Семь лет после катастрофы. Глава 2

– Глеб, ты как?
Андрей гнал машину на полной скорости, периодически кидая встревоженный взгляд в зеркало заднего вида. Глебу было очень плохо. Судя по всем симптомам, у него было сломано несколько рёбер и проткнуто лёгкое. Каждый вдох давался с огромным трудом, медик словно пытался раздуть внутри себя железный шар. Глеб закашлялся, отчаянно стараясь прекратить судороги диафрагмы. Скорее в институт!
– Да вроде жив, пока что, – Глеб кинул ободряющий взгляд в зеркало. Но, видимо, бодрости было мало, потому что глаза Андрея стали ещё более тревожными.
– Ты уж держись, тут немного осталось.
– Постараюсь, – фраза словно вырвалась из его горла. Глеб напряг всю свою волю и смог сдержать рвущийся кашель. Машина плавно летела над вдумчивой пустыней, пронзая песочные рыхлые стены. И сам ветер словно помогал кару лететь быстрее. Он не кидал на неё тонны песка, не закручивал в урагане. Ветер ровно шёл рядом с машиной, слегка обгоняя её. Сегодня буря была в настроении.
– Ещё минуту, – Андрей переключил всё свое внимание на панель управления, его пальцы тут же словно вросли в кнопки. Послушная машина отвечала на каждую его команду. Глеб сам любил водить машину, обычно водителем был он, а Андрей сидел на заднем сиденье этого двуместного аэрокара. Но сегодня вождение убило бы его. Во всех смыслах этого слова.
– Въезжаем. Держись, Глеб!
Вартрис отозвался глухим кашлем. Тусклое солнце резко исчезло, сменившись яркими лампами ангара. Плавно затормозив, машина зависла, затихла и медленно опустилась на песок.
– Сиди здесь, я сейчас, – и Андрей выпрыгнул из кабины. Гулкий топот удаляющихся шагов, пищание кнопок, двойное шипение шлюзовой, и всё затихло. Остался только лёгкий свист ветра у входа в ангар. Сегодня буря была в настроении. Она хотела играть…
Глеб намеренно гнал от себя мысли о произошедшем несколько минут назад. Он висел сейчас на волоске от смерти, и лишнее волнение могло серьёзно ему навредить. Нужно было сохранять спокойствие. Тем более, то обезболивающее помогало ему просто замечательно.
Кашель всё-таки пробрался наружу, заставив Глеба ещё больше испачкать кровью ладони. Да что же Андрей так долго возился?
Послышалось шипение. Но то был не нервный звук шлюзовой, а что-то другое. Дверь! Входная дверь в ангар, она внезапно начала работать!.. Невероятно…
Спустя полминуты натужного гудения в ангаре воцарилась глухая тишина, нарушаемая лишь свистом-дыханием медика. Он сидел с закрытыми глазами и прижатыми ко рту ладонями, мысленно подгоняя Андрея. Ну скорее!
Услышав, наконец, его молитвы, шикнула шлюзовая, и ангар заполнился шумом возбуждённо-делового разговора:
– Вартрис? Он что, совсем плох?
– А просто, на руках его? Или я его под руку возьму и доведу.
– До чего же носилки тяжёлые! Угол, аккуратнее! Себастьян!
– Андрюш, ну что случилось-то?
– Потом Глеб всё скажет. Иль-Янь, возьми эти трубки.
– О Боже…
Надежда Георгиевна остановилась перед машиной, прижав ладонь ко рту. Она на секунду замерла, словно оценивая степень повреждений, и тут же взяла инициативу в свои руки.
– Вась, Андрюш, возьмите Глеба за ноги и руки. Аккуратно. Что у тебя повреждено? Лёгкое?
Глеб кивнул.
– Себастьян, иди… Нет. Андрей! Иди, подготовь палату, а ты, Себастьян, помоги Васе. Вот так. Отлично! Илечка, открой проход. Мальчики, носилки поднимаем на счёт три одновременно и медленно. Раз, два, три! Отлично. Пойдёмте. Проход, аккуратнее…
– Что здесь происходит? – загремел знакомый голос. И тут же не менее властным голосом Надежда парировала:
– Егор Иванович, потом. Видите, Глебу плохо. Так, аккуратнее, здесь ступенька…
На удивление Глеба, Егор Иванович не стал перечить, а молча уступил женщине. Оказывается, не настолько авторитарен был шеф!
Под непрерывным потоком команд носилки пересекали огромный зал, собирая вокруг себя всё больше любопытствующих. Даже вечно занятые химики оторвались от компьютеров и пытались хоть что-нибудь разглядеть за плотным рядом спин. Гул нарастал и спадал, люди переговаривались друг с другом, изредка оглядывая Глеба сочувствующими и испуганными взглядами. Вартрису казалось, что нести эти носилки будут вечность. В голове шумело, рук он уже не чувствовал, а грудь горела, словно там растопили печку. Сквозь туман он слышал, как ругалась Надежда, такая чуткая женщина. Как громыхал голос Егора Ивановича, заставляя звуки утихать. Он чувствовал, что его несли, потом переложили на кровать в палате, подключили капельницу, как щёлкали тумблеры на роботе-медике. Потом до него донёсся успокаивающий голос Андрея, тут же к его плечу прикоснулась холодная пластина, и он потерял сознание.
* * *
Андрей вышел из палаты и сразу закрыл за собой дверь.
– Всё. Теперь от нас ничего не зависит.
Медик вытер несуществующий пот со лба и потянулся.
– Что с ним? – Надежда требовательно посмотрела на Андрея.
– Видимо, повреждено лёгкое, – ответил медик. – Ох, как же я хочу кофе! Кто в столовую?
– Андрей, я удивляюсь, – с оттенком едкого раздражения произнесла Иль-Янь, – тут человек на грани смерти, а ты кофе хочешь.
– А что ещё ты предлагаешь? – врач удивлённо вскинул брови. – Стоять тут и переживать, что ли? Глупо! Зачем нервы-то трепать! От нас ведь больше ничего не зависит. Глеб теперь полностью во власти робота-медика. Выживет он или умрёт, никому не известно. Да и если он всё же придёт в себя, то не обрадуется, если увидит ваши измождённые лица. Ведь ему придётся обхаживать вас. А работать после болезни мало кто любит. Так что пошли кофе пить, здоровья набираться.
Иль-Янь хотела вначале резко возразить, но циничная логика Андрея всё же остановила её. Да, он был по-своему прав, и это стоило признать.
Андрей быстрым шагом пошёл по большому залу; за ним, словно привязанные, побежали Надежда и Иль-Янь. Из всех ожидающих у палаты остались только они втроём, остальных Егор Иванович уже успел разогнать по рабочим местам. Сейчас же сам начальник шёл наперерез тройке с явным желанием побеседовать по душам. Надежда чуть убавила ход, отпустив вперёд Андрея и Иль-Янь.
– Егор Иванович, мы…
– Не здесь, – лицо шефа было не сердитым и не раздражённым. Оно было каменным и ничего не выражало. Егор Иванович подошёл к растерявшейся Надежде и в полтона добавил:
– зайдите ко мне в кабинет. Вы, Иль-Янь и Андрей.
На секунду встретился с ней взглядом, словно желая показать, насколько важными были его слова, и быстрым шагом направился к винтовой лестнице. Надежда проводила начальника растерянным взглядом. Почему он всегда ходил так, словно куда-то опаздывал?
– …а там сосиски лежат! Красные, из биомассы! Ты представляешь? Ростовский потом все инстанции обегал, всё пытался эти сосиски кому-нибудь всучить… О, Надежда Георгиевна! А я тут Илечку развлекаю.
Илечка же развлекалась по полной. Она улыбалась во все тридцать два зуба, прикрывала ладонями рот и отчаянно пыталась сдержать смех.
– Боже мой, Андрюша, – Надежда встревожено поглядела на женщину, – что ты ей такого дал съесть?
И спустя секунду с просительной интонацией:
– А мне дашь?
Раздалось бульканье, затем пауза – и Иль-Янь взорвалась громким смехом, тщетно прижимая ко рту бесполезные ладони. Надежда с улыбкой наблюдала за судорогами биолога. Ну почему ей, Надежде, никогда не удавалось так же отчаянно развеселиться?
– Извините, закончилось, – со смехом произнёс Андрей. – Но в следующий раз обязательно для вас оставлю. Садитесь! Что там начальство? Кидает молнии?
– Да, в общем-то, нет. Попросил нас троих зайти к нему в кабинет.
– Вот как, – Андрей перевёл взгляд на чашку, покрутил её в руках, наблюдая за волнением жидкости, затем отпил и добавил:
– А по поводу чего, не сказал?
– Ну, я думаю, не по поводу подменённой партии динамита, – Иль-Янь ещё немного устало посмеялась, выдохнула, что-то пробормотала на китайском и вновь надела на лицо внимательно-деловую маску. – Вартрис. Я думаю, что именно его скромной персоной и заинтересовался Егор Иванович.
– Да, Андрюш, смотри, как интересно получается. Уехал доктор домой, а через каких-то полтора часа его привозят в институт с пробитой грудью. Что случилось?
– Если бы я знал… – Андрей снова схватился за чашку, поднёс её ко рту и так и замер, словно своей медлительностью желая испытать терпение Надежды. Нет, сейчас не стоило его торопить. Несмотря на внешнее спокойствие, медик нервничал больше их двоих. Чашка в его руках подпрыгивала, так и норовя выскользнуть. Бедный мальчик…
– Сегодня в полвосьмого вечера ко мне приехал Вартрис. Он вытащил меня из дома, посадил в свою машину, и пока мы летели, попросил меня ни о чём не выспрашивать и полностью его слушаться. Я знаю Глеба уже давно. И тогда его просьбы показались мне странноватыми. Мы должны были приехать к Флигельсу в дом и снять с Джона энергетические показатели. Вартрис уверял меня, что это раскроет какую-то тайну.
Андрей жадно отпил из чашки.
– Когда мы приехали, то обнаружили, что входная дверь была неплотно закрыта. Она заела, песок попал в поршень. Мы без препятствий вошли в дом. Перед этим засветились по визору, но никто не подошёл. Глеб тогда ещё немного растерялся, когда ему никто не ответил. Но потом он вытащил из машины три биометрических датчика. Два он отдал мне и попросил установить их в доме. Мы вошли, я сразу же ушёл в другую комнату. Спустя несколько секунд раздался вопль, за ним какой-то хлопок и звон. Я выбежал в гостиную и увидел Глеба, он вставал с пола. А в двери на кухню стоял Флигельс! Он, указывается, был дома!
Медик отпил из стакана.
– Потом Глеб очень настойчивым голосом попросил меня идти в машину. Там я наконец-то увидел, что именно этот гад сделал с Глебом. У него была продавлена грудная клетка, сломано несколько рёбер. Он постоянно кашлял кровью. Я дал ему обезболивающее и привёз сюда. Дальше вы всё знаете.
Андрей большими глотками допил кофе и резко поставил ёмкость на стол. Пластиковый стаканчик от удара подпрыгнул и упал на бок, пролив остатки кофе на руку медику. Тот, глухо ругнувшись, нервно схватил стакан, выронил, снова схватил, затем в ярости смял и бросил его на стол:
– Да что такое!
Андрей откинулся на спинку дивана, закрыл глаза, глубоко вздохнул и протяжно выдохнул. Надежда взяла смятый стаканчик в руки, помолчала и произнесла:
– Глеб что-нибудь говорил в машине?
– Нет, – Андрей приоткрыл глаза и принялся изучать потолок. –Ему очень сильно повезло, лёгкое было повреждено незначительно. Но даже при такой ране рекомендуется дышать как можно реже. Не говоря уже о разговорах.
– Так, значит, Глеб выживет? – Иль-Янь произнесла эти слова так, словно уточняла данные. Но от Надежды не ускользнула радостная искорка в её глазах.
– Да выживет он, выживет, – Андрей взял себя в руки, в его голосе вновь появились ироничные нотки. – Просто проваляется без сознания ещё дня два. А потом он опять будет изводить нас еженедельными проверками.
Надежда пододвинула свой стакан Андрею, тот с благодарной улыбкой принял этот подарок.
– Меня интересует, – проговорила Надежда, – зачем вообще Глеб туда поехал. Что он хотел узнать?
– Я же говорил, – недовольно прервал её Андрей, – я не знаю, он не…
– У Джона был контакт, – выпалила Иль-Янь. Чуть помолчала, пытливо поглядела в глаза Надежде, и продолжила:
– Джон смог связаться с алиеном. Точнее, как я поняла, он стал одним из этих алиенов. Он что-то говорил про родителя…
Надежда не смогла сдержаться и прервала речь женщины:
– Контакт? Что за контакт?
– Ну, телепатический. Не знаю, как ещё сказать. Короче, когда я пришла, Джон сидел в кресле со стеклянными глазами и дышал словно паровоз. Потом начла нести бред про то, что он – один из алиенов. Но в его словах были такие хорошие мысли… Короче, как я поняла, он смог вступить в контакт с главным алиеном. Джон то ли стал одним из этих растений, то ли с ним общался. Ещё я точно запомнила, что алиены могут друг с другом говорить через песок. Потом Джон стал проситься домой. Я напомнила Глебу, что Флигельс уже четвёртый раз в этом году берёт отгул, и Егор Иванович довольным не будет. Но Глебу было наплевать на мои слова. Он так и сказал! Я так возмутилась, что ушла оттуда.
Иль-Янь замолчала. Надежда смотрела на неё в ожидании продолжения; от её взгляда Ю смутилась и пробормотала:
– Вот, в общем-то, и всё. Джон ушёл, а Глеба я больше не видела.
– Понятно, – с сожалением протянула Надежда. Очередная головоломка. Иль-Янь, конечно, была хорошим специалистом, но вот достать из неё нужные факты подчас было очень трудно. С Глебом было бы всё проще. Он умел вычленять самое важное из общей массы, в его словах не надо было копаться. Но Глеба надо было ещё дождаться.
Надежда поймала себя на странной мысли – она ждала медика так, словно он куда-то ушёл и должен был скоро вернуться. Нет, Глеб, не уходи далеко. Ты нам ещё нужен…
– Нам нужен Глеб, – Андрей допил кофе и постучал донышком об стол. – Я всё никак не могу понять, зачем ему нужны были эти биометрические данные.
– Кстати, – ожила Надежда, – а ты успел включить тот датчик?
– Ну… да, а что? Точно! Надежда Георгиевна, вы – гений! Надо прямо сейчас поехать и забрать приборы. Посмотрим, чего они успели там зафиксировать.
– И ещё с Джоном заодно поговорить! – в глазах Иль-Янь блеснул хищный огонёк. – Сейчас-то он, наверное, спит, вот его тёпленьким и возьмём.
– Ага, а потом мы тебя холодненькой обнаружим, – Андрей спрятал лицо в ладонях. – Нет, сегодня идти туда не стоит. Вообще, лучше об это сказать военным, пусть они разбираются.
– Хорошая мысль, Андрюша, – Надежда встала из-за стола. – Пойдёмте, нам надо к великому и ужасному. Он, наверное, уже вскипел и пар из носика пускает.
Троица разноголосо захохотала.
* * *
Нет, он сделал что-то не то. Контакт прошёл успешно, но с тем человеком стало твориться неладное. Его жизненная Сила изменила свой цвет! И стала агрессивной. Цвет Силы стал таким похожим на цвет перерождённых! Но когда тот человек успел умереть? И вновь воскреснуть? Нет, надо следить за ним. Но следить будет очень трудно, с этими постоянными уколами!
Правда, Дерево уже научилось освобождаться от боли, но выход из своего тела плохо отражался на детях, они нервничали. Исполин уже устал от постоянных криков о помощи. Ну почему нельзя прекратить эти рождения новых жизней? Почему нельзя защитить детей от этих машин? Или можно? Но как? Надо спросить у Мауриса.
* * *
Надежда переставляла образцы с место на место, восстанавливая нужный порядок. Сегодня предстояла долгая ночь. Егор Иванович на том мини-совещании послушал её, Иль-Янь, Андрея, потом расплывчато поговорил об опасностях со всех сторон и под конец попросил остаться всех троих на ночь. Судя по кругам под глазами шефа и блуждающему взгляду, им предстоял отнюдь не романтический ужин при свечах. А обычная ночь при пробирках.
Надежда села на стул, глубоко вздохнула и, закрыв глаза, выдохнула, вслушиваясь в окружающий мир. В здании институт было тихо, непривычно тихо. Обычно звучал нестройный хор клавиатур, бормотание биологов, хлопанье дверей и, изредка, шипение шлюзовой. Институт жил, а сейчас он впал в спячку. Хотя нет, он не спал. Здание словно застыло, оно ждало утра, когда придут его жители, включат везде свет, принесут суматоху рабочего дня и вновь оживят институт. Это стеклянно-бетонное здание не могло жить самостоятельно, без людей. Как и люди без него. Симбиоз…
Надежда положила голову на сложенные руки. Интересно, а чем сейчас занимались Андрей и Иль-Янь? Что-то их давно не было слышно. А, неважно.
* * *
Он сделал очень плохую вещь. Маурис рассказал ему, что тот человек сделал со своей Силой. Он нанёс вред другому человеку! А раз Исполин был причиной пробуждения Силы, то он и виноват в случившемся. Ему и исправлять свою ошибку. Но сможет ли он?
* * *
– Надежда!
Роман улыбнулся и ласково повторил:
– Надежда, проснитесь!
Почему он был так официален? Рома, что случилось?
– Надежда Георгиевна!
Особенно сильный толчок выдернул её из объятий морфея.
– Рома? – Надежда резко выпрямилась и захлопала глазами, не сразу поняв, кто перед ней стоял.
– Вы проснулись? – незнакомец едва улыбнулся, пробежался взглядом по её лицу и добавил: – Поднимитесь ко мне в кабинет.
Мужчина развернулся, подошёл к двери, открыл её, и тут Надежда пришла в себя:
– Егор… Иванович?
– Да? – грузный мужчина повернулся к ней. – Вы что-то хотели сказать?
– Н… нет, я просто вас… вспомнила.
Надежда смутилась и опустила глаза. Она не увидела, как по лицу мужчины пробежала тень разочарования. Она тут же исчезла, уступив место слабой улыбке.
– Это хорошо, что вы меня вспомнили. Поднимитесь наверх, у меня есть новости.
– Хорошо, – закивала головой Надежда, боясь встретиться глазами с шефом. Она почему-то волновалась. Наверное, из-за того, что она ещё не до конца проснулась. Или потому, что они были совсем одни?..
Хлопнула входная дверь, и Надежда, отмерев, вскочила со стула, размяла затёкшую шею, кинула взгляд в зеркало, задержалась поправить причёску. Потом она увидела подтёки туши под глазами, потом – неровный след помады… Двадцать минут пробежали за мгновение. Неимоверным усилием воли Надежда отвернула голову от зеркала, на всякий случай напомнив себе, что она выглядит замечательно, и торопливо пошла-побежала к заветной двери на втором этаже.
– О, Надежда Георгиевна! – Андрей встретил её широкой улыбкой. – А Илечка ещё не подошла, вы первые!
Надежда улыбнулась в ответ, поблагодарила Егора Ивановича за кресло, села и принялась рассматривать аквариум и плавающую рыбку. Та вальсировала в пузатом аквариуме, вальяжно огибая нити водорослей. От её плавных движений женщину потянуло в сон, но тут в кабинет с шумом впорхнула Иль-Янь:
– А вот и я! – китаянка подлетела по очереди к каждому и вложила в ладонь по таблетке.
– Это чтобы не заснуть, хороший допинг, – девушка захрустела своим круглешком. – Да ешьте, ешьте, он практически безвреден. Просто вам через шесть-семь часов придётся поспать.
– В смысле, придётся?
– Ну, отрубит тебя, Андрюша. Не знаю, как ещё сказать…
– И не надо, Илечка, – Надежда покрутила таблетку в пальцах. Решительно положила её в рот и добавила: – Раз уж такие проблемы появились, то нужно решить их как можно быстрее. А потом будь что будет.
– Да, таблетки, – Егор Иванович на мгновение вспомнил, что с утра внутривенно вводил себе дозу допинга, но тут же заставил себя забыть об этом и кинул круглешок в рот.
– Давайте перейдём к делу.
Щёлкнул пульт, тёмный экран мигнул, и вскоре появился Стасис Лионис.
– …репортаж из самого центра нашей с вами сегодняшней жизни! – голос репортёра был поставленно оптимистичным, не слышалось ни единой фальшивой нотки в его бурлящей эмоциями речи. – Именно здесь военные силы планеты обнаружили источник всех бед, краснолистного алиена! Первого алиена! От этого дерева по всем континентам нашей родной планеты растут эти песочные деревца, мясники! Вы поглядите на этого исполина!
Камера метнулась в сторону, слегка бликнула особенно ярким прожектором, и экран заняла массивная крона дерева. Она едва проглядывалась за волнующейся пеленой песка. Между ветвями дерева проскакивали молнии, но треска от этих разрядов слышно не было, только тарахтенье Лиониса нарушало тишину:
– Как вы все знаете, если алиен вырастет чересчур большим, то он может разрушить кору Земли, продавить её своим весом. Тогда произойдёт глобальная катастрофа! Вы представляете, уважаемые телезрители – посреди Евразии огромнейший вулкан с жерлом в три километра, непрерывно извергающий пепел и лаву!
– Как будто бы сейчас лучше, – буркнула Иль-Янь. Лионис же продолжал:
– Кроме того, всемирно известный профессор Джек Фридмен из Кембриджского университета считает, что именно из-за алиенов Земля оскудела и потеряла свои ресурсы настолько, что даже чернозём из России превратился в песок. А ведь до сего дня кубометр этого чернозёма хранится во французском музее как эталон плодородия.
Камера между тем скользила по веткам, переходя всё ниже и ниже, и, наконец, остановилась на одном из корней исполина. Весь массивный ствол был испещрён дырами, проделанными бурильными установками. То и дело виднелись взрывы, но звук уносился крутящимся ветром. Иногда в какую-нибудь машину попадала молния, и тогда машина останавливалась, по всему телу открывались люки и из них вылезали огромные, с человека ростом, ремонтники.
– Кстати, уважаемые телезрители, обратите внимание на удивительно чистый воздух вокруг дерева: поразительно, но на расстоянии более чем в полтора километра от него нет ни единой летающей песчинки! Ветер здесь словно стягивается к алиену! И заметьте, какая стена песка за нашими спинами… Эй, вы что здесь делаете?
Камера повернулась вокруг оси, подвигалась в поисках цели и застыла. В пятидесяти метрах от Лиониса действительно была стена песка. Она бушевала, меняла очертания, но ближе этого расстояния подходить не решалась. И сейчас эту стену пронзала маленькая фигурка…
– Неужели… – Андрей глядел так, словно хотел сквозь экран просочиться к Лионису. Чтобы своими глазами увидеть, кто же это выходил из стены.
– Удивительно, уважаемые телезрители, но это гражданский! Он смог каким-то образом проникнуть сквозь усиленный конвой военных сил Земли. Наверное, у него есть спецпропуск. Но почему он не на аэрокаре? Давайте спросим у него самого.
И камера затряслась, преследуя скафандр с надписью на спине «Земля ТВ».
– Здравствуйте, – Лионис словно не пробежал эти метры в тяжеленном и неудобном спецкостюме, а прошёлся лёгким шагом по аллеям Антарктиды. – Скажите, что вас привело сюда? Желание сказать речь? Вся Земля ждёт с нетерпением того момента, когда алиен рухнет…
– Ждёт? – удивительно знакомый для собравшейся четвёрки голос едко продолжил: – Нет, это ждёт не Земля, а земляне, люди!
И Флигельс снял шлем.
– Что вы делаете? – голос Лиониса был неподдельно изумлённым. Раздражающе неподдельным. – Ведь вы сожжёте себе лицо!
– Здесь можно, он нас охраняет.
– Кто – он?
– Родитель, – Флигельс удивлённо посмотрел на корреспондента. – А кто ещё? Президент, что ли? Так он уже давно сменил прописку на марсианскую. Тут-то ему делать нечего…
– А кого вы называете родителем? – Стасис спешно сменил острую тему. – Этого алиена?
– Ну, да, – Джон о чём-то задумался, потом встрепенулся и, кинув: «До свидания», – и вдогонку: «Надеюсь», – быстрым шагом направился в сторону дерева. На протестующий оклик репортёра он не отреагировал.
Экран визора погас. Тут же ожил шеф:
– Этот репортаж я получил примерно полчаса назад. Дальше смотреть нет смысла: Лиониса прервали для сообщения из Антарктиды. Что-то по поводу законодательства. Неважно, это к делу не относится. Какие у вас по этому поводу мысли? По поводу Флигельса?
Андрей обхватил голову руками и, проведя пальцами по волосам, глухо сказал:
– Лично меня интересует следующее, – и более ясно: – почему у Флигельса такой безумный взгляд?
– Ты тоже это заметил? – Надежда от волнения встала с кресла, снова села и продолжила: – Я сначала думала, что тут дело в визоре, плохо сигнал передаётся. Потом – что он не выспался. Потом…
– А мне лично интересно, – прервал поток Егор Иванович, – что там Флигельсу вообще надо было.
Наступило молчание. В комнату просочился Маурис, мягкой походкой прошествовал по кабинету и прыгнул к Андрею на колени. Тот машинально принялся наглаживать кота, не убирая напряжённого взгляда с точки на ковре. Иль-Янь рассеянно наблюдала за движениями медика, потом её взгляд слегка прояснился, и она протянула:
– Вот бы Маурис говорить умел…
– Для чего это тебе? – равнодушно спросил Андрей. Надежда, услышав вопрос, очнулась от раздумий и внимательно посмотрела за Иль-Янь. Женщина уже привыкла, что у неё никогда не появлялись свои собственные уникальные идеи. Ей вполне хватало дьявольской наблюдательности и умения связывать, казалось бы, совершенно разные события. Ну и, кроме этого, биолог полагалась на свою интуицию. Вот и сейчас в её голове отчаянно звенел колокольчик тревоги: Иль-Янь что-то знает! Она сейчас скажет что-то важное!
И Иль-Янь сказала:
– Ну, Вартрис говорил, что кот сидел у Флигельса на коленях во время контакта.
Контакт! Колокольчик превратился в огромный колокол. Как же она могла забыть! Ведь Глеб очень педантичный человек!
– Ну и что, – тускло отозвался Андрей, усердно наглаживая искрящую шерсть кота. Маурис замурлыкал. Но Надежда Георгиевна уже поняла, что нужно делать. Глеб всегда ставил свои приборы на запись. А Андрей прекрасно в этих приборах разбирался.
Вдруг он сможет что-нибудь вычитать из них?
– Андрюш, а ты умеешь обращаться с приборами Глеба?
– Конечно, да! – медик даже остановил свою руку от возмущения. Но увидев возбуждённое лицо женщины, тут же торопливо добавил:
– Вы что-то придумали?
– Ты сможешь прочитать те показания, которые остались от Флигельса?
– Смогу, но откуда их… – Андрей огорчённо наклонил голову, затем его лицо прояснилось, он пробормотал: «Записи! Глеб, ты – гений!» – вскочил с кресла, сбросив кота на пол, и помчался в медицинский кабинет. За ним тут же рванули остальные.
* * *
– Ничего не понимаю, – Андрей уже несколько минут сосредоточенно рассматривал пляшущую синусоиду. Он в шестой раз перемотал запись назад и с тем же выражением лица продолжил изучение. Только голова в такт синусоиде не двигалась.
– Ну, что?! – изнывающая Иль-Янь пританцовывала рядом. Да что он там такого нашёл-то?
– Ничего не понимаю, – повторил медик. Иль-Янь встала на цыпочки и заглянула через плечо Андрея.
– По мне, так здесь вообще ничего непонятно, – только бы получилось его расшевелить! Иль-Янь знала слабое место Андрея: он бесился, когда кто-то сомневался в его профессиональных способностях.
Андрей остановил запись и нажал на перемотку. Нет, ну какой хам! Даже не отреагировал! И это после её минутной слабости. Хотя, целуется Андрюша изумительно. Сейчас же его губы из жаждущих превратились в сдержанно-тонкие, а глаза – из страстных в обеспокоенные. Нет, какой же Андрей разный. Ни на кого не похожий.
– Вот! – сердито воскликнул Андрей. Иль-Янь от его оклика испуганно отскочила в сторону. Андрей же не обратил на неё никакого внимания – он глядел сейчас на шефа, словно вызывая его на дуэль. Но Егор Иванович от битвы мягко уклонился. Он спросил:
– Что?
Андрей слегка опешил, но сердито-раздражённые нотки в голосе оставил:
– Тут.
Его палец оставил на экране жирный отпечаток. Прибор прокручивал десятисекундный отрезок: синусоида бешено заполняла весь экран, потом словно её кто-то хватал за оба конца, натягивал, держал секунды три и отпускал на волю.
– Это наш с Глебом прибор, – Андрей нервничал так, словно от этих слов сейчас зависело всё его будущее. – Он показывает жизнь. Он практически всегда точен.
Надежда непонимающе заморгала:
– Как это – он показывает жизнь? Я тебя правильно поняла: если синусоида пляшет, то человек жив, а если затухла, то…
– Человек мёртв. И прибор не показывает ложную смерть. В случае клинической смерти синусоида может и не остановиться.
– Джон умер? – Егор Иванович тоже решил принять участие в диалоге. – А кого мы видели в новостях?
– Двойника! – хохотнула Иль-Янь. – И ушёл отсюда его двойник! И справку выпросил двойник! И…
Тут Иль-Янь схватилась за руку Андрея, сделала страшное лицо, шумно вдохнула, напряглась, выплюнула: «Стойте!» – на секунду замерла, затем словно отмерла и обратилась к Андрею.
– Видеозапись есть?
– Нет, – Андрей пожал плечами, – Глебу они не нужны.
И тут же заинтересованно продолжил:
– А что? Что-то придумала?
– Я не уверена, – протянула Иль-Янь и обхватила голову, – мне нужна видеозапись. Я должна вспомнить!
Ну почему у неё такая выборочная память! Зрительная! Она знала: достаточно было лишь ещё раз увидеть сидящего в том кресле Джона, его внезапное пробуждение от контакта, слова… Что же он говорил-то?
– А без записи никак? – спросил шеф. – Почему она так тебе нужна?
– Просто Джон что-то говорил про алиенов и про контакт. А что – я не запомнила. Но вспомню, если увижу запись. Достаточно просто видео!
– Тогда пошли, – Егор Иванович в дополнение к своим словам махнул рукой, приглашая следовать за ним, и вышел из комнаты. Спустя минуту четвёрка уже разместилась в кабинете шефа, сам же хозяин комнаты колдовал с компьютером.
– Смотри, – послышался бас, и тут же ожил визор. Камера была направлена сверху точно на кресло с замершим Джоном. Глеб метался между Флигельсом и своим изобретением.
– Совёнок над входом! – прошептал Андрей. Егор Иванович слегка смутился, но тут же взял себя в руки и принялся следить за действом. Как и Иль-Янь. В её голове сейчас воскресали те события, она словно возвращалась к сегодняшнему дневному времени.
– Помоги мне! – прошептала Иль-Янь, и тут же Джон с неслышимым криком выгнулся дугой. Глеб, замерший у прибора и всем видом изображающий отчаяние, резко повернул голову и шагнул в сторону Джона.
– Джон, очнись, мы здесь, – Ю не отрывалась от экрана. Нет, её больше не было в этой комнате. Она стояла сейчас у косяка и с омерзением наблюдала за истерическим хохотом Джона. Неприятный, режущий уши звук…
– Да скажи же ты хоть что-нибудь! – Глеб ужасно нервничал, Ю видела это по его бегающим рукам. Врач то засовывал их в карманы белого халата, то поправлял галстук, то сплетал пальцы в замок…
– Я жив, – произнёс Джон. Потом повторил фразу, помолчал и заговорил что-то про алиенов. Иль-Янь вернулась в кабинет шефа.
– Что он говорит? – Надежда сразу почувствовала перемену в женщине.
– Про алиенов. Что они тоже живые. И сейчас он говорит про свой контакт. Он был одним из алиенов… Вспомнила! Когда Джон был этим алиеном, его выполола уборочная машина. И он чуть не умер.
– Да не чуть, а умер, – Андрей повернул голову к шефу. – А вы, Егор Иванович, коварный человек! Я и не знал, что всё это время работал под контролем маленькой совы.
– Не под контролем, а под присмотром, – улыбнулся Егор Иванович. – Скажите, Андрей, а люди могут воскресать?
Но ответить медику помешал визор. Прибор был поставлен на автоматическое включение при выходе Лиониса в эфир. И так как главный корреспондент канала «Земля ТВ» сейчас готовился объявить очередную сенсацию, визор послушно вспыхнул белым, потух и спустя секунду вывел передаваемый сигнал.
– Посмотрите! – Лионис от волнения почти кричал, и голос его не был фальшивым. – Посмотрите на алиена!
Камера передавала невероятное. Весь столб песка, окружавший ранее дерево, превратился в светящийся белый дым; тот тягуче кружился вокруг ствола и по спирали уходил наверх, в небо. Новый дым выходил из земли вокруг. Он стекался к дереву ленивым потоком, клубился у корней и также плавно по столбу в небо. Верха этого столба не было видно, и казалось, будто этот туман будет витать вокруг дерева бесконечно.
– Дым начал идти минуту назад! Я просил руководство канала дать картину раньше, но устойчивый сигнал пошёл только сейчас. И вы не поверите, уважаемые телезрители, но этот человек, который пятнадцать минут назад прошёл мимо нас, творил здесь невероятное! Он сражался с военными силами! И он выиграл бой! Да, уважаемые телезрители, военные силы вокруг алиена были разгромлены одним человеком. Мне только что сообщили, что через пятнадцать минут связь со мной по официальным причинам придётся оборвать, поэтому я постараюсь вкратце и правдиво обрисовать ситуацию… Ну, нифига себе!
Пока Лионис говорил, камера путешествовала по окружающему дыму, давая возможность оценить масштабы произошедшего. Сначала в визоре проявился раскуроченный танк, за ним проследовали обломки бурильной установки. Сквозь дым едва проглядывались останки ремонтников… И в момент громкого крика камера дёрнулась в сторону дерева и успела запечатлеть яркий синий луч. Он исходил из центра этого клубящегося столба и уходил в небо. Луч плавно потух, затем докатился гром, и дым, текущий по земле, начал истончаться.
– Невероятно, – прошептал Лионис. И тут же из центра вылетело по-очереди ещё два луча. Размеренные и спокойные, они один за другим озарили окружающий мир синим цветом, мягко потухли, грянули громы, и туман начала исчезать. Сначала сквозь непроглядную мягкую стену просочился ствол, он оброс толстыми ветками, и затем всё дерево предстало под свет ярких фотонных прожекторов в своей мрачной красоте.
– Дерево облетело! – голос Лиониса сорвался. Корреспондент кашлянул и, волнуясь, продолжил:
– Посмотрите, на дереве нет листьев! Они все опали. Так странно видеть эти ветки без листьев, таким голым кажется Целитель…
Стасис резко замолчал и продолжил своим обычным тоном:
– Мне кажется, уважаемые телезрители, нет смысла описывать то, что вы сейчас видели. Потому что лично я не знаю, как объяснить этот непонятный феномен. В оставшиеся десять минут я постараюсь изложить последние события. И, если повезёт, взять интервью у того странного человека с необыкновенными возможностями.
Лионис замолчал, послышался едва слышный мат, слова: «Передавай, уже без разницы», и Стасис продолжил.
– Сразу же после того, как между нами разорвали связь, незнакомец принялся переворачивать бурильные установки. Он даже не прикасался к ним! Отто, передай, пожалуйста, картинку в студию. Уважаемые телезрители, всё, что здесь творилось, нам удалось снять. Сейчас идёт передача информации в студию. Генеральный директор нашего канала только что лично обещал, что вся информация без цензуры попадёт на ваши экраны. Детям до шестнадцати просьба отойти от визоров.
И тут экран заняла невероятная картина: в воздухе висела перевёрнутая бурильная установка, а внизу с поднятой рукой стоял Флигельс. Его рука опустилась, и чудо техники с отдалённым лязгом врезалось в песок. Тут же открылись люки, и из них вылезли ремонтники. Они выползали на песок, замирали и под внимательным взглядом Флигельса разрывались на части.
– Сейчас начнут стрелять военные, – произнёс Лионис за кадром. Из динамиков послышались хлопки оружия и визгливые звуки ловушек. Но Флигельс полностью игнорировал происходящее вокруг него. Он переключил своё внимание на соседнюю бурильную установку. Взмах – и машина взлетела в воздух. Движение пальцев – и железная конструкция смялась, словно железная банка из-под газировки. Ещё один взмах – и машина стремительно полетела к отдалённой насыпи. Едва из-за неё выскочило трое военных, как груда металла тут же врезалась в песочную гряду. Песок улёгся, тут же военные подбежали к останкам машины, подняли с земли ещё одного человека в пятнистом скафандре и повели-потащили его к авиамобилю. Но машина сама поднялась в воздух, замерла над остановившейся четвёркой и обрушилась на них всем своим весом.
– Этот бой окончился, когда этот экстрасенс опрокинул танк на последнего военного, – камера вновь показала Лиониса. Он грустил, и то была не грусть по роли, а правдивая тоска. – Но я не имею права осуждать или одобрять действия этого человека. Зато мы из первых уст можем сейчас узнать всю информацию. Какими же мотивами вы руководствовались? Представьтесь, пожалуйста.
– Флигельс, Джон Флигельс, – взлохмаченная голова слегка улыбнулась в камеру и тут же продолжила:
– Какие у меня мотивы? Месть! Военные убивали Родителя! А ведь именно благодаря ему человечество всё ещё живо. Но я не успел!..
Голос Джона слегка дрогнул. Мужчина закусил губу, шумно вдохнул и продолжил:
– Я не успел спасти Родителя!
Его глаза наводнились слезами, и две струйки прочертили кривые дорожки по пыльным щекам учёного.
– Он умер! Вы видели его смерть. И теперь всем нам крышка. Всем без исключения! Он один поддерживал постоянную бурю на планете. Он ждал, когда восстановится озоновый слой, и тогда можно было бы снять песок. Ведь эти песчинки спасали нас от радиации! Именно из-за них воздух до сих пор остаётся пригодным для дыхания, а мы можем жить в таких уязвимых домах-колпаках. Но озоновый слой восстановиться не успел. Есть ещё части планеты, куда лучи Солнца будут проходить беспрепятственно. К счастью, над нами находится самый надёжный слой этого газа, ведь именно дерево и формировало поток озона. Электрические разряды позволяют делать из воздуха этот газ. Но у земли он вреден. Поэтому Целитель и вырос на такую гигантскую высоту, чтобы не навредить людям. Вы слышите, земляне, родитель хотел помочь вам! А вы изобрели машины-выпалыватели, машины-убийцы!..
– Но вы ведь тоже убивали, военных!
– Нет! – угрожающе сдвинул брови Джон, его глаза лихорадочно блестели. – Я помогал дереву. Родитель дал мне эту власть, власть телекинеза, чтобы я помог ему уничтожить военных. И я сделал это! Я исполнил его волю! Я…
Сигнал прервался. Мигом потухший экран едва слышно затрещал, снимая статическое электричество, затем смолк, и в комнате воцарилась тишина. Не слышно было даже дыхания.
– А он отчасти прав, – грустно и тихо произнёс Егор Иванович. – Дерево действительно восстанавливало озоновый слой. Кажется, этот ваш доклад, Надежда Георгиевна?
– Да, – Надежда слабо улыбнулась, – я про это писала. Вы, кажется, говорили, что военные не дали ему хода.
И вновь воцарилось молчание. Надежда крутила в пальцах пуговицу на халате, не обращая внимания на тихий треск нитей. Тульский институт был профильным, он занимался только проблемами катастрофы. Надежда хорошо умела работать лишь с образцами алиенов. Нет, она, конечно же, могла исследовать и другие формы земной жизни, но вот решить проблему солнечной радиации она не сумеет. Как и все остальные в это огромном здании.
– Вот придут с утра химики, – шеф словно прочитал мысли сидящей рядом с ним женщины, – и что я им скажу? Всё, вы уволены. Можете убираться на все четыре стороны. Другой работы у меня для вас нет. Да и вообще, по профессии вы едва ли найдёте сейчас место! Да, дела…
– А я думала, что вместо нашей цивилизации будет цивилизация алиенов, – Иль-Янь широко зевнула, – Ох, всё, таблетки начнут скоро действовать. Я немного со временем напутала, они только на час-два бодрость дают. Зато потом нужно всего лишь шесть часов сна! И будем как огурчики. Да, Андрюша?
– Не знаю насчёт огурчиков, а я точно буду как выжатый лимон, – Андрей вытащил таблетку из нагрудного кармана и положил её в расслабленную ладонь китаянки. Извини, я не люблю химию внутрь себя потреблять.
– Это не химия, – Иль-Янь сделала над собой усилие, вытянула руку и вернула таблетку в карман Андрею. – Это травы, всё натуральное, от дедушки, он… оставил их мне…
Андрей с любопытством исследователя наблюдал за троицей. Шеф и Надежда приняли сон как свершившийся факт, одна Иль-Янь всё ещё отчаянно пыталась доказать Андрею свою правоту. И во время особо импульсивного бормотания её шея окончательно ослабла, голова откинулась на спинку кресла и она уснула
Андрею же спать не хотелось. Да и не мог он сейчас уснуть. Нужно было следить за Глебом. Слишком легко заживала его рана. А за последние семь лет медик ещё ни разу не встречался со случаями без осложнений.
* * *
Бурое растение с мясистыми листьями жадно впитывало свет незнакомой звезды. Песчаная буря делала жёсткий свет мягким и приятным. Ему не нужна была больше опека Родителя, он вырос и стал большим, самостоятельным. Он сам станет Родителем. Он поможет этой планете вернуть душу.
Тёмно-красные лопасти-листья слегка повернулись, и послушный ветер тут же окутал их пеленой песка. Ему нужно быстрее вырасти, стать большим и сильным. Большим и добрым. Как Родитель.