Галопом по музеям промчались. Мороженое на палочке поели. И все. Но вспоминали про поездку эту еще месяца четыре наверное. До сих пор на всех встречах класса вспоминают. Я потом в Ленинграде, Питере уже, еще раз десять побывал. Все там излазил. А все равно поговорить с ними об этой поездке не могу. Потому что они не город вспоминают…а себя в этом городе… случаи всякие…
- Вот…правильно. А я с Гришковцом хотел бы так выпить, чтобы он мне что-то рассказывал, рассказывал и я его понимал. А потом я бы что-нибудь рассказал, и он меня бы понимал…вот так хотелось бы…

***


 Во время спектакля Володя не все время молчал. Иногда (Сергей в это время тихонько спускался со сцены, поднимался к звукорежиссеру, брал в руки пульт управления светом и щелкал выключателями, тумблерами, нажимал кнопки. Когда Володя говорил всегда звучала музыка) он вставал и читал отрывки своего письма. Читал, на ходу правил ошибки, рассказывал, почему он пишет письмо, про человека, которому пишет. Знакомил зал с этим человеком, цитировал его, показывал фотографию. Шутил, говорил, что это не реклама и этот человек ничего ему за это не платил. Просто он хочет всех познакомить с ним. Ведь, когда ты посмотрел интересный фильм, картину увидел красивую, анекдот новый услышал – ты хочешь поделиться этим со всеми. Со всеми. Чтобы и они стали хоть немножко, хотя бы чуть-чуть счастливей. Хотя бы немножко.
Потом он возвращался к столу, Сергей поднимался на сцену и продолжал уже свои слова.
 Сергей говорил о своем городе. Это была наверное самая тяжелая часть спектакля. Трудно говорить о своем родном городе со сцены, которая находится в этом самом городе. Многие смеются, узнав своих соседей, но перестают смеяться и становятся серьезными, очень серьезными, когда слышат хоть малейший намек в свой адрес. Милиционеры хмурились, когда Сергей вспоминал случай с разбитой витриной в рыбном магазине. Пожарные и до этого молчавшие, молчали еще суровее, когда Сергей говорил, о том как ему самому пришлось ведром заливать загоревшийся возле дома газетный киоск. Врачи очень часто сжимали губы. Учителя тоже. Чаще всего задерживал дыхание, посетивший все выступления отец Сергея, бывший не только отцом (о родителях был отдельный монолог), но еще и мужем матери Сергея, военным и председателем гаражного кооператива. Кроме того он говорил о вечном негласном противостоянии их города с областным центром. Здесь были трамваи, а в областном центре их не было. Зато там были троллейбусы. Но ведь трамваи гораздо солиднее троллейбусов? Гораздо солиднее. Еще там были университеты и академии (бывшие институты), а здесь только институт и колледжи (бывший техникум и ПТУ). Зато здесь была речка лучше. И железнодорожный узел гораздо запутанней. И еще в фильмах чаще название города произносили.


 Друзья понимали, что с таким текстом их спектакль дальше родного города никуда не попадет. Даже в областном центре не покажут. Особенно в областном центре. Но истории эти были и грустные и веселые одновременно. Жизненные они были и немного придуманные. И очень, очень искренние.

 Вот, например, почему Свитча звали Свитчем.
Володя поступил в институт, уже отслужив в армии. В группе часто над ним подшучивали. Но по-доброму, с уважением. В компьютерах он поначалу не разбирался. Послушно нажимал на те клавиши, которые ему подсказывали нажать. Но вскоре он освоился и программировать умел уже лучше всех. Да и технику электронную полюбил., особенно когда брат после возвращения из Испании домой компьютер купил. Володька его постоянно модернизировал, что-то менял, что-то добавлял. Потом в институте всем об этом рассказывал. Не для того чтобы похвастаться, а просто помочь хотел, если у кого то компьютер барахлил. Все время вспоминал логарифмические линейки, с помощью которых ему приходилось в армии считать какие то невообразимо мудреные формулы. При чем не для себя, а для товарищей офицеров, которые сами посчитать не могли. Но прозвище Свитч он получил не за пристрастие к компьютерной технике. И даже случая никакого не было особенного, после которого его стали так именовать. Все как то само собой получилось. Просто человек он был компанейский, отношения дружеские ценил сильно и нервничал очень, когда его товарищи ссорились. Именно благодаря ему ни разу в компании не возникали крупные ссоры и взаимных обид никогда не было. Он просто вступал в спор, не поддерживая ни одну из противоположных точек зрения. Говорил что-нибудь такое: «Да хватит вам уже о ерунде всякой думать. Я вот вообще ни хрена во всем этом ни понимаю, ну так что же? Вы и со мной разговаривать не будете? Ну ка, коммутируемся по быстрому». Очень ему это слово нравилось «коммутируемся». В него он вкладывал какой-то особый, ему лишь понятный смысл. Вот и начали его в одно время называть коммутатором, все время это слово сокращали, чуть ли не до «комми» уже дошли. Но вовремя остановились и стали называть просто. Свитч.

***

- а я, Свитч, хотел бы со Шнуровым выпить.
- Со Шнуровым? Так это банально. Все с ним хотят выпить.
- Ну и что, что банально. Все равно хотелось бы. Он Сергей и я Сергей. Сели бы за столик, я бы достал из кармана бутылку, он фляжку и , ну помнишь, как у Ерофеева..?
- И немедленно выпил
- Вот вот. И немедленно выпил.
- Ну, да. Вы тезки. Но Шнуров к нам на фестиваль не приедет. А Евгений Валерьевич наверное уже скоро будет.
- Слушай, а твой брат не разводит нас? Как он умудрился Гришковца на наш фестиваль пригласить? До сих пор поверить не могу.
- Я же тебе уже сто раз рассказывал. В интернете был проект. Аудиокнигу записывали. Вот и он главу начитал в микрофон. А ему потом бац и билет на концерт в столице. Вернее не билет даже, а практически приглашение. Он и сорвался. Перед спектаклем с ним и встретился. Ляпнул про фестиваль и наш с тобой спектакль. А тот возьми да и скажи, что приедет. вот и едет.
- Сто раз уже эту историю слушаю…когда ты об этом говоришь, то верю. 5 минут проходит…все..опять не верю..повтори еще раз.
- Серега на задалбывай. Пиво пить не захотел со мной.
- Володя!
- Шучу. шучу.
- Я вот думаю. А может его и правда пригласить посидеть где-нибудь после спектакля. Задашь ему свои вопросы. Вот только как бы так пригласить..интеллигентно…ненавязчиво. не скажешь ведь ему: Евгений Валерьевич, давайте выпьем.
- Не скажешь. Надо как то с юморком. Но что он понял. Хотя возможно он вообще сразу после спектакля уедет.
- Может и уедет. А вдруг не уедет. Сегодня же закрытие фестиваля. Банкет, все дела. Что бы ему такое сказать.
- Давайте согреемся, а то холодно?
- Нет. Намек тупой. Может скажем: а давайте…
- Пофестивалим?
- Свитч, ты гений. Даже не надо лишних слов. Просто подойдем к нему. Подмигнем и скажем: Пофестивалим?
- Классно…скорее бы вечер уже. Нам еще играть. Ты хоть не слажай как в прошлый раз со светом. Я про девушку рассказываю, а ты красные фонари включил.
- А Таньке твоей понравилось…она смеялась…ты как раз говорил «чего мы хотим от девушки, с которой знакомы кажется всю жизнь»
- Да не так я говорил.
- Ну что то вроде этого. Ты же эту часть сам придумывал. Мне не доверил.
- И что? Плохо получилось?
- Не плохо, но как то …по-Гришковецки, что ли.
- Вечно ты Серега меня этим подкалываешь. Я, может, специально там так сделал. Что бы возникло ощущение, что по Гришковецки, а на самом деле я это целенаправленно сделал.
- Это ты давно придумал так отвечать?..
- Да ну тебя…интересно на чем он в театр приедет? На Мерседесе, наверное. Или на Ауди.
- Ага прямо в наш город на Ауди и приедет. Он скорее всего поездом. В СВ. А на вокзале встретит его кто-нибудь. Да братуха твой наверное и встретит. Так что приедет он не на Мерседесе и не на Ауди, а на вашей задрипаной девятке.
- Не знаю, я с Михой не говорил по этому поводу.
- Подъедет к нашему театру, выйдет из машины…Приедет не выступать, а смотреть…на нас будет смотреть…здорово то как! Выйдет из машины…до представления еще час, мы стоим у входа в театр…

***

 Тут свершилось событие, которое в общем то не очень укладывается в стиль моего повествования. Но так как оно совершилось в его пределах, то не рассказать о нем я не могу. Володя и Сергей, герои этого рассказа, которых я придумывал, неожиданно ожили. Не как Галатея, нет, они так и не сошли с экрана монитора. Но вдруг разом посмотрели на автора этих строк, то есть на меня. И сказали. Одновременно сказали.
- Слушай [cens.] ты [cens.], автор этих строк. Если в конце рассказа Гришковец выйдет из машины и обратится к нам с вопросом «Пофестивалим?», то ты [cens.] автор этих строк…ты [cens.] неоригинален и несовременен, понял? Нашелся кретивщик [cens.]. Так что даже и не думай завершать все такими вот словами. И даже не смей писать вот так вот примерно:
«они сели на заднее сиденье остановившегося автомобиля. Человек, ехавший рядом с водителем, обернулся, посмотрел на них сквозь весело блестевшие стекла очков и сказал : «Ну что ребята…». Ребята хором продолжили «Пофестивалим?». И все трое рассмеялись.»
 Так вот [cens.]. Автор этих строк. Даже не думай так закончить этот рассказ!

***

 Друзья дошли до площади перед театром. Неработающие фонтаны, несколько свежеокрашенных скамеек, кустики и много мусора. День был теплый, но не жаркий. Даже удивительно для середины июля.
- Надо не забыть выключить телефон, - вспомнил Сергей. - А то я всех попрошу это сделать, а сам…
Он усмехнулся и вынул трубку.
- И свой не забудь. О, запел как раз.
Володя вытащил из кармана телефон, который уже начал подергиваться, с улыбкой поднес к уху.
- Алее, Миха, я на связи…
Через минуту нажал на сброс. Подошел к Сергею. Медленно подошел, как будто решая про себя, стоит ли это делать.
- Серега…а его не будет…
- кого?, - спросил Сергей, хотя все уже понял. Все понял…
- Мишка сказал, что только что звонил, мол, в Москву срочно вылетел, переозвучка чего-то там…просил не расстраиваться…приедет еще..когда-нибудь..как только освободится

 Сергей прикусил нижнюю губу, сунул руки в карманы джинс. Окинул взглядом разом посеревшую площадь. Прищурился на солнце. Затем мотнул головой в сторону ближайшего гастронома…
- ну что, Свитчара, …
- пофестивалим…