девочка

 Лейтенант российских вооруженных сил Анатолий Борисович Девочка постоянно испытывал сильнейшие душевные и физические страдания из-за своей фамилии.
 Первое осознание своей исключительности пришло к нему еще в Детском Саду, где Анатолий Борисович, как и все нормальные люди отбывал свое социалистическое детство. Былые товарищи по ясельным играм по мере осознания ими половых различий между мальчиками и девочками (не в пользу последних, конечно) отворачивались от него, а женская половина, со свойственной ей брезгливостью, не спешила принимать маленького Толю в свой круг. Последние два года в Детском Саду он провел в полной изоляции, играя сам с собой, причем персонажи его игр были довольно брутальны.
 Незадолго до окончания Детсада отношения между ним и группой достигли апогея напряженности: коллектив не любит одиночек; и во время сончаса, воспользовавшись отсутствием воспитательницы, дети безжалостно избили Толика подушками до сотрясения мозга. Дети умеют быть жестокими. Так Анатолий стал изгоем.
 Школьные годы не принесли избавления. Толю постоянно и методически избивали: били
поодиночке и группами. Синяки, царапины, порванная одежда и разбитый нос сопровождали его все девять классов обучения.
 Но все это не сломило Анатолия, а напротив лишь закалило его характер: в десять лет он записался в секцию бокса и с ростом своего профессионализма начал получать удовольствие от постоянных драк. Воля крепла и вместе с нею крепли кулаки. В девятом классе он поодиночке избил весь свой класс - даже тех девчонок, которые насмехались над ним. Месть отравила его душу. Он научился быть жестким.
 Получив "удовлетворительный" аттестат Толя подал документы в военное училище, находившееся на другом конце страны. Он хотел начать новую жизнь.
 Поступить в танковое училище ему удалось только благодаря своим спортивным успехам:
мастеров спорта брали практически не обращая внимания на аттестат, однако, на зачислении
один из старших преподавателей многозначительно сказал перед строем:
 - Люди, стремящиеся стать военной элитой Страны не должны иметь каких-либо странных
мыслей и противоречащих закону и уставу убеждений... Всякого рода девочек мы будем с позором отчислять. Вы все станете настоящими мужиками.
 Шел 1985 год и семнадцатилетний Толя понял, что учиться будет трудно.
 Отношения с сокурсниками развивались по знакомой схеме: узнавая его фамилию молодые
люди сразу переполнялись брезгливостью и не хотели поддерживать абсолютно никаких
отношений. Однажды его попытались избить, но, встретив неожиданно жесткое сопротивление - отступили. Толя вновь оказался в изоляции. Однако в нем неожиданно проснулась страсть к учебе - все редкие часы досуга он проводил в учебной комнате, изучая материальную часть танка, уставы, тактику успеваемость его резко повысилась и преподаватели, отмечая его успехи говорили, усмехаясь в усы:
 - Вот! Берите пример с курсанта Девочки - старается как настоящий мужик!
 В аудитории раздавался дружный раскат хохота, а Анатолий с каменным лицом садился на место.
 В поощрение за отличную учебу Толю часто отправляли в увольнение.
 В первом же увольнении он познакомился с красивой девушкой по имени Юля; около
полугода продолжались ухаживания: Толя дарил ей цветы, водил в кино, они целовались
на скамейке в парке под проливным дождем.
 Однако все быстро кончилось: однажды Юля спохватилась. что не знает фамилии своего любимого: с отсутствующим видом Толя достал военный билет... После этого свидания,
Юлю он больше никогда не видел и с девушками не знакомился.
 Между тем Толе исполнилось восемнадцать лет и пришло время получать паспорт. Несколько недель перед этим событием Толя думал о смене фамилии на другую, более благозвучную и не несущую такого разрушительного смысла, однако, в конце концов, он принял решение оставить все как есть. "Ведь смена фамилии. - думал он, - равноценна отказу от самого себя, самопредательству, выбросу белого флага перед напором жизненных обстоятельств, кроме того - это будет означать, что вся моя жизнь до этого момента была прожита зря… Нет, так дело не пойдет". Как уже было сказано, Толя имел твердый характер и закаленную волю.
 Некоторое время спустя он получил паспорт, в котором значилось: Анатолий Борисович Девочка.
 На втором курсе обучения Толя полюбил бывать в библиотеках и изучать труды немецких философов. Так что, то Обстоятельство, что в один прекрасный день в его руки попала книга Фридриха Ницше "Антихристианин", не должно вызывать у читателя ни малейшего удивления. Прочтение "Антихристианина", а, в последствии, и других книжек данного автора, абсолютно перевернуло мировоззрение Анатолия - мрачная фигура Ubermenschen'а полностью захватила его воображение и, как большинство людей, он не устоял перед соблазном примерить маску Сверхчеловека.
 “Действительно, - размышлял он, - не отвернулось ли от меня человечество? Не стал ли я изгоем среди людей? Не имею ли я право, в таком случае, быть хозяином себе и своей судьбе? Хозяином своей фамилии?”
 Именно через свою фамилию он решил начать разрушение окружающего мира. Толя решил лишить фамилию ее метафизического смысла, роковым образом отражающегося на его судьбе.
После долгих размышлений он понял, что сделать это возможно лишь двумя способами: либо переместиться в качественно иную языковую среду, где его фамилия стала бы ничего не значащим набором букв; либо совершенно дезавуировать ее, сделав абсолютно неприменимой к нему, как к суверенной личности, устанавливающей законы для окружающего мира.
 Первый вариант был равноценен смене паспорта, и был безжалостно отвергнут, а по второму пути Анатолий шел всю свою жизнь. Решение проблемы застопорилось на мертвой точке.
 Незаметно прошли годы обучения в училище, и Толя был распределен в часть, находящуюся в глухом сибирском углу, неподалеку от советско-китайской границы. Именно здесь, когда он увидел, как расстреливают китайского крестьянина, перешедшего границу в поисках пропитания и задержанного с мешком советских лягушек, его посетила счастливая мысль: действовать нужно радикально, лишь это позволит осуществить мечту всей жизни.
 На дворе стоял 1991 год и в Толиной голове стал созревать план.
 Советско-китайская граница имела очень важное стратегическое значение для страны, тем более что отношения с Китаем, несмотря на некоторою разрядку, оставались довольно-таки напряженными и все гарнизоны расположенные в Сибирском Военном Округе часто проверялись комиссиями Генерального Штаба.
 Однажды осенью такая комиссия прибыла и в часть, где служил Анатолий Борисович.
Старый УАЗик с налипшими на колесах неимоверными комьями грязи, почерпнутыми
на разбитой проселочной дороге, без особых трудностей миновав КПП, остановился на краю плаца под самым флагштоком. Проскрежетав дверью и тускло блеснув под холодным солнцем генерал-майорскими звездами, из машины вылез начальник комиссии Андрей Петрович Самойлов.
 Тусклый металлический блеск генерал-майорских звезд окончательно выкристаллизовал у Анатолия Борисовича, стоявшего невдалеке, возле ворот ангара, схему метафизических действий для разрушения собственной фамилии. Он твердым шагом отравился к замком полка Чеботареву и вызвался сопровождать комиссию в качестве консультанта. Подполковник Чеботарев, знавший лейтенанта Девочку как ответственного и исполнительного солдата, с облегчением согласился.
 Два дня Толя водил комиссию по объектам части: ангарам, казармам, хоз. постройкам; показывал, рассказывал, давал характеристики личного состава. Ночью же не мог заснуть,
ворочаясь с боку на бок, он думал о последнем вечере комиссии в части, когда он намеревался
совершить выход за собственные пределы.
 “Найдется ли, - думал он, невидящими глазами разглядывая потолок, - найдется ли среди людей хоть один, кто не увязнет к собственном имени, кто сможет пройти сквозь него и стать... Кем стать?” - Он не находил ответа на этот вопрос.
 И вот последний вечер наступил и комиссию повели в армейскую баню.
 Анатолия назначили банщиком, каптер выдал ему пять березовых веников под роспись. Члены комиссии, слегка подвыпившие, парились торопливо, спеша вернуться к накрытому столу; но генерал-майор Самойлов, несмотря на опьянение требовал поддать пару и не жалеть веник. И вот, когда все члены комиссии, кроме Самойлова скрылись за дверью и из предбанника
донеслись их веселые голоса, Анатолий Борисович решил приступить к осуществлению своего плана.
 Отложив веник он, как бы случайно дотронулся до генерал-майорского члена, затем, увидев, что Самойлов не возражает, он встал на колени и обхватил губами командирский пенис. Через некоторое время Андрей Петрович потрепал Толю за щеку, поднял с колен, повернул и заставил нагнуться.
 Горячие слезы выступили на глазах Анатолия, и резкая боль пронзила его тело, когда Самойлов с некоторой натугой, но все ж таки с ощутимой сноровкой, ввел свой горячий и твердый член прямо в лейтенантский анус.
 Однако вскоре слезы боли на лице Анатолия сменились слезами радости: он смог перешагнуть через свою фамилию - отныне он уже не был девочкой!
 Опьяненный невообразимой радостью после произошедшего полового акта, он кое-как оделся, попутно отказываясь от выпивки и закуски, предлагаемой захмелевшими товарищами генерал-майора.
 Выйдя из бани, он прямиком направился к одной из сторожевых вышек. Не обращая внимания на холодный ливень, хлеставший из низких серых туч. Несколько раз, оскользнувшись на мокрых ступенях, Толя забрался наверх и закричал что было мочи:
 - Вот! Получите! Будете знать теперь кто такой Анатолий Борисович Девочка! Ха-ха-ха! Я свободен!
 Он кричал, и промозглый лес содрогался от его хохота.
 Через месяц из Генерального Штаба пришел приказ, в котором Анатолию присваивалось звание капитана и он переводился на службу в Москву.