Жизнь Василя Перебыдло. Часть 2

Дорога до Москвы заняла далеко не один день, а точнее 12 лет, и вела меня по степям и весям необъятной родины весьма причудливым зигзагом. Надо сказать, что за это время я успел жениться, развестись, отсидеть 3 года за какого-то неизвестного товарища (конечно же по ошибке!). Но все это тема для отдельного повествования...

Приехав в Москву, первым делом я встретил группу оживленно о чем-то беседующих плохо одетых и, мягко говоря, пахнущих людей, как впоследствие выяснилось - бомжей. Они почему-то сразу полезли обниматься и выказывать иные знаки расположения, после чего, только я успел к ним немного привыкнуть, поспешно ретировались. Когда я наконец прорвался сквось оживленную толпу к метро, я недосчитался кошелька, часов "Слава", дорогих, как память о батюшке, и галстука.
После бесплотных попыток подумать, как мне быть дальше, я решил поспать в зале ожидания...

Пробуждение было не из приятных. Представьте себе, вы открываете глаза, а вам летит в лицо кирзовый сапог. То есть летит он, конечно, не в одиночном полете, а со вставленой в него по какой-то нелепой случайности грязной ногой. Не знаю, как поступил бы кто другой на моем месте, но я решил, что это всего лишь страшный сон, и я сейчас проснусь. А чтобы проснуться, как известно, нужно закрыть глаза и ущепнуть себя за какое нибудь подходящее место. Закрыть глаза я успел, но на большее времени мне не хватило. Ботинок наконец долетел до моей физиономии. Звезды озарили полумрак вокзала. Я не очень понял, что происходит, но на всякий случай брыкнул ногой в сторону примерной дислокации хозяина ботинка. Раздался хруст, треск рвущейся материи, а вслед за тем писклявый, но от того не менее трехэтажный мат. Я решил, что все-таки это не сон. Открыв глаза, я узрел 4 небритые физиономии в милицейской форме. Несмотря на дикое желание обратно закрыть глаза, я все-же приказал сознанию держаться до последнего. Последнее наступило примерно через десять секунд. Вдоволь налюбовавшись на мою заспанную физиономию, писклявый, одной рукой придерживая рваные в районе бесстыжести штаны, другой схватил дубинку...

Второе пробуждение тоже получилось не из приятных. Приоткрыв правый глаз, я узрел темноту. Пощупав рукой в районе глаза, я понял, что гематома, вздувшаяся от подбородка до правой брови точно не даст мне ничего увидеть. Пощупав левый глаз, я подумал, что тут, пожалуй, есть шансы на прозрение. Собравшись с духом, я решился его преоткрыть. Молоточек, долбивший по вискам постоянно со времени пробуждения, превратился в громадный молот, с каждым ударом заставляющий вздрагивать все нутро. Не узрев ничего, кроме серого цвета, я подумал, что левый глаз также пострадал, но оказалось, что я всего лишь лежу лицом вниз на каком-то сером подобии кровати. Совсем очнувшись, я перевернулся на бок и нос к носу столкнулся с каким-то чумазым донельзя типом нерусской наружности. Этот тип пытался вытащить у меня из кармана бутерброд, предусмотрительно оставленный мной на завтрак еще на вокзале. Увидев, что я проснулся, он отпрянул, но сразу опять ползком подобрался поближе и, дохнув смрадом гнилых зубов и не менее гнилой душонки, высказал:
- Слишь, да, хавку давай! Зарэжу!
Я очень удивился, увидев, что эта пародия на орангутана умеет разговаривать. Правда, оглядевшись по сторонам, я увидел еще особей пять его соплеменников, угрожающе поглядывающих в нашу сторону. Взвесив все шансы, я понял, что с послужившим яблоком раздора бутербродом придется расстаться. Или все таки врезать...
От раздумий, что делать, меня отвлек звук отпираемой решетки.
-Перебыдло! На выход!- Выплюнул прибывший.
Я вышел за ним, решетка захлопнулась, и я побрел вдоль по длинному коридору, подталкиваемый в спину дулом автомата...