Трамвайные пути жизни

 Трамвайные пути жизни


… Пока мы сидим и страдаем, скулим у захлопнутых врат,
Нас колотит уже чем попало, да в глаз или в бровь.
 Ю. Шевчук

 Метро. Где-то в центре города станция. И как прежде куда-то торопится железный Дровосек, сверкая удивительно огромными глазами. Вот Он, мой Трамвайчик, как прежде радушно принимающий гостей. А вы знаете, Он не изменился, всё такой же. Такой же холодный, огромный, всё также сверкает добрыми глазами, и всё спешит-спешит куда-то…Мой трамвайчик по-прежнему милый, любезный. Всё также простецки открывает двери, добродушно приглашая внутрь. Усаживает поудобнее на конечной, как настоящий хозяин. Включает печку, чтобы было уютнее и начинается непринуждённая беседа. Он говорит…, говорит много и столько всего интересного. А я смотрю на Него с восторгом, потому что представляю каждое ярко описанное событие, каждую живо рассказанную историю. Вот и пожилая старушка, с пятью сумками, у которой юный, ещё неопытный воришка пытается стащить кошелёк, потому что не хватает на сигареты. Вот и броско накрашенная, просто наштукатуренная женщина лет 35-и, постоянно поглядывает на часы. Опаздывает. На свидание, разумеется. Нервничает. Поскольку знает, что её последняя надежда на ещё возможное богатое будущее там… и, скорее всего, уже покидает назначенное место. Вот и девочка-школьница, у которой за спиной рюкзак, а в руках живое существо, преданно и наивно смотрящее на хозяйку. И они рады друг другу, потому что у обоих есть свой маленький кусочек счастья: сахарная косточка и возможность играть с пузатым клубочком шерсти, слыша при каждом обращении по-детски писклявый лай. Вот и кучка парней, считающих себя безумно модными и крутыми, обладая последней моделью сотового телефона, не знающие другого места времени провождения, как ночной клуб и использующие в речи исключительно определённые слова: круто, чувак, тусовка (некое подобие Эллочки Людоедочки, вам не кажется?). Да - а, «золотая молодёжь», что называется, но это совсем другая история… Вот и молодая пара, с новенькими, ярко блестящими золотыми колечками. Смотрят друг на друга нежно, трепетно. Только она ещё пока не знает, что всякий раз, выходя на остановке его колечко попадает в мрачный карман и начинается безмятежная холостяцкая жизнь. Она ему доверяет, поскольку он – муж, он преподнёс самый лучший подарок – частичку себя, которая живёт и развивается уже несколько недель. Вот и подруги, кажется, это так называется. Одна другой льстит, восхваляя недавно приобретённую юбку, которая на её «ровных» ножках смотрится потрясающе и одновременно завидует, потому что у самой такой вещицы нет. А другая – то и рада, что на её фоне выглядит достойнее. Поэтому они по праву считают себя лучшими подругами.
 
 Я слушала Его и удивлялась, как мой Трамвайчик может помнить всех своих «прилетевших на огонёк» мотыльков-пассажиров и рассказывать их истории, как будто это было вчера. Свойство Его микрочипа меня поражало.

 Остановка. Полупустой вагон-гостиная. Однако, «свято место пусто не бывает». Теперь в нашу компанию добавилось ещё несколько оппонентов. Молодёжь. Приятно видеть энергичных, талантливых… Их было трое и… гитара. Я любила гитару. Всегда. Она навивала приятные воспоминания о не так давно ушедших в прошлое днях и потому была со мной в настоящем. Глядя на их замечательный квартет, я вспоминала свою подругу, которая сейчас была в Питере, но даже там не расставалась с гитарой. Да-а, когда Ирка (так звали подругу) касалась натянутых, как нервы, струн, гитара ей повиновалась, словно признавая лидера, издавала потрясающе красивые звуки. Для девушки из той компании гитара, по - видимому, тоже являлась хорошей подругой. Они были похожи. Идеально-правильные пропорции, натурально-природная окраска, необычно красивое звучание; стёртые подушечки пальцев девушки, в - прочем как и корпус гитары, облазили снова и снова от постоянного взаимодействия.
 - Люд, давай нашу… - попросили парни и вместе заголосили:
 Здравствуй, ночь – Людмила!
 Где тебя носило…

 По - видимому, у них было много своих. Но «милая людям» оказалась своенравной особой. Она играла от души, по желанию сердца. Иногда их желания совпадали и «великолепная четвёрка» исполняла песню за песней. Люда взяла аккорд, и гитара подчинилась; полилась мелодия, звуки, которой манят и превращают человека в зомби. Девушка околдовала полупустой салон. Теперь все слушали нота в ноту совпадающее соло:
 Ты брошен вниз силой судьбы,
 Ты унижен и раздавлен,
 Время забыть то, кем ты был,
 Но помнить кем ты стал…
 Брошен на дно – где всё равно,
 За что тебя любила слава.
 Подлость огнём ставит клеймо,
 Душа твоя пуста…

 Я была шокирована словами. Не ожидала, что здесь и сейчас «милая людям» осмелиться петь то, чего требует её «клетка в мозге». Не формат. Когда все вокруг тупо повторяют клонированные «Фабрики» и копируют Верку Сердючку, она совершенно спокойно исполняет желание нескольких граммов своей души. Своенравная особа.

Припев. Теперь заголосила вся команда:
 О, если б слушать только тишину,
 Не ложь, не лесть, не подлость и не тьму,
 Под солнцем снегом тая,
 Любить, измен не зная, -
 Ты умер бы от злой тоски!

 Трамвайчик стучал колёсами в такт, укрывая исполнителей от крупных небесных слёз. Так молодые, талантливые проследовали до своей станции, где на выходе их провожал глазами весь полупустой вагон.
 Они вышли, а я поехала дальше в обществе своего проводника Трамвайчика. Звуки музыки постепенно развеивались, но слова ещё звучали в сознании пассажиров.

 Я заметила, что у железного водителя (т.е. трамвая) появился ещё один собеседник. Молодой студент, который приходит в гости шестой день подряд и строго с двенадцати до трех проводит время в обществе моего друга, сопровождая Его от станции к станции. Теперь они, как старые приятели, сидят у теплой печки в гостиной и общаются. Студент поведал Трамвайчику многое…
 - «В жизни, как в шахматах, такие же чёрно-белые клеточки, такие же игроки, такие же правила: либо ты играешь, либо за тебя это делают другие, - рассказывал Юра (так звали студента), - шикарная игра, которая длится четырнадцать минут, одна ошибка и всё…на последних минутах ты проигрываешь. И уже никого не волнует, какая была партия. Есть победитель, есть побеждённый. Последние слова: «Шах и мат». А ты встаёшь и не знаешь, куда тебе деть глаза, более того, ты не знаешь, куда тебе самому деться… Хочется убежать по дальше от этой ситуации, скрыться, чтобы о тебе забыли на время, а когда ты вернёшься – никогда не спрашивали: «Ну, как игра?» Ты боишься услышать этого вопроса от своего Учителя, поскольку знаешь, что, прежде всего не оправдал его ожидания, надежды. Ты плод его труда. Однако всё когда-нибудь плодоносит. Стало быть, твой плод – поражение. И по-прежнему никого не волнует, какая была партия. Никому неинтересно, как ты старался не подвести своего Учителя, как стремился выиграть для него. А этот Учитель давно превратился в диктатора, который живёт по строго запланированной программе:
- Ты должен это сделать, потому что ты Герагин (это фамилия Юры), - говорит Учитель.
Я, честно говоря, уже забыл, когда что-то делал для себя, по собственному желанию. Всё установки, да запрограммированные действия. Лишь однажды забарахлила программа и всё…вывод сделан (за тебя его сделал Учитель; знаете, хуже всего, когда Учитель – твой отец): «Ты неудачник!». Общество таких не принимает. Сломанные машины никому не нужны (не подумайте, на улицу не выкидывают, из дома не выселяют, на но вам же известно, «словом можно убить» и это, на мой взгляд, самое ужасное, в тебе подавляют личность, укорами, насмешками, попрёками, исчезают последние остатки собственного «Я»). Самооценка ниже нуля. На душе скребут кошки. Ты плачешь, хотя знаешь, что спланирован иначе: «Ты Герагин!», «Ты мужчина», «Ты должен», а тебе теперь всё равно, вердикт уже вынесен:
- Эх, какой ты Герагин?! Сла-абак! – усмехнулся Учитель.
Пока ты ещё не понимаешь, почему из-за одной оплошности лишился приобретённого уважения, человеческого отношения, почему отвернулись, как казалось, любящие люди, почему, так называемые друзья больше не являются таковыми… Действительно, почему?!»

 Юра говорил громко, эмоционально и волей не волей я слушала его вместе с Трамвайчиком. Сейчас мне почему-то вспомнился голос «милой людям», он упорно звучал в моём сознании, как повторяющаяся пластинка:
 О, если б слушать только тишину,
 Не ложь, не лесть, не подлость и не тьму,
 Под солнцем снегом тая,
 Любить, измен не зная, -
 Ты умер бы от злой тоски!…
 Юра продолжал. С каждым словом, делая выводы, задавая вопросы и отвечая самому себе.
-«Теперь ты одинок. Да – да, одинок, потому что неудачник никому не нужен, как не нужны сыгранные партии, грамоты, премии… А ты лежишь в своей серой комнатке, как ненужная вещь и почему-то вспоминаешь жизненные эпизоды не так давно хорошо служившей вещи. Всё с бешенной скоростью проносится перед глазами. Учитель. Ты видишь его удовлетворённое, получившее свою награду лицо, (он словно лев, настигнувший добычу). Твоя первая победа. Тогда она оправдывала диктаторскую систему. Момент. Возник новый образ: гневно – злая, разочарованная физиономия с пренебрежительной ухмылкой и в твоём сознании звучит всего лишь одно слово: неудачник. Ты вздрагиваешь, ужасаешься и спустя двадцать лет протестуешь, отвергаешь систему:
 - Чёрт возьми, почему мной вертят, как хотят?! Почему за меня решают, что и как мне делать?! Как имеют право выносить приговор живому человеку?! Почему я всё время должен, должен, должен? Чёрт возьми, мне дана жизнь, и я хочу прожить её сам. Я никому и ничего не обязан! Я хочу жить по своей воле, а не по прихоти кого-то! Я сам себе хозяин! Именно Я, а не кто-то ещё! Пусть сейчас я проиграл, но это сделал я, а не за меня. Не бывает вечных победителей, как не бывает и вечных побеждённых!
 Теперь ты уже начинаешь понимать, кто ты и что ты:
- Моя судьба в моих руках, потому что «человек – кузнец своего счастья», а насколько хорошо я буду ковать, зависит только от меня!»

 Путём логических умозаключений (наверное, действительно хорошо у мужской половины развита логика (жаль, только, что долго мыслят)) Юра добрался до истины:
- «И теперь благодаришь Бога, за то, что, упав с высоты собственного триумфа, не разбился, а слегка лишь поранился. Ты начнёшь всё с чистого листа, где красивыми буквами будет написано: «Я – хозяин своей судьбы»…»

 Повествование студента прервала очередная остановка. Полупустой трамвай «выгрузился», став практически безлюдным (если бы не Юра). Следующая станция - конечная. И словно тет-а-тет, собеседники последовали дальше.

 Трамвайные пути. Где-то в центре города станция и как прежде по расписанию торопится железный Дровосек. Удар. Яркий всплеск света. Неприятно - горький дым. В салоне огненно жарко. Только сердце Юры остановилось… и словно соль, капают слёзы очевидцев на железное одеяние моего старого друга.
…………………………………………………………………………….
P.s. Юра был прав, когда говорил: «либо ты играешь, либо за тебя это делают другие». Жаль, что сам, как следует играть не умел, поэтому за него это будут делать другие… более ловкие, более сообразительные и менее сентиментальные… Без пяти три. Юра не может выйти из обители железного собеседника (т.е. трамвая), однако теперь его оплакивает небо, нависшее мрачно-тяжелой пеленой над городом.


 КОНЕЦ