Милосердие здесь не живет. записки Стрингера

Война во все времена предполагала жестокость. Причем обоюдную. Но в анналах истории как правило оставалась память о варварстве одной стороны. Или победителя или побежденных (которых потому и наказали, что жестоки были). Однако еще с древнейших времен люди пытались ограничить беспощадность войны законами. Это были религиозные законы, кодексы чести воина, заветы предков, даже суеверия. Суеверие, что души убитых будут мстить, если бросить их без погребения, если предать осквернению. Древние эллины, возвращаясь с войны не входили в дома, не проведя обряд очищения от крови. Иначе они вносили зло скверны в дом. Кто сейчас возвращаясь с войны делает это? Кто убив, даже на законных основаниях (предположим бандита во время операции) потом идет в храм и просит у Бога прощения? Кто очищается от крови прежде чем войти в свой дом?

Махабхарата повествует нам о кодексах чести воина, сообщая что великий грех – добить раненого, убить бросившего оружие или бегущего с поля битвы врага. Соответственно что воин покрывал себя позором вымещая гнев на мирном населения врага. Особенно на женщинах, детях и стариках. Воин считался опозоренным, если убивал противника ударом в спину или прибегал к обману. Но уже там же Кришна освобождает от ответственности перед богами братьев Пандавов призывая не щадить никого во имя него – Кришны, во время битвы с Кауравами. Таким образом, борьба Пандавов и Кауравов якобы за восстановление справедливости, оборачивается беспощадной борьбой старой и новой морали. Правила действовали до тех пор, пока царила мораль старой религии – новая религия во имя победы освобождает от этих правил.

Не зря во все времена считалось, что по мере своего развития человечество стремится освободиться от оков законов морали. Мораль становилась уделом слабых. Также о морали вспоминали победители, когда уже требовалось оградить свою победу от ответных действий. В конце концов, то же человечество с развитием вооружений и ужесточением войн вынуждено было вновь и вновь возвращаться к применению кодексов, законов морали и религии, чтобы хоть как-то защитить себя. Но все равно – во все времена по прежнему действует принцип – горе побежденным. Победитель переписывал историю, вносил поправки в ее анналы. Если побежденные позднее брали реванш – история опять переписывалась.

Наше поколение живет в условиях мнимого демократического милосердия. Оно существует в качестве ширмы. Оказалось, что главное – это создать варварский образ врага и растиражировать его в мировом сообществе. В случае удачи можно уже начинать войну в «защиту» культурных ценностей, демократических завоеваний и собственной безопасности. Или во имя восстановления справедливости, возмездия, возврата утраченных территорий. А что эти «защитные» действия, как правило, сопровождаются той же жестокостью, беспощадностью и варварством, которые проявил ране обвиняемый – об этом уже старательно умалчивается. Как и во все времена – прав тот, кто контролирует общественное мнение. Чьи летописцы успеют настрочить донос в Историю.

Пройдя по горячим точкам пространства СССР – СНГ, побывав в Хорватии и Боснии, я только еще раз убедился, что в этих этнических, религиозных и территориальных распрях правых нет. И овечек тоже нет. Война сама по себе жестокость и как правило первая же жестокость одной стороны вызывает ответную реакцию с другой. А через некоторое время и не разберешь – кто положил начало актам варварства по отношению к противнику. И во всех случаях помимо пленных, раненых бойцов основной жертвой становится мирное население, ибо оно расплачивается за свою принадлежность к воюющей стороне. Т.е. носит образ врага. Войны царей, королей, императоров и князей между собой, давно сменились войнами между этносами, нациями, цивилизациями. Теперь не только воины и правители – даже дети и женщины ответственны перед победителями.

Я иду по сербскому пригороду Сараево. Моя московская пресс-карта и базирование в казармах русбата – мой пропуск и моя гарантия безопасности. Каждый серб встречает с объятиями и приглашает выпить. Каждый рассказывает о жестокостях хорватов или боснийских мусульман. О кровавых этнических чистках. И это было. Но в Сараево я ехал из Загреба – через всю Хорватию. И милые, гостеприимные и дружелюбные хорваты рассказывали мне о зверствах сербов. Позже, когда буду в Сараево у мусульман, то мне представят такие же свидетельства о зверствах хорватов и сербов против мусульман. И так все время. У каждого своя правда, но каждый раз одно и то же – милые гостеприимные люди, которые готовы заключить тебя в объятия, поделиться последним, закрыть тебя собой в миг опасности, могут показать звериный оскал когда оказываются на территории противника.

Группа предприимчивых дельцов на сербской территории Боснии организовала через Италию подпольные туры для любителей снайперской стрельбы по живым мишеням. Любители адреналина из Европы, доставлялись на место и занимали огневую точку на позиции. Им предоставлялась возможность отстреливать прохожих на улицах осажденного города. На это дельцы зарабатывали немалые деньги. Мирное население врага – это законная добыча. Его можно отстреливать. Но можно еще и делать деньги на жизни человека. Вот таким вот способом.

При этом, не раз наблюдал и такое – две воюющие стороны в период затишья забывают о вражде и начинают обмениться выпивкой, едой… Могут устроить общее застолье на праздник. Осетины в Цхинвали ненавидели грузин и мечтали изрезать на куски живьем Квантаришвили и Эпиташвили – двух милицейских начальников, которые действовали против них. А грузины готовы были заплатить любые деньги за голову старшего лейтенанта Гая из спецназа и полковника Киселева заодно. Ну и конечно кого-нибудь из осетинских командиров боевиков. Но однажды мы застали их всех за одним столом за общей трапезой с возглашением тостов здравиц друг другу. Оказалось, что шли переговоры об обмене пленными. Разойдясь после переговоров, они вновь стали лютыми врагами. А молдавский ОПОН с Бендерскими ополченцами на Пасху угощали друг друга. Молдаванам не хватило до утра закуски, а приднестровцам – выпивки. Вот и слали другу угощенье. Что абсолютно не помешало каждой стороне быть готовыми открыть огонь друг по другу спустя пару месяцев. И ведь каждый рассказывал мне о том, какие звери на другой стороне. Люди, годами жившие бок о бок и делившие радость и горе.

Но почему же открывая огонь, они теряют человеческий облик? Почему, ворвавшись в село или город противника, они не удовлетворяются уничтожением вооруженного противника, а начинают истреблять беззащитное население - насиловать, грабить, пытать и расстреливать? Почему человек забывает кодекс воина и честь мужчины? И вообще – почему необходимо звереть? Почему надо пленного превращать в истязаемого раба, насиловать женщин, убивать детей? Сколько тысячелетий уже человечество не в силах содрать с себя звериную личину? И почему чем цивилизованнее он становится, тем сильнее проявляется этот звериный облик? История ничему никого не учит. А с экранов телевизоров льются реки крови, взрываются дома и машины, горят сёла, мужчина избивает женщину – и это преподносится как искусство кино. И люди смотрят. Чем грязнее фильм – тем больше его популяризируют. Нам в школах твердили о жестокости римлян любовавшихся как рабы – гладиаторы убивают на арене друг друга, а сами готовы смотреть бои без правил, где опять но уже за деньги убивают на арене.

И в то же время с трибун постоянно твердят о гуманизме, демократических и духовных ценностях, любви и добре. Каждый хочет, чтобы по отношению к нему проявляли гуманность, милосердие и справедливость. Каждый требует от противника рыцарского поведения, но сам не хочет следовать этому. И постоянно обвиняет во всех грехах тех, кого считает врагом. Мы готовы сострадать своим жертвам и не только равнодушны, но даже радуемся страданиям врага. А враг для нас – это любой кто не согласен с нами, кто живет не так как мы, думает не так как мы, выглядит не так как мы. А если он еще и живет лучше нас или не желает жить и выглядеть как мы – то он враг.

Нам все время тесно рядом с кем-то на этой планете. Мы все время что-то делим. То сферы влияния, то рынки, то Бога, то женщину или жилплощадь, землю, деньги, кресло начальника…. И когда дело доходит до нас, когда ущемлены наши интересы – нам законы не писаны. Мы всегда правы. Наше эго диктует нам правила поведения. Наше эго требует, чтобы лишь мы были правы. А если кто-то нам мешает – мы готовы смести его с лица земли. Принцип – кто не с нами тот против нас, всегда берет верх.
Может потому и милосердие здесь не живет.
Стрингер.