Фаталист

 проблемы тугого народа
 ФАТАЛИСТ
 Петр Мефодьевич проснулся рано. Коров нужно было собрать и отвести в деревню. Комары и мошка, надоедая своим писком и жужжанием, не давали спать ему, всю ночь, умудряясь залетать в малейшие щели, укрывавшей его плащ-палатки. Лошадь стояла рядом, периодически подрагивая и фыркая от назойливой мошки, обе собаки - исправно несли свою вахту, не давая коровам уходить совсем далеко от общего стада. Роса, обильно покрывшая косогор, напитавшись от тумана, поблёскивала иногда отдельными капельками на траве.
Костёр догорал и огромное подложенное полено оставалось в нём в виде обугленного тлеющего огарка. На природе хорошо, вот, только сыро и комары ... а, так, нормально. Да и в деревне, в последнее время работы нет, только бабы по хозяйству и те, кто в магазины, баню и управу пристроились - у тех работа есть, за которую они деньги получают. Вот, и Мефодьевич пристроился пастухом - не много платят, но на жизнь хватает, даже дочкам, в город, получается отсылать, иногда. Как там они, трудно поди там сейчас - цены дорогие, зарплаты маленькие. Когда-то и он бывал в городе, даже жил там в общежитии. Отучился, работал слесарем на заводе, когда водка ещё не дорогая была. Потом, завод скончался, не выдержав новой системы и рабочие разбрелись, кто-куда. Народ всё по деревням зазывали, жильё обещали - вот они с женой и поехали... и ради жилья, и, решив, что жить в деревне всё же проще - заведут своё хозяйство, вот, тебе и помощь. Когда дочки подросли - думали проще будет, легче - ан, нет. Не по ним тихая жизнь, им весёлую и блескучую подавай. Откуда в деревне блескучая жизнь - вот и поехали в город, кто учиться, кто развлекаться, внося в городскую атмосферу свой деревенский апломб. Городские-то, там давно уже ужились, спокойные стали, рассудительные ... А, эти, приезжают со своими деревенскими амбициями на жизнь, со своими далёкими устаревшими взглядами на жизнь, будто их, из консервной банки вытащили, и, с напором, с норовом, а то и вообще - по жизни, как на кобылице скачут, ничего не видя вокруг и ничего не слыша. Покойница матушка, может и уговорила бы кого из них остаться, да рановато ушла, оставив Мефодьевича одного с тремя дочерьми и хозяйством. Пока, слесарные мастерские ещё работали - он и на работе успевал и дома. а, как закрылись - труба дело, в запой даже уходил, видеть никого не мог, кричал, что всё правительство перестреляет, но потом успокоился, смирился с таковостью жизни и начал наблюдать за жизнью, немного с другой стороны. То, что он увидел, погрузило его, сначала, в неизбежность и безысходность. Народец тупо горланил, друг перед другом и у всех появилась общая черта: что-нибудь сделать этакое, или одеть, чтобы все на тебя внимание обратили, так сказать - себя показать и на других покоситься. Суждения и обсуждения, тоже не выходили за рамки обычных сплетен, обмолачивания костей и возвысительных взглядов на достаток. Может, оттого и в городе всё так поменялось, что большинство деревенских уехали туда жить ... а уехали-то, с тем же багажом "деревенского плюмбума"... Машины, квартиры, коттеджи, культура ... а сознание, как было народно-деревенским и общественно-обсуждающим - так и осталось... Как красовались друг перед другом - так и продолжают в перегонки играть. Они это впитали... Младшая, недавно, письмишко прислала - внук родился, может он теперь городским станет ... А, может, и от них впитает, тоже самое, и будет таким же "городским деревенским", рассуждающим о жизни со слов окружающих. Средняя - на Канарах отдыхала, даже фотографию прислала ... Море, острова ... Море тёплое, не то, что севере, где, рядовой береговой охраны, Петр Котловаров нес свои дежурства, пытаясь понять, почему они называются "боевыми", воевала там только природа, а солдаты, всячески пытались от неё укрыться. Да и цвет моря, на фотографии - уж больно красивый. Ну, что ж, видно не судьба ему в тёплом море, при жизни купаться. Бабка Таисья - бывшая техничка управы, как, лет десять назад, узнала про курсы целителей, так и поехала в город, выучилась, документ получила, что видит и знает много, а вернувшись назад, стала лечить деревенских. Ходил он к ней как-то, когда "хандроз" сильно прихватил. Она знает, действительно, много - про "чакры" ему всё говорила, про то, что она с космосом общается и через неё волшебная сила космических пришельцев проходит ... Только не помогло ему это, а когда она, своими пятками, по нему прыгать начала - думал, как бы позвоночник в обратную сторону не выгнулся - тогда-то уж и врачи не помогут. Ушел, отлежался сам, а Таисье - так и сказал, что не тому её учили ... или не те учили ... или учить не её нужно было, а кто глубже соображает. Что стало с человеком - была такая простая, бубнящее-обидчивая, но все ж таки добрая и открытая ... А теперь ... Важная, мнящая, заносчивая, сочиняет кучу красивых определений и сама верит в это ... и настраивает людей друг против друга ... Чему-то не тому научилась, зато деньги появились и свой расшитый халат она теперь "имиджем" называет. Грустно стало Мефодьевичу, однажды, очень грустно, когда обратил внимание на то, что дети в деревнях несут какую-то отметину ... лица у них другие ... отсталые ... а может это и есть деградация? По разным причинам ... тут, и пьянка родителей, и гены, и то самое деревенское сознание, впитываемое ими ... Что тут скажешь, глубинка ...
 Сев не коня, Мефодьевич погнал стадо в деревню. Коровы и сами прекрасно знали - куда им идти. Скоро утренняя дойка и с наполненным выменем они двинулись уже знакомым маршрутом к своим хозяйкам. Хорошо дышать воздухом на природе, а как в деревню зайдёшь - и дышать не охота. Всё так же, те же разговоры, те же лица ... У дома Колобачихи, только, джип стоит - сын из города приехал - он ,теперь, там "крутой"... Говорит "бизнесмен", а Мефодьевич-то знает - какой он бизнесмен. У Макарихи то сын в охранники подался - магазин стережёт, так, вот он и рассказывал про "бизнесменскую контору", куда девок зазывают и отдают их на потребу всем желающим и уйти не дают, бьют, да пугают. Вот "бизнесмен" этим и занимался, даже дочек Мефодьевича к себе звал. А Колобачихе, главное, что он на джипе и деньги - куры клевать отказываются. Время такое ... А, может, и не такое ... просто его таким сделали ... А кто сделал? Может, те, и сделали, кому это наруку ... А время Мефодьевича, так и прошло, даже не наступив. У многих так, хотя, не многие это заметили. Чтобы меньше видеть, всего этого, он и выбрал работу пастуха ... Хотя, и выбирать было не из чего - не до жиру ... А, вот, на счёт "быть бы живу", среди всего этого ... И жить - хорошо, и жизнь - не хороша. А, ведь, он ещё не стар - ещё и до пятидесяти далеко ... Ну, да ладно ... Сейчас, стадо разойдётся по своим дворам и молодой сменщик, погонит его, после дойки, пастись дальше, а завтра - Мефодьевич сменит его, лишь бы тот, в болото опять не завёл - криков не оберёшься. Тут, вон, у Таисьи - три коровы теперь, так, одна - об её же забор, рог обломила - столько бранных слов, на всю деревню, в адрес пастухов неслось, "дармовщиками" называли. А, в городе, зять рассказывал, все стали теперь "боссами" и "шефами", и платят "по усмотрению администрации" - могут и не заплатить, если изъян придумают в работе.
 Затопив печь, Мефодьевич начистил картошки, кожурки сунул в чан для свиней, туда же набросал и мелкую нарезанную картошку - свиньи тоже проголодались в его отсутствие. Нехитрый завтрак, кружка кваса и Мефодьевич лёг на свой диван, погрузившись в размышления...
- Для чего я живу? Дочки - вполне самостоятельные люди и давно не нуждаются в опеке. Зачем, тешить себя мыслью, что я живу ради них, что я им помогаю ... Они и без моей помощи прекрасно живут и отдыхают ... Действительно, что им тут делать в деревне? Тут, и мне-то делать нечего ... Внуки ... У внуков - своё время, своё понимание, пусть и детское... но их заставляют радоваться, говоря: "Вон, дедушка!" ... а с чего они должны радоваться? - Ну, дедушка, которого они не знают, с которым они не жили, не общались ... так, по рассказам ... Их заставляют доставть из себя внутреннюю близость, а откуда ей взяться ... наносная, с помощью внушений и убеждений близость получается. Любаши давно нет ... Снилась недавно - молодая, спокойная и задумчивая... ни чего не сказала ... просто, гуляла по поляне и ветер руками трогала. Если "ТАМ" ничего нет - откуда, тогда, эти образы, картины, чувства, которых я не видел никогда и не испытывал. Не умею я придумывать, значит - "ТАМ" и "ТУТ" - вместе, рядом, или мы не видим... Когда в гостях у старшего зятя был - он о пространствах рассказывал - понятно и без приводимых им фактов, у меня таких примеров много по жизни было ... И мать "приходила", незадолго до Любашиной смерти, говорила, что-то, только я не запомнил. И, в лесу, сознание терял, оказавшись, почему-то дома, видя, что мои девки делают... пришёл - так и есть ... А зять предлагал в город перебираться. Я ему: Тяжело мне тут будет - те же дураки, только больше ... Он ещё спросил: "А там, не тяжело, среди тупизма?" - И там тяжело, но меньше вижу ... и дышать, от этого, легче ... а тут задыхаться буду и мучиться ... Хороший, однако, мужик - старший зять ... с пониманием, наблюдательный ... Как он там жить может? Тоже, тяжко, поди ... но рядом близкие есть, а тут все, какие-то далёкие и самобытные, горланят, друг перед дружкой, как петухи на заборе. Можно, конечно, и водки выпить, забыться ... А в доме, всё же, спокойно, тихо ...
 Стукнула металлическая задвижка на калитке - кто-то дёрнул за верёвочку. По звуку скрипящих офицерских сапог было понятно, что это Фёдор Колобач направляется к нему в гости. Скрипнула дверь в сенях и слышен был зук вытиравшихся, об лежащий мешок, сапог. Затем отворилась входная дверь.
- Ты, де спрятался, Петро?
- Тут я , Михалыч, отдыхаю ... А ты опять похвастать чем-нибудь пришёл?
- А то! Сынок прыехал, гля, каку штуку прывёз!
 В руках у Колобача, лежал, довольно лёгкий и симпатичный пистолет.
- Я, думал - ты угостить чем пришёл, а ты, всё с игрушками ... всё вас на блескучести тянет ... Не наигрались ещё ...
- Та, то ж, не игрушка, а пистолет ... настоящий! И инициалы тут твои ПМ - Пётр Мефодьевич. Думаю, дай покажу, ты ж такого не видел - это новая модэл. Витёк, всё детство, с игрушечными бегал, а тут, ви-ишь, с каким ездит ... В руки возьмешь и, сразу, опробовать хочется...
- ПМ, говоришь ... - сказал Петр, поднимаясь с дивана - ... Это "Макаров" ... А где он его взял, сынок твой ... откуда у него милицейское оружие?
-А я - знаю? Говорит - его ... Ты, щас, ни чем не занят? А то, может, вылепил бы, по старой дружбе, пока время есть ... и наглядность перед глазами ...
 Пётр Мефодьевич, сидел, задумчиво глядя на инициалы пистолета, напоминаюшие его имя, фамилию и всю пролетевшую перед глазами жизнь.
- А, сынок, ругаться не будет?
- Та, он - уже в баню пошёл, с девками и друзьями ... Выпивки с собой набрали, как на новый год ...
- Ну, ладно, только он у тебя без номера получится - номер сбит чем-то ...
- Та, на шо он мне, этот номер ... Мне главно, шоб похож був ... А я, за то, тебе гостинца принесу.
- За то... за это ... А, без этого, нельзя гостинца принести? А болтаешь - по старой дружбе... Какая дружба, если всё "за то" или "за это"! Я, вон, у тебя обломок шифера просил, крышу соседке починить - ты ж без обмена - никак! Действительно - это в крови у людей ...
- Та, шо ты, к словам придрался - я же сказал, что гостинец принесу, значит принесу ... Ну, пойду я ... Там, свыню колоть трэба ...
 Он ушёл. Мефодьевич, ещё долго сидел задумчивым, по поводу людей, их жизни, правил обличия и меняющихся смыслов правильности жизни. За окном завыли собаки ...
 По улице бежал, по пояс раздетый, в натянутых на скорую ногу кроссовках, Колобач-младший ... Забежав во двор к Мефодьевичу, он был облаян собаками, отмахнувшись от которых, влетел в дом ...
 Вышел он, оттуда, минут через пятнадцать, весь в крови и с пистолетом в руках, отчаянно стуча свободной рукой себе по голове.

Мефодьевича похоронили на городском кладбище. Место пастуха занял бывший начальник слесарки. Колобача-младшего - оправдали, признав факт самоубийства, но посадили за другое ... Номер, сбитый на пистолете, был восстановлен Мефодьевичем на слепленном макете и соответствовал номеру табельного оружия, убитого, два месяца назад, работника миллиции. Фатальность Мефодьевича закончилась, перейдя к другим.
 АНАТОМО-ФАТОЛОГ
 2003.