Животная любовь

 ***
Машеньке исполнилось шесть лет, а Димочке – четыре. По этому поводу у Ирины собралось много гостей. Муж, Алексей, которого Ира просто терпеть не могла, хмуро сидел за столом. Гости двигали тосты, один за другим, и накачивались разными веселящими напитками.

 - Мамка – дура! – вдруг крикнул подбежавший к столу Димочка.
 - Дура! – засмеялась Машенька.
Нетрезвые гости одобрительно загудели.
Ирина поймал за руку Димочку:
 - Димасичка! Я разве тебе не говорила, что слово «дура» - плохое? Так нельзя говорить. Ни про кого нельзя так говорить. Не будешь больше?
 -Нет! – с готовностью крикнул Дима и от души добавил, - Слово «дура» - не буду!
 - Какой милый ребенок! – вздохнула пышногрудая Таня, приятельница Ирины.
 - Просто чудо! – добавил ее супруг, наливая себе очередную порцию горячительного.

Молчал лишь Алексей. Потом он вдруг встал из-за стола, взял обоих детей под мышки и отнес их в комнату. Дети мигом присмирели.
 - Как тебе не стыдно, Дмитрий! – грозно сказал папа своему сыну, - В следующий раз такое услышу – накажу, понял?
 -А ты, Марья! – обратился он к старшенькой, - Ты-то ведь уже взрослая совсем, должна же понимать! И брата свого поддерживаешь во время глупостей всяких. В следующий раз – накажу обоих! Понятно?

Дети стояли перед отцом, понуро опустив головы. Димка громко сопел, собираясь расплакаться.
 - И не реви! Ты же – мужчина! – продолжал Алексей.
В это время в комнату, словно ураган, ворвалась Ира. Тут же, словно по команде, расплакались дети.

 - Не смей трогать детей! – накинулась Ира на Алексея, - Если ты их хоть пальцем когда-нибудь тронешь…
 - Успокойся ты! – крикнул супруг, - Никто их не трогал! Они, как тебя увидели в дверях, сразу и разорались!
Дети кинулись маме на шею. Ира целовала детские щечки и макушки, приговаривая:
 - Золотые мои, маленькие мои… Плохой папа, отругал деток… Ну все, все…, - вытирала она им слезы, - Все… Никто вас больше не обидит. Мама вас в обиду не даст…
Громко хлопнув дверью комнаты, Алексей вышел в коридор и нервно закурил.


***

 - Манюнечка! Ты покушала, детка? А что ты кушала? А Димасик покушал? А что он скушал? А ножки Димасик не промочил? Телевизор? А вы уроки сделали? Нет? Ну, ладно… Только не очень долго, хорошо? Я вас люблю, мои зайчики! – Ирина улыбнулась и отключилась от телефонной связи.
 - Вот смотрю я на тебя, Ирка, и поражаюсь, - сказала Юля, коллега по работе, - Ты с ними так сюсюкаешь…
 - И что? - искренне удивилась Ира, - Детей надо любить!
 - Никто и не спорит, но…
 - Вот роди своих, а потом и рассказывай мне про материнскую любовь, - огрызнулась Ира, затушила сигарету и пошла в свой кабинет. Юля еще немного посидела в курилке, вздохнула и присоединилась к рабочей суматохе.


***

Как-то зимой Ира попросила Юльку съездить с ней в лагерь, где отдыхали сейчас Дима и Маша. Лагерь, что раньше назывался пионерским, а теперь – лечебно-оздоровительным, находился примерно в сотне километров за городом.
 - Димасечка! – бросилась к сыну Ирина, - Как же я соскучилась, котенок мой!
 - Коньки привезла? – не поздоровавшись, спросил Дима.
 - Ой! Димасик! Прости, совсем из головы вылетело! Но зато я тебе привезла фруктов всяких, и йогуртов, как ты любишь.
 - Ну, мама! На фига мне фрукты? Мне коньки нужны, понимаешь?
 - Димасечка! Ну, прости маму, прости…, - и Ирина принялась целовать сына. Дима брезгливо поморщился.
 - Мама! Перестань! Знаешь ведь, как не люблю я это…, - буркнул десятилетний ребенок.
 - Хорошо, хорошо, котенок, - поспешно ответила Ира, а Манюнечка сейчас где?
 - Не знаю. Но то, что ты коньки не привезла – это ужасно!
 - Ну, прости меня, Димасечка…
 - А ты на электричке приехала?
 - Нет, зайчик, с тетей Юлей. На машине.
 - Отлично! Значит, сможешь быстро съездить за коньками. До окончания родительского дня еще времени – навалом!

Юлька не спеша, бродила по коридорам, по стенам которых были развешаны детские рисунки. Зайчики, цветочки, грибочки… Это совсем малыши рисовали. Гарри Поттеры, роботы, пауки, самолеты – творчество ребят постарше. «Нет – наркотикам!» - гласил следующий рисунок, на котором был изображен череп с костями, из головы которого торчал шприц. Юлька поежилась.

 - Юлечка! Юля! – к ней подбежала запыхавшаяся Ирина, - Юлечка! Пожалуйста! Поехали скорей домой!
 - Что случилось? – не на шутку испугалась Юля, увидев слезы в Иркиных глазах, - С детьми что-то? В больницу надо ехать?
 - Нет, нет… Димасик просил меня коньки привезти, понимаешь… А я со вчерашним отчетом, даже и не вспомнила. Ужас! Поехали!
 - Ничего не поняла… Домой, что ли, поехали?
 - Ну, да! Быстренько за коньками съездим – и обратно!
 - Ир! Ты что, рехнулась? – от возмущения у Юльки аж голова закружилась, - За какими еще коньками? Ты же видела, какой гололед и сколько мы сюда ехали. Сейчас пока обратно – уже стемнеет, потом – снова сюда, а потом – опять обратно? Нет, Ириш… Ты, не обижайся, но я не поеду.
 - Ну, Юлечка! Ну, пожалуйста! Знаешь, Димасик так рассердился. Мне так стыдно… Ну что тебе стоит, а?
 - Да не поеду я! – разозлилась подруга, - Все время потакаешь их прихотям! Ты их избаловала до невозможности! Через неделю привезем, не умрет твой Дмитрий без коньков за это время! И вообще…

Но Ира уже не слышала, она бежала по направлению к железнодорожной станции, чтобы успеть на электричку.


***
 
- Как Вы посмели! – негодовала Ирина, обращаясь к классной руководительнице Дмитрия, - Я еще жаловаться на вас буду! В РОНО!
 - Не стоит вести подобных разговоров при ребенке, - Елизавета Петровна пыталась остудить пыл разбушевавшейся мамашки.
 - Почему – не стоит? Мой Димасечка должен знать, почему его не хотят переводить в девятый класс!
 - Я Вам еще раз объясняю. Он не успевает по большинству предметов. Я регулярно оставляла в его дневнике для Вас записи. Я с Вами неоднократно разговаривала по телефону, пытаясь объяснить, что нужно что-то делать…
 - И что? Кто из нас – учитель? Кто должен учить моего ребенка? Это ваша прямая обязанность – учить детей!
 - Я и не спорю. Но как я, по-вашему, должна его учить, если он не посещает школу?
 - Это еще не повод давить ребенка двойками!
 - Дмитрий, - обратилась Елизавета Петровна к подростку, - Ты нам сейчас можешь объяснить, почему ты в школу не ходишь?
 - Ну…, - Дима опустил голову, - Просыпаю…
 - Ирина Васильевна? – вопросительно обратилась к Ире учительница, изогнув брови дугой.
 - Да, ну и что! Мой Димасечка по вечерам играет в компьютер. И лично я не вижу ничего зазорного в этом!

Их диалог продолжался долго и велся уже на повышенных тонах. Ирина никак не могла понять нападок учителя на своего сына, а Елизавета Петровна абсолютно не понимала стоящую перед ней женщину. Димка же все это время молчал, пока, наконец, в голове его не родилась совершенно определенная мысль: «Мама никогда не даст в обиду. И даже если он совершить какой-то ужасный поступок, мама всегда будет на его стороне. Она ведь не ругала, когда застала его на подоконнике с сигаретой. И Машке не досталось, когда она пришла домой лишь под утро».

Они возвращались домой, усталые, но довольные. Димка – что не попало, Ирина – что отстояла своего малыша.

Елизавета Петровна еще долго не могла придти в себя. Смотрела на падающие снежинки за окном и снова прокручивала в голове состоявшийся разговор. Неоспоримо, Ирина любит своих детей. Но как-то странно, по-животному, что ли… Словно коршун, кидается она на всех, кто способен обидеть ее птенцов, заботясь лишь о том, чтобы малышам было не голодно, не холодно и безопасно. Но ведь люди – не звери и не птицы. А как же воспитание?


***


Дворовая собака Люська ощенилась в конце лета. После долгих поисков надежного убежища, на свет появилось шесть маленьких, пищащих, разномастных щенков. Днем Люська покидала свое, как ей казалось, надежное жилье, тщательно зарыв вход, дабы малыши не вздумали выползти наружу, где опасности подстерегали их на каждом углу. А вечером она возвращалась в свое убежище, чтобы накормить своих оголодавших детенышей. Вот и сегодня она возвращалась домой уже с наступлением темноты. Еще издали она услышала человеческие голоса. Остановилась. Прислушалась. Звуки раздавались недалеко от ее норы.

 - Да точно тебе говорю, Сашка их видел!
 - И что мы будем с ними делать?
 - Как это – что? Тебе деньги нужны?
 - Ну, нужны…
 - А Василич их покупает по червонцу!
 - А зачем Василичу щенки?
 - Да тебе, Димон, не все ли равно – зачем! Главное – живая наличка!

Подростки вплотную подошли к норе, из недр которой раздавалось щенячье поскуливание. Димка поднял с земли палку и начал разгребать вход в Люськино убежище. Егор опасливо озирался по сторонам. Перед их глазами уже открылся вход, когда на поляне показалась Люська. Грозно рыча и оскалив клыки, она медленно приближалась к людям.

 - Димон! – закричал Егор, - Она сейчас прыгнет на нас!
 - Возьми палку! – крикнул Дмитрий и подтолкнул ногой Егору валявшуюся рядом корягу.

Вооружившись, ребята начали медленно отходить от норы, перед входом в которую сейчас стояла собака, в два прыжка преодолевшая необходимое расстояние. Шерсть на холке у нее вздыбилась, из оскалившейся пасти вырывалось устрашающее рычание.
 - Она же мелкая совсем! Давай с двух сторон зайдем на нее! – предложил Дмитрий.
 - А если укусит? – с боязнью произнес Егор.
 - Не успеет! Бей сразу по голове – если что!

Далее все произошло в считанные минуты. Окружив собаку с двух сторон, высоко подняв палки над головами, ребята медленно приблизились к собачьей норе. Ближе оказался Егор, поэтому Люська бросилась именно на него. Обрушившийся удар Димкиной палки по Люськиной голове не оставил ей шансов на выживание. Рефлекторное подергивание лап Димка принял за признаки жизни и потому еще долго добивал ее ногами.

  Рядом по-детски плакал Егор:
 - Зачем? Дим, зачем? Ты… Она… Зачем? Она ведь… Она бы не прыгнула на нас… Она … Ведь всего лишь защищала своих щенков…