Плевательница для верблюдов

- Здравствуйте! Меня Сеня зовут!

 Верблюд в дверях был пресимпатичнейший, с чистой светло-коричневой шерстью и огромными глазами с длинными чёрными ресницами.

- Ну, проходи, Сеня, будь как дома!

 Ко мне в такую рань обычно приходят различные продавцы посуды, приборов для похудения и прочей ерунды. Я их в два счёта за дверь выставляю, без разговоров. А то, что верблюд придёт, как-то не ожидал, поэтому, повинуясь инстинкту самозащиты, принял ко всему готовый нагло-ироничный вид и пригласил его в квартиру.
Хорошо хоть жена на даче

- Как здоровье Ваше и Ваших деток? Каков нынче урожай колючек в Сахаре? - издеваюсь от страха, заодно щипаю себя за все места по очереди, - Чем обязан такому приятному визиту?

- Да вот, понимаете, мы ходим, плюёмся, солнышко светит, а плевательницы из торпед нагреваются, воняют потом... К десятилетию хотим новые плевательницы поставить, чтобы красивее было и чище, - затараторил верблюд, запинаясь, словно сомневаясь как мне доступнее изложить свою мудрёную просьбу.

Я говорю:

- Присаживайтесь на диван, Сеня, а я пока водички принесу, а то Вы что-то волнуетесь...

 Ещё непонятно, кто из нас волнуется, пока нёс воду - полстакана расплескал. А гость действительно чувствовал себя как дома – сел на деван, скрестив задние ноги, хвост аккуратно свесил рядом.

 Обхватил губами стакан, мотнул головой – вот и пустой стакан:

- Эх, хорошо! Нравится мне ваша вода, а то у нас в Вашей Алма-Ате уже надоела газировка из крана.

- Так Вы из Алма-Аты? Земляк значит? Что-то, когда я там был, Вас почему-то не видел, да и вообще верблюдов там немного, можно сказать все наперечёт.

 Верблюд сделал загадочное лицо (во как!) и торжественно произнёс:

- А я не из обычной Алма-Аты, я из Вашей Алма-Аты!!! Помните, Вы, когда приехали на Украину, всем рассказывали что у Вас, в Алма-Ате, по улицам верблюды ходят, плюются, а на каждом углу для них плевательницы понаставлены?

 Я покраснел от стыда:

- Да это ведь я так просто, на глупые вопросы отвечал. Спросят меня: «Правда, что у вас там по улице верблюды живые ходят?», я и отвечаю: «Да, конечно, им ещё там все условия для культурного плювания создают, так сказать поощряют!»...

 Сеня посмеялся вежливо, и в тон мне добавил:

- А ещё Вы говорили, что в Алма-Ате было единственное оборонное предприятие – торпедный завод, а теперь он из-за конверсии, вместо торпед делает плевательницы для верблюдов. Вот так прямо распилят торпеду пополам, и ставят на перекрестке – плюйтесь на здоровье! А газировка из кранов одна чего стоит? Из синего крана – без сиропа, из красного – с сиропом!,- передразнил меня.

 Я аж закашлялся – никогда не думал что меня когда-нибудь верблюд кривлять будет:

- Так это ж давно было, да и мало ли что я за свою жизнь напридумывал! Если всё будет исполняться, это до добра точно не доведет! Как же вы там живёте?

 Сеня сделал вид, что поправляет несуществующие очки:

- Как известно, мысль есть субстанция сугубо материальная. А усиленная через множество мозгов, она приобретает ещё и форму... Поэтому так и живём – ходим, поплевываем, иногда как такси подрабатываем. Вокруг - юрты многоэтажные, тепло постоянно, люди верблюдов яблоками постоянно угощают. А яблоки у нас размером – с голову, самые сладкие в мире,...

 Сеня почмокал губами, изображая какие у них вкусные там яблоки.
Я пытался вспомнить, что же я ещё в то веселое время насочинял, а он продолжал:

- Зимой, конечно, труднее – верблюдам на лыжах не слишком-то удобно, а когда ещё и милиционер в обмундировании сидит сверху, совсем труба. Но ничего, справляемся. Ты ведь вентилятор милиционеру в руки всучил, чтобы он наши взмокшие головы на ходу обдувал. А так уже полегче.

 Я уже не мог сдерживать смех, представляя эту картину: конно-верблюжий патрульный с вентилятором! Вот умора! За это надо выпить. Жалко нечего.
Двугорбый как угадал мои мысли:

- Может дёрнем за знакомство по стаканчику?

- Да нет у меня ничего дома, надо в магазин бежать, - засобирался я.

- А ты посмотри у меня в котомке на горбах,- ещё не выпив на брудершафт перешёл на «ты» мой новый друг.

 В котомке были только какие-то бумаги и пакетики вроде как из-под одноразового шампуня.

- Доставай по паре пакетиков,- приободрил меня, видя моё замешательство.

 Достал четыре пакетика, рассмотрел – упаковка яркая, что-то по-казахски написано, и большими цифрами нарисовано «40». И бублики какие-то изображены. Тут до меня дошло - это я, когда пиво пили в институте, постоянно всем рассказывал, что у нас продаётся сухая «Водка-Юпи». А внутри такие колечки-бублички, ровно 40 штук. Вот сколько ты их в стакан с водой бросишь, такая по градусам у тебя в стакане жидкость и получится. А там - хочешь сиропом разбавляй, вино делай, хочешь - настоечку градусов под 30, а хочешь – пару пакетов на стакан и залпом. Это уже экстремальные виды спорта.

 Налил в стаканы воды из-под крана, со знанием дела отсчитал по 20 бубликов для начала. Зашипели, растворились, запахло весельем...

- Ну ты меня совсем не уважаешь,- подал голос верблюд. (Вроде не пили еще, а уже про уважение спрашивает) – за знакомство, и всего по 20. Сыпь всё!

 Сыпь, так сыпь. Высыпал по два пакетика, запахло удалым весельем.

 Выпили. Тепло побежало по жилам, у моего собутыльника даже огромные глаза заслезились. Залез губами в миску с салатом, пожевал довольный, улыбнулся даже. Но, посмотрев на меня, улыбку спрятал и молвил:

- А теперь к делу. В последнее время всё больше недовольных появилось нашими плевательницами. Видите ли они на жаре нагреваются и очень дурно пахнут, хотя не так уж и часто мы плюёмся. Но всё равно, проблема есть проблема, и ты должен её решить. У нас скоро праздник большой – 10 лет городу, так что к этому сроку нам нужно успеть. Как говорил знаменитый верблюд Эк-Зюпери: «Ты в ответе за город, который придумал!».

- А почему именно я должен решать ваши проблемы? У вас что там, некому плевательницу усовершенствовать? – возмутился я.

- В том то и дело, - сочувственно объяснил Сеня, - люди все торпеды уже допилили, а кроме торпед (по твоей милости) делать больше ничего не умеют. Что бы ни долали – всё равно торпеды получаются. У животных же склад ума не инженерный, мы только плеваться можем и водку из пакетиков пить, а чертежи рисовать не обучены. У нас и копыта под карандаш не заточены.

 Показал копыто, - действительно, карандаш не удержишь.

- И вообще, - продолжал возмутился Сеня , - кто у нас здесь инженер минус конструктор? Я что ли пять лет в институте учился?
 
- Да ладно, ладно, - успокоил я его, - давай ещё по пакетику, и придумаю тебе плевательницу. Я так понимаю нужна крышка сверху, и какая-нибудь педалька ,чтобы эту крышку открывать удобнее было.

 Через два часа на столе было полтора десятка пустых пакетиков и почти готовый эскиз конструкции, очень напоминающей мусорное ведро с педалью. В разрезе и с деталировкой.

 Сеня всё время работы над проектом смотрел на меня восторженным взглядом, и, по первому моему требованию: «Дай копыто померить», «Лист придержи», «Разлей-ка по стаканам, у меня руки заняты», исполнял всё как надо – ответственно и беспрекословно.

 Да и на кухню я пару раз бегал – огурчиков порезать, морковки покрошить (колбасу не решился предложить). А если честно – то ведро посмотреть ходил, – конструкция полностью подходит. Ну может радиус под копыто увеличить и пружину помощнее поставить.

 На третий раз я вернулся с кухни уже с ведром:

- Дарю! – шатаясь сказал я,- на всякий случай, если вдруг в чертеже не разберетесь!

 Когда оставались последние штрихи к чертежу, Сеня понял, что можно прервать рабочую тишину и трогательно произнёс:

- Ну, ты меня просто поразил! Мы о таком и мечтать не могли, теперь улицы наши будут чисты, а что самое главное – (Ик!) воздух тоже! Мы тебе памятник напротив Самой Главной Юрты поставим. (Ик!) Из самого прочного железо (Ик!) бетона!

 Верблюд смотрел на меня одним глазом, повернув голову.
Икал через слово, и, я опасался, собирался меня поцеловать своими шерстяными губами. Но, видно сдержался, и сказал, посмотрев на часы:

- Пора мне уже, боюсь, обратно не добреду,- встал с дивана, потянулся, разминая затёкшие ноги,- как согласую чертежи со всеми инстанциями, принесу тебе (Ик!). На утверждение.

 Я, уже не в силах говорить, кивнул. На ватных ногах поднялся, засунул в нагорбные котомки мусорное ведро и чертежи. Обнял за шею:

- Сеня! Вот сколько я видел в жизни верблюдов? Но такого как ты, поверь, не встречал! Если вдруг что с моим чертежом не так – сразу на такси, и ко мне!...

 Сеня уже в дверях кивал и раскланивался:

- Конечно, если что, то сразу! Мы тебе памятник из пенопласта (Ик!) напротив Огромного Вигвама! (Ик!) До свиданья! Спасибо за всё!

Поцокал копытами неравномерно вниз по лестнице.

 Кто сказал что у верблюдов постоянная скорость? Вы просто не видели пьяных верблюдов, спускающихся по ступенькам!

- Сеня! – опомнися я, крича в лестничный пролёт- а почему ж, если ты из Моей Алма-Аты, не принёс яблок?!?! Настоящих, Алма-Атинских ?!?!

 Из глубины послышался далёкий верблюжий голос:

- А чего тебя ими удивлять, ведь ты про яблоки ничего и не приукрасил – они и в настоящей Алма-Ате размером с голову и самые вкусные в мире!!!...Приезжай, полакомимся-я-я-а!!!!

 Стук копыт затих, сразу стало грустно. Уже успел привыкнуть к плюшевому другу.

 Так мы с ним и расстались.

 Жалко что жена на даче, не видела, не познакомилась.

 Теперь вот сижу и жду: как там мои чертежи? Может что не так нарисовал? Или подправить что нужно?