Близкий человек

I

Когда-то в одном обычном городе произошло необычное событие: ранним утром, еще не проснувшихся жителей, разбудил громкий звук оркестра, людской шум, смех. Неестественная для этого города суета, заставила дремавших открыть глаза. «Что за нарушители порядка? Какой отвратительный шум!» - слышалось из открытого окна с белоснежной выглаженной шторой.
Если внимательный посторонний вскинет свой взгляд на окна этого города, то сделает мгновенно одно умозаключение – опрятные шторы, чистые стекла, ухоженные цветы на подоконниках, наверняка в городе проживают только счастливые, добрые, порядочные люди от того, что их окна в домах – безупречны.
В этот же день, в полдень, собравшийся совет города, постановил дать приют кочевым артистам. Но их «логово», так жители сами обозначили балаган, отгородить от городской суеты, дабы не нарушать порядка. Ведь издавна город живет своей установленной законом, жизнью – спокойной. И что самое главное – любой житель карался жестоко, если перейдет строго установленные границы, тем самым попадет на территорию, где изо дня в день проходят карнавалы, которые олицетворяют беспорядок, ненужную суету и самое главное – навевали странные неосознанные желания. Дело в том, что по традициям города строго были одобрены, приняты и закреплены все желания, которые должны были фантазировать его жители. Люди гордились своим открытием - обозначать и утверждать мечты. Эти законы повлекли за собой порядок, дисциплину и спокойствие. «Будьте спокойны и счастливы!» - было написано большими буквами на въезде в город.
Карнавал жил своей неповторимой отвергнутой жизнью. Для одного горожанина олицетворяя изгоя, для другого – преступника, лишь для Нее одной – искушение.


II

Солнце немилосердно пекло, утолить жажду – единственное желание, охватившее всех жителей города, которые как разварившийся картофель, доставляли хлопоты друг другу. Серые мятые майки, розовато – зеленовато – синие платья.
Он смотрел на все и всех, радуясь, что его дом – балаган, что он - изгой, а может преступник, но бесспорно не искуситель. Эти люди бесстрастны. Они неподражаемы, они не искушаемы, они неистребимы. Он шел, медленно рассматривая улицу. Все дома строго выдержаны в одном стиле. Только центральное здание на площади отличалось от всех своим величественным каменным крыльцом, куда с двух сторон вели изогнутые лестницы. «Наверняка – суд», - промелькнуло у него в голове, переведя взгляд на следующий дом. Строение поразило его своей непохожестью. Красный кирпич, орнамент на трубе, башенки с капителью, у входа вазы в греческом стиле. «Какой отвратительный вкус у его обитателя, хотя и достойный внимания». На ступеньках крыльца показался силуэт. Женщина. Она одна в целом городе стояла на пороге дома из красного кирпича, отвратительного цвета, в белом шелковом платье в такую жару, с лицом таким же белоснежно-шелковым, напоминающим лилию. Она заметила его. Подумав: «Странный прохожий, без шляпы и зонтика в такую погоду и с такой отвратительной сумкой красного цвета». Она закрыла дверь.


III

Ночь. Жители города спят и видят сны, выдержанные в одном стиле, а некоторые и вовсе не видят – признак самого достойного счастья и самого почитаемого спокойствия. Она боялась своих снов. Ей снились: карнавал, люди в пестрых масках касались ее тела, теплые женские руки обнимали ее за плечи, мягкие мужские касались ее талии. Она шла босиком, ногами чувствуя тепло, которое обжигало ее всю. Сладостный воздух навевал фантазии, во сне она понимала их значение и боялась их обнародования. Она знала, что дом с кривыми изогнутыми лестницами примет всех. Всех бессовестных. Совесть должна быть чиста, как не тронутая рукой писателя страница, как не тронутый рукой искусителя сон. Белые страницы, белые сны, пусть лучше сине-зеленые платья, она прятала свои краски под шелковой белой материей.
Ночь. Карнавал. Святая оргия. Порок. Изогнутые тела. Раскрасневшиеся лица. Веселье явное, не в духе пуритан. Наслаждение. Визги. Искушение. Дух отрицания. Сны подсознания наяву. Упоение гордыней. Безнаказанно расточительный разум. Запахи плоти. Игра, где клоуны и шуты играют главную скрипку. Чудеса. Безумные предисловия. Грязные танцы.
Жители города спят. И утром, проснувшись, забывают, что снился им падший ангел, превращенный в человека, что снилось им спасенное животное, возвышающееся и обретающее облик человеческий. Спящее сознание рождает сегодняшнее их бытие - вечное. Слабость их мозга породила мораль или же мораль – слабость мозга?



IV

Утреннее солнце искушало своим безграничным теплом карнавальную площадь. Люди собирались на ней, как пчелы, чувствуя запах меда. Развлечения – единственное желание утолить слабость их мозга. Шла месть, одинаково наслаждающаяся светом и тенью. Месть – хамелеон, он засверкал, меняя оттенки, она вздохнула, давая забрать жертву без боя. Площадь – призрак. Чей-то голос:
— Что ты Человек делал ночью на улицах города, когда все жители спали?
— Слушал тишину.
— Какая тишина в разгар карнавала? И что же ты слышала? Хи – хи.
— Душевные расстройства, галлюцинации, ненужности, немоту, хандру, неврозы, бездумье, праздность, бессильные потуги.
— Этот Человек жалкий сумасшедший. Это непристойное логово с традиционной моралью нужно уничтожить!
— Я безразлична к морали, как и безразлична к ней природа, как и безразлична к ней тишина. Вы будите уничтожать тишину?
— Тишину? Нет, мы будем воссоздавать нашу идиллию. Вы создали свои порядки. Вы придумали законы, отрицающие жизнь. Действительность всегда одинакова, дух же… Вы сосуществование несуществующего…
— А Вы несуществующее сосуществование… Вы иллюзия… Вы вечная игра… Ненужная… Бессмысленная… Ваша маска – ваше лицо… Вы жалки. Ваше подсознание давно спит. Вы не желаете по-настоящему .
— Чего хочешь Ты?
— Я не знаю чего я хочу; я хочу того, чего мне на самом деле не хочется, я просто хотела бы хотеть.
Ее белое платье казалось серым на залитой солнцем площади, где все присутствующие излучали радужные краски. Тени с аурой хамелеона.
Бом – бом – бом. Раздался звук, напоминающий удары колокола, обратной волной – звук голосов опомнившихся людей. «Начало карнавала. Карнавал!». Через несколько минут люди перестали обращать внимание на Нее – осужденную, осуждавшую маски; на Него – осуждавшего то, что скрывается под маской. На площади начиналось настоящее развлечение. А было ли что-то под маской у этих людей?
Только Она – влюбленная в него, в его собственное лицо.
Только Он – не признавшийся в любви Ей, от того, что не в силах изменить маску.

Мой близкий человек, блаженство ищущий в наш жалкий век.
Я без тебя умру под стенами театра, ища дорогу в рай
Жалей меня…
Из всех случайностей моей бродячей жизни,
Из всех моих извилистых дорог,
Из голосов вражды и злобной укоризны,
Из всех сует, умов и дураков..
Ты самый нужный мой герой, ты самый главный мой изгой…
Я без тебя – пуста…
Люби меня…

________


— Человек добр! Человек добр?
— Не знаю! Человек нечто бесформенное, безмерно пластичное, ко всему привыкающее, ко всему приспосабливающееся существо.
Человек добр: облачившийся в некую форму, условность рамки.
Лучше:
 Человек – не знаю!