Стая

В лесной чаще много веков подряд жили мирно разные птицы, и раз в год на просторной поляне, по традиции, они собирались на птичий Совет, чтобы обсудить и решить, кто же в очередной раз будет назван «свободной птицей». Советы проводились с тех давних времен, когда в небе появилась неизвестная черная птица, с осколком горного камня в лапах. Птица виртуозно опустилась на землю и, освободив лапки от груза, громко заявила на весь лес: «Этот камень – символ свободы – и только свободная птица вправе прикоснуться к нему».
С тех пор птица, которую Совет нарекал «свободной», становилась в течение последующего года «Главным мудрецом и советчиком стаи».
Ранним утром все птицы леса слетелись к осколку священного камня. Открывала Совет – «свободная птица» уходящего года – лебедь:
– Многоуважаемые, в чем-то уже свободные мои собратья, я считаю, что в истекшем году мои советы и мудрые мысли были необходимы стае, в первую очередь потому, что приближали всех к свободе. Так может, мы мирно разойдемся, и я с огромным желанием буду трудиться на благо стаи последующий год.
В ответ послышался голос всегда сомневающейся во всем совы:
– Насколько помнится мне, белоснежный сладкоголосый наш лебедь, Совет избрал тебя по трем причинам: первую я уже назвала, вторая – ты слишком глуп, и третья - ты слишком молчалив.
– Да, ты права, старая, уже умирающая сова, но насколько не изменяет мне моя память, ты сама прошлой осенью проронила слова, что этот мир лишен смысла, и тот, кто осознает это, обретет истинную свободу. Еще что-то лепетала ты о созерцании и сиюминутной суете. И Совет, обдумав твои слова, избрал меня. К тому же я действительно красив, от того – независтлив, от того – независим, от того – свободен. Может быть, ты себя считаешь свободной птицей?
– Бесспорно, – спокойно сказала сова, – уже много лет я не думаю о бренной жизни, моя душа свободна и бесстрастна, а мысли обращены к неизведанному – к смерти.
– Мысль о смерти вероломна, – бросил вызов зоркий орел, – птицы,
думающие о смерти, жалкие, а самое главное, они постепенно забывают жизнь. Свобода – это воля, это бескрайние просторы неба, это виртуозное парение.
Орел неожиданно сорвался с ветки ели, устремившись в синюю бездну. Он парил высоко в небе, проделывая уникальные, никем невиданные трюки. Все птицы, приоткрыв клювы, жадными глазами неотрывно " съедали" орлиный силуэт. Только горделивая цапля, вытянув стройные, наверняка в мыслях «свободные» ноги, глотала лягушек, аппетитно запивая их прохладной озерной водой.
– Красавец, – пропела она, – какое грандиозное зрелище, по-настоящему чувствуешь себя – Птицей.
– Какой достойный кандидат, – с восхищением сказал лебедь. – Не придает значения жизни материальной, а ценит иную жизнь, даруемую честью и славой. Орла на камень! Орла на камень! Птицы поддержали его, хлопая крыльями.
 – Не придает цены жизни материальной, – ехидно проговорила сова. – Чтобы так высоко летать и кувыркаться бездумно в воздухе, необходимо прежде всего хорошо питаться. Может быть Вы, уважаемый «свободный» лебедь будете год кормить его, и далеко не своим глупым шипением. Да, еще я припоминаю, как вчера в обед парящий в небе орел бросился с солнечных высот на ползучего гада.
Птицы зашипели от брезгливости.
– Феникса на камень! – кто-то прокричал из стаи. Он одинок. И только одинокая птица может быть свободна. У нас у всех семьи, мы отягощены материальными проблема ми, а феникс –ежели это самка, то у нее нет самца; ежели самец – нет самки.
– Какая глупость, – фыркнула возвышенная и тщеславная цапля. Феникс – несчастен и не может быть свободен.
– Да разве любовь имеет что-нибудь общее со свободой! – прокричал
обиженный орел. - Быть свободным - значит быть борцом!
– Мир есть чувства, – спокойно обронила слова красивая цапля, – а
любовь – это безумство, и мы сами определяем цену этому безумству, и сами платим по счетам – разве это не свобода. Умереть ради кого-то при каких-нибудь исключительных обстоятельствах, не думая ни о чем. Вот цена свободы.
Белый лебедь сладострастно смотрел на цаплю.
– Счастливая любовь расслабляет волю, несчастная разбивает сердце.
Птица не свободна, обуреваемая страстями, – неожиданно проговорил все
время молчащий серый воробей.
Солнце садилось за горизонт. Совет продолжался. Птицы устали и уже не так громогласно спорили. Неподалеку возлегала на кучке опавших листьев безобразная черная ворона. Она прожила 200 лет и, как все вороны-долгожители, сторонилась стаи. Птица потянулась, вытянув лапки, устало зевнула:
– Как мне наскучило это глупое слово «свобода». Годами галдят
одно и тоже: «Воля. Красота. Одиночество. Любовь.» И устойчиво-закономерно выбирают одних и тех же птиц. Хотя бы сегодняшний Совет удивил меня сиюминутным разнообразием. Нет, к сожалению, ошиблась. И эта стая после глупого лебедя избрала эту хвастушку цаплю, которая думает только о себе и имеет в сердце только одно желание понравиться всем. И нравится! Худая, длинная, вечнопьющая. Тьфу!
Ворона поближе перебралась к поляне:
– Уже расходятся. Слава жизни, ведь я могу хорошо спать только
на этом черном камне. Бабушкин подарок. Днем развлекаешься, ночью сладко спишь.
Ворона на мгновение вспомнила, что, умирая, ее умная и мудрая бабушка зло сказала:
– Глупые птицы. Пользуясь опасным словом «свобода», они отныне уже несвободны. И никогда не иди туда, куда идут все. Радуйся жизни. Ворона плохо понимала значение этих слов, ее интересовал теплый камень, мягкая куча листьев, возлегая на которых, она изредка смотрела в звездное небо.