Только вот жить в эту пору прекрасную уже не придётся ни мне, ни

«Холодает…» - думала мама, когда, зайдя в кухню, видела развалившегося на батареи кота. На этот счет в семье существовало две приметы: первая – кот ложился на кухонном столе у батареи, либо забирался на самый верх шкафа, подвешенного по соседству с плитой, где специально для него стояла старая обувная коробка. И в том, и в другом случае стоило ожидать похолодания, причем в семье не помнили, чтобы кот когда-нибудь ошибался.
Этого доморощенного предсказателя погоды звали Оскар. Так мальчик Арсений семь лет назад нарек взятого в их дом котенка. Совсем не в честь знаменитого писателя, как думали многие, а в честь награды американской академии киноискусства. Сеня был поклонником кино вообще, а особенно английской актрисы Кейт Уинслет. В далеком 98-м её как раз оставили без статуэтки за роль в «Титанике», и одиннадцатилетний киноман зачем-то решил увековечить это событие в кошачьем имени. Получилось эффектно, не то, что традиционные Мурзики, Тишки и Васьки. Мама добавила к красивому имени отчество, от имени предполагаемого родителя, и фамилию, от любимого киногероя, который по случайности оказался его тёзкой. Получилось Оскар Жофреевич Депейрак. Прямо как в паспорте у потомка каких-нибудь призеров-чемпионов-победителей выставок. Но чаще кота звали Ося, Осик или просто Мохнатый. Последнее было изобретением Арсения и постепенно стало домашним прозвищем для четвертого члена семьи. Именно сын настоял на том, чтобы взяли котенка, и считался его хозяином. Впрочем, хозяином он стал формальным, и со временем у них с котом установились специфические отношения «ты не трогаешь меня - я не трогаю тебя». Кормила и убирала за питомцем в основном мама, а папа баловал и сводил не нет всю воспитательную работу. От усадил кота на почетное место по правую руку от себя и позволял ему есть чуть ли не со своей тарелки. А также меньше всех ругался, когда Оскар приобрел привычку ходить и спать на обеденном столе и таскать оставленные без присмотра лакомые кусочки. «Что вы ругаетесь, он же зверь и не может сам о себе позаботиться» - отвечал он возмущенной маме.
Историю появления в доме кота члены семьи рассказывали как байку, забавный семейный анекдот. К 1998 г. после бурных потрясений начала десятилетия дела у родителей, работников бюджетной сферы, наконец, наладились настолько, что летом решено было всей семьей поехать в Крым. Тогда казалось, что новая жизнь практически наладилась. Завод, где всю жизнь трудился отец, уже несколько лет не выпускал пластмассовые лейки и ведра, потихоньку возвращаясь к традиционному производству оборудования для укладки дорог. Благое намерение показать ребенку море осуществили в первых числах августа, когда семья прибыла в станицу Малореченское недалеко от знаменитой горы Аюдаг. Родители сняли у местных жителей часть дома и две недели добросовестно баловали Арсения походами на пляж, фруктами и чебуреками, которые из всех местных кушаний полюбились мальчику больше всего. Хозяева дома держали огромное количество живности. Во дворе дома и небольшом саду помимо значительного числа кошек и собак бродили козы, куры, которые казались совершенной экзотикой городскому мальчику, никогда в жизни не имевшему домашних любимцев. Как все такие дети, Арсений всю жизнь завидовал детям своей крестной, у которых в доме, сколько он себя помнил, всегда жила какая-нибудь собака, и мечтал о собственном четвероногом друге. Но мама твердо стояла на своем: на собаку, считай, ещё одного ребёнка, сил у нее нет. Поэтому мальчик мечтал хотя бы о кошке, с которой забот меньше, и, с тех пор как нашел в коробке с картошкой двух белоснежных котят, строил коварные по отношению к маме планы. У одного из них был черный хохолок на макушке и изумрудные глазки, так что сердце Арсения на сей раз было полно решимости. Главную ставку мальчик делал, разумеется, на папу.
Белоснежной красавице по имени Белка и в голову не могло прийти, что одному из ее котят, родившихся где-то за месяц до приезда гостей из России, так повезет в жизни. Обычно ее потомство отправлялось «учиться на водолаза» или валялись на окрестных крышах с жутко матерым видом и изрядно прореженной шерстью. Но этому котенку предстояло получить имя в честь лысого позолоченного дядьки с мечом и отправиться в далекое Подмосковье в качестве любимца среднестатистической постсоветской семьи.
Возможно, родителям и удалось бы под благовидным предлогом отказать сыну, но в дело вмешались экономические обстоятельства, начисто усыпившие мамину бдительность. После 18 августа закрылись и не работали два дня все обменные пункты. А когда открылись, оказалось, что доллар стал стоить в три раза дороже прежнего. У семьи Арсения в комнате не было ни радиоприемника, ни тем более телевизора, а в репликах случайных собеседников слово «рубль» обязательно шло в связке со словом «обвал». Маме было в общем не до котят, лишь бы благополучно вернуться домой. Так что, когда семья покидала полюбившуюся Малоречку, под толстовкой у Арсения попискивал будущий Оскар.
В деталях о том, что произошло, семья узнала по дороге домой от торговцев на фруктовых базарах, которые в большом количестве возникают вдоль трассы в расчете на машины и автобусы отдыхающих. «У вас в стране финансовый кризис и новое правительство» - объяснили потрясенным людям, которые уже не понимали, имеют ли их деньги хоть какую-то покупательную способность. К счастью к родителям Арсения, как и ко многим другим, оказавшимся в таком же положении, относились сочувственно, принимали рубли в оплату за фрукты, давали торговаться. А мальчик, ходивший за мамой от латка к лотку, внимательно слушал, что рассказывали взрослые и никак не мог поверить, что кто-то сменил Черномырдина, который был премьером с тех пор, как Арсений узнал о существовании в России министров. Впрочем, гораздо важнее для него в тот момент было то, что его котенок в дороге ничего не ел и даже не пил. Арсений даже думал, что, может, его слишком рано оторвали от мамы и пить он еще не умеет. Потому мальчик боялся за Оскара больше, чем за правительство, и пытался его научить: наливал в мисочку воды и все тыкал туда мордочку котенка. Даже высовывал язык и усиленно изображал лакательные движения. Пару раз ему показалось, что котенок последовал его примеру. Всю дорогу мальчик с тревогой поглядывал на спрятавшегося среди коробок котенка и вся время держал наготове бутылочку с водой.
В свой город семья вернулась практически без денег, а дома как назло не было ни масла, ни соли, как не было и особых запасов продуктов. Никто не думал вернуться из отпуска на семь лет назад. Поэтому до первой зарплаты ели то, что привезли с собой с юга, на счастье, фруктов и овощей привезли полный багажник. Основным блюдом были баклажаны. На тех самых базарах они стоили копейки, и мама купила многокилограммовый мешок, потому что лично ей нравились «синенькие», а пришлось месяц кормить ими семью. Впрочем, Оскар не ел их даже тогда. Ему перепадало молоко и овсянка, которую неизбалованный еще кот ел с удовольствием. Тем временем люди сметали с полок магазинов продукты по старым, докризисным ценам, и как вскоре выяснилось, не зря. То ли товары нового завоза оказались дороже, то ли хозяева магазинов вовремя подсуетились, но цены на прилавках выросли раза в четыре. Арсения все это практически не коснулось. Для него как обычно начался учебный год, да и котенок отлично освоился на новом месте, так что опасения мальчика оказались напрасными. Сразу по приезду маленький Оскар начал скакать по расставленным в коридоре коробкам, моментально завоевав симпатии соседей. В дальнейшем он принялся активно обживать квартиру, сразу обозначив свои любимые места и отвоевав у членов семьи оба кресла от мебельного гарнитура.
Снова выбраться всей семьей на море хозяева Оскара смогли только в 2003-м. Чтобы относительно оправиться от последствий печально знаменитого «черного вторника», семье потребовалось пять лет. Но если в далеком 98-м можно было махнуть на юг на одни родительские отпускные, то теперь нужную сумму пришлось копить весь год. С тех пор, как кот впервые появился в семейной квартире, он перешел с овсянки на рыбку с макаронами или картошкой. Мама покупала на вес свежемороженую кильку, варила ее в консервной банке, а потом мешала с гарниром. Первое время кот съедал всё. Потом стал выбирать рыбу, а макароны оставлял нетронутыми. Однажды папа стал покупать ему дешевые сосиски. Вначале только по праздникам, но скоро Оскар перестал есть что-либо другое и покупка полуфабрикатов специально для кота стала неотъемлемой частью походов в магазин. Продавщицы пытались советовать сосиски получше и, соответственно, подороже, но папа отвечал: «Нет-нет, это для кота». Девушки не удивлялись. Сарафанное радио разносило истории о людях, на рынке покупающих для своих питомцев вырезку или почки. По этому поводу у мамы появился афоризм: «Хочу быть котом в богатой семье!». Со временем в холодильнике стали появляться продукты все более высокого качества, и в первую очередь это относилось к кошачьей еде. Сердобольный папа, несмотря на ворчания остальных членов семьи, любил Оскара как сына и первым делом, заходя в дом, интересовался: «Сыт ли мой мальчик?». По большому счёту, четвёртый член семьи питался так же, как и остальные.
Относительно голодное время наступало только, когда семья в полном составе куда-нибудь уезжала. Кота сдавали на попечение бабушки. Но летом она была занята на даче, где ее внимания требовали огурцы, помидоры и цветы. Кота туда не брали, потому что тот панически боялся любых выездов на природу. А навестить квартиру детей бабушка выбиралась, дай бог, раз в день, а то и реже. Но хозяева обычно не отсутствовали долго. Максимум через пару недель снова наступало время усиленного питания, а иногда помимо сосисок коту перепадали продукты посолиднее. Особенным уважением со стороны Оскара пользовалась колбаса докторская с молоком и мясной орех.
Но видно сын Белки родился не под самой счастливой звездой. До вырезки с почками дело так и не дошло. В начале 2004 г. завод, на котором работал отец, был объявлен банкротом и вскоре перекуплен одним столичным банком. Нового владельца не интересовало тяжелое машиностроение, поэтому большую часть завода ликвидировали, а бывшие цеха – некогда гордость страны - превратили в арендуемые площади. Банк решил, что так прибыли будет больше, а возразить было некому. Государство ушло из этого производства еще в начале приватизации. Глава семьи от переживаний и постоянного страха за свое место на месяц слег с больным сердцем, а, вернувшись к работе, вскоре попал под очередную волну сокращений. Многие его знакомые ушли сами, потому что даже в службе такси водителям платили больше. Новым хозяевам было выгоднее постоянно нанимать за небольшие деньги малоопытных и не слишком ответственных работников, которые не задерживались надолго, чем обеспечивать достойную оплату квалифицированным специалистам. Намаявшись в поисках работы в родном городе, отец по совету знакомого уехал на заработки куда-то за Урал. Но и там особо не везло. Он никак не мог закрепиться на одном месте, постоянно переезжал, и потому денег присылал немного. В семье эту тему старались не затрагивать. А кот все никак не мог привыкнуть к постоянному отсутствию любимого хозяина. Первое время он кидался к двери каждый раз, как слышал позвякивание ключей на лестничной площадке. А, оставаясь один, неприкаянный, чкался по квартире, не то жалобно мяукая, не то подвывая, словно старался найти хозяина, да никак не мог. Потом вообще переставал на всех реагировать и не встречал даже маму и Арсения. Папино место за столом пустовало, садиться по правую руку было не от кого, поэтому пост кота теперь располагался у дверцы холодильника.
В кошачьем рационе вновь появились сосиски, а также дешевый паштет с добавками, к которым кот долго и мучительно привыкал. Баловать теперь было некому. Папа последний раз кинул ему кусочек какого-то лакомства, когда полтора года назад приезжал на день рождения Арсения. Первое время коту удавалось разжалобить сына, но через полгода после отца тот уехал учиться в столицу. Там Арсений устроился на работу, потому что денег, которые могла дать мама, не хватало. Сначала просто ради заработка – официантом в сети столичных закусочных. Потом повезло трудоустроиться по специальности, и теперь Арсений изо всех сил старался хорошо себя зарекомендовать. Приезжал он редко, в основном, чтобы вдоволь поесть и поспать. Дома никому не звонил, не писал сообщений, не сразу узнавал старых друзей, когда те объявлялись сами. «Обижайтесь - не обижайтесь, так сложилось» - объяснял он. Тем не менее, когда приезжал сын, в доме наступал праздник. Это чувствовал даже кот. Во-первых, мама чаще улыбалась и после работы не срывала на нем зло. Во-вторых, к приезду сына в холодильнике, совсем как раньше, в изобилии появлялась еда. Мама могла подолгу колдовать у плиты, чтобы порадовать сына любимыми блюдами, часть которых, несомненно, перепадала и коту – четвертому члену семьи.
Но сын уезжал, мама снова обедала у бабушки, а утром и вечером обходилась чаем с булкой. В холодильнике помимо домашних заготовок частенько лежал только кошачий паштет. Так могло продолжаться несколько дней. В это время у Оскара появилась совсем не барская привычка лазить в помойное ведро в поисках аппетитных остатков хозяйской еды. Частенько кот переворачивал ведро, мусор просыпался, отчего за дополнительную работу по дому ему попадало от мамы и словом, и действием. А потом она грустно шутила, что не дело «царю зверей» по помойкам лазить. Действительно, за эти годы кот превратился в дородного белоснежного красавца, величественного и грациозного, способного украсить собой любое место.
Той зимой, когда Арсений впервые не приехал на зимние каникулы, стояли небывалые за последние годы холода. Из-за этого мама уже вторую субботу подряд не ходила кататься на лыжах с коллегами по работе. Вместо этого она сидела на кухне и пила чай. Кот, как обычно, повернувшись мордочкой к стене, дремал на батарее. «Видимо, правы те, кто говорят, что морозы пришли надолго», - думала мама, добавляя в чай апельсиновые корки. Она никак не могла избавиться от многолетней привычки сушить корки от съеденных апельсинов и использовать дважды одноразовый чайный пакетик. Уже три месяца мама жила в квартире вдвоем с котом. Сын не приезжал, а бабушка все никак не соглашалась пожить вместе с ней. Арсений звонил и, пытаясь подбодрить маму, говорил, что есть Оскар, с которым не соскучишься. Она поддакивала в трубку, хотя про себя уже давно с горечью называла кота «бессловесной тварью». В сорок пять все ее мысли о лучшей жизни были направлены только на сына: «Даст бог, он хорошо устроится в жизни и обеспечит достойную старость нам с отцом и тебе, Оскар».