Хождение во свояси

 

СВОЯСИ, безграничная монархия,
форма правления: самократия,
омывается глубокими морями,
умывается высокими дождями.

Огромный энциклопедический словарь


1. Ничегошеньки о Свояси
 
О город, о мучительное тягание резины!:
- из метро в троллейбус - из троллейбуса в трамвай - из трамвая в автобус - из автобуса в тень -…
-- Вода!
-- Дайте воды!
КВАС ПИВО. СОКИ ВОДЫ.
Да - лето, да - жара. Критическая масссса нервных ядрышек в реакторе общественного трансфера.
-- Кислород!
-- Где?
-- Кило кислороду!
И главное бы не сойти с равновесия.
-- Ветер!
-- Мой!
-- Не заслоняйте бёдрами!
И ещё знаете как: денег тьфу, работы по макушку, до близких расстояние в ссору, настроение душит, торфяник горит, у рубля нехватка гипофиза… Знаете, да?
Ну, не буду об этом.

Ох,
Ты Боже ж мой,
Спой частушку нам,
О майи спой.


2. Сантиметр над рутиной

В Минске я взял подержанный велосипед. Его продала мне женщина, весом в малую планету. Он был ей ни к чему, и на вырученные деньги она собиралась купить два грузовичка: под левую и правую ягодицы.
-- Это велек? - спросил я.
-- ДААА, - ответило космическое тело, и оно было прекрасно в своём величии.
-- Так-с, так-с… - оценивал я, в первый раз имея дело с двухколёсным прямоедущим.
-- Хорошо, беру.
Я забрал, и научился на нём передвигаться. Довольно сносно выходило: 37,5 км/час. Для путешествия мне недоставало две запаски и аварийные запчасти. Прикупил набор ключей и упаковку болтов да гаек. Насос запасной - тоже взял, б/у. Напоследок, я приобрёл рыбу, картофель, немного томатов, перец, петрушку, - но это так, это я в ужин целился. На сдачу мне предложили красивый стакан, грани которого преломляют свет, и бутыль, содержимое которой преломляет даже бетон.
Велосипедные манёвры, тренировки, правила дорожного движения и, наконец, техосмотр - всё это было пройдено успешно.
Неделю спустя, на мою спину взобрался, матерясь, напыщенный рюкзак и, согласно Карте мира и любви, я оправился в Крым через Одессу.
Не одолев и Минской области, я утопил велосипед в озерце Замучиво, - и продолжил путь автостопом.


3. Свояси: упоминание

В Одессе я распивал вино на Французском бульваре, и вино было:

ФРАНЦУЗСКИЙ БУЛЬВАР

(картинка)

к р а с н о е

к с т о л у

У нас не было стола, а распивал я с человеком, у которого были зелёные волосы, цвета военной палатки. Он сказала, что 15-го будет ох какой джаз-фестиваль, тут недалеко.
-- Где?
-- Во Свояси.
-- А в километрах?
-- В километрах не выйдет.
В кармане у меня оставалось дней пять, чтобы о-чудиться там.
-- Есть, где переночевать? - спросил он, и я ответил отрицанием.
На прощания с бульваром - взяли ещё «бульварного» вина.
К ночлегу мы пробирались через бандюжий район, где пыльных лет назад проживал Бабель, и куда сейчас водят экскурсии, но на Япончика: давно почившего главаря одесских неприкаянных бандюжат (литота).
Где надо, мы остановились.
-- Ты только поздоровайся со всеми, хорошо? - сказал МНЗ (мой новый знакомый), и мы зашли в старый одесский двор, похожий на память старого одесского алкаша. Поднялись на третий этаж, и через коридор нас заглотнула квартира.
Мне надлежало поздороваться в гостиной: там отец, сидя в кресле, курил трубку и убедительно рассказывал сказку курчавому мальчугану, лет трех. Малыш кашлял и моргал глазами, но внимал поразительно жадно. И сказка того стоила - я сам задержался там дольше приличного. Поздоровался я и в кухне: там мать на велотренажере стремительно гналась за счастьем. Котлетки тем временем подгорали, но я не решился ей сказать об этом. Эх, как же вкусно они подгорали - я и там задержался дольше приличного. Пришлось поздороваться и в спальне: там корни семейства поглощали кабельный эрос. Задерживаться там не хотелось, МНЗ подошёл к окну, и открыв его, пригласил:
-- Нам сюда.
Окно выходило на удобную крышу, где стояла палатка. Одесса с этой крыши не была как на ладони. Но палатка была пригодна для ночлега. Мы залезли в спальники, допили вино и откинулись спать. Голосом, растянутым зевотой, я спросил МНЗ:
-- Твой отец-то в кУУУрсе о пассивных курильщиках?
-- Он мне не ОООтец, и это не родственники. Крышу снимаю - десять евро в месяц.
-- …Спокойной ночи.
-- Угу…


4. Куда ты и кто ты?

На втором дне пути мне встретился парень, терзаемый токсинами. Он запивал алкоголем абстиненцию морфинизма. Вместо волос у него были красивые фиолетовые перья. Он спросил сигарет, а потом, спросил, не во Свояси ли я собираюсь.
-- Туда.
-- Ну, удачи тебе, - пожелал парень, и не помню, куда он подевался, оставив впечатление фантома.


5. XXV веков назад не водилось педальных катамаранов

В Евпатории, городе с ХXV-ым размером истории, я ночевал в палаточном тире на набережной. Хранитель объектов разрешил мне это. Там было много палаток и с другими развлечениями, но я выбрал тир. И хранитель не был против - он улыбнулся. Это был хороший человек, а волосы он имел зелёные, цвета конопли. За дымной беседой он пообещал подбросить во Свояси на педальном катамаране. Я предложил захватить с собой две пары хорошеньких ножек: ведь у нас могло не хватить сил.
-- А это хорошая идея, - сказал он… и ушёл во внутричерепное море в поисках жемчуга идей… но ушёл слишком глубоко: те времена ещё не знали педалей… и он затерялся в цветных картинках прошлого…
Утро меня разбудило пальбой по воздушным шарикам, висевшим надо мной. Невнятным зрением я мог разобрать лишь силуэт с ружьём: он заплатил деньги, и ему было всё равно, спал там кто, или умер. На меня опадала резиновая немощь шариков, листва униженных трупиков. Я встал и получил косточкой в лоб - она не отлетела, и у меня выросло вишнёвое дерево, сами знаете где. Потом я проснулся, протёр глаза, и покинул тир… улицу Курлитяна… Зелёный район… и Евпаторию, которой (ну конечно же!) XXV веков, благослови Творец этот город, где плавают катамараны времени.


6. Цепкое слово, застрявшее в слякоти мозга

У ночной бензоколонки я повстречал того парня, что терзали токсины. Выглядел он неважно, а говорил не важно что. Ну, правда, кроме одного слова, которое приходилось распаковывать, читая с конца: нолукрицитнА.

[Антициркулон, устройство, нейтрализующее побочные действия юлы, популярной в своё время игрушки. Психологи отмечали пагубное влияния циркуляции игрушки на тонкие структуры человека, - возросло количество самоубийств и хождений с ума. А. направлял юлу по извилистыми желобками, не позволяя ей крутиться на месте. Огромный энциклопедический словарь, стр. 188]


7. Винобочоночный марафон на 109 персон

В Форос я закатился, выпав из окна автомобиля: он невозможно резко повернул, а держался я только за голову. Автомобиль был без водителя: поэтому никто и не посмотрел в зеркало заднего вида, никто и не остановился. Я отряхнул одежду в Форосе и заглянул в карман: 2 дня 15 копеек до Свояси.
По дороге к морю я увидал, как из-за угла появился бочонок. Сначала он осторожно выглянул, осмотрелся, и только потом вышел весь. А дальше, как ни в чём не бывало, он покатился по своим делам. Но что-то здесь было не ладно - и тут же я услыхал серебряный глас молодой женщины, призывающий к действию:
-- Парень! парень! лови бочонок! лови его!
И я пустился в погоню.
Он заметно ускорился. На поворотах немного сбавлял, но, увы, я не был настолько силён в беге, чтобы настигнуть его там. Позади меня бежала хозяйка бочонка. Из-за темперамента она расходовала слишком много сил на ругань и выяснение отношений с беглецом, - поэтому-то она хорошенько отставала. На 13-й минуте марафона ко мне присоединилась девушка: мы познакомились, обменялись именами и адресами, пообещали друг другу писать. С помехой (корзинка персиков) она плохо выдерживала скорость, и (что делать) я оставил её позади.
Видимо, хозяйка бочонка звала на подмогу очень громко, так что на 41-й минуте, обернувшись назад, я насчитал ровненько 57 человек взрослой крови, а также смышлёную семёрку несовершеннолетних обормотов, уповавших на милость Бочью.
Поджарого вида старичок в красных спортивных трусах составил мне компанию, выскочив из кофейни. Узнав моё гражданство, он выпытал о политической ситуации, экономическом здоровье, правду ли говорят у них по телевизору: о нас, и кто мне ближе: брюнетки или не совсем. Увидев, что я курю, он стрельнул у меня сигаретку, вследствие чего, конечно же, отстал - я курю крепкие.
На больших подъёмах бочонок останавливался передохнуть. Как и все мы, вслед за ним. В это время бегуны знакомились и утоляли жажду, делясь всем, что у кого было. Число марафонцев достигало: 109 человек, независимо от пола, цвета волос, политических и прочих заблуждений. Детей постановили отправить домой, закрепив подзатыльниковой печатью.
Ближе к вечеру, когда светило уже принялось зевать на наше безобразие, начался скверный участок дороги с массой выбоин. Бочонок плохо уворачивался, и стал настолько рассеян, что подпрыгивал на каждой ямке, теряя надежду. Мне удалось собрать всю свою волю в ногах и, преодолев разницу в 4 шага одним прыжком матёрого ловца винных бочонков, я схватил, а лучше: обнял его руками, и притормозил джинсовыми коленями. Бочонок сквозь пробку запищал, как хрюшка: он был недоволен.
Уставшим взором я окинул местность. Это был уже Симеиз.


8. И даже вино, чем старее, тем уксус

Подбежала хозяйка бочонка и салютировала благодарностью.
-- Ты гость моего брата!!! Ты гость моего брата! Меня Нино зовут. Все - гости моего брата!!! - Её звали Нино, и у неё были зелёные волосы, зелёные, цвета виноградного листа. И все мы стали гостями её брата из Симеиза. Сам-то брат выполнял долг в свадебной командировке, его дом скучал пустотой, да и возвращаться в Форос, определённо, никому не хотелось. Вот такая вот была расстановка.
Дом с двориком были совсем небольшие, но по случаю гостей они набрали в грудь побольше морского воздуху, и увеличились в 8 раз. Вместились все. Местные и курортники, курильщики и астматики, хиппи и цивилы, - все они также мило припёрлись, захватив с собою, кто чего смог. Я приметил одну дамочку, которая притащила мраморного атлета: «Для декора», - пояснила она.
Столы прогнулись до самой земли от обилия еды, питья и локтей. Мне, как ловцу, доверили первому вкусить из виновника кутежа. И я сделал это с доброй совестью, передав его дальше. Граалевый бочонок ходил по магическому кругу, но, о ужас, оставлял странное послевкусие. Содержимое, как оказалось, имело неприятный характер.
(Прерываюсь…
на поговорицы Ванту Фрифо, почерпнутые мною из официального сайта мерикологии хттп//ввв.мерикология.ура - Поговорица 1. Всякая закупоренность провоцирует затхлость мнений и язву суждений. Поговорица 12. Без перетекучести не добиться свежести. Поговорица 123. Учись смирению, а не стойке смирно. Поговорица 1234. Всё будет буде-вуде.
…продолжаю)
Вкус у вина был прожорливый: и скорее это оно нас пило, нежели мы его. Оторванное от хода вещей, не в ладах с самим собой это раковое образование перебродило всё, что имело. Дай ему время, оно и бочонок бы избродило как нефиг, нафиг и нуф-нуфиг. Думаю, он предвидел это и пытался спастись, покончив с имманентной отравой, сиганув со скалы в трансцендентное море, но… но что уж теперь - ОНО принялось за нас. ОНО устроило американские горки в парках нашего отдыха. ОНО подняло ил подполья сознания. ОНО пробралось в операционную систему наших вычислительных машин, работающих на светлом программном обеспечении, - и ОНО оказалось сраным хакером: 0010 1110 1010 0100 1101 0101 1111 1116 0142 0842 8264 2442 6264 4246 8262 2222…
Чужеродные цифры принесли урон утреннему здоровью. Нино, я - да и все мы, гуськом направились за помощью к ведьме Машке на Мохнатую гору, поросшую мягким мохнатым мхом. Страшная ведьма встретила нас, выйдя из трёхэтажной уборной. Она выведала причину, златозубо улыбнулась, и покатилась с хохоту: сначала с восьмиступенчатой лесенки, потом через дворик, минуя калитку, покатилась вниз по горе прямиком к берегу - и бултыхнулась в море, обрызгав нас целебной пеной. После она виртуозной лёгкостью вытянула из нас токсины G-19, Z-17, а заодно и гирлянду винограда в километр длиной (за услугу). Благодарность была преподнесена в красивых плетеных корзинах, которые мы предусмотрительно захватили с собой вместе со свежайшими гроздьями плодородного старика Инкермана.


9. Коньяк с путеводными «звёздочками»

В карманах у меня оставалось достаточно времени, и Нино обрадовалась этому. А я обрадовался «этому».
Кольцо на пальце означало, что она замужем, но то, что она замужем ещё ничего не означало. День летел весёлым кубарем. И долетел так же, если б не появился муж Нино.
Он оторвал мне голову и ходил с нею, оставив моё тело в лежачем, довольном, но дезориентированном состоянии.
Всюду, где мы появлялись, голова моя должна была засвидетельствовать, что, да, мол, оторвал он мне голову, мужик что надо, и: молва людская, притихни в корне!
Мужа звали Буров. Это был хороший, глубокий человек, любил пошутить. В процессе сатисфакции мы познакомились, поговорили о космогонии, человеческих судьбах, любви, и, наконец, о том, откуда берутся камешки в туфлях, ботинках и даже кедах.
К вечеру он предложил напоить меня коньком, предварительно, конечно, присовокупив мою голову к телу. Тело было в норме: Нино ухаживала за ним. Втроем мы спустились в кафе, что было у самого моря, и там мы немного посидели. Совсем чуток.
Не помню, как же это… но Буров клал в лодку коктебельский коньяк, а Нино поясняла:
-- Чтоб «звёздочки» путь указывали, о как!
А в лодке с вёслами сидели незнакомые, распевая песни моряка. Благо у них были зелёные волосы, цвета арбузной корки. (Хвостов – не было)
И мы уплыли в глубокую ночь. И всю ночь мы танцевали, и всю ночь мы звали Нептуна. И всё же лодку поломали. Каждому досталось по надувному матрасу, хотя кто упомнит, сколько там было этих «каждых».
Ориентируясь по «звёздам» этикетки, мы молча гребли руками, а про Нептуна даже не заикались.


10. Где ты, кого я не знаю, где?

В море я не встретил того парня с фиолетовыми перьями. Верно, он использовал аэроплан.


11. Свояси, мощёное арбузными корками

К утру нас выбросило на берега Свояси, и вместо пещаного пляжа предстали перед нами арбузные дюны.
Люди загорали на арбузах, прыгали с них в воду, играли в арбузный волейбол, арбузный бадминтон, арбузные шахматы - и, естественно, кушали их. Мы попробовали разок - ХОРОШО, другой раз попробовали - О-ГО-ГО, ещё попробовали - ХО-ХО-ХАХ-ТЫ!
Арбузы были такие вкусные, что ноги подкашивались, и таяла твердь рассудка. Я заметил: там у всех немного подкошенные ноги, и даже модельные красавицы не чурались есть подкашивающие арбузы: так они становились даже ещё краше!


12. «Чувство русла» творит чудеса

На пляже я познакомился с делегацией из троллейбуса. И вот что с ними произошло в чёрствый час будней, произошло это в городе Москва:
Сущий ливень застал их в троллейбусе. Поток могучей воды захватил транспорт, тот приподнялся, крякнул, его немного повернуло, а дальше понесло, как Остапа. Водитель мог влиять на ход лишь рулевым колесом. И тянуло их в Москва-реку. Контроллёр сидел в уголке и счастливо улыбался: всё вокруг посвежело и заискрилось. По салону перемещался весёленький кругленький мужичок, и предлагал он всем одесского коньяку, ворованного прямо с завода (тоже, скажу вам, знак качества). Потом их утянула огромная воронка, и с лёгким головокружением попали они в таинственный тоннель. Это оказалось метро. А поскольку электропоезд и троллейбус используют одного вида топливо, пассажиры упросили водителя - ну коль уж так вышло – о-чудиться на станции метро «Свояси». Что он и выполнил с надлежащий рвением и удовольствием.
С делегацией из троллейбуса мы заглянули в столовую, где орудовали японцы. И был это вовсе не японский ресторанчик, но нормальная столовка. Однако на раздаче веселились японцы с черпаками и ложками, а милейшие японки, в щедрых для глаз платьицах, предлагали арбузные напитки и коктейли. На столиках два выбеленных японца выделывали «буто» под музыку столовых приборов, наполнявшую пространство межнациональной базы. Выяснилось, были они из «Шибусасирадзю Оркестра», и до этого играли на каком-то лайнере, но так хорошо играли, что их втянуло во Свояси. С ними было очень вкусно, спасибо им. Они должны были выступать вечером. Им предстояло открыть фестиваль.
 Делегация из троллейбуса осталась на десерт, а я отправился прогуляться, ведь во Свояси я был первый раз, - и просто бродил, оглядываясь и прислушиваясь. Должен отразить моё удивление: во Свояси не было ничего постоянного. То появлялись пристани да порты, то исчезали. То же происходило и со зданиями: дворцы сменялся винными ларьками, а после исчезновения, восходила, скажем, церквушка, или цирк шапито. Горы падали равнинами, где позже вспухали холмы с цветами и рыжими коровами. Улицы виляли, как бёдра.
Карту Свояси купить было невозможно, а, главное, ненужно. В каких-то путевых заметках я читал о безошибочной ориентировке на местности благодаря «чувству русла», и здесь оно вырабатывалось, как гормон. «Попадёшь, куда надо», - говорило оно.
 Моё внимание притянул Бородяга. Его угощали арбузом, а он за это рассказывал, как о-чудился во Свояси. Сам бородатый бродяга был из Югославии, которой нет, рыжий, как ирландец, а изъяснялся на французском. Переводили тут же, две молоденькие девушки из Киева, были они обнажены до бронзового пигмента. И вот что они переводили:
«Шёл он ночью – ночью доброй – шёл он по дороге – по левую сторону от дороги был свет и сыр – то есть луна была, как сыр – очень большой вкусный сыр – такой сыр он очень любит – этот чудесный сыр хорош с вином и друзьями – вино и друзей он тоже очень любит - («Своясцы, - крикнул кто-то, - вина Бородяге, ну же!») – говорит: спасибо, друзья, за вино – по правую сторону от дороги была армия подсолнухов –подсолнухи были с золотыми кудрями и чёрными мордами – они тянулись из поднебесных далей и подходили к луне у дороги – тут они остановились - все они смотрели на вкусную луну – а сыр светил им в семечки, кудри и зелёные ладони – всё остальное вокруг было синим, как очень заплесневелый сыр - ещё раз говорит: спасибо, друзья, за вино – и по левую сторону от дороги и по правую сторону от дороги, и на самой дороге было тихо - так тихо, что слышно было, как ссорятся два муравья:
-- У дьявол! отдавил мне лапку своим бревном.
-- Но-но, бревно – миллионная от грамма, а лапка твоя – только в восемь раз меньше, так что потише.
-- Больно!
-- Ну хватит, ты всех перебудишь. Тебя на краю поля черти слышат, орёшь так.
-- Попросишь у меня сахару!.. – (Бородяга залился кристальной влагой смеха) - он смотрел, как мило беседуют подсолнухи с луной, масло с сыром – спасибо, друзья, за вино – в такой интимной тиши, в такой тёплой синеве это происходило, что посыпался с неба снег – с неба сыпался снег, а он плакал, потому что рядом не было друга – не было того, с кем можно было разделить радость видения – в этот момент, клянётся мамой, он и о-чудился во Свояси».
Лично я не поверил, что вес муравьиной ножки составляет: 0,000000125 грамма. Уверен, муравьи что-то напутали.
Вокруг Бородяги и переводчиц уже собрался порядочный комос (ватага выпивох и арбузников). А сами переводчицы решились вот что поведать:
Были они очень трусливы. Многому не доверяли и много побаивались. Людей сторонились. Себя стеснялись. Отпуск они проводили на даче, где чувствовали себя хорошо, и ночью позволяли праздник обнаженного тела с вином и купаниями. Недавней ночью вышли они на сеанс психологической эмансипации, вышли они к реке и забросили тела свои в тёмную и холодную влагу с вектором течения. Весело плёскаясь, намеривались они переплыть таинственную реку и перебороть, тем самым, ещё 1-ин %-ент боязни. Но случилось страшное, и страшное дотронулось до коленки одной из девушек. Была это скорее всего коряга или опора от старого моста, но фантазия добавила дрожжей: страшное распёрло до образа чудовища, образом этим заразилась и другая девушка. Они дружно заорали, и бросили все свои силы на то, чтобы удрать брасом (скоростью в 21 узел). Плыли они превосходно, жаль только вот темень обманула их, направив не в сторону берега, а вдоль него. Ближе к утру девушки вместе с рекой и судном «Кочерыга» впали в Арбузное море.
Не верилось мне, что такие хрупкие девушки могут резануть со скоростью в 21 узел, как сделал это Фёдор Конюхов на «Алых парусах», но неверие моё захлебнулось: слово взял старик, стоявший подле меня.
-- Судно «Кочерыга» - это моё. Смастерил я его из зонта: перевернул, а на рукоять парусом привязал шёлковый платок. Когда не было ветра, у меня болели щёки: приходилось дуть самому.
Его о-чудение было самым печальным. Все мы опустили глаза. За неделю до Свояси он умер в Санкт-Петербурге. Но подобно таким мифическим существам, как троллейбусы или танки, способным на иждивении у аккумулятора - по истечении основного топлива - бодрствовать ещё некоторый отрезок пространства, так и старик, вопреки печати физической смерти, решился, взбудоражив конденсированные в пятках силы, на то, чтобы своим ходом отправиться к Создателю. Ведь мысль старика была такова: Господь Наш Боженька тем ближе, чем ближе человек к экватору. Находясь выше Главной Горизонтали, он отправился на юг. Средством перемещения он избрал зонт: полёт и плавание были ему под силу.


13. Мамаша Свояша ведёт нас

Собралось-то нас уже так много, что послышались нетерпеливые сигналы: мы препятствовали ходу машин. Это были два грузовичка, красный и белый. А восседало на них космическое тело, что продало мне в городе Минске велосипед.
Сигналы не прекращались. В медноголосые клаксоны трубил тот самый парень с фиолетом перьев на голове. Выглядел он, как бешеный огурчик. В смысле – замечательно. Потом он забрался на крышку капота и объявил в громкотолкователь:
-- Приветствуйте, едрить вашу! Вашу Мамашу Свояшу!!!
Приветствие тихим поклоном вышло из нас. А затем взорвалось брызгами криков, свистов и столкновений ладош.
Мамаша Свояша поднялась, и окинула всех взглядом узнавания и любви:
-- Таак, Хелька, от Тары приветик тебе, зелень ясная.
-- __________________________________________
 (ваши Ф.И.О. с благими пожеланиями)
-- Аркадий Кузьмич, после фестиваля, прямиком к Создателю.
-- __________________________________________
 (Ф.И.О. друга с благими пожеланиями)
-- Хех, Бородяга, хватит слёзы лить. Подсолнушек.
-- __________________________________________
 (Ф.И.О. недруга с благими пожеланиями)
Правда, разок лицо Мамаши Свояши напомнило сухой фрукт:
-- Прохиндей ты этакий, где чудо-велек?
Я не знал, что ей ответить.
Вспомнив ещё что-то около 6 миллионов 709 своясцев, которые и не прекращали являться, Мамаша Свояша прочла нам процедурную проповедь с грузовичков:
-- Дураки вы и дуры, - начиналась она, - если вас посещает: человек человеку хрю-хрю, гав-гав и прочая мерзость. Это не так, это всё ерунда. Зло - это всёго лишь отравленное настроение, это скверное слово, написанное мелом на заборе. Подождите дождя - и всё пройдёт, смастерите дождь сами. Всё проходит: от минутного остервенения до войны, войны тоже проходят, всё проходит. Кристаллами остаётся только хорошее. Так мы устроены, так устроена я, так устроены вы. Добрая память - это то, что надо. Побольше гигабайт даруй нам Господи. Всё плохое переваривается: тяжеловато, но ничего, это вполне биологично, это так и есть. Память любит хорошее, она любит хорошее настроение. Бывайте в хорошем настроении, это благодатно. Нас портит плохое - а это сильная зараза, она замешана на циркуляции и претензиях. Жизнь ведь дурой бывает: бывает такой круглой, что можно и замкнуться. Крутитесь с миром, не крутитесь в одиночку, будьте довольны другими, будьте довольны собой. Не тяните хорошее настроения - дружите с ним. Друзья любят ходить в гости. Спасибо, что о-чудились у меня! А теперь, дети странного случая, прошу за мной…
Грузовички, как пони, потащили Мамашу Свояшу. Из грудей её фонтаном лились вино и арбузный сок. И мы, с наполняемыми сосудами, потянулись за ней броским павлиньим хвостом, которому не было конца …но …ручьи …и …реки …м.н.о.г.о.т.о.ч.и.я...