Любовь и порок

Сквозь мрак комнаты пробивались два ярких фосфоресцирующих огонька. На какое-то мгновение они пропадали, а потом появлялись вновь. Послышался острый звук упавшей чашки. Дикий гортанный захлебывающийся смех. И снова тишина... Скрип кресла и шаги. Звук раздвигающихся штор… Белый месяц сухо поглотил мрак, осветив черную кошачью фигуру. Она стояла, не шелохнувшись, возле окна в течение нескольких минут. Послышался синий звук разбивающихся о карниз капель дождя. Вздох… Фигура качнулась и приблизилась к столу, стоявшему посреди комнаты. «Смерть стоит того, чтобы жить» - сказал мягкий светло-голубой голос. Фигура грациозно проплыла в другой конец комнаты, потонув в ее темных слоях воздуха. Белые тупые лучи месяца осветили белый лист на столе. Через несколько минут фигура снова подплыла к столу. Приблизившись к свету, она залила комнату кровавым светом своего одеяния. В руках сверкнул блестящий предмет. Раздался желтый звук раскалывающегося неба. Белая молния рассекла синюю бездну и осветила бледное лицо необыкновенно красивой женщины. Рука дрогнула, и холодный блестящий предмет глухо упал на пол. Она слегка наклонила голову набок и усмехнулась своей неловкости, как будто мгновение назад в ее руке была ромашка, по которой она гадала, любит ли ее мальчишка. Она по-кошачьи приблизилась к креслу и села в него. Придвинувшись к столу, она протянула руку к лампе и зажгла свет. Теперь ее лицо не было скрыто под темным покрывалом мрака. Красные упругие губы, выразительные зеленые глаза, правильной формы нос, гладкая матовая белая кожа с пробивающимся нервным румянцем в верху щек, черные, придающие еще большую выразительность ее глазам брови, золотые волнистые волосы, заставляющие всю ее фигуру гореть и блистать под лучами света. Губы растянулись в аккуратной улыбке – смертоносном оружии этой роковой женщины. Она достала из ящика еще один лист бумаги, пожелтевший от времени.

«Дорогой Рик,
Любовь и жизнь моя, свет в моем вечно черном окне, луч в моей вечно черной душе. Всю мою жизнь меня окружало бесчисленное множество мужчин. Мужчин, любивших меня без памяти, мужчин, отдававших за меня свои жалкие жизни, мужчин, желавших обладать мною, мужчин, готовых пойти на безрассудные поступки. Ты даже не представляешь себе, как это наскучивает. Среди такого бесчинства невозможно увидеть единственного. Любовь превращается в честолюбие, а честолюбие в ненависть…
Скажу прямо: Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ СТРАДАЛ! Иного смысла я не вижу в своей жизни. Ты дважды пересек мне дорогу: в первый раз - когда спас меня, а второй – когда завладел моим сердцем.
Ты не любил меня, был холоден со мной, называл меня госпожой. Я не прощу тебе этого. Не прощу и того, что ты никогда не прельщался моими деньгами. Ты просто отобрал у меня свободу, заковав мое сердце в цепи, превратив мою дьявольскую душу в маленького беса, жалкого и ничтожного, слабого и уязвимого. Я страдала от твоей силы воли, от твоего равнодушия ко мне. Ты заставил меня унижаться перед тобой, смеялся над моей слабостью, упрямо называя меня госпожой. Я страдала, и мое сердце обливалось горячей кровью. Оно разрывалось от боли, мое холодное сердце. А ты смело смотрел мне в глаза, не замечая моей красоты, не замечая моей страсти и моей боли. Тебе было все равно…
Все те мужчины, так или иначе вмешивающиеся в мою жизнь, говорили напыщенные фразы, воспевая мою красоту и свою любовь ко мне. Они умели преподносить роскошные подарки, разыгрывать невероятные комедии. Но ни один не сумел завоевать меня. Вытащив меня из воды в тот холодный осенний день, согревая меня своим телом, ты разбудил во мне огонь. Зачем? Зачем ты спас меня, единственный мой человек?
Но ты поддался, поддался моим коварным чарам, ты стал маленькой жертвой опасной змеи. Когда я, стоя на коленях и умоляя тебя о любви, услышала долгожданный ответ, те самые слова, которые я так долго слышала в своих снах, пламя, горевшее во мне, поработило меня всю без остатка. Моей алчной душе хотелось одного, и это желание стало единственной целью моей жизни. Видя твою осторожность, упорную борьбу с моей волей, я продолжала страдать, сгорая от огня, бушевавшего в моем теле…
Но все когда-то кончается. С того самого дня, когда мечта претворилась в жизнь, я испытала насыщение, по силе не сравнимое ни с чем. Честолюбие было удовлетворено, страсть постепенно утихла, осталась только ненависть и воспоминания о невыносимой боли, унижениях, слезах. Я не могла это забыть. И поэтому отомщу тебе за это, заставлю страдать еще сильнее, чем страдала я.
Сегодня 9 мая 1904 года. Я совершу самый памятный поступок в своей жизни: я наконец убью себя и прекращу жизнь внутри меня.
P.S. Один поэт прежде, чем выстрелить себе в висок, сказал мне: «Ты не женщина, я знаю это точно. Ты дьявол…» Он единственный, кто стал для меня другом. Единственный, кто понял мою сущность.
Л.В.»

Посмотрев на свою работу, она снова улыбнулась. Отложив его в сторону, она принялась за белый лист. Сверху заглавными буквами было написано: «ЗАВЕЩАНИЕ». «Пусть все, что у меня есть, принадлежит тебе. Ты никогда не хотел обладать богатством, потому что считал, что это разъедает душу. Что ж… проверь, родной». Она аккуратно запечатала завещание и положила его в стол.
Она встала, подняла случайно уроненный блестящий предмет, открыла окно, ощущая холодные брызги дождя на своем лице, и красным голосом проговорила: «Смерть стоит того, чтобы жить». Нож глубоко вошел в ее живот. Тупая боль пронзила тело. Темной кровью стало пропитываться ее красное платье. Усердием воли она вытащила холодную сталь из своего тела и издала нечеловеческий стон. Л.В. полосонула ножом по венам на левой руке, испытав страшную невыносимую боль, и рухнула на пол. Она кричала, истекая кровью, чувствуя, что смерть не хочет приходить к ней. У нее не было сил поднять руку, чтобы нанести себе еще один удар. Она кричала, захлебываясь слезами и кровью, крепко сжимая рукоятку ножа. Боль разжигала страшный пожар в ее теле, заставляя сгорать каждую его частицу. Слыша треск выламываемой двери, она не в силах терпеть это больше подняла дрожащую руку над собой. Увидев бледное лицо Рика, она с силой опустила нож, проткнув свое горло. Это был последний удар. Женские крики стихли, а в воздухе повисло громкое протяжное: «НЕТ!»
* * *
Слуги, услышавшие крики своей госпожи, раздававшиеся со второго этажа, не поспешили на помощь, а тихо, как бы заговорчески, разошлись каждый в свою комнату. Л.В., которая никогда не считалась с другими людьми, не проявляла благодарности за многолетнюю службу, заслуживала их презрения и ненависти. Когда счастливый молодой человек, вернувшийся с праздника, услышал отчаянный женский крик, его лицо побледнело, и сердце как будто остановилось. Но это продолжалось всего несколько мгновений, после чего он, не мешкая, полетел по лестнице на второй этаж. Стараясь определить, из какой комнаты слышны крики, он понимал, что не успеет ее спасти, от чего все тело бросало в дрожь. «Кабинет», - промелькнуло в голове. Дверь была закрыта. Не задумываясь, он стал выламывать ее. Сорвав ее с петель, он вместе с ней рухнул на пол. Его глазам предстала окровавленное тело очаровательной женщины. Она подняла дрожащую руку, с грустью посмотрела на Рика, уже рванувшего к ее полумертвому телу, и с силой опустила нож, проткнув себе горло. Увидев это, он обессиленно рухнул на колени и закричал…
Прочитав записку и завещание, он лишь горько улыбнулся, как будто осознавая свою ошибку. «Ты прекрасно знал, что тебя может ждать. Зачем ты купился на свои жалкие мечты?» - думал он. Пока вокруг тела суетились полицейские, слуги и неизвестно откуда взявшиеся родственники, молодой человек переоделся в свой изорванный костюм, снял золотые часы, подаренные Л.В., и исчез.
* * *
Вскоре он снова очутился в старой лачуге, где, дрожа от холода, сидели его соплеменники, с которыми он с детства делил хлеб и кров.
- Где ты так долго пропадал? - спросил Сэм.
- Мы уже думали, что тебя фараоны схватили, - между прочим, добавил Том.
- Антуанетта с ума по тебе сходит. Все мозги нам прокомпостировала, - недовольно буркнул лежавший в углу Грэг.
- Я узнал, что такое огонь и сильно обжегся, - тихо, как будто самому себе, сказал Рик.
Вскоре в лачуге появилась тощая фигура Антуанетты. Увидев среди ночлежников Рика, она улыбнулась и несмело подошла к нему.
- Я очень беспокоилась. Не знала уже, что и думать, - кротко сказала она и опустила глаза в пол.
- …
Он слышал, как стучало сердце в груди шестнадцатилетней девушки. Она опустила голову и закусила губу, думая о том, что очень хочет поцеловать его. Она зажмурила глаза и представила, как вытянет губы в трубочку и чмокнет своего лучшего друга детства в щечку. Все было так легко в мечтах, но так трудно наяву. Пока Аннушка думала, как перебороть свою нерешительность, хмурый Рик вышел из лачуги.
На дворе стояла ночь, в воздухе чувствовалась прохлада от недавнего дождя. Небо было усыпано яркими звездами. Вдали горел свет от уличных фонарей. Вдалеке звучала гулкая музыка, крики пьяных, выходящих из кабака. Глубоко вдохнув влажный серый воздух, Рик посмотрел в лужу на свое отражение. «Глупый человек, тебя не спроста наказали», - сказал он себе.
Антуанетта, обнаружившая, что Рик уже не сидит с ней рядом, тихо вышла из лачуги. Увидев впереди фигуру друга, она снова сконфузилась и остановилась у двери.
- Рик, я люблю тебя, - тихонько сказала она.
Рик обернулся и удивленно посмотрел на худую девочку с большими глазами, коротко остриженными белыми волосами, маленьким аккуратненьким носиком.
- Я тоже тебя люблю. Ты же мне как сестра, - спокойно сказал он и снова посмотрел в небо.
- Я люблю тебя не как брата, - оскорбленно сказала она и передернулась из-за холодного налетевшего ветра. Рик снова обернулся, немного испугавшись такого заявления.
- А вот и зря, - грубо сказал он и направился в кабак.
Аннушка никак такого не ожидала, слезы заполнили глаза и потекли по щекам. «Как? Как это может быть?» - спрашивала она себя. Она смотрела сквозь слезы на удаляющуюся фигуру молодого человека, пока она совсем не исчезла. Девочка вошла в лачугу и легла на свободные нары. Глотая вырывающиеся рыдания, она заливала грязную подушку слезами. Сэм и Том с жалостью посмотрели на девочку и замолчали. Хотя вскоре решив, что их молчание, только смущает Аннушку, продолжили разговор, а вскоре вообще вышли.
- Жалко девчонку, - сказал Сэм.
- Та… А че жалеть-то? Все мы тута обделенные, - ответил Том.
- Она ни матери, ни отца-то своего ни разу не видела. Они ее бросили как безродную. Наша мать-то от алкоголизма умерла, но она была с нами все время. А она одна… - сказал Сэм и замолчал.
- Интересно, что ей такое сказал Рик, что она теперь плачет, - через некоторое время спросил он.
- Можно подумать, не ясно? А куда он ваще запропастился?
* * *
На полпути Рик встретил своего старого приятеля. Он был уже подвыпившим. Лицо его выражало довольство и даже счастье. В кабак они шли уже вместе. Сев за свободный столик, они заказали бутылку портвейна. Эд недоверчиво смотрел в лицо своего приятеля Рика и молчал. С каждым выпитым Риком стаканом, он становился все более задумчив и угрюм. Он смотрел, как его друг наливает себе следующий стакан, и не выдержал. «Хватит», - заорал он, выхватил у Рика бутылку и разбил ее о пол. На некоторое время в кабаке воцарилась тишина. Пьяные с вниманием оборотились в сторону Эда в надежде увидеть драку, но спустя минуту разочарованно отвернулись и продолжили заливать свои глотки. «Ты сущий глупец! Я думал, что ты не такой, как все», - помолчав немного, он сел и продолжил: «Это ведь из-за женщины? Они лишь минутная утеха… Ты всегда восхищал меня своей устойчивостью ко всем бедам и лишениям. Ведь именно ты! говорил мне, что нужно ценить каждое мгновение и каждую мелочь, которую дарует тебе жизнь! Что никогда и несмотря ни на что нельзя сдаваться! Что нужно жить назло всем и жить счастливо! Что все обязательно, обязательно, - подчеркнул он, - должно быть хорошо!» «А ты прав, черт бы тебя побрал, прав! Ведь она дьяволица, она хотела погубить меня! А Аннушка – это все, что у меня есть!» - воодушевленно сказал Рик. «Она все, что у меня есть…»
* * *
 Выглянув на улицу, Аннушка не обнаружила там ни Тома, ни Сэма. Она внимательно осмотрела все вокруг себя, не зная, что с собой делать. От осознания своей ненужности она могла лишь вздохнуть. Она подняла взгляд в глубокое небо, и была ослеплена ярким светом звезд. Она зажмурила глаза и опустила голову вниз. Открыв глаза, она снова увидела звезды, теперь в отражении лужи. От раздражения она ударила босой ногой в центр лужи. По воде поползли круги. В голову пришла отчаянная мысль. Страшная мысль. «Но это единственный выход», - убеждала она себя. «Единственный выход…» - твердила она про себя, шагая к реке за городом.
* * *
Рик держал под мышкой красочный пакет и довольный собой направлялся к лачуге. В голове роились новые мечты.
- Ты не видел Аннушку? - крикнул Сэм.
- Нет. А разве она не дома? – беспокойно спросил Рик.
- Нет. Пока мы ходили к старику Хаггарту, она куда-то ушла.
Тревога в душе Рика нарастала. Интуиция подсказывала ему, что его Аннушка задумала что-то с собой сделать. Куда она могла пойти для этого? Только на реку…
* * *
Аннушка остановилась у берега. Подняла глаза к небу, сомкнула руки для молитвы и проговорила: «Милый Боженька, прости меня за мой грех. Я виновата перед тобой, но нет счастья в моей жизни, не могу я так жить, да и не хочу. Прости меня, родненький. Аминь». Она ступила в воду. Холодная острая боль пронзила ногу. Не отдернув ногу, она сморщила свой маленький носик и сделала еще шаг. А потом еще и еще… Холод сковывал ее тело, вонзаясь тысячами ножей в ее нежную плоть. «Единственный выход», - твердила она про себя, чувствуя, как вода поднимается все выше, а ноги с каждым шагом все глубже и глубже увязают в глине. Она поранилась об острую ракушку, но совсем не почувствовала этого. Вода была уже на уровне груди, но Аннушка продолжала идти, повторяя про себя: «Лишь бы поскорее умереть, прости меня, Боженька»… И вот вода уже по горло… Еще всего пару шагов и ее фигура полностью окажется под водой…
* * *
Рик бросил пакет и рванул к реке. Сэм удивленно обернулся в сторону удалявшегося друга. «Ты куда?» - крикнул он. Рик ничего не ответил, он знал лишь то, что обязан спасти эту маленькую девочку. Он бежал, не чувствуя сильную боль в легких, глотающих холодный осенний воздух. «Я обязательно должен успеть, - думал он, - Обязательно должен успеть».
«Вот она река. Вот следы от ее босых ног, они уходят в реку, но где она, где же, моя родная? Я не вижу ее… Нет смысла оставаться долее на берегу», - сказал он и бросился в реку с того места, где заканчивались следы Аннушки. Острая боль пронзила его разгоряченное тело. Судорога сковала левую ногу, но он все равно плыл, пытаясь сквозь мутную черную воду увидеть тело. Надежда пропадала, силы иссякали. Казалось, что еще несколько минут, и он уже не сможет сам добраться до берега, чтобы спасти свою жизнь. Боль постепенно пропадала, и он переставал чувствовать свое тело. «Все… это конец, - уже решил он. – Пора умирать». Рука ударилась обо что-то. «Это непременно должна быть она», - подумал он, и руки крепко ухватились за ткань. Превозмогая все свои силы, он плыл к берегу. Выталкивая хрупкое тельце на поверхность воды, стараясь поднять его выше. Его непослушные ноги дергались в холодной плотной воде. Он захлебывался водой, но, несмотря ни на что, выталкивал тело Аннушки из воды… Вот под ногами почувствовалась мягкая глина. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом. Он, как сумасшедший, рвался к берегу, таща за собой бесчувственную фигуру. Он чувствовал, как его тело режет и кромсает холодный пронизывающий ветер. Его лицо застилали слезы, хотя, может быть, это вода стекала с его волос. Обессилевшими руками он поднял тело своей маленькой подруги и стал выходить на берег. Ноги, как две дубовые палки, совсем не сгибались. Он рухнул на липкий берег, уронив хрупкое тельце. Не чувствуя непереносимую адскую боль в коленных суставах, он дрожащими руками прикоснулся к Аннушке. Его всего трясло. Ошалевший и напуганный он не знал, что делать. Он смотрел на Антуанетту очень-очень долго, видел, как струйки багряной крови смываются в реку, как белое вещество мозга прилипло к большому острому камню и при каждом движении воды выпячивалось наружу…
Он взял ее тело в руки и обнял его, как младенца. Покачиваясь то вперед, то назад, он что-то мычал про себя, заливая бледное лицо девочки своими слезами. Он нервно качал ее тело, продолжая сидеть на берегу. И только холодное острое небо с безразличием освещало эти две одинокие фигурки…
* * *
На следующий день, на берегу реки нашли два бездыханных тела. Это были Рик и Антуанетта. Они лежали, крепко прижавшись друг к другу, и чему-то смиренно улыбались.