Не случайные встречи

 Не «случайные встречи»…
 (о прозе Ю.Меринова)
 
 В конце 2002года Владивостокским издательством «Русский остров» в свет была выпущена новая, пятая по счёту, но не по объёму и значимости, книга нашего земляка Юрия Меринова. Это роман с серьезным названием, обещающим непростую тему – «Простите нас люди».
 Вообще нужно сказать, все книги в мире условно можно разделить по категориям. Одни могут быть подобны закрытому собранию, где о происходящих действах можно только догадываться, где явная клановость диктует жанр и события. Это книги для узкого посвящённого круга читателей. Есть книги похожие на административные, помпезные и многозначащие здания с множеством кабинетов, в большей мере ненужных и бесполезных. Такое наверно можно сказать об учебной литературе, о специальных справочниках, энциклопедиях и ещё о многих книгах из ряда так называемой специальной литературы. Есть, конечно же, ещё книги – парткомы с дутой многозначительностью и вычурной правотой. И есть книги – церкви, куда не все ходят, но почти все понимают важность благого дела их. Такие книги если читают, то потом перечитывают всю жизнь. Таких произведений мало. А есть книги большие, умные и важные своей философской великозначимостью. Их читают специально и только один раз для дела, как говорят. И тут же книга может быть каким-то клубом, или в более широком смысле – домом для каких-то кружков, подобно домам культуры или киноконцертным центрам. А может быть и маленьким баром, забегаловкой закусочной, развлекательным варьете, со всеми вытекающими отсюда направлениями в повествовании. Таких книг много, они так пестрят многообразием обложек и, конечно же, разноплановостью беллетристики. И тут нет особой нужды ругать это или наоборот восторгаться. Это нужно просто принимать. Это чтиво так сказать для всех. Его и читают все понемногу, на бегу, второпях, часто для того лишь, чтобы, как говорится, «накормить» глаза.
 Роман Юрия Меринова не из последнего ряда. Его книга – в большей степени откровение, социально-психологическая драма, круто приправленная детективом. Это какой-то своеобразный анализ прожитого, прочувствованного, пропущенного сквозь обострённое понимание блага и справедливости, анализ, проникнутый страстным желанием разобраться в сегодняшнем непростом мире. «Весьма закрученный сюжет», как сказано в небольшой аннотации к роману, стиснут, надо понимать, из соображений экономии в 340 страниц мелкого шрифта. Чёрно-белая чётко располовиненная жёсткая глянцевая обложка, притягивающая взгляд неслучайным изломом строки названия, обрамляющего опять-таки неслучайный и зловещий партийно-номенклатурный фас, какой-то могильной, но по-прежнему вседержащей персоны. Язык повествования своеобразен, часто режет слух так называемой ненормативной лексикой (неоправданная дань сегодняшней моде у писателей). Тяжёлый и конструктивно индивидуальный взгляд на жизнь, против которого можно протестовать, но с которым совершенно невозможно не согласиться. Жёстко обострённая правда жизни (такая правда, что зло берёт) в романе давит намеренно и откровенно прямотой и недвусмысленностью, потрясает, царапает до боли, до «крови». Часто это похожее на исповедь без покаяния, одержимой местью и обидами. Нелитературной прямолинейности хоть отбавляй. Книга приятно внушительна в руках и рассчитана на читателя думающего, как говорят, серьёзного. Будут ли перечитывать роман Юрия Меринова? Вопрос оставим для лучших будущих времён, а сегодня нужно прочесть эту книгу и отдать должное писателю, плодотворно работающему в копилку нашей Приморской литературы.
 Последняя книга Юрия Меринова легла на мой читательский стол сразу же по выходу из печати в начале 2004 года. Поскольку все предыдущие его книги были упорно постигнуты мной, то и эту, памятуя свой опыт, я упрямо осилил.
 Как бы там ни было, любую книгу начинаешь читать с обложки. Символисты говорят, что в любой случайной загогулине может быть скрыт смысл, потому не случайно книжные обложки тщательно прорабатываются, прежде чем появиться вещным обрамлением повестей и романов среди множества изданий. Тяжёлая и холодная на ощупь глянцевая сине-белая «Белая ложь» (название одной из повестей объединило всю книгу) беглым взглядом видится серой, а грустная зимняя рощица на лицевой стороне кажется излишне бледной. Вглядевшись пристальнее, понимаешь искусственность зимы – это художник снегативил фото, чтобы придать деревьям полупрозрачный вид. Может быть поэтому «лицо» обложки как-то видится поначалу «задом». Первое, что делаешь – переворачиваешь книгу, желая почему-то увидеть что-то другое и именно то, что должно показаться «лицом». Но находишь сзади «зад» и несколько разочаровано возвращаешься к морозной рощице на синем фоне. Есть в ней какая-то законченность, словно не предваряющая книгу, а наоборот заканчивающая. И надпись внизу, и затенённое несколько имя автора вверху выглядят каким-то искусным ограничением, завершением. Заснеженная рощица не показывается из белого проёма на обложке, а словно уходит в светлый четырёхугольник, который вот-вот сузится до малой щели, а потом и совсем закроется…
 Сразу же признаю, что писать Меринов стал лучше. Появилась в его манере какая-то раскрепощённость. Слова и предложения не цепляются друг за друга, а как-то катаются меж собой. Это или я вчитался, или к автору на самом деле приходит мастерство, профессионализм. Думаю, тут и то и другое, но прогресс в письме налицо. Примером тому может быть зарисовка зимнего леса в одной из повестей. Таких чистых и чудных картинок у него в предыдущих книгах я не встречал.
 Вообще, признаюсь, что, зная автора, как бывшего первого секретаря горкома партии, читаю его тугочитабельные вещи предвзято, зачастую с единственной целью найти в его творчестве некоторые из ответов на вопросы, что ставит нам жизнь сегодня, что ставила, может быть, ещё в той… советской жизни. И не нахожу…. Автор знает жизнь лучше это факт, моё читательское воображение часто восхищено таким знанием. Но вот решение общественных задач для него всегда проблематично. Потому так безжалостно был отстранён жизнью в сторону тогда… в девяностые, потому сегодня для него трудны новые проблемы. Его герои часто жестоки, стереотипны, как-то малочеловечны. Ни к одному не лежит душа, ни в одного нет веры. Автор не любит ни одного из своих героев не из прошлого, не из настоящего. А ведь когда-то жизнь поставила его самого у властного кормила, доверив судьбы тысяч людей. Это беда последнего возвысившегося поколения партийцев – холодно знать жизнь, видеть её грядущий слом и не находить в ней пути к добру. Какая великая трагедийность в этом – понимать драматичность ситуации, вбирать это сердцем, страдать, но не уметь выходить к благу. Книги Юрия Меринова – способ каким-то образом чуточку ослабить это страдание. И он сам это понимает в первую очередь…
 Первая повесть «Случайные встречи» в сравнении с предыдущей книгой «Простите нас люди» читается легче, хотя не лежит к моему читательскому нутру протокольный и нелитературный язык повести. Так можно наверно сегодня говорить, хотя с большой долей невероятности, наверно, и писать сегодня можно на таком языке, но это язык не литературы, это почти «феня». Однако нужно признать за автором некоторый прорыв просто к человеку, к его душевным перипетиям. Это как-то заставляет понимать неплохие авторские опыты в описании цветов лотоса, чувств любовного плана, но «феня» перебивает всё. Так отвратительно и сложно разговаривать и думать все сто процентов своего времени нормальный человек не может. Иногда он всё-таки просто по-человечески… думает и разговаривает.
 Повесть «Звонки из преисподней» неплохо увлекает, но опять язык…! Что это – писатель пошёл на поводу у «блатных» или бравирует тем, что и сам в этом смысле «не лыком шит»…? Всё остроумие автора вложено в нечеловеческую речь. Так «ботать» в жизни не могут даже в самой опустошённой и люмпенизированной среде. Подкупает лишь то, как автор наделяет своего отрицательного героя трезвой вполне человечной мыслью о простых людях.
 И «Белая ложь» так начинена излишествами и бравадой в языковых непотребствах, что сложно воспринимать повесть обычным неизощрённым сознанием. Автор словно бравирует знанием сленга, не более того. Но это нисколько не сближает его с рабочим человеком, наоборот отдаляет, и знание людей превращаются в фикцию, в дутую наигранность. Перегруз приключениями главного героя делает повесть нудной. Получается, что написано для массы, для толщины книги. История избитая, чернушная, накручена, может быть, чтобы вызвать читателя на жалость…
 «Когда зацветает кактус» - уже само начало повести подтверждает, что Меринов писатель работающий над собой. Вот чуть из повествования ушла «феня», появился герой со знаком плюс, ожила на страницах природа, какой-то новый заряд склоняет героев к добру. Это обнадёживает…. Но довольно частый приём перехода к повествованию от первого лица опять пестрит лексикой, так сказать, ненормативного порядка. Как только автор обращается к мыслям героя, повесть сразу скатывается на «базар»: «…гонять балду, бардак, здорово нагрели, начнут вякать, бабки, смотаться за бугор, перекантоваться…» и т.д. Вероятно это всё на потребу времени и нелепо «американизированному» читателю…? Это, надо признать, живёт в нас наив и желание объяснить настоящее время через себя. Тут же неоправданно много «казённого» языка: «…была бы невозможна такая многообещающая научная проработка, которая по своим потенциальным возможностям претендовала на докторскую…». Часто ловлю и себя на вот такой казёнщине. Это время в нас одно и то же говорит, детство одно или обязательно похожее. Это поколение наше ставит одни и те же вопросы в одном и том же времени. И ответов на них мы не знаем, точно так же, как и упорствуем в излишнем умничанье и ложном всезнании. Заканчивается повесть этаким хеппиэндом только на старый советский лад, вопреки заокеанским веяниям, – система всё-таки сильнее всех индивидуумов и бандформирований вместе взятых…
 «День серебряной юности» - замечательная задумка написать простого чистого человека, приподнять его до уровня гражданина. И сделать это нужно таким языком(!) чтобы сердце захватывало. «Глаголом жечь» нужно. Это нужно как стихи сложить, как песню спеть…. В какой-то мере это писателю удаётся. Размышления о жизни, о её смысле близки читателю, тем более что и в этой повести всё заканчивается хэппиэндом. Это хорошо, что и в сегодняшних сложностях безжалостного мира есть люди, подобно автору «Белой лжи», продолжающие много и настойчиво мыслить и приходить к хорошему концу. Эх, во благо бы ещё эти помыслы…
 Н.Тертышный.
 Приморский край.
 2005г.