Седьмая вода на киселе Иронический детектив

• Господи помоги мне. Рабе твоей.




Полина сидела на берегу моря и, не отрываясь, смотрела в даль, как будто кого-то ждала.
Так будет начинаться моя первая книга.



































Полина сидела на берегу моря и, не отрываясь, смотрела вдаль, как будто кого- то ждала .
Ветерок играл ее седыми волосами и нежно разглаживал морщинки на слегка тронутом загаром лице. На вид этой женщине, можно было, дать лет шестьдесят пять, семьдесят, ей было, ровно девяносто пять. Несмотря на такой преклонный возраст, память ей не изменяла никогда.
Получившая воспитание в семье русской знати она отличалась гордым нравом и высокомерием.
За свою долгую жизнь Полина Николаевна выучила шесть языков. Любимыми были - французский и итальянский. Так, как это были языки первого и четвертого ее мужей. Всем знакомым говорила, что единственный язык, который она ненавидит, был русский, хотя в глубине души она любила его больше всех.
Прожив шестьдесят два года во Франции мадам Шантье, была уроженной княжной Шереметевой.
Она родилась в 1905 году в имении отца в семидесяти верстах от Москвы. Имение было небольшим, но очень красивым. Их дом стоял на высоком холме, с которого открывался удивительный вид, с одной стороны на дубовую рощу, а с другой на луга.
Ее отец был занятым человеком, его она видела крайне редко и не помнила совсем.
Как рассказывала мама, он был добрым и общительным. В 1910 году отца не стало. В бараках, где жили рабочие, случился страшный пожар, в одном из окон он увидел женщину с ребенком на руках. Вылив на себя ведро воды, он влетел в клубы дыма. Больше его никто не видел. В этом пожаре погибло семнадцать человек, включая отца Полины.
Почти все свое детство она провела в кругу нянек и мамок. Единственный мужчина, которого она лицезрела, был их дворник Кузьма. Грозный с огромной бородой и такой же огромной метлой.
Завидев Полину, он, нахмурив брови, покрикивал:
 - Кыш стрекоза, вот увидит маменька, что по двору без дела лётаешь, заставит тебя за пиянину гамму сыгровать, а то и вовсе хранцузский толдычать.
- Вечно ты Кузьма все с ног на голову поставить норовишь, то пиянино, то струмент, то хранцузский. Вот научишь меня всяким мужицким словам, тогда не меня, а тебя маменька за пиянино сыгровать посадит.
- Что ты, что ты дитятко я ж акромя метелки сыгрывать не на чем не могу. Извиняйте - посмеивался Кузьма.
- Кузьма, а дай мне, пожалуйста, попробовать сыграть на твоей метелке, я ни разу не играла.
- Что ты стрекоза, что ты, лети уж в сад, там тебя Дуняшка кличет. К маменькиному приезду цветами дом уберите.

Беззаботное детство пролетело незаметно, смутные воспоминания счастья иногда щемили где-то в глубине.
С приходом к власти большевиков все изменилось в тихой усадьбе Шереметевых. Из всех домочадцев остались только Дуняша и Кузьма. Маменька за год до этих страшных событий скончалась от воспаления легких.
В начале февраля 1919 года двое пьяных солдат ворвались в их дом. Изнасиловали Полину и Дуняшу. И тут же в гостиной уснули на диванах. Кузьма взял веревку и задушил их, затем молча завернул в занавеси, отнес на задний двор и закопал. Никто, никогда в дальнейшем не обмолвились не единым словом о происшедшем. До тех пор пока в ноябре на " Кузьму-Демьяна" Полина не родила двойню. Двух мальчишек Андрея и Павла.

И вот теперь спустя восемьдесят лет, несмотря на неоднократные попытки, обернувшиеся неудачей, она, наконец решилась отыскать своих детей, в надежде на то, что хоть один из них еще жив.

- Клаудия, пригласи ко мне завтра на 11 часов мсье Пурке, у меня к нему очень срочное дело. Хочу привести себя в порядок перед приездом Жана.
- Хорошо, мадам, я позвоню ему прямо сейчас.
Клаудия была очень ответственным секретарем. Она проработала с Полиной почти тридцать лет. И за все эти годы не имела ни одного замечания.
 

* * *


Россия. Частное детективное агентство.
- Светка, сделай кофейку, а то что-то никак не проснусь. Всю ночь голову ломала над этим странным письмом. Все другим помогаю, а со своими проблемами никак разобраться не могу.
- Юль, тебе как всегда без сахара?
- Угу, и по горячей. И можно покрепче. Понимаешь, я всегда думала, что моя мама немного преувеличивает с моим благородным происхождением, есть у нее такая манера приврать, да приукрасить.
Как-то рассказала мне историю.
Хоронили деда моего, по отцовской линии в указанном им перед смертью месте. Как будто бы, когда- то ему это место, его дед указал. И при рытье могилы наткнулись на старое захоронение. Поваленное надгробье с серебряным крестом и надписью: Княгиня Елизавета Борисовна Шереметева 1883-1916 .
Это было в 1963, моему деду тогда было всего 44 года, он умер от ран, что получил еще в войну с фашистами. А мне было всего 2 года, но я его помню.
И вот два дня назад поехала в деревню яблоки собрать, урожай в этом году - обалдеть просто. Набрала две сумки, зашла в дом, решила старые фотографии забрать, одна половина дома не жилая, мало ли, что случиться может, сейчас бомжей на каждом шагу пруд ими пруди. Еще решила ключ от бабулиных часов найти, еле откапала его в чулане. Часы, правда, так себе никакой ценности не представляют. Хотя, сделаны в 1885 году, обыкновенные деревянные. Стоят без дела, думаю, может "пойдут".
Приехала домой, поела, решила их завести. Да видно ключ не в ту сторону повернула, а может, что сработало не так. Циферблат у них и открылся, ящичек из часов выехал, а там это письмо. Подумала сначала, что молитва, какая. Любила моя бабуля молитвы в разные места раскладывать.
Вот тут я и засомневалась в том, что мама ничего не придумала.
Полночи над письмом просидела. Завтра поеду в деревню. Кое в чем разобраться надо. Да еще, Свет, свяжись с Центральным архивом, все данные на моем столе. И позвони Валентину на Лубянку, у него есть какой то знакомый, который родословными занимается, ты ему тоже эти данные переправь.
- Юлек, так ты что у нас из Шереметевых будешь, вот кайфово - с восторгом в голосе запищала Светка. Голос, у ней был, как у подростка.
- Еще ничего не ясно, поработаем, увидим.


* * *
Рано утром я забралась в свою любимую "десяточку" и понеслась в деревню.
По пути вдоль дороги уже стояли бабульки с ведрами яблок. Да, урожай в этом году отменный!


Подъехав к дому, что-то меня насторожило. Дверь на террасу была открыта. На крыльце стояли корзины с яблоками.
Так, подумала я, кто-то промышлял в нашем саду.
И тут из террасы вышел чистой воды бомж и c распростертыми объятиями направился ко мне навстречу.
- Привет сеструха, а я тут решил яблок собрать, все равно пропадут, хоть на бутыленцию заработаю.
- Привет, привет, - без всякой радости в голосе промямлила я, еле- еле узнавая в этом чучеле своего двоюродного брата.
 - Только я бы с тобой на одном поле … не села не то, что яблоки покупать - прошипела я.
- А мне вон Зойка соседская продать поможет, все равно со своей картошкой у дороги сидит. Я уже с ней обговорил все. А ты сама то чего прикатила, небось, тоже за яблоками?
- Да, за яблоками, за яблоками, да и дом заколотить к зиме. Что бы пьянь всякая не лазила, - сказала я.
- Так может тебе это помочь чего надо, ты скажи?
- Потом поможешь, когда дела все сделаю, яблоки загрузить, ставни заколотить. Ну, все иди, торгуй. Не мешай.
И брат поплелся к соседке, сидящей на ведре у дороги.

Когда-то, еще до войны с фашистской Германией, дом был поделен на две части. В передней половине жил брат моего деда Андрей со своей семьей, а во второй половине мой дед. Так вот из всех родственников остались только я с Вовчиком. Он продолжал жить в своей половине, а я приезжала иногда летом просто отдохнуть душой.



***
- Так, в письме написано, что надо спуститься во двор, открыть дверь ведущую под сени, где в те времена хранили дрова и уголь для печи. Вот она эта дверь. О, боже как темно и жутковато. Так, с левой стороны у второй подпорки, ага вот она подпорка. Не может быть, что все так сохранилось. Впрочем, в те годы все делали на совесть.
 Если верить написанному, то видимо копать надо здесь.
- Чевой-то ты сюда забралась? Ищешь, что ля чего? Помочь може надо? Второй раз предлагать не стану, и так здоровья нет. А помогу, может, на поправку подкинешь.
- Ну, ладно черт с тобой неси лопату. Помощь мужская не помешает.
Не прошло и минуты, Вовчик уже стоял около меня с двумя лопатами.
- Я тебе тоже лопату принес, чтоб без дела не стояла, а что ищем то? Клад что ли?
- Клад, клад. Догадливый ты мой. Документы секретные с работы закопала в том году, теперь понадобились. Ты же знаешь с моей работой, скучно не бывает.
« Доверчивый, как дитя малое», – подумала я.
- А, это мы мигом.
И он начал рьяно копать землю, как будто огород вскапывает. Хватило его ровно на пять минут.
- Да одним мигом мы не отделались - пробурчал он и после нескольких усилий свалился.
- Что-то сердце прихватило, не опохмелялся еще, помереть могу. Ты, это, копай, а я пойду чекушечку куплю, на поправку здоровья.
- Ладно, иди, на тебе десятку.
- Ты че опупела, че я с ней делать буду, еще одну давай. Не знаешь, что ль, сколько опохмелка стоит?
- На, только проваливай работничек. Вони больше.

Клад он и есть клад, так просто кому попало в руки не дается. Но вот моя лопата во, что-то глухо ударилась. Похоже, на удар об дерево. Разгребаю землю, одни сплошные доски, как будто пол. Так и есть под землей деревянный пол. Пожалуй, надо попробовать одну из досок ломом приподнять. Так, а это что еще? Металлическое кольцо. Разгребаю дальше, точно люк. Поднимаю за кольцо. Лестница и мрак. Затхлый запах старья.
Жутко.
- Где же мой помощник?
 Хорошо, что взяла с собой фонарь.
- Сначала надо посветить, а потом уже принимать решение, - подумала я. Луч высветил из темноты почерневшие от времени ящики.
- Ты че по земле ползаешь, вроде не пила? Потеряла, что ль чего?
От испуга я чуть не выронила фонарик. Сзади меня стоял порозовевший Вовчик.
- Ну, как поправил здоровье? Иди теперь сюда. Видишь лестница вниз. Надо бы туда спуститься. А то мне немного страшновато, - поежилась я. - Надо проверить хотя бы один из ящиков. Все ли на месте.
- Когда, значит, прятала, жутковато не было, а сейчас ей жутковато. Ну, нам то, что. Это мы запросто. С тебя еще пол-литра. Бл... ну и вонища здесь. Где эти твои хреновы документы?
- Там, вроде, где-то в коробках.
- Так осматриваюсь, ящики, ящики, ящики, полки. На полках по-моему посуда, сундук, опять ящики, свертки какие-то.
- Все, что есть поднимай наверх – крикнула я.
- Я тебе не Гришка-тяжеловоз, это он у меня может целую копну сена увезти. Ну, давай сама сюда спускайся. Лестница вроде крепкая.
Вовчик работал всю жизнь конюхом в совхозе и своего коня назвал в честь Григория Распутина – Гришкой, так как тот мимо себя ни одну доярку не пропускал, все норовил за подол платья ухватить.
 Я спускаюсь вниз.
- Надо проверить вот этот ящик, - я ткнула пальцем в первый попавшийся, - все ли на месте.
 Своим видом я старалась показать, что переживаю за сохранность документов. А у самой сердце от нетерпения норовило выскочить из груди.
 Вскрываем один из ящиков. Книги, свитки бумаг, письма. Боже мой, гербовая печать!
- Так, все поднимаем наверх. Переносим ко мне в машину. Не открывая. Это секретно, - скомандовала я.

 - Посуду тоже? - Да.
- А в ней то, что секретного?
- Отпечатки пальцев.
- Понял, без вопросов. Надо одеть рукавицы. Моих отпечатков там быть не должно, - пошатываясь, он стал натягивать драные рукавицы, - все дырявые, через эти чертовы дыры могут пролезть мои отпечатки. Юлька, дай мне другие рукавицы, а то помогать не буду.
- Да ты не переживай, те отпечатки уже сняты, - попыталась успокоить я братца.
- Ладно, ты свидетель, я просто помогал носить вещи. Слушай, а сундук ты как сюда втащила? – удивился Вовчик.
- Я его не одна втаскивала, а с мужем. Много очень спрашиваешь. Хочешь еще денег заработать, носи. Да еще вот, что сходи в магазин, попроси у продавцов коробок пустых под яблоки.
- А че я к продавцам пойду, мне грузчик их Петька даст, все равно сжигать будет.
- Ладно, иди за коробками, они и под документы пригодятся, а я пока перекурю.
 Через час, все, что было в тайнике, перенесли в мою машину. Содержимое сундука я сама уложила в коробки, хотя было желание его оставить. Это были платья, юбки, корсет, шляпы и все в этом роде. Впрочем, довольно хорошо сохранившиеся.
- А, это, что еще за тряпье? Похоже на театральные костюмы.
- Так оно и есть, все это реквизиты одного Московского театра, на некоторое время мне их пришлось припрятать. А ты Вовчик, как настоящий Шерлок Холмс.
- Нет. Я лучше соглашусь на роль Ватсона, он доктор был, стало быть, к спирту поближе.
 Дав Вовчику еще пятьсот рублей, отчего у него чуть не выскочили глаза из орбит, я медленно выехала на дорогу. Так же медленно я поплелась домой не больше шестидесяти км в час. Дома я была уже через полтора часа.
Открыв ворота, въехала во двор. Собаки, услышав мою машину, начинают повизгивать в своем вольере, когда я только сворачиваю на нашу улицу.
Умнее немецких овчарок я еще собак не встречала, а вот хитрее да. В доме у меня живет еще одно чудо природы, на которое захочешь обидеться, не обидишься никогда. Это французский бульдог Бэлька. Сама белая в черных крапинках, мордочка тигровая улыбчивая, и на этом фоне четко вырисовывается одна черная задняя нога, за что дети иногда дразнят ее ножкой Буша. Вот хитрее этой бестии нет никого на свете. Подлиза еще та. Не пропустит ни одного человека сидящего за столом. К каждому подойдет, сядет, напротив, с жалобным голодным видом и не уйдет до тех пор, пока ей не дадут лакомый кусочек. Все равно, что, будь то соленый огурец или виноград. Сожрет все, за милую душу, как пылесос.
В журнале "Семь дней" «француза» с точно таким окрасом видела. Живет, между прочим, во Франции в замке у Ив Сев Лорана. Может родственник, а что всякое бывает. Как в России говорят "Седьмая вода на киселе". Всегда вожу с собой какое-нибудь собачье лакомство. И вот сейчас выйдя их машины, в первую очередь иду к вольеру. Каждой собаке дала по баранке. Мои красавцы замерли в ожидании на продолжение фуршета. Дала им еще по полбаранки.
 Овчарок у нас две: мальчик и девочка. Девчонка черного цвета с синим отливом – Ника, важная, спокойная, думающая собака. А парнишка – юла, юлой - Бруно. Чепрачного окраса, размером чуть ли не с теленка. Бока – «во» бока, глаза – «во» глаза. Во всем слушает только Нику. Они понимают друг друга с «полгава».
 Дома никого не было. Дети в школе. Муж на работе. Открыла вольер, выпустила собак, пусть бегают по участку, пока я буду переносить содержимое в дом. Ящики придется вскрывать прямо в машине, тяжеловаты будут. Перекурю и за работу.
Подруги мои все легкие сигареты курят, кто Вог, кто Честор, а я вот Мальборо красное, никак на легкие перейти не могу, сколько старалась не получается не говоря о том, что вообще курить бросать надо. Муж не курит, дымлю одна как паровоз, говорят, что не правда, будто курение нервы успокаивает, с моей точки зрения успокаивает. За время пока искуришь сигарету, как раз и успокаиваешься. Вот и сейчас успокоилась.
  Вскрываю первый ящик с письмами и гербовой печатью. Боже мой, векселя, документы на дома, какую-то фабрику, больницу, заводы. Банковские обязательства, еще какие-то непонятные бумаги. Как их много. Все это я аккуратно перенесла в дом. Во втором ящике лежали шкатулки, их было четыре. Открыв первую я чуть не упала в обморок, но что дыханье у меня сперло, это точно. Таких драгоценностей я никогда не видела. Если только в алмазном фонде. Одна диадема переливалась так, что слепило глаза. Захлопнув шкатулку, я обернулась по сторонам. Сразу показалось, что на меня со всех сторон смотрят сотни глаз. Пожалуй, надо идти звонить мужу, чтобы приехал с работы. Иначе я сойду с ума. Сложив шкатулки в пакеты, я отнесла их в дом. Приказав собакам сторожить машину.

***
 - Блин горелый, пока до этой чертовой Москвы дозвонишься, три часа пройдет.

- Алло, алло. Здравствуйте, а будьте добры Юрия Васильевича к телефону. Это жена. Спасибо я подожду, - послышался стук трубки о стол.
- Привет, Юлек, что звонишь?
- У меня очень большие проблемы. Мне надо, чтобы ты срочно приехал домой. Что значит, срочно не сможешь, постарайся. Если говорить честно вопрос между жизнью и смертью. По телефону рассказать ничего не могу. Прошу приезжай.
- Хорошо постараюсь через два часа быть дома. Целую. Пока. Пока.

 * * *
Буду сидеть во дворе до его приезда.
Листья соберу, костер разожгу. Как будто у меня в машине нет никаких ценностей. Ой, что это я говорю, ну кто про них знает. Никто. Все собираю листья, жгу костер, гуляю с собаками. Как же долго тянется время. Сяду покурю. Муж бы сейчас сказал, что часто курю одну - за одной. Ну, как здесь не курить.
Собаки завизжали и побежали к воротам. Ну, наконец. Мужа они встречают также шумно, как и меня. Повизгивают, выражая свою преданность.
- Котик мой, что с тобой стряслось. На тебе лица нет. Или это от твоих сигарет?
- Да, стряслось только не со мной, а с нами. Мы стали чудовищно богаты. Вот смотри.
- Что это какие-то ящики, ты, что не могла покрывало на сиденья постелить, все ими испачкала.
- Да фиг, с этими сиденьями, я просто без тебя эти ящики в дом перенести не смогла, тяжелые очень. Один открыла, а так бриллианты, камни всевозможные. Я их быстро в дом отнесла. А эти вот оставила до твоего приезда. Что-то мне не по себе стало от всего этого, – от моего беглого рассказа муженек стоял не только побледневший, но и очумевший.

 За полчаса с перекуром мы перенесли все в дом. Сели на диван и не решаемся открыть ни один из ящиков.
- Давай пока посуду рассмотрим, - я стала осторожно вынимать ее из картонных коробок, которые мы взяли в магазине. Этот паразит грузчик попросил за них двадцать пять рублей. Спасибо ему, сказал бы сто, отдала бы сто. Знал бы он, подо что я их взяла.
Наконец, разобравшись со всеми свалившимися на нашу голову сокровищами, мы схватили дружно, как по команде эту самую голову и заорали, что было сил. Скорее всего, от радости.
- Юлек, принести по такому случаю коньячку-с?
- Неси и лимончика порежь. Из всех коньяков мы почему-то, пьем только «Московский», конечно, есть всякие Хенеси и Мартели, но это уже по другому карману, не по нашему. Хотя мы не бедствуем, но и не шикуем.
- А вот и я, с выпивоном и закусоном. Ну, что пьем за тех, кто так о нас позаботился.
- Спасибо за то, что они были.
- Ох, хорошо. Коньяк, что надо.
В это время залаяла Бэлька и понеслась к двери. Это наши дети пришли из школы.
Такое впечатление, что их у нас целая дюжина, но их только двое.
Дочь Маняша и сын Ванюша. Когда родилась Маняша, муж решил назвать ее Элеонорой.
- Красиво звучит – Элеонора Юрьевна, – сказал он.
Целый месяц, она была у нас Элеонорой, пока мы не услышали, как моя бабуля, нянчась с ней, называла ее Норка, Норочка, Норушка. И, что же это, вместо красивой Элеоноры Юрьевны у нас получалась мышка-норушка. И, не сговариваясь, назвали ее Маней. Красивое имя Мария.
Ну, а когда появился сын, муж даже со мной не посоветавшись назвал его Ваней.
- А, что думать, – сказал он, – Иван и Мария.
- Хватит толкаться, – неслось из прихожей, – я первый добежал до вешалки, вот видишь, уже три раза до нее дотронулся, гони сникерс.
- А вот это видел, – и Маня показала Ваньке фигулю, – договаривались на чупу.
- Ну, ладно, гони чупу.
- Обрыбишься, за ней еще в магазин сходить надо, – выкрикнула Маня.
- Что это такое, – вмешался в разговор муж, - вы на нормальном языке разговаривать можете?
- А это и есть нормальный, пап, да все так говорят, – сказал Ваня.
- Все не все, а в моем доме попрошу не выражаться.
В прихожей наступила минута молчания, после чего дети в один голос завопили:
- Не фига себе, так твое «обрыбишься» ко всей нашей школе прилипло.
- Ха-ха. Хоть, что-то доброе, вечное обо мне останется на этой земле, – засмеялся муж.
- Ой, папка, – закричала Маня, – а я уже подумала, что тебя подменили или на крайняк крыша съехала.
- Ладно, перерыв, всем мыть руки и бегом на второй этаж, у нас для вас огромный секретище.
- Ура, Бэлька ощенилась. Я так и знал, что она это сделает, когда меня дома не будет, теперь щенков продадим и мне новый компьютер купим. Быстро говорите, сколько щенков, хорошо бы 10 по 100 баксов, тысяча выходит – обрадовался Ваня.
- Тихо, тихо, никто не ощенился. Просто мама нашла клад.
- Да, ну тебя папа, опять какую-нибудь книгу купили, сколько можно, ставить их уже некуда, – сказала, обижено Маня, – Весь ваш вклад в эти книги, вот и получается книжный склад.
- Шутки в сторону, свистать всех наверх. Закрываем глаза. Так. Теперь открываем.
- Мама мия, - выдохнула Маня, - вы, что антикварный магазин или музей обчистили.
- Да, нет малыш, это мама все в бабушкином доме нашла, поехала понимаешь за яблоками, а приехала вот с этим.

Спать все улеглись только под утро. Хорошо, что было воскресенье. Можно выспаться и детям в школу не идти.


* * *
В понедельник в 9.30 я была уже на своем рабочем месте. Офис, который мы арендуем, находится между «Тремя московскими вокзалами» и Садовым кольцом в укромном переулочке названным, почему-то Орликовым. Когда-то еще в молодости я работала в этом самом Орликовом переулке в доме 1/11 в «Госкомсельхозтехнике» в юротделе машинисткой. Каждую неделю, получая по продовольственному заказу всяких деликатесов и вкусностей, которые сейчас продаются на каждом шагу. Тогда, впервые, я услышала слово «карбонат». Меня спросили: - Из «заказа» карбонат будешь брать или нет.
Не желая показаться незнающей, ответила: - Химией не питаюсь.
Моя начальница улыбнулась и за меня ответила, что буду брать.
По молодости и по глупости ума много со мной тогда всяких курьезов случалось.
Были у нас словари Ожегова и Даля для проверки написания слов. И вот как-то приходит Люсьена, так начальницу все называли, грустная и говорит:
- Даль умер, так жалко, молодой совсем.
А я говорю:
– Зато словарь, какой после себя оставил.
Она имела, ввиду актера, Олега Даля. А я даже и не знала, что такой есть. Это уже потом, года через два, я посмотрела его «Землю Санникова» и многое другое и поняла ее грусть.
Вообще-то работа была у меня тогда легкая и спокойная, позволяющая с успехом обучатся в Юридическом институте, куда мне дали направление из нашего Главка.
О себе скажу следующее: у меня два высших образования – юридическое и экономическое, второе я получила благодаря своему мужу. Тяжело ему давалось обучение в Институте торговли и мне пришлось придти ему на помощь, он зарабатывал деньги, а я училась за двоих. Благо институт заочный, так что кто за тебя делает домашнюю работу всем наплевать. А мои работы, под его именем, даже выставлялись на конкурс. Несколько раз на «зачеты» я ходила с двумя «зачетками» и представьте себе, нам их ставили.

И вот по какому то не понятному стечению обстоятельств, офис под свою фирму мы арендовали именно в Орликовом переулке.
Не смотря на то, что нашему агентству всего полтора года, успех мы завоевали не только в Москве, но и в Питере и в южных городах.
В 10 часов я поставила чайник, сейчас приедет Светик, и мы попьем кофейку, а потом, как бог пошлет, до 16-00 в списке нет ни одного клиента.


Над дверью зазвенел колокольчик, должно быть Светка, надо же минута в минуту, что-то на нее не похоже. Обычно у ней или электричка опаздывает, или автобус рейсовый не ходил.
Со Светиком мы дружим с самого дня ее рождения. Это дочка моей подруги детства Татьяны. Светик говорит, что я для нее была всегда примером для подражания. И юристом она стала благодаря мне. Но это только ее слова. На самом деле это очень способная девушка. С хорошими мозгами.
Только вот в личной жизни Светику, что-то не везет. Никак не найдет того единственного. Говорит, молчит ее сердечко. Ни на кого не реагирует. Хотя от мужского пола отбоя у ней нет. Стройная, высокая, ноги от зубов, длинные русые волосы, серые глаза. Дама с высшим образованием и черным поясом по каратэ. Одна беда: теряется во времени. Вечно опаздывает.
 В комнату вплыл аромат горького и в тоже время нежного мужского одеколона (явный признак – это не Светик), чувствовалось его французское качество, не то, что в переходах продают. Один раз купила мужу на 23 февраля, до сих пор мне забыть не может. Говорит: « - Запах, как будто кошки под елку в туалет сходили».

Обычно шлейф аромата тянется за его носителем, а здесь было все наоборот. Мужчина, вошел за своим ароматом. И если бы можно было сравнить осязаемое и обоняемое, то он был бы полностью с ним идентичен. Черты лица нежные, как у женщины, стильная прическа с осветленными кончиками волос, мягкая улыбка, ямочка на правой щеке и начисто выбритое лицо. Если бы я разбиралась в моде, то описала бы его так: - Костюм и галстук от Версачи, ботинки, рубашка и кейс от Гучи.
Когда он подошел ближе, в запахе, окружавшем его промелькнуло, что-то родное. Да, я не могла ошибиться, так пахнет табак «Данхил», мне почему-то всегда казалось, что он пахнет черносливом. Его курил мой отец.
В советские времена, это была большая роскошь. Ему привозил табак старый знакомый, когда то отец работал у него водителем и их отношения переросли из служебных в дружеские. После того, как отец умер, наши семьи стали все реже и реже встречаться. Так мы и потерялись.
- Доброе утро, - с каким то не понятным акцентом сказал посетитель – вы случайно не говорить по-французский язык?
- Извините, нет, – ответила я.
- Очень жаль, мне будет трудно сказать все, что хотел вам сказать. Но я буду стараться.
Я не успела ответить ему, что я всего лишь секретарь и что скоро придет мой директор, он его выслушает и расставит все точки над и.
Дело в том, что у нас со Светиком своя политика вести дела.
Я сижу, как секретарь в приемной, мы вызываем клиента на определенное время и даем ему минут десять придти в себя, настроиться на разговор с детективом. Часто бывает, что посетитель говорит секретарю массу вещей, которые почему-то не удосуживается рассказать при беседе ему. В дальнейшем Светик выслушивает клиента, предварительно нажав кнопку записи диктофона. После беседы он уходит через противоположную дверь, выходящую по двор дома. Поэтому пути наших «работодателей» не пересекаются.
Сейчас пришлось отступить от правил. Этот человек даже не дал сказать мне ни одного слова. Поэтому пришлось «принимать удар на себя».
Из его рассказа я поняла, что он приехал из Франции по очень важному делу. Зовут его Жан. Представляет он очень богатую и уважаемую в его стране даму.
Жан достал из чемоданчика, какие-то бумаги и протянул их мне.
Некая мадам, русская по происхождению, хотела отыскать своих сыновей Андрея и Павла, которых оставила в России в 1920 году. Фамилия ее Шереметева, дети тоже должны быть Шереметевы. Оставила она их своему дворнику Кузьме и его дочери Дуняше в Московской губернии Ашитковского уезда, селе Савельево и с тех пор ничего о них не знает. На них были надеты ладанки, с богоматерью, точь-в-точь такие, как на фотографии, которая была здесь же. И у Павла была родинка на левой щеке, величиной с горошину.
- А это, Полина Николаевна в молодости, очен хороша была, вы на нее чем-то похож, профиль одинаков – Жан протянул мне фотографию девушки с гордой осанкой и таким же взглядом – только у Вас смешинки в глазах прыгают, и почему-то Вы, как это сказать, сгибаетесь.
Да, сгибаюсь я давно, мне еще в детстве отец кулаком по спине стучал, думал, что поможет. Не помогло! Сгибаюсь, по сей день, как заметил француз.
Я улыбнулась, выпрямила спину и продолжила слушать своего рассказчика.
После войны Полина Николаевна искала своих детей через разные организации, но как будто их никогда не существовало. И вот сейчас на закате лет решила отыскать хотя бы их детей или внуков. Что бы знать, что ее род не умер, как умерла та страна, в которой она родилась.
- А Ваш адрес мне один мой друг дал из Петербурга, когда-то вы ему помогли найти маму. Это Эдгар Карпинский. Мы с ним познакомились два года назад, когда он приезжал в Париж на конкурс парикмахеров. И занял первое место – это настоящий талант. Он передает вам привет. И ждет вас в своем салоне в любое время дня и ночи. Так он просил передать.
- Большое спасибо, - я вспомнила Эдгара веселого маленького человечка. Нам пришлось очень долго трудиться, чтобы разыскать его мать. Но нам это удалось. Не буду вдаваться в подробности, оказалось так, что и она его искала, наверное, все-таки существует зов крови. Ею оказалась весьма знаменитая прима Мариинского театра.
- Эдгар сказал, что вы сделали то, что не смогли сделать официальные органы и поэтому я обращаюсь именно к вам. Я звонил мадам Полине, вы остались ее последней надеждой.
Жан достал из кейса два больших конверта.
- Это дополнительная информация ваших госслужб, показывающая, что таких людей не существовало, вообще. А это, старые фотографии усадьбы и родных мест Полины Николаевны.
- Жан, вы даже не поинтересовались суммой, которую придется заплатить за поиск, хочу предупредить, что аванс составит три тысячи долларов и результат может быть отрицательным, прошло столько времени.
Жан достал из внутреннего кармана пиджака конверт голубого цвета, протянул его мне:
- Это ваш аванс здесь десять тысяч долларов. А это номер моего телефона и номер телефона в гостинице, в которой я остановился. Желаю вам удачи. В Москве я пробуду еще неделю. Прошу вас сообщать мне обо всем ежедневно. Оревуар.
Слегка наклонив голову, он также таинственно удалился из офиса, звякнув дверным колокольчиком, как и появился час назад, оставив после себя не только приятный аромат дорогого парфюма, но и крупную сумму денег.



***
Я стала читать всевозможные справки и отписки организаций, в которые обращалась Полина. В каждой из них был ответ, говорящий, что-либо таких людей не существовало, либо то, что в Советском Союзе после Великой отечественной войны очень много пропало людей, в том числе и детей, поэтому поиски могут затянуться на долгие годы. Так как большинство архивов было разгромлено и утеряно. Или ссылались на трудное послевоенное время. Просили извинить и ждать. Если, что-то будет известно, сообщат. С тех пор прошло пятьдесят пять лет. Но ни одна из организаций, в которую она обратилась когда-то, не напомнила о себе ни разу.
Да, девяносто пять лет это возраст с большой буквы, думаю, жива она только одним – встречей со своими детьми.
Я включила компьютер. Вошла в меню, файл, создать, «Полина», порядковый номер 95, надо же ровно столько, сколько ей лет.
Я принялась сканировать документы и фотографии, переданные мне Жаном. Помимо бумажных носителей мы всегда все заносим в компьютер. Если бы я умела писать романы, то их у меня было бы как минимум 94, из каждого дела, над которым мы работаем, можно было создать первоклассный детектив. Ну, или почти из каждого.


Раздался телефонный звонок.
- Юль, это я. Извини, что раньше не позвонила, – пищала в трубку Светик, – у меня мой Пусик заболел, лежит, не шелохнется и нос весь горячий. Я ветеринара вызвала, сижу вся на нервах.
- Ладно, успокойся, может быть, перегулял, погода сейчас пасмурная, иди чайку успокоительного попей. А то я тебя знаю, после твоего Пусика тебя откачивать придется. А ты мне на работе нужна. Пришел сегодня один посетитель, принес нам с тобой работенку с авансом в десять тысяч долларов. Так, что лечи своего Пусика побыстрей. Жду тебя завтра к десяти часам. Не опаздывай. Все. Пока. – Я повесила трубку.
Зная страсть Светика к деньгам, она прилетит на работу как на крыльях. А своему Пусику наймет сиделку. Дрожит над своим котом, как над маленьким ребенком. В том году с ее котом стало происходить, что-то странное. Он то медленно передвигался по квартире, то с диким мяуканьем взлетал на ковер или занавески. Светик уже думала, что ее Пусик взбесился. На следующий день все углы ее квартиры, дивана и кресел были уделаны кошачьей мочой. Светик тут же поменяла диагноз у Пусика больные почки, его срочно надо показать ветеринарным светилам. В итоге оказалось, что у кота наступил «март месяц» и ему срочно требовалась подруга. Встал вопрос или отпускать кота гулять на улицу или лишать его кошачьего достоинства. Светик не хотела его делить ни с кем, поэтому выбрала второе. Теперь ее Пусик весит добрых пятнадцать килограммов и напоминает котяру из мультика про попугая Кешу, который заявил, что не нужен ему никакой Таити его и дома не плохо кормят.

Я опять включила чайник. Наконец спокойно попью кофейку. Уже два часа дня, а у меня во рту еще маковой росинки не было. Насыпав в чашку «Нескафе голд», я уставилась в окно. На противоположной стороне улочки две женщины, что-то объясняли коренастому мужчине, указывая в сторону нашего агентства. Он поблагодарил их и стал переходить через улицу. В это время откуда-то внезапно появился мотоциклист, на всей скорости он подлетел к мужчине и выхватил из его руки дипломат. Все произошло так быстро, что никто не успел разглядеть этого мотоциклиста. Хотя, что там разглядывать, он был весь в черном и в добавок в шлеме. От силы рывка мужчина упал на дорогу, женщины, которые только, что с ним беседовали подбежали к нему и стали помогать подняться. По кисте руки текла кровь, они посмотрели на меня и направились к входу в агентство.
- Извините, залепетала полненькая блондинка, этот мужчина шел к вам, а в это время какой то мотоциклист его ограбил. Да вы сами наверняка все видели. Желательно было бы обработать ему рану на руке и вызвать скорую помощь, возможно сотрясение головного мозга.

Мы усадили мужчину в кресло. Я набрала номер 03.
На удивление «скорая» приехала минут через десять. Выслушав, всю историю о случившемся, врач приступил к осмотру.
- Ну, с рукой все в полном порядке – сказал он – нет, не перелома, не вывиха, да и с головой тоже все в норме. Сейчас я сделаю Вам укольчик, это успокоит на некоторое время ваши нервишки, и надо сообщить в милицию.
- Да, я это сделаю, непременно, – сказал мужчина, – будьте так любезны, стаканчик водички.
- Вам бы сейчас надо в кровати полежать, хотя бы часа три, пока будет действовать укол, – посоветовал врач, – можем вас довезти до дома.
- Нет, спасибо, я сам. Посижу немного и пойду. Я недалеко живу, в «высотке» у «Красных ворот».
- Вот вам справка, завтра с ней к вашему участковому врачу на прием и желательно показаться невропатологу. До, свидания.
- Нам тоже надо идти. Если, вдруг понадобимся, то мы в киоске около метро работаем. Меня Ириной зовут, – сказала толстушка.
- А, я Галка.
Женщины распрощались и ушли. Мы с мужчиной остались вдвоем.
- Хотите чаю? – предложила я.
- Не откажусь, меня зовут Тимофей Лукич, а вас как?
- Юлия. Вам как чай с сахаром или с конфетками?
- Вы, знаете, Юля, я предпочитаю пить чай с «таком».
- У меня тоже мама так всегда говорит, – сказала я, – и я вообще-то тоже пью безо всего.
- А я ведь к вам шел, в ваше агентство. И надо же такому случиться, какой то хулиган дипломат вырвал, чуть ли не с рукой. Да там и ценного ничего не было. Бутерброды с колбасой и газеты. Я после вас на работу собирался. Сторожем работаю на автостоянке, вот и запасся прессой.
- Извините, что перебиваю, расскажите, по какому вопросу вы хотели к нам обратиться? – спросила я.
- Я человек военный, полковник в отставке, а время сейчас такое, что пенсии сами знаете, не хватает. Вот и подрабатываю. У нас с женой нет ни детей, ни внуков, так уж судьбе было угодно, погиб сын в Афганистане в 1979 году с тех пор жена моя не разговаривает, лишилась дара речи, как похоронку получили. Да, еще в таком красивом конверте. Помню, Любушка моя кричит: - Тима, Тима иди скорей, нам от Левушкиного командования письмо пришло, красивое, наверное, благодарность за службу, прочти моя радость. Ну, а дальше, как только я конверт вскрыл, стою молчу и она замолчала. Взяла его у меня, головой качает, и слезы по щекам ручьем текут.
А вчера заговорила, через столько то лет. Говорит: сына видела, ездила на «Смоленскую» сапоги в ремонт возила, мастер там хороший, лет десять только к нему обувь и возит. Так, вот около МИДа и встретила его, сердце чуть было, из груди не выскочило. Весь говорит модный, на иностранца похож, только лицо его осталось, ничуть не постарел.
Я сначала подумал, бредит она, до самого не сразу дошло, что заговорила. Вот и послала к вам. Ваш щит рекламный, как раз напротив наших окон весит, – он отхлебнул глоток чая.
- Давайте, новый заварю, – предложила я, – этот уже остыл.
- Да. Нет спасибо, мне нельзя на работу опаздывать. Если я задержусь, сменщик на электричку опоздает, а следующая у него через час.
- Вам же врач сказал, что отлежаться надо. Да и в милицию сообщить не мешало бы, может быть вы не единственный, на кого так напали.
- У них и без меня работы хватает, чуть ли не каждый месяц убийства то губернатора, то бизнесмена, то политика, - вздохнул Тимофей Лукич, – вот возьмите - это фотографии Левы. Последний звонок в школе – это он со своей девушкой Настей, а это уже из «учебки», старшим сержантом вышел. Да, мог бы его тогда оставить в своей части, да партийная совесть, провалиться бы ей на этом месте, не позволяла.
На меня с фотографии смотрели до боли знакомые глаза, не покидало чувство, что я уже где-то видела этого парнишку, только где? Не помню.
- Мне пора, завтра после работы я к вам зайду, ведь все эти поиски стоят денег, понятное дело, что просто так никто работать не будет, у многих свои болячки, которые лечат другие, так как сами они не в силах их вылечить. Вот и вы одна из немногих лечащая чужие раны. До, свидания.

Как быстро пролетел день. Клиент, которому назначено было на четыре часа вечера, так и не появился.
  Пришла Клавдия Петровна навести порядок. Нам очень повезло с уборщицей, такая чистюля. После ее уборки чистота как в операционной. Пока она пылесосит Светкин кабинет, наконец, попью свой кофе. Отглотнув горячего напитка, я стала складывать в сейф все документы. У меня очень хитрый сейфик, его делал знакомый моего мужа и никто кроме меня и Светика не знает, что это сейф. В прямом смысле я на нем сижу целый день, он вмонтирован в сиденье моего стула и я храню в нем только те документы, с которыми работаю в данный момент. А в углу, как и положено, стоит огромный ящик с всякими нужными и ненужными бумагами. Все дела за полтора года нашей трудовой деятельности. Я открыла этот ящик и положила в него папочку с № 94. В пятницу мы со Светиком закончили это дело весьма успешно. Помимо гонорара клиентка принесла нам шампанское «Новый Свет» и целую корзину фруктов за то, что мы вывели на чистую воду ее домработницу. Та сдавала ее квартиру, привозя с Ярославского вокзала пассажиров, которым негде было провести ночь, как мы выяснили таких как она там очень много. Они ходят с небольшими плакатами: «Сдам квартиру на одну ночь». А так как наша клиентка часто отсутствовала дома, по роду своей деятельности, то сдача квартиры была поставлена на широкую ногу.
- Что-то у Светланы Евгеньевны сегодня в кабинете чисто, кроме пыли ничего нет, – услышала я голос Клавдии Петровны, – не приболела ли она?
- Да, нет с ней все в порядке, завтра выйдет на работу. Пусик ее, где-то простудился, по балкону без курточки походил или она вовремя форточку не закрыла, продуло бедного мальчика, ветеринара к нему вызывала, лечит, – ответила я.
- Вот повезло котище, – вздохнула уборщица – живет, как у Христа за пазухой. Не каждому человеку суждено, так жить, а тут кот. Замуж ей надо выходить, детей рожать, да за ними так присматривать. Это все от жиру.
- Клавдия Петровна, - перебила я ее, – если можно, давайте все остальное вы завтра уберете, мне бы хотелось сегодня пораньше домой уехать.
- Хорошо Юлечька, завтра, так завтра. Во сколько мне придти? – спросила она.
- В девять тридцать, думаю, за полчаса вы управитесь.
Мы вышли с ней на улицу. Моросил мелкий осенний дождь. Над Москвой чувствовалось сгущение сумерек. Кое-где уже засверкали разноцветные рекламы. Москва начинала жить своей ночной жизнью.


Мне очень удобно добираться на работу на электричке. Пять минут от вокзала, и я уже в офисе. Да и пока едешь можно почитать какую-нибудь книжку. Многие читают газеты, журналы, некоторые вяжут или спят. И вообще такое ощущение, что электричка – это отдельно существующее государство, со своими распорядками и законами. Постоянно ходят люди, которые предлагают купить у них чуть ли корову. Ручки, зажигалки, шоколадки, орехи, всевозможные чистящие штучки-дрючки и пятновыводители. Я покупаю только книги и то не всегда. Вслед за продавцами идут «попрошайки», всегда, как и продавцы одни и те же.
Полтора года езжу и одна из них, ровно столько же ходит с табличкой, что не хватает денег на билет вернуться в Молдавию. У второй, паспорт украли, третий денег на операцию уже целый год собирает. Но я все равно всем хоть по рублю, но даю. Как-то мужичек с утра зашел в вагон, амбре от него распространялось, что все шарахались. – Подайте, - говорит – на опохмелку люди добрые, а не-то помру.
 Обычно женщины милостыню подают, а тут мужики расщедрились. Дошел он до конца вагона, пересчитал деньги, поклонился низко всем:
 - Спасибо, спасли душу грешную. И вышел из вагона на станцию.

Я не заметила, как дошла до вокзала. Посмотрела на табло расписания, до отхода моей электрички оставалось еще десять минут. Очень хорошо, я успею дойти до первого вагона. Пожалуй, поеду во втором, здесь не так шумно. Я уселась на лавочку, достала книжку Агаты Кристи и забылась ровно на час, где я нахожусь. Когда я читаю ее книги, я отдыхаю.


Дома меня ждал сюрприз. Приехала наша с Юрой институтская подружка. Выдержать ее присутствие почти невозможно, как нам всегда это удается одному богу известно. Энергия из нее, так и прет. Когда она от нас уезжает, мы целый день лежим с больными головами, дело в том, что ее рот не закрывается ни на одну минуту, за один день наша семья получает столько информации, сколько получила бы за год.
В последний раз, когда она приезжала, ее присутствие свело в могилу нашего любимого кенара. «Что это кенар ваш, какой то не такой, время уже за полночь, а он все трели выдает? – с недовольством в голосе спросила она. На следующий день в клетке мы нашли маленький желтый трупик.
- Когда-нибудь после очередного ее приезда и наши трупики в домике найдут, - сказал муж. Не выдержу больше ее словесного поноса.
И вот на пороге моего дома меня встречала улыбающаяся Рая Золотницкая.
- Дорогая моя, я так соскучилась по вашей семье. Мне так захотелось подышать лесным воздухом. Ты же знаешь, он мне так полезен. Да и после общения с вами я заряжаюсь энергией, которой мне с моей тяжелой работой хватает на год. – Она набросилась на мои плечи всем своим массивным телом, ноги мои так и подкосились.
- Юленька, что с тобой? А все понятно, нельзя в твоем возрасте ходить на таких высоких каблуках. Мало того, что ты так и не научилась на них ходить, раз нога подвернулась, так еще и варикоз заработать можешь, - вполне серьезно заявила Рая.
Только бы пережить этот вечер и завтрашнее утро. Обычно, Рая уезжает от нас в семь часов утра, но при этом ставит на уши весь дом.
 Она работает директором рынка и в отличие от нас с Юрой, применила свои институтские знания с толком.
Мы, когда-то все вместе учились в Заочном институте советской торговли. С тех пор прошла уже целая вечность, а мне иногда снится, что я сдаю какой-нибудь экзамен по «Политэкономии» или «Научному коммунизму». Хорошо, что моим детям это не надо будет изучать.
- Дорогая моя, - прервала мои воспоминания Рая, – я привезла вам восхитительную свининку. Ванюша уже разжигает мангал, будем кушать «барбекью» - она свернула губы трубочкой и со свистом выдавила из себя букву «ю». Пойду, посмотрю, как у него дела.
- Очень хорошо, а я пойду, переоденусь.
- Мам, зашептала мне на ухо Маняша, я встала грудью, но тетю Раю я на второй этаж не пропустила, сказала, что Бэлька у нас чумкой заразилась и ей нужен покой и изоляция. И что были случаи, когда болезнь людям передавалась. Тетя Рая испугалась, но виду не подала, сказала, что сегодня у нас ночевать не останется. Так, как к ней кто-то ночью приехать должен, то ли из Азербайджана, то ли из Узбекистана, я не поняла. Короче, сдрейфила от страха.
- Молодец ты у меня Маняша, где ты только в том году была со своей смекалкой, когда наш кенар умер, - вздохнула я.
И, действительно около девяти часов вечера Раиса засобиралась домой.
- Не могу я сегодня у вас остаться, а так хотелось бы, да все дела, дела. Сами знаете работа у меня на первом месте. Ну, не расстраивайтесь, я к вам в следующий свой выходной приеду.
- Может, все-таки останетесь? – пустила слезу Маняша – поможете мне за Бэлькой ухаживать, а то ей бедненькой так тяжело, беременная, да еще больная. Кто знает, что ей придется пережить. Вдруг, еще после чумки, мутантов нарожает. Не, сегодня, завтра ощениться должна.
- Не могу, не могу деточка, ты у нас акушером-гинекологом собираешься быть, вот для тебя хорошая практика, – Раиса стала быстренько пятится к выходу – в этом деле я тебе не помощник. Лучше в следующий раз я ей косточек привезу.
Я не успела даже сказать «до свидания», как Рая исчезла за дверью.
- Не может быть, – вырвалось у Юры, – неужели у нас будет спокойная ночь?
В это время раздался телефонный звонок. Я даже вздрогнула. Ванька побежал к телефону.
- Мам, это тебя, какой то Степан Игнатьевич, - он протянул мне трубку.
- Здравствуй Юля, это тебя дядя Степан беспокоит, начальник милиции из Озеркина, тут дело такое, понимаешь ли, сегодня утром брата твоего Вовку мертвым нашли, а кроме тебя у него никого и не было. Так, что приезжай хоронить.
- Да, как же это так, - только и могла я сказать, - мы с ним только в субботу виделись.
- Да, я знаю, видел я вас из окошка, как вы яблоки грузили, еще подумал, вот баба молодец, и на службе справляется, и с машиной управляется и ящики ворочает. Удивляешь ты меня Юлька с самого детства своей энергией. Откуда только сил берешь? Ладно, говорить много не могу, потому что на службе. Желательно, чтобы ты завтра приехала, разговор у меня к тебе есть, конфиденциальный, - почему-то шепотом сказал дядя Степан.
- Хорошо, постараюсь. До завтра. До свидания, - я повесила трубку – вот тебе и спокойная ночь. Вовчика нашего сегодня утром, мертвым нашли. Начальник милиции попросил завтра к нему подъехать.
- Перепил, наверное, почти у всех алканавтов такой конец – сделала свое заключение Маняша – это вам с папой первое предупреждение, а то, как погляжу, разбаловали мы вас с Ванькой в один выходной пятьдесят грамм коньячку, в другой пятьдесят, вот вам и наглядный пример.
- Да, что ты Мань, что говоришь то, мы что алкаши? – недоуменно произнес муж.
- Все к этому идет, дорогие мои – и подмигнула Ваньке.
- Мань, нам сейчас не до шуток, каким ни каким, а он мне братом был, и кроме нас у него никого не было.
- Я знаю мам, Вовчик был мировым дядькой, и на «Гришке» давал нам кататься, и рыбачить с нами ходил, а что пил, так ведь там все пьют. И этот дядя Степан не раз с ним засиживался. Я просто немного расшевелить тебя хотела. Извини, – и Маняша уткнулась мне в шею хлюпающим носом.
- Пожалуй, пойду позвоню Светику, надо предупредить, что задержусь, – вздохнула я.
Светик выслушала меня с должным пониманием. Обещая быть на работе к девяти часам.
Как ни странно, но этой ночью я спала, как ребенок.




* * *
Утро разбудило меня шумом дождя. Я выглянуло в окно:
- Да, с погодкой сегодня повезло. Переться в деревню, в такую сырость, что-то не очень хочется, но надо.
- Мам, может, мы сегодня в школу не пойдем, а с тобой в деревню поедем, – начал ныть Ванька – смотри какой дождище на улице. Мы промокнем пока до школы дойдем.
- Ничего, я вас довезу. А на счет пойти или не пойти в школу мы перенесем этот вопрос на завтра или послезавтра, если вы, конечно, захотите поехать на похороны – сказала я.
Выгрузив детей около школы, дав каждому на буфет по десять рублей, я направилась в деревню.

Поставив машину около дома, быстрым шагом пошла к отделению милиции. На пороге меня уже встречал дядя Степан. Полная противоположность знаменитому «Дяде Степе», маленький, толстенький, лысый. Скорее всего, он был похож на Винни Пуха.
- Я тебя в окно увидел, оно у меня, как раз, на ваш дом смотрит, ну проходи, проходи, заждался, – и он пропустил меня вперед.
- Да, у вас тут за последние пятнадцать лет ничего не изменилось, похоже, даже стены не красили? – спросила я.
- Да, нет года три назад, кое-что подкрашивали, да откуда деньги то у милиции, если бы не предприниматели, которые каждый месяц с одной торговой точки по стольнику сдают на так называемый бензин, то и на выезды пешком бы ходили. А это вот мой кабинет – и он распахнул передо мной дверь.
- Дядь Степ, а помнишь, как я своего первого преступника задержала, цыганенка, который из продмага пачку сахара стащил. Я его за рубашку схватила, а он из нее как уж выполз и дал стрекоча. Пришлось вечером после работы в табор идти.
- Как же, как же помню, как раз за деревней, у реки этот самый табор стоял, хлопотно от них в ту пору в деревне было, да с сегодняшними хлопотами не сравнишь. В ту пору и цыгане другие были. Да, погрузились мы с тобой в воспоминания, но на сегодня больше меня тревожит день насущный. Как я тебе по телефону уже говорил, вчера утром брата твоего мертвого нашли - и он замолчал. Достал пачку «Беломора», протянул мне – будешь?
- У меня свои. Что ж давай перекурим. А труп кто обнаружил? – спросила я.
- Да я. Тут такое дело понимаешь, мы с ним с вечера засиделись, ну не настолько, чтоб я до дома дойти не смог, а утром, взял пивка и Вовчику решил тоже отнести. А он на террасе меня в таком вот мертвом виде встретил. Да, после осмотра не все гладко оказалось, я сначала подумал, что сердце не выдержало, жаловался он на него частенько, и пить в последнее время из-за этого мало стал. Вот и позавчера мы с ним только пол-литра уговорили. Я то, литр с собой принес, но он отказался. Звездочку мою обмывали, я теперь полковник. Посидели хорошо, Нинка моя нам курицу зажарила, огурчиков солененьких, лучку, чесночку наложила. Отступил от темы. Ну, так вот, когда врач наш осматривать его стал, оказалось, что у Вовчика два шейных позвонка сломаны, да так профессионально, что назад на место поставлены. Отсюда вывод напрашивается, кому это было надо?
- Пойдем, дядя Степан в дом сходим, посмотрим, как там дела обстоят. – Я взяла со стула свою «ветровку», окинула взглядом кабинет начальника сельской милиции, и так стало мне обидно за наше государство. Из всей техники, которая существует на конец двадцатого века в мире, в этом кабинете были только телефон шестидесятого года выпуска, который я еще с детства помню и электрический самовар с выгравированной надписью «Тридцать лет в рядах советской милиции». Из этого самовара я пила чай, когда делала первые шаги своей карьеры в правоохранительных органах.

 К моему удивлению в доме было чисто, только на столе стояла неубранная посуда с остатками курицы и сморщенными огурцами. На стене тихо тикали «ходики» с гирями в виде еловых шишек. Я подошла к ним и подтянула гири за цепи.
- Надо же на окне у Вовчика росли цветы, никогда их не замечала, полить бы надо, – и я пошла за водой, она была в ведре около входной двери на лавке.
- Что это? – мое внимание привлекла белая бумажка, лежащая с левой стороны лавки – это же моя визитная карточка, как она оказалась здесь?
- Может быть, когда-нибудь Вовчику оставляла? – спросил дядя Степан.
- Нет, что-то такого не припомню. Номер домашнего телефона оставляла, но чтобы «визитку», да и зачем она ему.
- Юль, иди скорей сюда, смотри подпол открыт, эх, посветить бы чем,– и он чиркнул спичкой.
- У Вовчика где-то «переноска» была, - сказала я, - сейчас поищу.
Подключив переносную лампу, дядя Степа полез в низ, вся земля в подполе была изрыта.
- Здесь, что-то искали, вот только что? Не знаешь случайно? – и он посмотрел на меня снизу лукавым взглядом, - пойдем-ка, теперь на твою половину сходим.
Мы прошли через внутренний двор, щеколда на двери была открыта, но в этом не было ничего странного. Вовчик частенько пользовался этой дверью для выхода в мой сад.
На моей половине дома казалось, было, все так, как и в последний мой приезд.
- Надо осмотреть и задний двор, - профессионально подметил начальник милиции.
Мы спустились вниз по лестнице и заглянули в дверь под сенями.
- Что-то и здесь искали, - ловко подметил он, - лопаты, лом, - и опять посмотрел на меня с лукавством, - ничего не хочешь мне сказать на этот счет?
Я молчала.
- Может быть это из-за твоих «секретных документов» Вовчика убили? А?
- А ты от куда, про это знаешь? – не скрывая удивления, спросила я.
- Да братец твой все про какие-то отпечатки пальцев у меня расспрашивать начал. Могут или нет, его арестовать за то, что на вещдоках найдут его «пальчики». Ну и рассказал все про твои «секретные материалы».
Так, где ты их прятала? Здесь или у Вовчика в подполе?
- Здесь, только вот после себя мы все убрали, и люк закрыли, - тихо, как нашкодившая школьница, промямлила я.
- Не нравится мне все это. Ох, не нравится. Пойдем покурим. Душно, что-то, - и мы вышли на террасу.
- Дядь Степ, а эксперты уже здесь поработали, все осмотрели?
- Какие эксперты, Юля, он же по заключению от сердечной недостаточности умер, кому это надо. У нас и так людей не хватает, еще кто-то «выпивохой» заниматься будет.
- Ну, тогда и ты тоже «выпивоха», - с горечью парировала я.
- Э, нет. Я это другое дело. У меня семья, а он одинокий был. И потом у меня опять же «положение», все-таки начальник милиции.
- Возможно, ты прав. Я тебе ключи от дома оставлю. Ты походи, посмотри, может, что обнаружишь. Сдается мне, искали не мои «секретные материалы», про них знала только я, а что-то еще. И зачем так жестоко с человеком обошлись. Возможно, он знал того, кто здесь был. А ты ничего в тот вечер странного не заметил в поведении Вовчика? – спросила я.
- Нет, сидели выпивали, молодость вспоминали, он про твои документы рассказал, а потом за мной Нинка пришла, посидели еще минут десять и разошлись.
- Да, ничего существенного, - заметила я.
- Юля, как ты думаешь, что это такое? – он указал мне на небольшую кучку на подоконнике, - какая аккуратная горочка.
- Когда мой отец курил трубку, такие горочки оставались от табака. Какой ты молодец товарищ начальник, это же самая настоящая улика. Быстро в пакетик и на экспертизу, узнать, что за табак. Думаю, у вас здесь в деревне не многие трубочкой балуются?
- У нас не деревня, а село это - во-первых, а во-вторых, экспертизу никто делать не будет, средств нет, да и очередь на нее по два-три месяца. Так, что забирай эту улику себе и делай с ней что захочешь.
- О кей, не зря я столько лет грызла гранит науки и оттрубила на благо советской родине десять лет в рядах доблестной милиции. Разберемся сами.
Я так поняла. Никакого дела по поводу смерти Вовчика не заводилось, так как умер он не насильственной смертью, а как говориться просто время пришло. Если, что еще в мое отсутствие найдешь, сохрани. Ну, что я тебя учу, это ведь ты был мой первый учитель. Пойдем, проводи меня, мне еще на работу успеть надо. Встреча с клиентом в четырнадцать часов, а время уже двенадцать.
 Приеду завтра, надо все подготовить к похоронам.


 ххх

Как всегда попала в «обеденные пробки». Не люблю ездить в Москву на машине. Первое неудобство в том, что нельзя почитать, а второе в том, что теряешь время впустую. Хорошо, что выехала заранее, в запасе есть еще сорок минут. Зазвонил «мобильник».
- Юля, это Светик, можешь не спешить, клиент с которым ты договорилась о встрече в четырнадцать часов, не придет. У него жена умерла сегодня ночью.
- Вот это номер, я конечно, понимаю, что работа у нас «не пряники печь», но что-то покойнички прибывают. Ладно, все, «пробка» тронулась. Пока. – Я бросила телефон на сиденье.
Через двадцать минут я уже наслаждалась горячим кофе, заботливо приготовленным Светиком, и перебирала вчерашние записи.
- Тебе здесь от Валентина депеша пришла, друг его отдыхать уехал на Кавказ, приедет через неделю. Везет же некоторым, бесплатные санатории, лечебницы, дорогу оплачивают, а тут вкалываешь, вкалываешь, как проклятая и все за свои кровненькие – вздохнула Светка.
- Ну, так в чем же дело, такого кадра как ты в ФСБ с руками, ногами оторвут. Да мне еще спасибо скажут. Ладно, хватит мечтать, за свои кровненькие на «Новый год», в Чехию съездишь. А они, в своем ФСБ, только по России разъезжают, успокоила я Светика.

- Что же могло случиться с женой Тимофея Лукича? – меня так и тянуло взять телефонную трубку и позвонить ему. Именно с ним я договорилась о встрече на два часа дня.

- Господи, какая я дура, у меня нет даже его адреса не то, что номера телефона. Вроде бы он говорил, что живет в «высотке» у метро и наш рекламный щит видно из его окна. Хорошо, это уже что-то значит. Допиваю кофе и пойду к нему.

Раньше я часто проходила мимо этого дома, многие мои знакомые говорили, что в нем живет артист Вячеслав Тихонов. Помню, все девчонки сходили с ума после фильма «Семнадцать мгновений весны», да что девчонки, улицы пустели, когда этот сериал шел по телевидению.
Во дворе женщина выгуливала огромного пятнистого дога. Я подошла к ней:
- Извините, не подскажите, в какой квартире проживает Тимофей Лукич, -
И в этот момент мои ноги резко подкосились от сильного удара сзади, я со всей силой вцепилась в воротник женщины. Удар повторился снова, только уже по моей мягкой части тела. В лице женщины я увидела испуг.
- Извините, она не хотела, это все вышло случайно, она очень спокойная девочка, видимо вы ей очень понравились, собаки такие существа, они чувствуют внутреннюю любовь к ним, – женщина продолжала тараторить без остановки про мир и жизнь собак, – у меня от ее дюралевого хвоста все ноги в синяках. Я ее щеночком подобрала в нашем подъезде. Объявления давала, никто не отозвался. В собаках мало разбиралась, подумала что далматинец, ведь она белая в черных пятнах. А оказался дог. Ой, заговорила я вас, вы кажется, Тимофея Лукича ищете. Он в четырнадцатой квартире живет. Вы знаете, горе у него. Сегодня ночью, пока он на работе был, его жену убили. Соседку мою, как понятую приглашали. Вроде, как ограбление. Да вы идите. Он дома, я видела, как минут двадцать назад он входил в подъезд.
- Спасибо, за информацию, - и я направилась к дому.
Вот и четырнадцатая квартира, я нажала на кнопку звонка.
- Заходите, - раздалось изнутри, – дверь не заперта.
Я медленно вошла в огромную прихожую, разулась, сняла куртку:
- Тимофей Лукич, это Юлия из агентства, вы вчера ко мне приходили.
- А, Юля, вы проходите пока на кухню, я сейчас к вам выйду, - доносилось от куда-то из глубины квартиры.
- Да, знать бы еще, где эта самая кухня, - я стала медленно продвигаться по затемненному коридору, - какая интересная планировка квартиры, разветвления из прихожей идут на две стороны.
- Можете пока поставить чайник, если вас это не затруднит, - послышался грохот падающих предметов.
- Тимофей Лукич, может вам помочь? – крикнула я.
- Нет, нет, я уже иду. Это книги упали.
Я включила плиту, поставила чайник. Прошло минут пять. Где же хозяин квартиры?
- Тимофей Лукич, у вас все в порядке? – на мой голос никто не отзывался. Я вскочила со стула. Ноги застыли и не хотели двигаться вперед. – Тихо, тихо, все хорошо, - успокаивала я себя, - немного терпенья он просто не услышал моего голоса.
- Тимофей Лукич, - повторила я снова. Но, в ответ засвистел чайник. От его свиста я понемногу стала оценивать ситуацию, - может быть он сидит в туалете, а я здесь накрикиваю, а может ему стало плохо? Что же я тогда стою. Я выбежала из кухни. Стала метаться по квартире, заглядывая в каждую комнату. Никого. Спальня. Тоже никого. Что это за наваждение.
- Тимофей Лукич, – опять тишина, - не нравится мне все это. Открываю дверь в ванную комнату, на полу сидит хозяин с мертвенно бледным лицом, склонив голову на край ванны. С широко раскрытыми глазами, смотрящими в никуда.
Нужно звонить в районное отделение милиции Большакову. Его телефон у меня в записной книжке. Она в сумочке, сумочку я оставила в прихожей.
 На вешалке ее не было. Хотя я точно помню, что вешала ее туда. Придется звонить «02».
- Дежурный Муравьев слушает, - донеслось в трубке.
- Здравствуйте, будьте добры, не подскажите мне телефон восьмого отделения милиции.
- Это, оно и есть.
- Соедините меня с Петром Ивановичем, пожалуйста, скажите, что это Юлия Надеждина.
- Большаков слушает, - раздалось в трубке.
- Петр Иванович, это Надеждина вас беспокоит из «ФРБ», в высотке на «Красных воротах» убили моего клиента, думаю, что даже в моем присутствии, - сообщила я.
- Так «фэбээровка», опять нам работу подкидываешь, у тебя же нюх на жмуриков, неужели ты не почувствовала, что его убьют. Раньше за тобой такого не наблюдалось. Не узнаю тайного агента «Межгалактической ассоциации ментов». Ладно, давай адрес, сейчас подъедем. Жди, – в телефонной трубке раздались короткие гудки.
Большаков был прав, у меня действительно был нюх на жмуриков. Как сказала одна моя знакомая цыганка, мать цыганенка, который стащил сахар в магазине в далекие времена, когда я была «деревенским детективом», - «Кому дар, а кому удар. Неси свою ношу с легкостью, не делай людям зла. Господь смилостивится и снимет тяжкий груз с твоих плеч». Возможно, так оно и случилось. Не было никакого предчувствия беды во время разговора ни с Вовчиком, ни с Тимофеем Лукичем. А раньше ее приближение я чувствовала «за версту».
Я часто встречаю эту цыганку на Казанском вокзале и очень ей рада. Ее сын давно женился, цыгане женятся и выходят замуж очень рано. У них свой дом в Ростове, уже двое детей. А она вот здесь подрабатывает своим цыганским ремеслом. Конечно жульничает, вымогает деньги и драгоценности, но все что она мне когда-то нагадала, сбывается своим чередом. И про дружбу с Большим, красивым человеком, который будет помогать моей семье всю свою жизнь, тоже нагадала. Этим человеком был Большаков.
С Большаковым мы учились вместе в Юридическом институте, от других сокурсников он очень отличался. С первого взгляда можно было подумать, что он связан с богемной жизнью или сам является ее частью. Отполированный маникюр, перстень, постоянно при галстуке, в то время как другие ходили в джемперочках и свитерочках. С запахом одеколона «Саша», был в те времена такой.
- Юлька, - любил спрашивать Большаков, - от мужика, чем пахнет? И тут же сам отвечал: - Мужиком, а от мужчины, чем пахнет? Думаешь мужчиной, нет – женщиной. Липнет ко мне ваш женский запах, как мухи на варенье.
Лип к нему не только запах, почти весь курс был влюблен в Большакова, а он боготворил свою жену Нюсю, маленькую, рыженькую с веснушками по всему лицу. Познакомились они где-то в Арзамасе, есть там такое село Вад с протекающей по нему рекой Пьяной. Рассказывал, как увидел он свою Нюсю, купающуюся в этой реке, так и опьянел от любви. С тех пор они вместе вот уже пятнадцать лет.
Скрипнула входная дверь.
- «Фэбээровка» ты еще здесь? – раздался голос Большакова.
- А, где мне быть, - ответила я.
- Жмурика стережешь, молодец, а то бывали случаи, что сбегали, - и он стал осматривать тело Тимофея Лукича, - похоже, сердечко прихватило у дедули, Митрич иди взгляни.

В ванную вошел Иван Дмитриевич, которого все сокращенно называли Митрич. Необыкновенного таланта человек.
- Ну, что могу сказать, смерть наступила около часа назад. По визуальному осмотру видно, что покойник не оказывал никакого сопротивления. Однако на шее сзади видны небольшие внутренние кровоизлияния, то бишь синяки. Возможно, полученные при падении. Хотя его поза показывает, что он медленно сел на пол или его усадили. Так, как все вокруг покойника в идеальном состоянии. Надо тщательно осмотреть шею, возможно, ее просто свернули, как куренку. Что видно по синякам с обеих сторон шейных позвонков и характерного наклона головы. Ну, а в остальном, как говориться: «Вскрытие покажет».
- Юлька, придется тебе все рассказать о своем клиенте, дело в том, что сегодня ночью была убита его жена, - сказал Большаков.
- Да, Петь, я знаю, у меня была назначена с Тимофеем Лукичем встреча сегодня в четырнадцать часов. Он позвонил Светику и сказал, что придти не сможет, так как у него умерла жена. Тимофей Лукич рассказал мне свою историю, о том, что был у него когда- то сын, который погиб в Афганистане более двадцати лет назад и то, что после его смерти жена онемела, и с тех пор не разговаривала, пока на днях не встретила своего сына около МИДа. Но, он почему-то ее не признал. А так, как наш рекламный щит, вон видишь? Перед их окном, решили обратиться в наше агентство. Да, вот еще, что. Когда он к нам шел, какой-то парень на мотоцикле выхватил из его рук дипломат. Тимофей Лукич утверждал, что в нем кроме газет и бутербродов ничего не было.
Я, как только узнала о смерти его жены, сразу решила ему позвонить, а так как адреса и телефона он не оставил, пришлось искать по памяти. Он сказал, что живет в высотке у «Красных ворот», вот я и пришла. Номер квартиры спросила у женщины, прогуливавшей свою собаку. Кстати она сказала, что Тимофей Лукич вошел в подъезд за двадцать минут до моего прихода.
Когда я позвонила в дверь, он сказал, чтобы я вошла и проходила на кухню. Я так и сделала, хотя немного поблуждала по квартире. Затем послышался грохот, он сказал, что уронил книги. Я предложила помочь, но он отказался, сказал, что справится сам. Ну, а минут через пять я увидела весь этот кошмар, и побежала за своей телефонной книжкой, чтобы тебе позвонить, она у меня всегда с собой в сумочке. Но на вешалке сумки не было, исчезла. И я стала звонить «02». А так, как это ваш район, видимо сразу попала в ваше отделение. Дальше, ты все знаешь.
- Что у тебя было в сумочке? – спросил Большаков.
- Паспорт, «права», ключи от дома и офиса, телефон, книжка записная, вроде бы все, - ответила я.
- Беги в магазин покупай новые замки, заявление на утерю документов потом принесешь мне, «фэбээровка».
- Петь, хватит меня так называть, какая я тебе «фэбээровка».
- Как фирму свою окрестила, так тебя и называю.
- Фирма, между прочим, не «ФБР», а «ФРБ» называется.
- Извини, как прилипло, так уж не отлипнет. А «ФРБ» или «ФБР», один хрен.
Ничего себе, подумала я. ФБР – Федеральное Бюро Расследований, а наше со Светиком ФРБ – просто фирма, занимающаяся частным сыском. А расшифровывается очень просто «французский бульдог». Французские бульдоги, хоть и небольшие собаки, но вдвоем могут завалить быка. Вот и мы со Светиком, раз уж мы возьмемся за дело, так доведем его до конца.
Пожалуй, пусть уж лучше называет меня «фэбээровкой», чем называл бы бульдожкой. Подумала я.
- Когда мы здесь закончим, я тебе позвоню. Привет Юрию Васильевичу передавай, его «Свинину по-Ильински» до сих пор моя Нюся забыть не может. Повезло тебе, вкусно он у тебя готовит.
- Все-таки профессионал, - восхищенно сказала я и направилась к выходу, - а привет передам обязательно.

В раздумьях дошла до офиса. Надо будет отдать Большакову фотографии сына Тимофея Лукича.



***
Светик, что-то печатала на компьютере.
- Тебе тут женщина, какая-то звонила, сказала, что нашла твой паспорт. Когда ты успела его потерять?
- Только, что, час назад.
- Вот ее телефон, звони.
- Алло, здравствуйте, это вас беспокоят по поводу утерянных документов на имя Надеждиной.
- Здравствуйте еще раз, а я та самая дама, что гуляла сегодня с догом, помните?
- Да, конечно, помню. Такое не забудешь.
- Это все моя Алиса. Из подъезда вышел мужчина, Алиса дернулась в его сторону и выхватила из рук сумку. Самое интересное он даже не возмущался, вернее что-то сказал, но я не поняла что. По-моему это было сказано на французском языке, что-то про женщин. Ой, опять я вас заговорила. У меня квартира номер пять, в этом же доме, зовут меня Ольга. Я вас жду. Приходите.
- Спасибо вам, огромное, я сейчас приду.
Я заскочила в магазин, купила пакетик «Чаппи» для Алисы и коробку конфет «Ассорти» для хозяйки.
Алиса встретила меня, радостно виляя своим дюралевым хвостом. Ее хозяйка была рада не меньше собаки.
- Вы знаете, тараторила она, мне никогда не приходилось общаться с частными детективами, как только я вас увидела в первый раз, я так и подумала, что вы не простая женщина. А, когда просмотрела все ваши документы, извините, конечно, но я должна была это сделать, то мои догадки подтвердились окончательно. Можно я оставлю на память вот эту вашу «визитку»?
- Да, конечно можно, я очень благодарна и вам и вашей собаке. Вот, возьмите, пожалуйста, это от меня маленький презент, - и я протянула коробку конфет и корм для собак, - извините за назойливость, может быть, угостите меня чаем.

Эта Ольга, по-видимому, очень часто гуляет со своей Алисой во дворе. Возможно, за чашкой чая я смогу узнать, что-нибудь интересное.
- Оля, а вы смогли бы описать того мужчину, у которого Алиса отняла сумку?
- Да, конечно. Вы знаете, мне показалось, что он похож на Тимофея Лукича, может быть его родственник?
- Все, может быть, - вздохнула я, - дело в том, что Тимофей Лукич тоже убит. Я так с ним и не встретилась сегодня. Поэтому у меня к вам большая просьба, расскажите все, что вы знаете об этой семье.
- Ну, что я могу знать, наверное все тоже, что и другие соседи. В этом доме я живу с самого рождения. Был у них сын Лева, погиб в Афганистане в самом начале войны. Страшная штука судьба. Девушка его за ним отправилась, говорили, в медсанчасти работала. Так, она тоже с той войны не вернулась. Родители ее весь «Красный крест» на уши поставили, но так ничего и не нашли. Их семьи перестали даже здороваться. Вот такая штука любовь, кого-то сближает, а кого-то разлучает.
- Оля, у меня к вам будет небольшая просьба, если что-нибудь еще вспомните, позвоните вот по этому телефону, - и я написала ей номер Большакова, - расскажите все этому человеку. Хорошо?
- Да, конечно.
- Спасибо еще раз за мою сумочку, если бы не ваша Алиса, мне пришлось бы переоформлять все документы. Девочка, красавица, ну дай на прощанье лапку, - и я протянула собаке свою руку.
Та, медленно положила свою огромную лапищу мне на ладонь. Затем быстро развернулась, со всего размаха ударила меня своим дюралевым хвостом, и как ни в чем не бывало, удалилась в комнату.
Надеюсь, что на сегодня мое избиение закончилось.
 


 * * *
Через десять минут я уже сидела за своим рабочим столом и составляла для себя отчет о прошедшем дне.
Сегодня дело № 95 не продвинулось ни на один шаг. Без друга Валентина, который уехал отдыхать, мне будет крайне тяжело, отыскать исходную информацию.

Ну, что ж, попытаемся, как говорит русская пословица: «Под лежачий камень вода не течет». Достанем старые карты Московского уезда. Два года назад мы со Светиком и с моей дочкой Маней решили отыскать несметные богатства, которые в Москву на челнах из Сибири перевозил Степан Разин. И, которые, как было нами узнано из некоторых «достоверных» источников, покоятся на дне реки Пехорки, впадающей в Москву-реку. Нам нужны были старые карты Московской области так, как в наше время речка имела другое русло, чем во времена Разина. Местные жители, чьи огороды находились на бывшем русле Пехорки находили драгоценные камни, и золотые монеты того времени. Вот и мы, поверив в эти басни, решили, что сможем разбогатеть в один миг. Забегая вперед, скажу, что кроме ржавых банок мы ничего не нашли. Зато хорошо отдохнули и весело провели время, дав себе слово раз в год проводить подобные операции с вылазкой на природу.
Следующей нашей вылазкой стал поиск древних могильников и городищ, расположенных по среднему течению реки Оки. Где в первом тысячелетие нашей эры проживало древнее племя «мещера». На этот раз наш поиск увенчался успехом – утварью и монетами четырнадцатого и пятнадцатого веков, металлическим полукругом, оставшимся от щита воина. По всей видимости, связанного с походом Ивана Грозного на Казань. Все находки мы передали в местный краеведческий музей.
На следующий год мы запланировали поход на реку Протву на поиски курганов славянского племени вятичей.
Я развернула карту. Ашитковская губерния, вот она, по ней протекает речушка Нерская. Стоп, это же мои родные края, а вот село Савельево. Что-то я такого не припомню. Надо сравнить с новой картой Московской области. Посмотрим, какая картина у нас вырисовывается. Получается, что Савельево находилось там, где сейчас Озеркино.
Не может быть. Кровь прилила к голове.
Почему я сразу не ухватилась за то, что фамилия у Полины была Шереметева? Возможно, она и есть та Поля, которая написала письмо, оставленное в часах. Что же получается - все то, что было спрятано в тайнике, принадлежит ей. Надо уточнить, знает ли она об этом. Если, да, то придется расстаться с сокровищами, хоть и не очень хочется.
Я лихорадочно стала набирать номер телефона Жана.
- Здравствуйте, это вас беспокоит Юлия Надеждина из агентства «ФРБ».
- Здравствуйте. Я вас слушаю.
- У меня для вас есть новости. Дело сдвинулось с мертвой точки. Я нашла место, где проживала Полина Николаевна. И хотела бы связаться лично с ней по конкретно интересующему меня вопросу.
- Я доверенное лицо Полины Николаевны, по всем вопросам вы можете обращаться ко мне.
- Даже, если это касалось ее интимной жизни, - попыталась пошутить я
- Да.
- И все же я настаиваю. Это в ее интересах.
- Хорошо. Я позвоню вам завтра в первой половине дня.
- К сожалению, в офисе меня не будет, но вы можете оставить сообщение Светлане Евгеньевне.
- Договорились. Оревуар.

Такого не может быть, вот так легко мне не удавалось ни одно дело. Тем более, как оказалось, которое переплелось со мной.
Посмотрим, что у нас есть еще.
 У Полины было два сына, Андрей и Павел.
Моего деда тоже звали Павел, а его брата Андрей. Но фамилия у них была не Шереметевы, а Евдохины.
Полелеем маленькую надежду. Не будем пока расставаться с кладом. Хотя, что-то подсказывает, что он принадлежит Полине.

А, то, что село Озеркино раньше называлось Савельево, это была хорошая находка. Пожалуй, надо будет съездить туда и разузнать все самой. И сразу сделаю два дела: первое - схожу в церковь и попрошу батюшку посмотреть церковные записи о крещении, второе – закажу молебен по Вовчику, а Зойке – соседке дам денег пусть сделает поминки, как положено в деревне.
- Светик, завтра на работе меня не будет, поеду по девяносто пятому делу соберу кое-какие материалы. Фотографии из папки я заберу с собой. Если, что тебе понадобиться, то вся информация дополнительно занесена в компьютер на файл «Полина».
Завтра должен позвонить Жан, весь ваш разговор запиши, пожалуйста, на автоответчик.
- Да, я все поняла, еще какие распоряжения будут.
- Нет. Ну, что давай собираться по домам?
- Давай. Только хотела у тебя попросить выделить мне из большого аванса мой маленький авансик.
- Держи пока пятьсот долларов, еще пятьсот получишь завтра. О кей?
- О кей.






* * *
Дома меня ждал фантастический ужин. Хочу поделиться секретом. Мой муж работает шеф поваром в одном шикарном столичном ресторане. И если у него выходной день - праздник нашей семье обеспечен.

После ужина мы уселись на диване.
- Сегодня я сделал большое дело, - сказал Юра, - я составил опись нашего «богачества».
- Молодец, только я боюсь с этим «богачеством» нам придется расстаться. Нашлась истинная хозяйка этих вещей. Вернее, я думаю, что нашлась.
Дело, над которым мы сейчас со Светиком работаем, касается одной дамы из рода Шереметевых, которая по ее рассказу родилась в Савельеве, переименованным в настоящее время в Озеркино. Сейчас она проживает во Франции, и всю жизнь пыталась разыскать своих детей, оставленных в России еще после Великой Октябрьской революции. Ты представляешь, сколько бабульке лет – девяносто пять, а она, по словам человека, который приехал от ее имени на поиски: « Принимает адекватные поступки и отвечает за свои действия, мадам Полина Николаевна очень умная и деловая. Она до сих пор контролирует весь свой бизнес, связанный с виноделием, выращиванием роз и производством парфюма.»
- Юль, а вдруг получится так, что ты единственная наследница этой Полины Николаевны, ведь твои дед с бабкой всю жизнь прожили в Озеркино в этом самом доме и возможно твой дед, и был ее сыном. Как звали ее детей?
- Павел и Андрей.
- Вот видишь, твоего деда тоже звали Павлом, а брата его Андреем.
- Да, но фамилия у них была Евдохины, а не Шереметевы.
- А родились они когда?
- Я точно не помню, кажется в 1919 году.
- Вот поезжай к себе в деревню и разузнай, на кладбище сходи, там, на крестах дата должна стоять.
- Это верно. Так и сделаю. В Вовчикову половину дома схожу, у него в фотографиях и документах покопаюсь, может быть там, что найду.
- Так, Юлек, а теперь о не менее главном. Кто сегодня моет посуду после ужина?
- Может, ребят попросим, а то что-то они притихли, как мышки.
- Юль, время двенадцать часов ночи, они спят давно.
- Ну, тогда посуда до завтра подождет.
- Я не согласен. Ты с утра уедешь, ребята в школу уйдут, а посуду мне мыть?
- Котик, в первый раз что ли? – и я поцеловала мужа.
- Хорошо. Иди ложись спать. Я все уберу.
И я поплелась в спальню. Через десять минут я спала, как сурок.

* * *

- Боже мой, что за шум? Нельзя ли, немного, потише? У нас, что всемирный потоп начался или землетрясение? – закричала я, глядя на будильник. Было четыре часа утра.
- Мамочка, мамочка, - кричала Маняша, - Бэлька щенится. Уже двоих родила, скорей иди сюда, я не справляюсь.
- Юра, вставай.
- Ну, что еще.
- Твоя любимая девочка рожает.
- Моя любимая девочка уже родила двоих.
- А, ты от куда знаешь?
- Как откуда. Я же, все-таки отец.
- Кому? Щенкам?
- Бог с тобой Юлек, каким щенкам? Маньке и Ваньке.
- А я тебе про Бэльку говорю. Щенится она.
- Ой, блин горелый. Девочка моя рожает. Встаю. Встаю.
- Мама, папа – закричала Маня, - уже три.
- Принимаю ставки на количество рожденных щенков, - деловым тоном заявил Ванька, - я со своей стороны ставлю двадцать рублей. Думаю, что их будет шесть. Кто следующий?
- Вот это да, - подхватил идею муж, - ставлю сто рублей на пять. Мамуль, твое количество?
- Не люблю я тотализатор. Но так и быть четыре. Ставлю тоже сто рублей.
- А я, как и Ванька хотела назвать цифру шесть, но так и быть пусть будет три. Обычное количество для французских бульдогов. И у меня только десять рублей, - сказала Маня.
- Меньше надо в буфете булок есть, будет больше денежек в кошелечке и меньше жира на заднице, - с ехидством подметил Ванька, - все ставки сделаны господа. Ставок больше нет.
С Бэлькой мы просидели до восьми часов утра. Дети в школу не пошли. Надо было вызвать ветеринара, чтобы осмотрел собаку и щенков.
В тотализатор не выиграл никто. Щенков оказалось семь. Одного не углядели, Бэлька, как-то задавила. Ванька всеми правдами и неправдами пытался отвоевать деньги. Осталось ведь шесть щенков, но на семейном совете, три голоса против одного, мы постановили: «Щенков родилось семь. Решение обжалованию не подлежит».

Юра с ребятами остались ждать ветеринара, а я выпив целую турку кофе понеслась в Озеркино.
Первым делом заехала на кладбище.
Мой дед, так же как и дед, Андрей родился 14 ноября 1919 года. Значит, они были близнецы. Но с фотографий на меня смотрели совершенно разные лица. Никаких похожих черт лица. Возможно, они были двойняшки. Как правило, они не похожи друг на друга, как две капли воды. Скорее всего, так оно и было. Дату рождения я выяснила. Надо заняться похоронами Вовчика.
Я направилась к церкви. Она находится рядом с кладбищем. На пороге меня встретила матушка Феофания. Когда-то она была школьной учительницей, и звали ее Светлана Ивановна, а теперь служит Господу, торгует свечами, занимается казначейскими делами при сельском храме.
- Здравствуй Юленька, думаю пришла панихиду заказать?
- Да, Светлана Ивановна. Ой, матушка Феофания. Извините, никак не могу привыкнуть.
- А, что извиняться, в миру и по документам я так и осталась Светлана Ивановна - твоя первая учительница.
- Столько лет прошло, а вы всех учеников до сих пор по именам помните.
- А, как вас не помнить, все на моих глазах росли, что вы, что родители ваши. Раньше то, из деревень никто не уезжал, работы всем хватало. Это потом все разлетаться стали, кто в Москву, кто на стройки комсомольские, кто на Крайний Север. А сейчас вот опять всех к земле потянуло. Возвращаетесь потихоньку.
- Матушка Феофания, а, сколько отпевание стоит?
- Да, сколько не жалко, у нас цен нет ни на записочки, ни на свечки. Сколько душе твоей угодно будет, столько и заплати.
Я протянула тысячу рублей.
- Вот возьмите. Отпевание на завтра. И есть ли кто при кладбище, кто могилы копает?
- Найдем Юленька. Не беспокойся. Сейчас же и найдем. Это сегодня сделать надо. Положено за день до похорон.
- Светлана Ивановна, а вы не знаете случайно, есть ли при этой церкви книга, куда записывают принявших крещение.
- Конечно, есть. А, зачем тебе.
- Дело в том, что я хотела бы посмотреть, когда крестился мой дед и его брат.
- Дело сложное, но поправимое. Записи через каждые десять лет отправляем в Патриархию, в канцелярию. Но можно сделать запрос. Паспорт у тебя с собой?
- Да. А зачем?
- Как зачем. Кому попало, сведений не дают. Все свои данные с точностью указать надо. Крайний срок - через месяц ответ привезут.
- Будешь запрос писать?
- Да.
И под диктовку матушки Феофании я написала запрос с указанием всех своих данных и данных на деда и его брата, какие помнила.
- Послезавтра и отправим, отец Михаил за литературой поедет, вот и захватит. А об отпевании не беспокойся, еще не один покойничек не жаловался. Каждый попал туда, куда Господь направил. Царствие им всем небесное.
- Вы еще шутить не разучились?
- А, что ты думаешь, раз Господу богу служу, так и пошутить не могу? – улыбнулась матушка.
- До свидания. Спасибо вам за все.
- Храни тебя господь, деточка, - и Светлана Ивановна трижды перекрестила меня.
 
Надо заехать к Зойке отвезти деньги, чтобы она все закупила к похоронам из продуктов. Ее я встретила сидящей около дороги, торгующей картошкой.
- Здравствуй, я тебе деньги привезла, как и договаривались. Ты организуй все как положено. Бабок певчих пригласи, пусть псалмы попоют. Если денег не хватит, ты скажи. Я до вечера здесь буду, - и протянула ей пять тысяч рублей.
- Юль, по-моему, это очень много.
- Главное, чтобы мало не было.
- Пойду в магазин, пока на обед не закрылся.
Зойка схватила ведро с картошкой и побежала в дом.


Деревня. Какие здесь запахи. Пахнет и спелыми яблоками, и картофельной ботвой, которую жгут на огородах, и печеной картошкой, которую ребятишки тут же бросают в кучи с горящей ботвой. И конским навозом, который кое-где валяется на вспаханных огородах и чем, то еще – возможно детством, в котором я когда-то жила. От воспоминаний и запахов защемило где-то внутри. А ведь это все уходит, уходит безвозвратно. И ничего с этим поделать невозможно. Только воспоминания остаются с нами. И вот Вовчик, тоже ушел безвозвратно. И осталась о нем только память, и та быстротечно канет в лета.
Я сидела на диване и смотрела его старые семейные альбомы. Он был похож на деда Андрея, как две капли воды.
А вот его родители, они разбились на вертолете тридцать лет назад. И Вовчика растили две бабули его и моя.
А это уже альбом бабы Натальи. Жены деда Андрея. Какие лица, а одежда.
Что это? На меня с фотографии смотрела Полина.
Фотография сделана на фоне нашего дома. Только рядом нет забора, а огромные кусты сирени. Я лихорадочно стала листать альбом, но фотографий с Полиной больше не было. Значит ли это, что Полина проживала в этом самом доме, а может быть, эта фотография попала в альбом совершенно случайно?
Вопросов становилось больше и больше. Мне надо срочно самой поговорить с Полиной Николаевной. Приеду домой и позвоню Жану. Обязательно надо договариваться о личной беседе с ней.
- Юленька, как дела? – в дверях стоял дядя Степан, - смотрю, Зойку подрядила в помощники?
- Да, сама не справляюсь, да и не умею, я организовывать такие вещи.
- Она справится, шустрая. Я к тебе, что зашел. Здесь свидетель один объявился, который видел, как к Вовчику в тот вечер девица какая-то приезжала на московском такси. Сидели говорит, хихикали на крыльце, а потом в дом ушли. Интерес его разобрал, как это так к Вовчику такая шикарная телка приехала, аж из самой столицы. Вот он к таксисту с вопросами и подкатил. Мол, откуда и куда, и что за краля такая. Ну, таксист и рассказал, что знал. Приехал по вызову к метро Смоленская. Девушка села, заплатила сто долларов. Сказала, что она подарок на день рождения одному человеку, который на даче отдыхает. Назвала адрес. Вот он ее и привез. Свидетель этот Петька – грузчик из магазина. И он прекрасно знал, что день рождения у Вовчика весной на майские праздники, так как всегда отмечали они его целую неделю, а бывало и две. Тихо отошел в сторонку и записал номер такси.
А вчера вечером ориентировка на таксиста пришла. Обычно не сразу ее дают, а этот бывший милиционер, по здоровью из органов ушел, видимо и у нас блат имеет место. Тревожно мне стало. Сказал ребяткам, чтобы лесопосадку прочесали. Так оно и есть. Со стороны железной дороги машину обнаружили, заваленную лапником и с таксистом. А шейка то у него, как и у Вовчика свернутая и на место поставленная. Да еще дырка от пулевого ранения в груди. Вот тебе и телка. Не каждый спецназовец на такое способен.
С утра из Москвы группа из убойного отдела приехала, сейчас в лесопосадке работают. Не хочешь подъехать со мной. Повынюхивать. Скажу, что ты наш опер. Может, что ценное узнаешь.
- Поехали.
Ничего ценного мы не узнали. Лишь только то, что женщина, возможно, уехала на попутной машине. Следы от туфель вели к шоссе и были сорокового размера. Ничего себе размерчик, можно сказать подходящий только для «моделей».
- Юля, как насчет того, чтобы щец покушать? – спросил меня вдруг, Степан Игнатьевич, - моя Нинка такие щи готовит, съешь тарелочку и целый день сыт.
- Я не против, поехали, все равно здесь все глухо. Чисто работает. В Москве в моем районе, где я работаю, точно таким же образом убили мужа и жену. Никому не мешающую пару. Пенсионеры уже. На днях он ко мне приходил, хотел, чтобы я занялась кое каким расследованием. Ничего криминального. Просил сына отыскать, погибшего в Афганистане в 1979 году. А на следующий день их убили. Сначала ее ночью, когда муж на работе был. А потом его, когда я на его кухне чай готовила. Я, с перепугу сразу знакомому позвонила в районное отделение милиции. Мы с ним вместе в институте учились. Он теперь этим делом занимается. Приеду, позвоню ему, расскажу все подробности про Вовчика и таксиста. Возможно, это как-то связано, уж очень подчерк похож.
- Юль, а вдруг это маньячка, убивающая мужиков, которые ей когда-то в чем-то отказали?
- А Любовь Ивановна, пожилая женщина, она то здесь причем?
- Маньячка шла к ее мужу, и не ожидала, что дома находится жена, как говорится, попала под горячую руку разъяренной гневом женщины.
- Да, закрутил ты Степан Игнатьевич. Какие к тебе мысли на голодный желудок приходят. Уму не постижимо. Вот сейчас щец поедим и еще раз эту тему обсудим.
- Не выйдет.
- Это почему?
- Я после щец всегда поспать люблю. А как посплю, так в мою голову после отдыха вообще никакие мысли не лезут.
- Дядя Степан, тебе, сколько лет, то?
- Шестьдесят в этом году стукнет, предпенсионный возраст. А что?
- Да нет, ничего выглядишь ты на все сто.
- Кто на все сто выглядит, да на меня до сих пор, девки молодые заглядываются. Нинка вон к каждой юбке ревнует. А ты на все сто.
- Ты чего подумал то дядя Степан? Я и говорю на все сто процентов. Меньше пятидесяти тебе и не дашь.
- То-то же.
- А то гляди, вдруг и ты где этой маньячке насолил. Вечно вы с Вовчиком на пару, к девкам приставать любили.
- Чего-чего, а за всю свою жизнь я не одной бабы не обидел. Не способен.
- Не может быть. И давно?
- Что давно?
- Не способен, говорю давно?
- Сколько себя помню. А что?
- Ой, жалко мне твою Нинку.
- А чего ее жалеть.
- Ну, как чего прожить столько лет с мужиком, и не спать с ним в одной кровати.
- Почему не спать, я всегда спал с ней в одной кровати.
- Вот именно спал. Другие любовью занимаются, а ты спал.
- Почему другие? Я до сих пор с Нинкой по два раза в день занимаюсь. В молодости за мной такого и то не наблюдалось. С чего это ты решила?
- Ну, только, что сам сказал, что не способен.
- Обидеть, не способен.
- Ах, обидеть, а я то подумала.
- Так, издеваешься, над старым человеком и тебе не стыдно.
- Ничего себе, старый. Только, что хорохорился, что Нинке своей прохода не даешь, а теперь - старый.
- Заболтала ты меня совсем, устал я от тебя.
Я замолчала. Молча, мы дошли до дома Степана Игнатьевича.
Щи, которыми нас накормила его жена, действительно были великолепные. С запахом русской печки. Такие вкусные щи получались только у моей бабушки.
Поблагодарив хозяйку за вкусный обед, я направилась к Зойке.
Та, предоставила мне, полный отчет о сделанных покупках и привлекла себе в помощницы еще двух женщин.
- Спасибо тебе Зой, огромное. Я бы сама ни за, что не справилась, - я села в машину и завела ее, - ключи от дома возьмешь у Степана Игнатьевича, я их ему оставила. Ну, спасибо тебе еще раз. Поехала я – и захлопнула дверцу машины.
- Тут мужик один приходил, - закричала Зойка, - ну ладно, езжай. Завтра расскажу, - и она помахала мне рукой.
Зойка, Зойка, когда-то мы вместе играли на полянке в бумажные куклы, рисовали им одежду. А еще закапывали в песок «секретики». Помню, мне было шесть лет. На день рождения Зойка подарила мне самый классный подарок – целую коробку конфетных фантиков. Тогда все дети собирали фантики от конфет. Это было лучше любой игрушки или куклы.
Как быстро летит время, а теперь у ней дочка такого же возраста. Зойка долго не могла родить и вот, когда она совсем потеряла всякую надежду, появилась на свет ее Катька. Только играет она в куклу Барби , собирает фишки с Покемонами и мечтает побывать в загадочном «Дисней лэнде».


 * * *
Полина Николаевна с нетерпением ждала вестей из России. Сидя в кресле около камина, она читала русские газеты.
- Я сердцем чувствую, что на этот раз мои поиски увенчаются успехом, - она взглянула на Клаудию, - я вижу, ты тоже переживаешь за меня. Подойди ко мне, моя девочка. Я хочу, чтобы ты знала, я вношу тебя в свое завещание. Оставляю тебе этот дом у моря, отель «Серебряный кораблик» и двести тысяч франков.
- Мадам Полина, но я этого не заслужила.
- Клаудия ты хочешь меня расстроить. Мне лучше знать, что я должна тебе оставить.
- Спасибо мадам. Я буду помнить о вас всю свою жизнь.
- А сейчас распорядись, чтобы приготовили мне чай с душицей.
- Я сама приготовлю, мадам.
- Не стоит, он у тебя никогда не получался.
- Но мадам, вы всегда меня хвалили.
- Мой повар Федор, готовит его лучше.
- Хорошо. Я сейчас распоряжусь.
Через пять минут быстрым шагом в комнату вошла Клаудия, держа в руках телефонную трубку.
- Мадам, мсье Жан, - она протянула телефон Полине и удалилась.
- Мадам Полина, здравствуйте, как вы себя чувствуете?
- Прекрасно мой мальчик, чем порадуешь ворчливую старушку?
- Что вы мадам, вы никогда не были ворчливой, а порадовать действительно есть чем. Во-первых, детектив нашла место, где вы проживали и, по-видимому, что-то еще. Потому, что она захотела поговорить лично с вами.
- Хорошо Жан. Молодец. Дай мне номер телефона этого детектива, я сама ей позвоню.
- Да, мадам записывайте. Только не забудьте перед номером набрать код России.
- Я хоть и старая, но из ума еще не выжила.
- Что вы мадам, я совсем не это имел в виду.
- Если тебе нечего мне больше сообщить, тогда до свидания.
- До свидания, мадам.
- А ведь мой мальчик в чем, то прав. Я действительно могла и не сообразить, что надо набрать код России, старая становлюсь, - рассуждала вслух Полина Николаевна.
- Ваш чай, мадам, - Клаудия поставила поднос на кофейный столик.
- Спасибо. На сегодня ты свободна. Жду тебя завтра в восемь часов. Не опаздывай.
- Но, мадам, я всегда прихожу к назначенному часу.
- Что с тобой сегодня Клаудия? Ты очень много говоришь.
- Хорошо, мадам. Я приду ровно в восемь.

Полина Николаевна улыбнулась краешком губ, проводила взглядом хрупкую фигурку Клаудии и с наслаждением стала пить чай, макая в него кусочки сахара.
- Завтра у меня тяжелый и одновременно счастливый день, я поняла, как я устала жить. После разговора с Россией, независимо от того какой результат он принесет, вызову своего адвоката, надо будет изменить завещание.


* * *

День обещает быть ясным и теплым. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь утренний туман, окутывающий столетние сосны, окрашивают их стволы в золотистый цвет. И рассеиваются на еще не облетевших листьях берез.
Один из лучей, по-видимому, самый нахальный, пробрался сквозь занавешенное окно и нежно дотронулся до моей щеки. Я открыла глаза. Прямо перед моим носом, улыбаясь до самых ушей, стояла Бэлька и ласково лизала меня в лицо.
- Девочка моя, что случилось?
- Гав, гав.
- Ага, понятно, тебя надо выпустить на улицу. А, что кроме меня это сделать не кому?
- Гав, гав, - опять два раза пролаяла Бэлька.
- Ну, понятно мне, что ты хочешь в туалет, сейчас встаю, - я медленно натянула на себя халат и поплелась к входной двери, - что это за ароматы? Я вдохнула воздух. Пахнет блинами.
- Молодец Бэлька, разбудила нашу засоню, закричала Маня. А мы уже завтрак приготовили. Сырников сварганили, правда, нам папа помогал. Он их налепил, и на работу умотал, ну а жарили мы с Ванькой.
- А Бэльку трудно было на улицу выпустить?
- Мам, мы ее специально попросили, чтобы она тебя разбудила. А то, после того как ты слышишь звонок будильника с тобой, честное слово, полдня общаться невозможно. Вся нервная, дерганая.
- Ах, ты жучила такая, значит с ними заодно, мамаша благородного семейства, - и я погрозила Бэльке пальцем. Она ничего, не понимая, почему ее ругают, стала вилять своим задом, так как маленьким, крючковатым хвостиком вилять так и не научилась, - ладно уж, иди к своим французикам. Прощаю тебе твой обман.
- Мам, с чем сырники будешь, со сметаной, вареньем или со сгущенкой? – закричал Ванька.
- Что ты так кричишь, я же стою у тебя за спиной и все прекрасно слышу.
- «Командный голос» вырабатываю.
- Ну и зачем тебе он?
- Меня избрали старостой класса.
- Старостой это конечно хорошо, только, причем здесь командный голос?
- Мам, ты наш класс не знаешь, повлиять на его поведение можно только четко сформулированными командами. Мы избрали звеньевых, ответственных за чистоту, за успеваемость, за посещаемость. Ни одного ученика не оставили без поручения. И теперь под моим жестким, неусыпным контролем наш класс должен занять первое место за звание «Лучший класс школы», ну а потом и района.
- Ну и какие команды ты приготовил для своего класса? Сесть, встать, рядом, апорт?
- Нет, это очень легкие команды, они их уже в том году выучили, надо что-нибудь по сложней придумать. Мне Маня обещала помочь, в том году их класс первое место по школе занял. Мы с ней такую программу разработаем, другие классы обзавидуются.
- Не сомневаюсь. Будут очень рады, что не учатся с вами в одном классе.
- Ты ничего не понимаешь в школьных соревнованиях. Двое ребят из противоположного класса уже разрабатывают «систему быстрого реагирования» на мою программу.
- Как они ее могут разрабатывать, если у тебя, ее еще нет.
- Очень просто, мам, я сказал, что программа уже работает. И, самое интересное, они в этом уверены. «Камбала» наша сказала, что такого четкого распределения обязанностей она не помнит со времен «холодной войны».
«Камбалой» в школе называют учительницу физики и Ванькину классную руководительницу. Кто дал ей такое прозвище уже никто не помнит. Высокая, худая, с бельмом на одном глазу. Видимо за этот глаз она и получила такое прозвище. Один раз Ванька пришел из школы радостный по самые уши. Достал из рюкзака дневник и стал перед нами хвалиться пятеркой по физике. Выше тройки по этому предмету у него никогда не было.
- Один, только я один, нет, вы представляете, именно я, знал эту песню, думаю, что вы даже представить себе не можете. Никто в классе не знал эту песню, - Ванька ходил из угла в угол, разглядывая свою пятерку и все время, бормоча про какую то песню.
- Вань при чем тут песня и твоя пятерка по физике? – спросила я.
- Ну, как же, у нас был классный час и никто из ребят не знал, что 7 ноября, когда-то был Днем Великой Октябрьской социалистической революции. Все говорили День согласия и примирения, Наташка Макеева так та вообще загнула, что это День освобождения Москвы силами народного ополчения под руководством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского от польских интервентов. Один я знал, что в этот день с выстрела с крейсера «Аврора» в Питере началась Великая Октябрьская революция.
- Молодец, - сказала «Камбала», - если ты сейчас исполнишь песню перед всем классом, связанную с этим знаменательным днем и крейсером поставлю тебе пятерку.
- И я запел: «Что тебе снится крейсер Аврора в час, когда утро встает над Невой?» Я очень доволен – это моя первая пятерка по физике, если так дело и дальше пойдет, пожалуй, я смогу выбраться в отличники.
Мы переглянулись.
- И сможешь участвовать в областной олимпиаде школьников, - хихикнула Маня.
Смех, смехом, но эта пятерка изменила все пофигистское отношение нашего сына к учебе. С тех пор ниже четвертки у него нет ни по одному предмету. А в этом году даже избрали старостой класса и в общешкольный Совет учащихся. Так, что его командирский голос возможно, даст положительные результаты.
- Все позавтракали? А теперь я буду вырабатывать командирский голос, - сказала я, - «С собаками гулять шагом марш». Для Бруно возьмите строгий ошейник.
- Слушаем, вас товарищ генерал, будет сделано товарищ генерал, в лучшем виде товарищ генерал.
Дети убежали на улицу. Спокойно можно попить кофейку и покурить. Я поставила на поднос турку с кофе, чашку, пепельницу и вышла на веранду. Налила кофе в чашку и закурила сигарету. Через полчаса уже надо будет выезжать в Озеркино, как я устала за эти три дня. У меня сегодня по истине тяжелый день. Поскорей бы он закончился.


* * *

Клаудия пришла, как всегда минута в минуту. Безупречно одетая в классический костюм, без лишнего макияжа на лице и аккуратно причесанная.
Полина Николаевна окинула ее оценивающим взглядом:
- Мне бы твои годы Клаудия, я бы столько еще дел сделала, в первую очередь перекрасила бы себе волосы в рыжий цвет. Всю жизнь мечтала быть рыжей. Да все как-то не решалась. Может быть, сейчас изменить свой имидж. Что ты на это скажешь?
- Почему бы, нет. Пригласить мастера?
- Клаудия, ты серьезно решила, что я пойду на этот опрометчивый шаг? Какая же ты право еще молодая. Столько лет мы знаем, друг друга, а ты до сих пор все принимаешь за чистую монету.
- Полина Николаевна, перекрасьте волосы в рыжий цвет. Я думаю этот шаг на сегодняшний день, будет вам на пользу.
- Хорошо, приглашай мастера. Пусть издевается над моими последними волосами. Я действительно всегда хотела быть рыженькой и с веснушками по всему носику. Когда-то в детстве у меня была подружка, звали ее Дуняша. Мы друг без друга и дня не могли прожить. Как бы я хотела ее увидеть, рассказать ей всю мою жизнь. Сказать ей, что я, наконец, на старости лет решилась быть на нее похожей, хотя всегда об этом мечтала.
Вот, что Клаудия пригласи ко мне Франсуа-Батиста Мансара на два часа дня, хочу внести изменения в свое завещание.
- Хорошо, мадам.
- Пожалуй, попроси его придти незамедлительно. Чем быстрее мы с этим делом закончим, тем лучше. И вот еще, что. Мне надо позвонить в Россию. Вот телефон, набери номер, пожалуйста. А то меня как-то пальцы не слушаются.
- Мадам, что мне сделать в первую очередь позвонить в Россию или мсье Мансару.
- В первую очередь Мансару.
- Хорошо, мадам. Можно я не буду подниматься в свой кабинет, а воспользуюсь этим телефоном?
- Конечно, можно.
- Мсье Мансар. Доброе утро. Вас беспокоит секретарь мадам Шантье, она просит вас срочно приехать к ней для внесения изменений в ее завещание. Чем быстрее, тем лучше. Она вас ждет.
Полина Николаевна слегка качнула головой.
- Теперь, Клаудия, звони в Россию.
- Хорошо, - и Клаудия стала набирать номер Юлии.
Щеки Полины Николаевны покрылись слегка заметным румянцем, в глазах было беспокойство и какой то неуловимый страх перед неизвестностью, которая висела над ней все эти годы.



 
* * *
 

 
Во дворе стоял лай, писк, шум. Я выглянула с веранды. Бруно загнал соседского кота на дерево, тот орал благим матом на всю улицу. Снизу на него продолжали лаять Ника, Бэля и Бруно. Сосед орет из-за забора на Маню с Ванькой, чтобы загнали наших псов домой. Пришлось вмешаться мне и растащить всех по местам, кроме соседского кота. Тот категорически отказался спускаться вниз. И через каждую минуту подавал с дерева кошачий: SOS. Мяу!
Не плохо начинается день. Впрочем, как всегда.
Допью свой ледяной кофе и в путь.
- Мам, донеслось из прихожей, тебя к телефону.
- Иду. Алло, да это я. Доброе утро. Полина Николаевна, какая Полина Николаевна? Ой, здравствуйте. Да, конечно, извините. Да, я действительно просила, чтобы вы мне позвонили. Я не знаю, как вам объяснить сложившуюся ситуацию. Возможно, так и должно было случиться, что по велению случая розыском ваших детей довелось заняться человеку, который имеет непосредственную родственную связь с ними, а значит и с вами. По всей видимости, я являюсь вашим отпрыском, вернее возможно вашей правнучкой. Мой отец был сыном вашего Павла. Если у вас есть время, то я могу рассказать все что знаю о них по телефону.
- Я слушаю тебя Юлечка. Рассказывай.
- Ну, так вот. Мой дед и его брат Андрей родились в один день 14 ноября 1919 года в селе Савельево, сейчас его переименовали в Озеркино. Растила их женщина по имени Евдокия Ивановна Евдохина, которую они называли своей матерью. Мой дед Павел умер в 1963 году от ран, полученный во время Великой Отечественной войны, а Андрей умер в 1942 году сразу после выписки из госпиталя. Мой отец – сын Павла умер пять лет назад от обширного инфаркта, а сын Андрея лет тридцать назад разбился на вертолете вместе со своей женой. Осталось нас всего двое - я и мой двоюродный брат Владимир, который умер три дня назад. Врачи сказали, что сердце. Теперь я одна. Сегодня едем его хоронить. Вот такие не очень радостные известия о ваших родных я преподношу вам.
- Юля, а ты уверена, что ты действительно моя правнучка? Может быть, ты мне еще что-то расскажешь? Может быть, у тебя есть какие то непосредственные доказательства?
- Да, я вас понимаю. Я хотела у вас спросить не оставляли ли вы каких документов и кое, что еще в тайнике, в доме в котором жили?
- Да, Юля. Когда-то очень давно я спрятала в доме, в который мы переехали после революции, некоторые ценные вещи и многое из тогдашнего обихода, в надежде, на возвращение царского режима.
- Полина Николаевна, я нашла этот ваш тайник и все его содержимое перевезла к себе домой. Мой муж сделал перепись всех ценных вещей, находящихся там. Вы можете не сомневаться все на месте.
- Юля, я очень хочу тебя увидеть, скажи мне полностью твои координаты, имя, отчество, фамилию. Я хочу, чтобы ты приехала ко мне во Францию. Нам много надо рассказать друг другу.
- Хорошо Полина Николаевна, записывайте. Надеждина Юлия Юрьевна ……..
- Помедленнее Юлечка, я женщина пожилая, не успеваю. Как только я все оформлю, я тебе позвоню. Оревуар. До свидания.
- До встречи.

Ну вот, пожалуй, и подходит к концу дело № 95.
Надо будет собрать все документы по порядку. Из патриархии сведения должны прислать в течение месяца. Как раз за этот срок я все и подготовлю. Сфотографирую сегодняшнее Озеркино, то, что осталось от бывшей усадьбы Шереметевых, пекарню, больницу, Шереметевские пруды, церковь. Пусть посмотрит, может быть, сегодняшний вид деревни напомнит ей, о чем нибудь забытом.
 


 Что бы время зря не терять, надо захватить с собой в Озеркино фотоаппарат.
- Дети, вы собрались?
- Да, мам, мы готовы к отъезду.
- Захватите с собой фотоаппарат, мне кое-что надо сфотографировать.
- Хорошо, возьмем.
- Проверьте, все ли приборы выключили, утюги, тостеры, бигуди, щипцы и всякие тому подобные предметы?
- Все в порядке, проверено, мин нет. Можно отчаливать.


* * *


Похороны Вовчика прошли тихо. Пришло почти полдеревни. Зойка молодец, без ее помощи мне было бы тяжело. К трем часам уже никого не осталось. Мы приступили к уборке и мытью посуды.
- В тот день, когда Вовчика убили, о нем парень спрашивал. Точнее не о нем, а показал мне фотографию вашего дома. И спросил, не знаю ли я, где этот дом находится. А парень красивый такой, как пижон, - заговорила Зойка.
- А почему ты мне ничего не сказала?
- Я пыталась, только ты меня не слушала.
- И, что же он спрашивал.
- Дом просил показать. Я показала. А он посмотрел так на дом странно как-то и говорит: « - Точно такой же, как на фотографии. Это он»
 Поблагодарил меня за помощь и пошел к дому. Я видела, как он входил в террасу. Как выходил не припомню. Может быть, отходила я, куда от своей картошки. А может, отвлеклась чем. Больше я его не видела.
- А если еще раз увидишь, узнаешь?
- А как же, такого красавца невозможно не узнать. Одет весь с иголочки, причесон, как у девчонок молодых – в «перышках» весь. А запах от него. Я уже и не припомню, кто из моих знакомых так марафетится.
- Кажется, я знаю этого молодого человека. Ты мне его очень хорошо описала. Мне не терпится с ним поговорить, что ему надо было от Вовчика. Неужели он занялся собственным расследованием, не предупредив об этом меня. Да и зачем ему это? И если он знал адрес, где находилось имение Полины Николаевны, почему не сообщил мне об этом сразу? А может быть, он знал о тайнике? И не причастен ли он сам к убийствам? У меня начали закипать мозги.





* * *


- Полина Николаевна я никак не могу дозвониться до России. По-видимому, Юлии нет дома. Здесь есть еще один номер телефона, рабочий. Попробую позвонить по нему.
- Агентство «ФРБ» слушает вас, - прочирикали на другом конце провода.
- Добрый день, Москва? – это были единственные слова, которые Клаудия умела произносить по-русски. Она моментально передала трубку Полине Николаевне.
- Да, это Москва, а вам какой город нужен Караганда?
- Здравствуйте, а причем тут Караганда? Я бы очень хотела поговорить с Юлией Надеждиной. Она передала с моим агентом, что у ней для меня есть очень хорошие новости.
- Извините, а с кем я имею честь разговаривать?
- Простите меня великодушно, что забыла представиться, я Полина Николаевна Шантье.
- Мадам Полина? Из рода Шереметевых?
- Да, это я. Юлия по моей просьбе выполняла, кое какую работу по поиску близких мне людей.
- Я знаю. Мы вместе искали ваших детей. Но, к большому сожалению их уже нет в живых.
- Мне очень тяжело это слышать. А, что неужели у них не было детей?
- Дети были, да вот только и они уже умерли. Не все оказались такими долгожителями, как вы. Но зато осталась внучка. А, у ней еще и двое детей мальчик и девочка. Ваши корни не засохли, а продолжают жить. Вы особо то, не расстраивайтесь, - чирикали на другом конце провода.
- Спасибо вам. Утешили меня, - Полина Николаевна вздохнула.
- У вас есть домашний телефон Юлии?
- Да, есть.
- Дома она будет вечером, позвоните ей. Она расскажет вам много интересного. Думаю, вы проговорите с ней всю ночь.
- Вы меня заинтриговали.
- Просто я знаю Юльку, она такая болтушка.
- Я обязательно ей позвоню. До свидания, - Полина Николаевна положила трубку.
- Мадам Полина к вам мсье Мансар.
- Пригласите его Клаудия.
- Доброе утро мадам, я к вашим услугам.
- Присядьте Франсуа, у нас с вами на сегодня очень много работы. Я хочу внести изменения в свое завещание.
- Ну, что же, мадам приступим.
- Все движимое и недвижимое имущество я завещаю своим сыновьям Андрею и Павлу, и моей подруге Евдокие Евдохиной в равных долях, если таковых уже нет в живых, тогда их прямым потомкам. За исключением того имущества, что я завещаю ниже перечисленным наследникам. Своему личному секретарю Клаудии завещаю этот дом в Ницце, отель «Серебряный кораблик» в Париже и двести тысяч франков. Моему повару Федору также двести тысяч франков и моих собак Луи и Бонапарта с опекой в один миллион франков. Приемному сыну Жану Лево Шантье – отели «Орхидея», «Парадиз» и «Шантье», а также счет в национальном банке на сумму два миллиона франков.
 Ну вот, пожалуй, и все. Позвольте мне прочесть. Да, все верно. Осталось скрепить все подписями и печатями.
- Мадам, это вам, а этот экземпляр я забираю с собой.
- Франсуа, жду вас вечером к шести часам. Хочу, чтобы вы зачитали мое завещание.
- Хорошо, мадам Полина, до свидания.
- До вечера.

* * *

- Мам, мы с Ванькой сфотографировали все, что ты нам сказала. Ну, может быть немножечко того, что не говорила.
- Интересно, знать. Что именно?
- Посмотри на своего сына, и ты все поймешь.
Ванька стоял испачканный в какой-то ржавчине, с огромной дырой на джинсах и грязью под носом.
- Ванюша, где тебя черти носили?
- Там, где ты их видимо просила.
- Ну, тебя предположим мы отмоем, а вот джинсы, по-видимому, придется выбрасывать, с такими дырками ходить невозможно.
- Я их буду носить, - сказала Маня, - в сегодняшнем сезоне это самый писк. Я давно хотела свои раскромсать, да тебя побоялась.
- А может и Ванькины джинсы, специально раскромсали? Под видом того, что выполняли мое задание?
- Нет, что ты мамулечка, это он в пекарню полез и зацепился там за крюк. Я дернула его. И вот результат. Зато мы там такого нафотографировали, ты будешь довольна. Фотки должны классные получиться. Если из меня акушер не получиться, стану профессиональным фотографом.
- И, что же вы нафотографировали?
- Вампиров, вурдалаков и всякую прочую нечисть, - скорчил рожу Ванька.
- Молодцы, это как раз то, о чем я вас просила.
- Ну, а если серьезно. Музыкалку, поликлинику, пекарню, церковь и так по мелочам – Ваньку, Маньку и ментовку, - засмеялась Маня, - нас дядя Степан на фоне милиции сфотографировал.
- Молодцы, - улыбнулась я, - попьем чайку и поедем домой.
- Мам, можно мы пока ты чай готовить будешь, в сад сходим яблок нарвем?
- Идите.
- Хозяйственные они у тебя, - сказала Зойка, - вот бы моя такой деловой выросла.
- Вырастет, а куда ей деться.
- Послушай Юль, у тебя от Мани никаких вещей не осталось, которые ей маловаты. А, то у меня сама знаешь, лишней копейки нет.
- На «девять дней» приеду и привезу тебе для твоей Катьки одежку, а я думаю, куда мне ее деть, совсем забыла, что у тебя девчонка растет. Еще Ванькину привезу, может кому здесь в деревне отдашь.
- Мам, давай ключи от машины, мы корзинку с яблоками в багажник поставим, - закричала из сеней Маня.
- Поставьте корзину около машины и идите чай пить.
Подкрепившись перед дорогой, погрузив яблоки в машину и погрузившись сами, мы отправились восвояси.

 
 




* * *
- Клаудия, соедини меня с Жаном. Я хочу, чтобы он присутствовал сегодня вечером на обеде.
- Хорошо, мадам.
- И позови Федора, надо обговорить с ним меню, хочу, чтобы сегодня оно было особенным.
- Да, мадам.


- Мсье Жан, здравствуйте, это вас беспокоит Клаудия. Ваша мама желает, чтобы вы присутствовали сегодня вечером на семейном обеде. По всей видимости, мсье Мансар зачитает нам завещание, которое оставляет мадам Полина. Обед назначен на шесть тридцать вечера. Что передать мадам?
- Передайте, что я постараюсь прилететь к назначенному часу, но все зависит не только от меня, если бы вы сообщили мне заранее, я был бы уже в пути.
- Жан, мадам попросила меня об этом пять минут назад. Я сразу же позвонила вам.
- Клаудия, я вас не виню, но в России вечно какие-то сложности. То минируют вокзалы, то почему-то нет авиабилетов в полупустой самолет, какой-нибудь российской авиакомпании. Что касается меня, то я собираю вещи, и через пятнадцать минут выезжаю в аэропорт, - Жан положил трубку.
Снова зазвонил телефон.
- Жан, это Ася, не желаешь пообедать со мной в ресторане?
- Извини, но мне надо срочно вылетать домой.
- Я хотела тебя спросить, ты кому-нибудь рассказывал о тайнике в доме твоей матери?
- Нет, никому. Кроме тебя.
- А, она не могла кому-нибудь рассказать о нем?
- Не знаю. А почему тебя он так заинтересовал? Возможно, его не было совсем. Моей маме девяносто пять лет, и она вполне могла, что-нибудь напутать.
- Да, ты прав, возможно, никакого тайника и не было. А, обо мне ты кому-нибудь говорил.
- Нет. А, если бы даже и рассказал, что в этом такого. Мы с тобой просто друзья. Даже, если бы мы были любовниками, такой разницей в возрасте между нами сейчас никого не удивишь. Да и ты выглядишь просто супер.
- Спасибо. Когда ты улетаешь?
- Прямо сейчас.
- Звони. Я буду в Париже через два дня. Теперь я свободная птичка, делаю что хочу, и летаю куда хочу. Побуду, дома недельку и полечу в Испанию. Не забывай меня.
- Разве тебя забудешь. Если бы я знал, что моя родная мать жива, то я подумал бы, что это ты.
- Счастливого пути, Жан, - на другом конце провода послышались короткие гудки.


* * *

Полина Николаевна усыновила Жана, когда ему был всего один месяц. Его мать отказалась от него прямо в родильном доме. Мальчика готовили к отправке в приют, когда в дверях больницы появилась Полина Николаевна с чеком на крупную сумму для родильного дома. Документы на малыша оформили в течение трех дней. И к его фамилии Лево прибавилась еще одна Шантье. Мальчик рос очень способным, любил музыку и живопись.
Большую часть своего времени он проводил в фамильном замке Шантье.
 К восемнадцати годам Полина Николаевна доверила ему вести часть своих дел, связанных с парфюмерным бизнесом. Акции парфюмерной компании Шантье возросли на несколько процентов.
Все дела шли успешно, но молодому человеку наскучило однообразие светской жизни. Он, не долго думая, записался во французский легион под именем Ивана Шереметева, русского парня из Москвы.
«Почему вы хотите вступить в Легион? Чем занимались раньше? Каким видом спорта занимались? Знаете ли вы и осознаете ли полностью, что значит «контракт»?
- Вы приняты, - услышал Жан приговор капрала.
После двухнедельных отборочных испытаний Жана переодели в полевое обмундирование французской армии с традиционным для Легиона зеленым беретом и отправили в Кастельнодари, на юго-запад Франции. Перед этим Жана вместе с другими новобранцами пригласили в Зал Славы для произнесения «кодекса чести» и подписания «контракта».
На раздумывание остаться или нет в Легионе, у него было пятнадцать недель, которые даются на начальную военную подготовку, после этого его контракт, вступит в законную силу.
Дальше была ферма «Райссак», где он прошел интенсивную физическую подготовку. Месячная изоляция на ней, продолжилась трехдневным маршем по пересеченной местности до исторического места, невдалеке от Парижа. Где Жану вручили знаменитую белую фуражку – символ легионера.
Следующие три месяца в Кастельнордари он продолжил занятия физподготовкой, изучал основные виды оружия, традиции и правила Легиона.
Время на начальную военную подготовку пролетело незаметно. Жан вернулся в штаб-квартиру Легиона в Обань, где ему дали назначение в один из полков.
Это был 2-й парашютно-десантный полк на Корсике.
Где судьба свела его с Анастасией Домнье, возглавляющей «особый отдел».
 Эта дама за один год пребывания Жана на службе, сделала из нежного паренька накаченного бойца, владеющего многими секретами рукопашного боя и снайперским искусством.
- Я сделаю из тебя то, чем не смогла стать я.
Кем на самом деле была Домнье, не знал никто. Редко, когда женщин брали в легион. Можно сказать, что не брали никогда. Почему сделали исключение для нее, было тайной за семью печатями.

Двадцать лет назад…
Анастасии приходилось трудновато с изучением французского языка: никак не получалось с ударением, оно всегда выпадает на последний слог. Вот и на этот раз она плохо поняла объяснения французского солдата о месторасположении вербовочного пункта, о котором говорил ей Леон. Человек, который обязан Анастасии своей жизнью. И, по всей видимости, его властная рука помогала ей в преодолении жизненных трудностей.
Чисто интуитивно она села на автобус 145 маршрута, заплатив восемь франков и попросила водителя высадить ее у Форт де Ножен.
Выйдя на перекресток и подойдя к тумбе с картой местности, Анастасия долго не решалась, стоит ли ей это делать. Но пути назад уже не было.
  Первые ее слова у дверей вербовочного пункта в пригороде Парижа Фонтунай Су-Буа были: «Бонжур, же сюи веню пур жуандре ля лежьон этранжере», - что означало: «Добрый день, я хочу поступить в иностранный легион». У легионера, встретившего ее у дверей глаза поползли вверх от удивления.
При поступлении в легион в 1980 году она назвалась Анастасией Домнье, 1960 года рождения, полькой по национальности и уже имела опыт боевых действий в действующей армии другого государства. Можно было назваться хоть самим Адольфом Гитлером и придумать себе любую дату рождения, французский легион никогда не выдавал своих солдат, даже если они были не в ладах с законом.
После пятнадцати лет службы в самом элитном 2-м парашютно-десантном полку Легиона, она могла уйти на заслуженный отдых, но ей не куда было идти. И Анастасия осталась.


* * *
Год службы для Жана пролетел незаметно. Ему нравилась борьба, разнеженного мальчика с другим, сидящем в нем парнишкой, рвущимся к военной славе.
Непривычно было и то, что впервые в жизни Жан встречал Рождество в Легионе. Это входило в правила, которые легионеры должны соблюдать беспрекословно.
 И, вот, наконец, первый отпуск на целых пятнадцать дней. Жан спешил домой к матери, в семейный замок Шантье.
Подъехав к великолепному мосту, состоящему из пяти арок, перекинутому через ров, Жан отпустил такси и дальше пошел пешком.
На этом месте, где стоит замок Шантье, когда-то был форт двенадцатого века, полностью перестроенный в четырнадцатом. Внутри замка большой мощеный двор, сформированный флигелями.
Полина Николаевна вложила много сил для разбивки новых садов и реставрации замка. И сейчас замок со всех сторон окружают ренессанские сады.
Сады замка сочетают две традиции: с одной стороны - готическую, с цветами, лекарственными и пищевыми травами, что соответствовало периоду, когда Полина Николаевна была замужем за хозяином этого замка. С другой стороны – традицию итальянскую, более декоративную и эстетическую, что напоминало ей счастливые моменты ее жизни в Неаполе.
В тридцатые годы к замку было пристроено трехэтажное здание с мезонином для огромной библиотеки, собранной Полиной и для организации маленького домашнего музея.
Описать все великолепие этого замка невозможно, каждый владелец внес свое присутствие в его архитектурный стиль. Начиная со времен Франсиска Первого и заканчивая настоящим временем.
Жан приближался к замку, вдыхая полной грудью запахи родного дома. На тропинке, ведущей к зимнему саду, Жан увидел Клаудию.
Слезы рекой текли по ее щекам. Она даже не пыталась их вытирать. С распростертыми руками она направилась к Жану.
- Мальчик наш приехал, какой ты стал взрослый и чертовски привлекательный, - она прижала его к своей груди, - мадам Полина тебя заждалась. Что же ты натворил, непослушный мальчишка, неужели тебе было плохо с нами? За этот год произошло столько событий. Хорошо, что у тебя отпуск. Мама хочет, последние дни отпущенные ей Господом Богом провести с тобой.
- Клаудия, она, что себя плохо чувствует?
- Нет, с чего ты взял?
- Ну, ты сказала, что последние дни она хочет провести со мной.
- Мальчик мой, ей девяносто пять лет. Она старая женщина.
- Да, я понимаю. Эти две недели из замка я не одной ногой.
- Она сейчас в библиотеке, мы ждали тебя к обеду и поэтому решили кое, что поискать на стеллажах.
- Пойдем прямо туда, - Жан обнял Клаудию, и они направились к южному крылу замка, где располагалась библиотека и семейный музей.
Полина Николаевна сидела в кресле и рассматривала фотографии, когда дверь распахнулась, и на пороге появился высокий молодой человек в форме Иностранного легионера.
- Мама, это я, - и Жан упал перед ней на колени, уткнувшись лицом в ее теплые ладони.
- Жан, как ты мог? Оставить старуху мать на попечение пожилой женщине и в придачу с глухим поваром?
- А ты все такая же острячка и совсем не старуха.
- Нам надо с тобой о многом поговорить. Но это все после обеда. Иди, располагайся в своей комнате, прими душ с дороги.


* * *
После обеда Жан и Полина Николаевна удалились в сад.
- У меня к тебе будет огромная просьба. Ты знаешь, что когда-то очень давно я жила в России. И моя девичья фамилия Шереметева. Я из очень богатого и знатного рода. На моей Родине у меня остались двое моих детей – два сына. Эту историю я рассказывала тебе уже не один раз.
- Я думал, что ты рассказываешь мне сказку о русской княжне.
- Нет, Жан это не сказка. А самая настоящая быль. Я собрала все документы, что были у меня в моем архиве, фотографии, записи из моего дневника, касающиеся моей жизни в России. И я хочу, чтобы ты съездил на мою Родину и отыскал моих детей или их потомков. Это будет моя последняя воля, и я буду молиться, чтобы тебе удалось это сделать.
- Мама, но я не могу в течение первых трех лет службы покидать Францию.
- Милый, а ты ее и не покинешь. В Россию поедет Жан Лево Шантье, а легионер Иван Шереметев останется в гостях в замке мадам Шантье.
- Ну, кто скажет, что тебе девяносто пять лет, тебе все сто пять. Когда я должен уезжать.
- Завтра. Самолет в двенадцать часов дня.
- А сегодня вечером, можно я тебя покину часа на два. Я обещал своему полковому командиру выпить с ним кружечку пива.
- Отдыхай. У нас с тобой на разговоры еще вся ночь впереди. Ты же знаешь, что у меня бессонница.



* * *
На следующий день Москва встречала Жана осенним моросящим дождем.
Взяв такси от аэропорта, он направился в центр города к Гостинице «Золотое кольцо». Полина Николаевна заранее забронировала ему номер.
Распаковав вещи, он спустился вниз и купил телефонный справочник предприятий и организаций Москвы. Поднялся обратно в номер и стал обзванивать частные агентства, но никто не хотел заниматься делом столетней давности. Бросив справочник, Жан спустился в бар. Заказал пятьдесят грамм виски со льдом, поудобнее устроился за стойкой бара.
- Жан, каким ветром тебя занесло в наши края?
- Эдгар, я тоже не ожидал тебя здесь встретить.
- Я открываю в Москве свой салон, уже третий по счету. Поедем ко мне, я тебе такой причесон сварганю.
- Да у меня на голове всего два с половинкой волоска, что ты сможешь сделать.
- Я и из полволоска шедевр сотворю. Поехали.
- Поехали.
Через час на Жана из зеркала смотрел совершенно другой человек.
- Сейчас подожди минутку. Вот эту штучку я сейчас прицеплю тебе на ухо, - засуетился Эдгар.
- Стоп, стоп. С этой твоей штучкой я стал смахивать на представителя меньшинства.
- А, что ты имеешь против этих представителей? – Эдгар скорчил жеманную рожицу.
- Да, нет вообще-то, ничего не имею.
- Ну, тогда носи, дарю. Лапка.
- А ты я вижу, напрямую из них?
- Да нет, я на два фронта работаю. Сам понимаешь, богемная жизнь светских тусовок обязывает меня идти на некоторые уступки, связанные с моей профессиональной деятельностью. Да, ладно, пора остановиться обсуждать мою персону. Рассказывай, каким ветром тебя к нам в Москву занесло.
- Думаю, что северным, который просыпается один раз в столетие. Меня мама попросила отыскать ее родственников. Она у меня родом из России. Фамилия ее Шереметева.
- О, Жан. Это очень известная фамилия. Здесь в Москве есть музей «Кусково». Эта усадьба, когда-то принадлежала одному графу из рода Шереметевых. Если хочешь, я могу тебя туда отвезти. А, еще я могу познакомить тебя с одним детективом. Он, вернее она помогла мне в поисках моей мамы.
- Если можешь, то дай мне ее адрес, я сам съезжу.
- Да, конечно записывай. Метро «Красные ворота»…
Раздался телефонный звонок.
- Извини, - Жан достал из кармана мобильник.
- Жан, это Ася, как ты себя чувствуешь после вчерашнего отдыха?
- Ася, прекрасно, спасибо, что вытянула меня в этот бар. Чем сейчас занята?
- Гуляю по Москве, есть здесь такая улица Арбат.
- В Москве, ты мне ничего не говорила, что ты собираешься в Москву. Какая хорошая новость, я тоже в Москве.
- В Москве, но и ты мне ничего не говорил.
- Да, видимо это было не столь важно, чтобы сообщать друг другу о своих планах. Я остановился в Гостинице «Золотое кольцо», знаешь, где это?
- Знаю, я представь себе, тоже остановилась в ней.
- Вот здорово. Через полчаса я буду в гостинице, мой номер 723. Жду тебя в гости.
- Эдгар, спасибо за адрес, извини, спешу, - Жан пожал ему руку.
- Передай от меня привет детективу. Скажи ей, что всегда буду рад видеть ее в своем салоне.

Жан был рад, что в таком огромной стране и чужом городе он будет не один. Судьба поворачивалась к нему своей наилучшей стороной. Вот и Эдгара встретил. Опять не случайно, если бы не встретил, не сжимал бы сейчас в своей руке адрес детективного агентства.
Ася стояла в холле гостиницы с бутылкой шотландского виски и красной гвоздикой завязанной вокруг горлышка бутылки.
- Иван, не желаете, это знаменательное событие в нашей жизни отметить вместе со своим полковым товарищем? – и она протянула бутылку Жану.
- Ася, какое событие? То, что судьба свела нас в Москве?
- Сегодня, какое число?
- Двадцать девятое сентября, - и Жан хлопнул себя по лбу ладонью.
- Да, двадцать девятое сентября. День Святого Михаила - покровителя всех парашютистов. Наш полковой праздник.
- Ну и что мы тогда здесь стоим, быстро ко мне в номер.
- Ася, ты здесь располагайся, а я сейчас приму душ и мне надо будет отлучиться на один часок, по очень важному делу.
- Девушка?
- Нет, это связано с родственниками моей мамы, она хочет их отыскать, попросила меня помочь.
- А, что это за фотографии?
- Это ее родные места.
- Мне кажется, эту церковь я уже где-то видела?
- Ты, что разве раньше была в России?
- Нет. Возможно по телевидению.
- Ну, тогда у тебя феноменальная память. По-моему в России все церкви на одно лицо.
Память у Аси действительно была феноменальной. Взгляд, упавший на фотографию не отпускал ее от церкви изображенной на ней. Когда-то именно в этой церкви она поклялась любить своего мужа до конца дней своих. Деревенский батюшка обвенчал их в местном храме села Озеркина, куда их прислали с института на уборку картофеля. А в местном сельсовете расписали за две бутылки водки.
- Ты сделай заказ из ресторана. Побольше морепродуктов и «Перье» на утро.
- Хорошо. Жду тебя через час. Не опаздывай.

Жан быстрым шагом направлялся к станции метро, вдруг, какая то женщина схватила его за рукав пальто и, из ее рта стали доноситься странные звуки, напоминающие мычание, Жану показалось, что она задыхается.
- Мадам, вам плохо, позвать полицейского или доктора.
- Ты, Левушка? Ты, мой сын, Левушка?
- Нет, мадам, я Жан, вы ошиблись.
- Ты, мой сын, Господи совсем не изменился. Как тебе жилось все эти годы?
Сердце Жана сжалось от боли, он представил на месте этой женщины свою родную мать. Что бы он сделал, если бы это была она.
- Мадам, не надо плакать. Я видимо напомнил вам вашего сына.
- Сына, - повторила она за Жаном словно эхо, - сына.
Женщина разжала пальцы и отпустила рукав пальто.
Достала из сумки клочок бумаги и что-то быстро на нем написала.
- Это наш с отцом адрес, а то вдруг ты запамятовал, где мы жили, столько лет прошло. Ты зайди к нам хотя бы в гости, мы устали ждать тебя с этой проклятой войны.
Жан еле сдерживал слезы, глядя на эту беспомощную женщину.
- Я обязательно к вам приду. Обещаю.
- Я буду ждать, - и медленно, не оборачиваясь, зашагала к станции метро.

Жан развернулся и пошел обратно в отель. Сегодня ему никуда не хотелось идти. «Что за день? Столько встреч и все совершенно разные? Необъяснимая ситуация. Пойду пить виски за мой полковой праздник».
Заказанный Асей ужин еще не принести. Они налили себе спиртное и залпом осушили стаканы.
- У меня сегодня день не запланированных встреч, - заговорил Жан, - сначала встретил Эдгара, который предложил мне свою помощь, затем позвонила ты, сообщив, что ты в Москве, а теперь эта женщина, - и он достал из кармана брюк помятую записку.
- Что это? – поинтересовалась Ася.
- Адрес, меня пригласили в гости, - Жан налил в стакан еще виски, взял его и отошел к окну, - она подумала, что я, ее сын.
- Кто она?
- Женщина, которая оставила свой адрес. Очень странная. Может быть, ей нужна была медицинская помощь. Но я был так подавлен ее слезами, что обещал придти в гости.
Если бы Жан видел лицо Аси, которая, не отрываясь, смотрела на клочок бумажки с адресом. Он бы увидел, как задрожали ее губы. А в глазах появилась нескрываемая злость.
- Думаю незачем тебе туда ходить, это просто сумасшедшая старуха. Тебе следовало бы позвать полицейского.
- Забудем про нее. У нас сегодня праздник. Ребята пошли в бар. Выпьем за них и за наш Легион.
- Наш девиз, - и они в один голос, четко выделяя каждое слово, трижды прокричали, - «Легион – наша Родина», «Легион – наша Родина», «Легион – наша Родина».



 







* * *

Удача улыбнулась Жану, он без особого труда купил билет на самолет. Но перед отлетом домой, решил заскочить в агентство и поделиться с Юлией собранной им самим информацией и рассказать о том, как он наткнулся на труп в квартире, в которую его пригласила пожилая женщина.
Приветливый колокольчик зазвенел над его головой, как и в первый раз.
У Жана пропал дар речи. Перед ним стояла девушка его мечты, именно о такой он грезил всю свою жизнь.
Жан, на какое то мгновение забыл, зачем он сюда пришел. И где он находится. На него смотрели огромные серые глаза, в которых он готов был утонуть навсегда. Она показалась ему до боли родной и близкой.

А, что происходило с бедным Светиком, потому что это была именно она, одному господу богу известно. «Только бы это мгновение не закончилось» - трепетало ее сердечко. Оно стучало, как сумасшедшее, готовое тот час же выпрыгнуть из груди.
- Добрый день, - первым заговорил Жан, Вы здесь работаете?
- Да, - почти шепотом ответила Светик.
- Я хотел бы поговорить с Юлией.
- А, ее сегодня не будет. Может быть, что-то надо передать. Вы по личному делу?
- Нет. Дело в том, что я уже обращался к вам и хотел поделиться с Юлией некоторой информацией. Вы секретарь?
- Нет, я одна из половинок, из которых состоит наше агентство. Извините, что не представилась – Светлана Евгеньевна.
- Жан Лево Шантье.
- Жан? Вы обращались к нам по поводу поиска родственников Полины Шантье?
- Да, это я.
- Тогда вы, без всякого сомнения, своей информацией можете поделиться со мной. Проходите. Кофе будете?
- Спасибо. Не откажусь.
- Только у нас обыкновенный, растворимый «Нескафе».
- Сойдет и такой. – Жан улыбнулся.
Светик улыбнулась ему в ответ.
- Я не должен упустить эту девушку. Со мной такого никогда не случалось. Смогу ли я ей рассказать все то, что намеревался рассказать Юлии. В голове все мысли перемешались. Того гляди, мозги закипят. Нет, рассказать про все я просто обязан.
- А, вот и кофе. А вы любите зефир в шоколаде?
- Зефир в шоколаде? А, что это?
- Вот, попробуйте.
- О, суфле в шоколаде. Очень вкусно.
- Вы любите сладкое?
- Обожаю.
- Значит вы добрый человек, - Светик опять улыбнулась, - давайте перейдем к делу. Рассказывайте, чем вы хотели поделиться с Юлей
- Дело в том, - начал свой рассказ Жан, - что у меня был адрес, бывшего имения Полины Николаевны и сделав маленькие географические открытия по поводу переименования названия села, мне самому захотелось съездить туда, посмотреть на те места, где она жила и отыскать тайник с фамильными ценностями. По весьма понятным причинам мне не хотелось делиться информацией о тайнике с вашим детективом. Еще хотел сказать, что я, приемный сын мадам Шантье. Она вырастила меня с младенчества. Усыновила, когда мне было всего один месяц. Все свое детство я слушал сказки о прекрасной русской княжне, которые на самом деле были былью. Перед отъездом в Италию Полина Николаевна со своей подругой и ее отцом спрятали все ценные вещи, которые были у нее, в тайнике. К сожалению, я не обнаружил на том месте ничего. Тайник оказался пуст. Кто-то до меня, возможно уже давно, забрал все ценности. Я долго ждал хозяина дома, но так и не дождался. Думал, что может быть он, что-то знает об этом. Но, окинув взглядом, внутреннее убранство дома, я отметил для себя, что этот человек не богат. Не было даже намека на присутствие хорошего достатка, хотя чистота в доме была идеальная. Так и не дождавшись его, я вернулся в отель. Немного перекусив в ресторане, направился на поиски одной женщины, которую встретил накануне вечером. Она оставила свой адрес. Взяв такси, назвав адрес, я направился к ней. Таксист оказался очень смешным, всю дорогу смеялся над одной и той же шуткой про какого мужика в пиджаке, которого почему-то нельзя посадить и про дерево. При этом он отпускал руль автомобиля и растопыривал пальцы веером в разные стороны. Когда мы подъехали к месту, он рассмеялся еще сильней: - Вот говорит мужик в пиджаке, которого посадить нельзя, потому что он памятник, а вот дерева, к сожалению нет. Но ничего, его то, как раз, посадить можно. И засмеялся опять. Я вышел из такси, посмотрел на памятник. Это был памятник русскому поэту Лермонтову, ничего смешного в его облике я не заметил, и направился во двор дома.
Светик засмеялась.
- Это, что действительно какая то русская шутка с памятником.
- Нет, это не шутка. Просто у нас есть фильм, называется он «Джентльмены удачи» - классика советского кинематографа, если у вас будет возможность, приобретите этот фильм, не пожалеете. Высказывания героев этого фильма пол страны наизусть знает.
- Послушаюсь вашего совета куплю обязательно. Рассказываю дальше. Квартиру этой женщины я отыскал без особого труда, дверь была приоткрыта. Я вошел вовнутрь. В глубине еле слышно играла музыка. Я разделся и прошел в комнату. Позвал хозяйку, но никто мне не ответил. С портрета на стене на меня смотрели мои глаза, вернее глаза человека очень похожего на меня. Я подошел поближе и на что-то споткнулся. По полу были разбросаны семейные фотоальбомы. Я позвал еще раз, но кроме музыки ничего не услышал. Я стал медленно обходить квартиру. В ванной заметил полоску света, открыв дверь, я увидел мужчину сидевшего на полу и не подававшего никаких признаков жизни. И в это время в дверь кто-то вошел. Я понял, что это Юлия, потому что она назвала себя. Мне ничего не оставалось делать, как поддерживать с ней разговор. Честно говоря, я испугался. Еще не хватало, чтобы меня заподозрили в смерти этого человека. Я попросил Юлию поставить чайник, а сам тем временем, схватил свой плащ с вешалки и выскочил из квартиры. Вместе с плащом я видимо прихватил еще, что-то.
- Это была дамская сумочка, - сказала Светик.
- Почему вы в этом так уверенны?
- Это была сумочка Юлии.
- Возможно, это была сумочка. Я толком не разглядел. Выходя из подъезда, на меня налетел огромный дог и выхватил ее из рук с такой силой, что я чуть было, не упал на тротуар. Ну, вот, пожалуй, и все мои приключения. Сегодня я должен срочно вернуться домой. Но, встретив вас, уезжать мне расхотелось.
Щеки Светика тронул легкий румянец. Она улыбнулась.
- Но, вы ведь вернетесь?
- Теперь, вернусь обязательно, - Жан нежно взял Светика за руку, - после встречи с вами я понял, что русские женщины самые прелестные в мире. Я никогда не встречал такой божественной красоты.
- Что вы, я самая обыкновенная.
- Не говорите так, вы царица.
- А, что может быть он и прав? – подумала Светик, - чувствую, что я сама влюбилась в этого французика.
- Можно я вам буду звонить.
- Даже нужно, - хотела закричать она, но сказала: «Звоните, я буду очень рада».
Жан поцеловал ее мизинчик. Прошептал: «Оревуар». И вышел из комнаты.
- Надо же, поцеловал в палец, - Светик пыталась разглядеть в нем, что-то особенное, но так ничего не обнаружила. Она подбежала к окну. И стала провожать взглядом Жана, спешившего к ожидавшему его, такси. Он обернулся. Увидев ее, помахал ей рукой.
- Я буду ждать твоего звонка, - шептали ее губы, прижимая к себе маленький мизинчик.

 

* * *

Дети мирно посапывали на заднем сиденье машины. Было около десяти часов вечера, когда мы подъехали к нашему дому.
Около забора стояла машина нашей институтской подруги Раи. В окнах не было видно ни одного огонька. Возможно, она прогуливается по участку, дышит воздухом, которым мы не дали ей подышать три дня назад.
- Мам, что уже приехали? – промямлил Ванька, - так хорошо спалось. Вставай Мань, мы уже дома.
- Хватит врать.
- Я не вру, протри глаза и посмотри сама.
- Хочешь меня опять надуть, не выйдет. Если мы уже подъехали к дому, то почему нас Бруно с Никой не встречают?
- Да, действительно. Что-то и я не слышу радостного повизгивания, - я поставила машину рядом с Раисиной и нажала на дверной звонок. Из гаража донесся тихий лай и скулящие собачьи звуки. Я позвонила снова. Лай усилился, в нем была какая-то тоска и обида. По спине пробежал холодок. – Раиса открывай, это мы вернулись, - прокричала я.
- Мам, по-моему, надо достать из сумочки ключи и спокойно открыть калитку, - сделала заключение Маняша.
- Действительно, что это мы тут раскричались, - я открыла дверцу. Собаки продолжали подавать жалобные звуки из гаража.
- Ох, эта твоя Раиса, - прошипела Маня сквозь зубы, - влетит ей сейчас от меня за издевательство над животными. Раиса Викторовна, вы зачем закрыли наших собак в гараже? – Маня в припрыжку взлетела по лестнице на веранду, толкнула входную дверь, - Вы же знаете, что они ненавидят, когда их закрывают. Хотела бы я на Вас посмотреть, если бы с Вами так обош…, - слова застряли у Маняши в горле.
Посередине каминного зала лежала связанная по рукам и ногам Раиса. С заклеенным скотчем ртом, не подававшая никаких признаков жизни.
- Мама, мама, твою Раису убили, прямо около нашего камина, на моем любимом ковре. Я всегда знала, что от этой твоей Раисы одни только неприятности. Ну, что стоишь, закрыв рот руками? Действуй, - скомандовала Маня, - я, что ли взрослая в этом доме? Вечно за вас всех думаю. Может быть, она и не умерла вовсе, ну принесите кто-нибудь нож. Что встали, как вкопанные?
Маняшин командный крик привел меня в чувства. Я схватила из ящика кухонного стола первый попавшийся нож. Нервными движениями стала пытаться распилить им веревки. Раиса застонала и приоткрыла глаза. Посмотрела на меня, и из ее глаз покатились слезы.
- М-м-м, м-м-м.
- Сейчас Рай, я тебя развяжу. Потерпи немного.
- Я сейчас ей рот отклею, - и Маняша дернула за скотч.
- А-а-а, ты, что потише не могла? – и из глаз Раисы опять потекли слезы, - хотела мне скотч вместе с губами оторвать?
- Теть Рай, посмотри зато, теперь на себя в зеркало. Ты просто красавица. Все твои черные усищи остались на скотче, пожалуй, надо запатентовать этот способ эпиляции. А, что здесь собственно произошло? Поделись с нами, – и Маня впиявилась своим взглядом в Раису, - мы готовы выслушать твой правдивый рассказ.
- Маняша, Маняша, не дай бог, такое пережить, никому. Собак из гаража выпустите, они бедные вместе со мной такой шок испытали. Сидели взаперти, лаяли, а ничем помочь не могли. И щеночки Бэлькины проголодались, столько времени без родительницы.
- Теть Рая, попейте водички, - Ваня протянул Раисе стакан. Из ее глаз опять хлынули слезы.
- Мам, вызывай врача, у ней точно шок, - сделала свое заключение Маня, - да и милицию не помешало бы.
- Принеси лучше валерианки, обойдемся пока без здравоохранения и порядкоохранения.
- Ой, девочки, что здесь было, что было. Вы себе представить не можете. Если бы вы сейчас не пришли, то я бы точно умерла. Эта зараза меня так связала. Что с каждым моим движением веревка все больше впивалась мне в тело. Последние полчаса я лежала, не двигая даже пальцами.
- Ну, так что же все-таки произошло? – и мы все трое уставились на Раису пристальным взглядом.
- Ограбили тебя подруга, подчистую, ограбили. Все твои сокровища унесла зараза. Я даже и не догадывалась, что у тебя столько драгоценностей. Я ей говорю, что не Юля я, не Юля. И ничего не знаю, где, что лежит. Она тогда мне рот заклеила, к батарее наручниками прищелкнула, и сама стала по дому рыскать. Где она лазила, не знаю. Только принесла сундучок с драгоценностями, сунула их мне под нос и говорит: « Полина, Полина. Спасибо тебе, что сохранила их. Тебе то они точно уже не нужны, а для меня будем считать, что это твоя плата за сына. Видела, когда-нибудь такое?» - она в очередной раз сунула сундучок мне под нос.
Я замотала головой.
«Я тоже прежде никогда не видела», - она достала из пакета веревку, на ее место положила сундучок. Связала меня вот таким мудреным способом и ушла. Вот и все. Юль, а от куда у тебя эти сокровища? И при чем здесь, какая то Полина?
- Ох, Раиса эта такая длинная история и хорошо бы, если бы она закончилась благополучно. Я так поняла, что грабитель была женщина, ты сможешь ее описать?
- Стройная, высокая, спортивного телосложения, на лице была одета трикотажная шапочка с дырками для глаз.
- И это все?
- Да. А разве мало?
- Рай, ну может быть ты еще, что-то заметила?
- Глаза у ней, были зеленые, как у кошки. И сама она на кошку была похожа. Такая, же гибкая и с когтями. Слышала, что на машине уехала.
- Может, что-то говорила. Откуда, к примеру, она про драгоценности узнала?
- Кроме, как про Полину, не о чем больше не говорила.
- Ну, ладно. Ты хоть теперь успокоилась, когда все выговорила?
- Вроде да, и вроде нет.
- Маняш, поставь чайку. Мы сейчас горяченького с малиной попьем. И по полочкам все разложим.
- Юль, ты, что даже не пойдешь, не посмотришь, что там у тебя пропало?
- А, что смотреть. Все равно не мое было. Вот только, как я теперь Полине Николаевне все это объясню. Поверит ли?
- Тебе, да не поверить. А я на, что. Я такое здесь пережила. Наверное, вся голова седой стала. Посмотри. Седая?
- Да нет, как была рыжая, так и осталась.
- Ты лучше посмотри, - наклонила ко мне свою голову Раиса.
- Да, не переживай все у тебя в полном порядке.
- Это хорошо так сейчас говорить, - вздохнула Раиса, - пойдем, покурим. Курить хочу, сил нет, как сильно. У тебя, как всегда «Мальборо»?
- Да. Ты же знаешь, другие не признаю.
- Знаю, знаю, - засмеялась Рая, - представляю перед собой лица людей в далеком восьмидесятом, когда ты затягивалась сигаретой. Это же был дефицит.
- Еще какой. Я их в «спецбуфете» покупала. У меня там подружка работала. Десять рублей блок.
- Да, были времена. Все везде по великому блату. Даже какие то сигареты и те тоже. Но зато все люди спокойненько себе жили, ходили по улицам и ничего не боялись.
- Ничего не боялись, потому что им ничего не рассказывали. Знаешь такую поговорку: "Меньше знаешь, лучше спишь». Вот именно такой принцип был в те времена. Что считали нужным сообщить народу, то и сообщали. И раскрываемость преступлений была, чуть ли не сто процентов. Сейчас конечно тоже не все доводится до сведений широкого круга. Но гласность все же присутствует.
- Ты, постой покури, а я пойду Большакову позвоню.
- Привет, Большаков. Это Надеждина тебя беспокоит.
- Привет, чем обрадуешь.
- У меня, как всегда куча неприятностей, на этот раз с ограблением в особо крупных размерах, с покушением на убийство. Раиску мою чуть жизни не лишили, а меня оставили без гроша за душой.
- Ты, шутишь?
- Большаков, какие могут быть шутки. Я тебя, когда ни будь, по пустякам беспокоила?
- Что-то не припомню.
- Вот видишь. Приезжай. Мы тебя ждать будем.
- С Раисой я немного понял, а вот что у тебя то можно в особо крупных размерах стащить? Понятия не имею.
- Ну, фамильные драгоценности, целый ларчик.
- Ух, ты. Ларчик большой?
- Все смеешься. Не очень большой. Но драгоценности самые, что ни на есть настоящие.
- А сама ты, где в это время находилась?
- Я с детьми ездила в Озеркино брата хоронить, Юрка на работе. Была дома только Раиска. Она отдохнуть заехала. На денек. Вот под горячую руку воровке и попалась.
- Почему воровке, вы ее видели, она была одна?
- Я не видела. Раиса говорит, что это чуть ли не супер мэнша. Короче, Большаков, приезжай. В двух словах всего не пересказать.
- Приеду часа в два ночи, ждать будете?
- А как же, еще спрашиваешь. Мой Юра тоже в это время с работы возвращается. Ждем. – Я бросила трубку.
Раиска улеглась на диван, сжавшись комочком, и уже мирно посапывала носом, который выделялся на фоне красного квадрата вокруг рта, оставшегося после Маняшиной эпиляции.
- Мам, что с ней делать, разбудить или пусть здесь спит?
- Накрой ее пледом. В два часа приедет дядя Петя. Пусть поспит до его приезда.
Я пошла на кухню, налила себе чай. Не успела сделать, как всегда, даже одного глотка, как раздался дикий крик Маняши.
- Мама, меня обокрали, все мои «драгоценности» вместе со шкатулкой, которые я приготовила для школьного карнавала сперли. Меня теперь Алла Романовна на мелкие кусочки разорвет. Она ведь их под свое честное слово в театре взяла. Что же теперь будет? – и Маняша, со вздохом, опустилась на лестничную ступеньку. – Это воровство похлеще твоего, они были самые, что ни на есть настоящие.
- Где они лежали, Мань?
- В твоей шкатулке, которую ты мне дала, из-под диадемы.
Я соскочила со стула и побежала на чердак. Включила свет. Все ценности лежали на своих местах. Стала быстро открывать шкатулки, все было на месте.
- Боже мой, с облегчением вздохнула я, воры стащили Маняшину бижутерию.


* * *

- Будьте так любезны, откройте вашу сумочку, – на Анастасию смотрели хитрые глаза молоденького офицера, - неужели он, что-то заподозрил, или мне просто показалось... как задрожали руки... Со мной прежде такого никогда не было.
- Что это?
- Ничего особенного, семейная реликвия. Передается в нашей семье по наследству от матери к дочери. Обыкновенная шкатулка. (Хорошо их обучают, видимо по мне заметно, что я нервничаю, поэтому на мне и остановился. На других пассажиров совсем внимания не обратили.)
- Откройте, пожалуйста.
- Пожалуйста, - руки, как назло делают неверное движение, и все содержимое рассыпается по столу, – Извините, я такая рассеянная и не уклюжая с самого детства (в голове вертятся мысли: Что делать? Бежать? Но куда? Да и зачем? Вот, так все быстро и просто закончилось.)
- Я помогу Вам все собрать, не переживайте так, - таможенник стал ловкими движениями укладывать рассыпавшиеся побрякушки в шкатулку, - вот все на месте. Извините за беспокойство. Служба, - он улыбнулся, - Приятного полета.
Настя отошла в сторонку, открыла шкатулку и стала внимательно рассматривать находившиеся в ней драгоценности.
- Это же все не настоящее, как так могло случиться, что судьба опять сыграла со мной злую шутку? А, может быть, оберегла от чего-то не поправимого? – она положила шкатулку в сумку, и направилась по коридору, на посадку.






 * * *

Большаков, как и обещал, приехал в два часа ночи.
- Ну, что тут у тебя опять стряслось фебеэровка?
- Да вообще-то, все вроде бы нормально.
- Тогда, что же я здесь делаю?
- Наверное мимо проезжал, решил заскочить на огонек.
- Да, крутую ты для меня отмазу придумала. Чаем тогда хоть угости, заезжего путника.
- Это мы завсегда, с превеликим удовольствием. А вот, кажется и Юрик подъехал. Пойду дверь открою.

- Вы сегодня «новости» слушали, что в Москве твориться, - с порога затараторил муж, - совсем террористы оборзели. В заложники целый кинозал взяли.
- Нет, я сегодня телевизор вообще не включала, а потом у нас тоже ЧП приключилось, нашу Раиску тоже в «заложники» взяли прямо у нас в доме, а еще Манины «драгоценности» стащили, которые она под честное слово у Аллы Романовны выпросила, а та под свое честное слово их в театре взяла. Я сегодня, как скорая помощь, то подругу, то дочь «валерьяновкой» отпаиваю.
- Я новости слушал, и сам присутствовал на месте захвата заложников, - раздался голос Большакова с кухни.
- Елы-палы, у нас Петька, вот сюрприз так сюрприз, а я ехал домой и тебя вспоминал, а ты тут, как тут легок на помине.
- Да с вами Надеждиными разве отдохнешь, то один труп, то другой, - Большаков обнял Юру и похлопал по спине, - с твоей Юлькой не соскучишься. Она мне работу и на том свете найдет.
За чаем и коньячком, я рассказала все, что услышала от Раиски. Ее мы решили не будить, она так мирно спала, уткнувшись носом в плед, что тревожить ее сон ни у кого из нас не поднялась рука.
То и дело мой рассказ перебивала Маняша, она никак не могла пережить потерю «драгоценностей».
- Дядя Петя я прошу Вас лично, вы самый умный и талантливый сыщик в России, ну и может быть даже в Европе, найдите «драгоценности», а то Алле Романовне на работе ой, как влетит, и все по моей вине. Положила, какую то задрипанную бижутерию в раритетную шкатулку. Захотелось перед девчонками повыпендреваться, - шмыгнула она своим носиком, - довыпендривалась, до конца своих дней мне за эти вещицы не рассчитаться. Вы уж постарайтесь, найдите, а то у меня на маму, нет ни какой надежды. В последнее время ей не до меня, она «гинекологическое» древо восстанавливает.
- Маняшь, по-моему, такого слова нет, - и Большаков посмотрел на меня, подняв брови, - Юль, ты что беременная?
- Мама, ты беременная? – и теперь уже Маняша смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
- Стоп, стоп, сейчас договоритесь, что, и я сама в это поверю. С меня и двоих хватит.
- Дядя Петя, ты чего нас в заблуждение вводишь, а еще мент называешься? Я уже обрадоваться успела.
- Ты же сама сказала, что твоя мама «гинекологическое» древо восстанавливает, вот я и подумал, что она беременная.
- Вы, что не знаете, что это такое? Она своей родословной занимается, ей кто-то насвистел, что она может быть из рода Шереметевых. Но, я думаю, что так оно и есть. Во-первых, куча драгоценностей, старинных денег, книг, картин привезла из бабушкиного дома. Во-вторых, из Парижа ей теперь сама княгиня Шереметева названивает, нас всех в гости приглашает. Ну, а в третьих нас стали преследовать одни неприятности. Вовчика замочили, меня грабанули, тетя Рая тоже чуть жизнью не расплатилась.
- Маня, откуда ты таких слов нахваталась: замочили, грабанули? – Большаков с упреком посмотрел на меня.
- Откуда, откуда, что, думаете только вы один новости слушаете. Я, между прочим, еще и телевизор смотрю. А в нашей семье почти все, как в мультике про княжну Анастасию, злой дух Распутина узнал, что она наследница царского престола в живых осталась, так он ей весь фильм козни строил. Но, там все равно добро победило, это же мультик. А вот, что с нами будет ума не приложу, - Маняша сидела , упершись локотками о стол, и удивленным взглядом обвела всех присутствующих, - А, что вы все так на меня смотрите, что ли мультик не смотрели?
- Маняша ты гений, - воскликнула я, - кто-то действительно строит нам козни.
- Да, еще какие, - вздохнул Большаков, - только, что-то я не понял про драгоценности, они действительно существуют?
- Да, пойдем, покажем, - Юра встал со стула и направился на второй этаж.
Большаков последовал за ним, а мы с Маняшей остались на кухне.
- Иди спать Мань, время уже четыре часа, - я поцеловала дочку.
- Спокойной ночи, мам.
Маняша, направилась к себе в комнату, по пути она подошла к Раисе и поправила плед. – Ой, Раиска вечно ты нам бедствия приносишь. Как, тот самый Распутин из сказки. Может ты он и есть? - Маняша наклонилась над спящей Раисой. – Да, вроде не похожа, он худой и страшный. А ты толстая и красивая. Только вот твои рыжие волосы вводят меня в заблуждение, надо еще раз мультик посмотреть, мне кажется, у Распутина они тоже рыжие были. Так, так.
И довольная своим открытием, Маняша, пошла спать.

Я поднялась к мужчинам. Большаков рассматривал диадему.
- Красотища, какая, я таких никогда не видел. Юль, примерь, - и он нацепил ее мне на голову.
- По тебе действительно можно сказать, что ты благородных кровей, а при этих каменьях даже спорить никто не осмелиться, - и он засмеялся, - Шереметева, Маняша это сказала всерьез?
- Да, Петь. Серьезней, не бывает. И у меня есть прабабушка, она живет во Франции. И мы действительно решили поехать к ней в гости. Когда-то она жила в России, но после Октябрьской революции эмигрировала сначала в Италию, затем во Францию. Все, что ты перед собой видишь, принадлежит ей. Поэтому, когда кто-то влез к нам в дом, связал Раису и украл, как мы теперь знаем Маняшины «драгоценности», я сразу позвонила тебе. Но, теперь я думаю, что все уже позади.
- А, я так не думаю. Эта женщина знала, что в доме находятся большие ценности. И по описанию, она мне напомнила ту, которая навещала твоего Вовчика накануне смерти. Возможно, от него она узнала про них, - сделал свое заключение Юра.
- Да, нет, это полнейший бред, конечно сходство в описании есть, но Вовчик не знал, что находится в ящиках. Я сказала, что это вещдоки по одному из «театральных» дел.
- Значит, эта девица откуда-то узнала, что ценности находятся у Вовчика в доме. А он просто подтвердил, что ты все вывезла к себе, - Большаков снял с меня диадему, - за это и поплатился своей жизнью.
- Возможно, все так оно и было. Как теперь ее разыскать?
- Сделаем фоторобот. Сверим с картотекой. Может быть, что-то нароем.
- Мальчики, пойдемте спать. Не знаю, как вы, а я просто с ног валюсь.
- А, мы еще по пятьдесят грамм. И тоже на боковую.
-


Прошло почти два месяца с тех пор, как я начала разыскивать родственников Полины Николаевны Шантье. В числе, которых оказалась и я с моим семейством.
Через две недели мы отправляемся в гости во Францию, к нашей ораве присоединился еще один человечек – это Светик. Ее пригласил Жан. От такого приглашения она не смогла отказаться.
В агентстве я ее почти перестала видеть. У ней, то солярий, то массаж. Теперь вот «ручки-ножки» надо привести в порядок перед поездкой, затем будет парикмахер, стилист, визажист, короче говоря, к работе у ней «полный пофигизм». Но я сейчас справляюсь и одна.
Эта неделя у меня получилась, какая-то кладбищенская. Сначала в деревню съездила на кладбище к брату, затем здесь в Москве навестила могилки Тимофея Лукича и его жены.
Следствие по их делу пока никаких результатов не принесло. Еще одного «глухаря» повесили на плечи к Большакову.
Зазвонил мобильник.
- Привет «фэбээровка». Ты сейчас, где?
- На работе.
- Очень хорошо. Жди, через десять минут буду. Чайничек поставь. Я пирожные твои любимые купил «картошку».
- У тебя, что праздник?
- У нас праздник, - в трубке раздались короткие гудки.
- Праздник, так праздник. От «картошки» никогда не откажусь.

Чайник уже успел сто раз закипеть, прежде чем в дверях появился Большаков с коробочкой моих любимых пирожных.
- Ну, что у нас сегодня за праздник? – поспешила я с вопросом.
- Сейчас все узнаешь, не торопись. Кипяточек готов?
- Да.
- Тогда давай чай наливай, - он стал раскладывать на столе какие-то бумаги и фотографии, - а я пока все подготовлю для последовательного, очень интересного рассказа.
- Большаков ты меня, честно говоря, заинтриговал.
- Интриги здесь никакой нет. Просто я закрыл дело семьи Громовых.
- Как закрыл, ты, что нашел убийцу?
- Да, Юль нашел. И можно сказать совершенно случайно. Он проходил по другому делу. Можно даже сказать по очень громкому делу, прогремевшему на всю страну. Это по захвату заложников в кинотеатре.
- Не может быть. А причем здесь Громовы.
- Все по порядку. Слушай, но предупреждаю тебя сразу, ты ничего не слышала и ничего не видела.
Когда-то давным-давно лет так двадцать с лишним назад московский паренек Лева Громов по зову нашей Родины был направлен отбывать срочную службу в ряды доблестной Советской Армии. И пришлось ему выполнять «интернациональный долг» в далекой стране под названием Афганистан. Следом за ним последовала туда и его жена Анастасия Громова.
Теперь точно сказать нельзя, как все произошло, но случилось так, что он и она пропали без вести в той войне.
- Я это все и без тебя знала. Тоже мне новость сообщил.
- Не перебивай.
- Ну, хорошо. Продолжай.
- Ну, так вот. Вместе с ними служил еще один хорошо знакомый нам человек – это твой брат Владимир Евдохин.
- Да, действительно он был в Афгане.
- Из рассказа Громова нам стало ясно, что если бы он не встретился с Евдохиным число случайно на Казанском вокзале, то тот остался бы жив. Твой Вовчик увидел сослуживца, когда покупал билет на пригородную электричку. Очень обрадовался встрече. Пригласил к себе в гости. Громов принял предложение. И грех было от него отказываться. Село Озеркино место тихое. Как раз такое ему было и нужно, чтобы спокойно подготовиться к очередной террористической операции. Это был уже не служащий Советской Армии, а один из опытнейших международных террористов, получивший кличку «Шурави». С другой верой и другими взглядами на жизнь.
Вот посмотри. Это фотография молодого Громова, снятая со стены в квартире его родителей. А вот так он выглядит сейчас.
- Как он похож на своего отца.
- Да, действительно похож. Но только внешне.
- Ну, так вот. Этот самый Лева Громов был одним из организаторов захвата заложников в кинотеатре два месяца назад. Он один из трех, оставшихся в живых и сдавшихся властям. А теперь слушай историю жизни этого человека, если можно его так назвать.

Во время боевых действий в Афганистане он попал в плен. После года пребывания в плену он принял ислам, и ему дали другое имя Шамиль ибн Магомед.
Его женили. У него растут двое сыновей и одна дочь. Сыновья по законам той страны, будут продолжать его дело, бороться с неверными.
В апреле прошлого года, в числе пятнадцати человек, Леву переправили сначала в Таджикистан, затем в Чечню. В Чечне он пробыл шесть месяцев. Он входил в состав террористической бригады, которую готовили для поездки в Москву. Их разделили на пять групп. Одна отправилась в столицу на автобусе вместе с «челноками», две поездом, с интервалом в одну неделю. А две оставшиеся вылетели самолетом.
В Москве всех распределили по заранее отведенным адресам. Леву поселили недалеко от своего прежнего места жительства. И так получилось, что он чисто случайно встретился с твоим братом. Они поехали в Озеркино. Лева попросил Вовчика никому не говорить о его приезде. Так как он лицо «государственной важности». Сказал, что очень устал, и ему хотелось бы немного отдохнуть. Тогда твой брат проводил его на другую половину дома.
А тем временем в гости к Вовчику пришел начальник милиции, обмывать свои звездочки. Вовчик быстро организовал застолье. Посидев часок, другой Степан Игнатьевич отправился домой. Тогда Вовчик видимо вспомнил о своем боевом товарище. И постучал ему в стенку. Лева пришел и сел за стол. Из-за радости Вовчик даже не замечал, что его друг не пьет с ним вместе водку, а выливает ее незаметно в стоящий на подоконнике цветок.
В разгар веселья к дому подъехало такси. Из машины вышла шикарная девица. Пьяненький Вовчик ничего не понял, что это оказывается к нему, приехал «подарочек».
Девица, видя накрытый стол, спиртное на столе, учитывая поздний час, решила, что все достаточно пьяные. Смеясь, она вытащила из сумочки газовый баллончик и хотела прыснуть им прямо в лицо Левы. Но в самый последний момент она закричала, это был крик ужаса. У Левы по спине пробежали мурашки. Чего-чего, но такой встречи он и сам не ожидал. Перед ним стояла его первая жена Настя. Лева выхватил из ее рук баллончик и усадил на стул.
- Ой, как славненько Настюха и ты тут, у нас сегодня самый настоящий вечер боевых друзей и подруг - пробормотал Вовчик, не скрывая своей радости, - и как ты только нас нашла? Лева сказал, что он секретный агент и о его местонахождении никто не знает.
- Я тоже не знала о его местонахождении вот уже больше двадцати лет.
Вовчик стал переводить взгляд с Левы на Настю. В ее глазах он увидел боль. Эту же боль видел и Лева.
Не замечая присутствия Вовчика, Настя, не отрывая взгляда от Левы, стала рассказывать ему про свою жизнь.
Как она попала в плен, как за нее заплатил выкуп французский «Красный крест». Сколько ей пришлось пережить за все эти годы. Она искала своего Левушку везде, где только можно. В многочисленных списках пленных он не значился. И после этого она похоронила его для себя много лет назад. Если бы она знала, что он жив, то никогда бы не отдала их сына на воспитание в чужую семью. Услышав про сына, Лева вздрогнул. Он не знал, что у него есть еще один сын. Если бы он знал это раньше, то возможно и его жизнь сложилась бы по-другому.
- Твой сын очень красивый и похож на тебя, - со слезами на глазах сказала Настя, - он прекрасный человек. Женщина, которая его воспитала, вложила в него всю свою душу. Русскую душу. Он хотя и вырос во Франции, но он истинно русский.
- Как его зовут?
- Ванька, - улыбка тронула ее лицо, - по-французски Жан. Я думаю, что, когда-нибудь ты его увидишь. Он тебе непременно понравиться.
- Вряд ли это произойдет. Теперь послушай, что я тебе расскажу. Я уже не Лева Громов. Я Шамиль ибн Магомед, подданный Афганистана. Я приехал повидать своих родителей. Все, что было между нами много лет назад уже давно забыто. И прошу тебя не ворошить воспоминания о тех днях. У меня давно уже новая семья: жена, трое детей – два сына и дочка. Я их всех очень люблю. Да, когда-то я был твоим мужем, но прошло столько лет.
- Ты стал мусульманином? – на Леву смотрели бешеные глаза Вовчика, - да я тебя сам вот этими руками сейчас удавлю, продался этим ублюдкам.
Вовчик схватил со стола нож и замахнулся на Леву.
Дальше все произошло очень быстро. Настя ничего не смогла понять. Она только видела, как безжизненное тело Вовчика сползает со стула на пол.
- Что ты наделал? Что ты наделал? Это же твой фронтовой друг.
-Это паршивая, грязная свинья.
Настя попятилась к двери.
- Стоять. Еще один шаг и ты окажешься рядом с ним.
- Что у вас здесь за шум? – в дверном проеме показался силуэт таксиста.
- Ничего страшного, выясняем семейные отношения, - Лева достал из-за спины пистолет с глушителем и выстрелил в таксиста.
Тот упал на пол. Лева подошел к нему сзади и резко свернул ему голову. От хруста костей у Насти онемели руки и ноги.
- Хочешь вслед за ними? – Лева кивнул головой на трупы.
- Нет, - шепотом произнесла она.
- Тогда забудь, что видела меня. Для тебя и всех я умер давным-давно. И не заставляй меня, потом жалеть об этом, что я подарил тебе жизнь. Я это сделал только ради нашего сына. У него должна быть хотя бы мать. А сейчас завари мне чай, женщина.
Настя стояла около электрического чайника и думала. Столько лет она отдала боевым искусствам. Она, которая имеет столько наград за военные действия. Столько призов на спортивных состязаниях. Почему сейчас, стоит и бездействует? Почему у ней трясутся руки? Потому что она поняла, что потеряла своего любимого во второй и последний раз. Перед ней стоял совершенно чужой человек.
Настя налила чай в чашку.
- Каким дерьмом, ты меня поишь?
- Что было в шкафу, то я и заварила. Это же не мой дом.
- Ладно, садись. Налей себе тоже.
- Вообще-то, если ты не против, мне здесь надо кое, что посмотреть. Я давала Вове, кое-какие вещицы и хотела бы их забрать обратно.
- Хорошо, только учти. У тебя тридцать минут. Ровно через полчаса мы отсюда уезжаем. Поняла?
- Да. Поняла.
Что искала Настя, Лева не видел. Он только слышал, как она то и дело, чем-то гремела.
Через полчаса они погрузили тело таксиста в машину сели сами и отъехали от дома. Доехав до лесопосадочной полосы, Лева вышел из машины, а Настя заехала на ней в глубь посадки. Наломала веток и прикрыла ими машину. До ближайшей железнодорожной станции добирались пешком. И на первой электричке уехали с Москву.
При прощании Лева сказал одни единственные слова: - Береги сына. У тебя теперь только он один. Я умер для всех. Иди и не оборачивайся.


Операция, в которой он участвовал, готовилась очень тщательно. Задачей террористов был захват Большого театра, в котором по их сведениям, должен был присутствовать на премьере балета Президент России. Но, как это бывает, вмешалась сама судьба. У Президента стала щениться его собака, в которой он души не чает. И посещение театра пришлось отложить. Из достоверных террористам источников они узнали, что Президент не приедет на балет. И не подвергая себя лишним опасностям, они несколько изменили свой план. Вместо Большого театра, в котором на данный момент находились спецслужбы, они захватили кинотеатр.
Не буду пересказывать весь кошмар, который пережили заложники. И все последствия их освобождения. Но, как я уже говорил Лева Громов остался в живых в числе еще трех террористов.
Сейчас он дает показания официальным службам. Я тебе могу рассказать только часть его признания, касающееся его семьи. Как ты, наверное, уже поняла смерть родителей Левы, это тоже его рук дело. И он в этом тоже признался.
Что им двигало тогда, и почему он решил сотрудничать? Мне до сих пор непонятно. Будем, надеется, что это не сиюминутный порыв.
- Я, что-то не очень поняла про Настю и их сына.
- Настя, она же Ася Домнье, она же родная мать Жана, которого воспитывала твоя прабабушка Полина Николаевна.
- Так, что же получается, Вовчика убил отец Жана?
- Юль, ну на тебя это никак не похоже, очнись, раз два три, - Большаков пощелкал пальцами перед Юлькиным носом, - я тебе уже три часа рассказываю про всю подноготную этого семейства.




Книга Вторая

Во Францию мы прилетели без Юрия, вчетвером - я, Маняша, Ваня и Светик. Он остался дома. Кто-то должен был присматривать за собаками.
В аэропорту нас встречал Жан, в руках он держал два маленьких удивительно красивых букетика.
- Это Вам, - и он протянул мне ярко желтые тюльпаны в обрамлении фиолетовых ирисов, - а это Вам, я знал, что Вы приедете, это фиалки, самые нежные цветы на земле, - он наклонился над рукой Светика и поцеловал ее. Щеки девушки мгновенно покрылись румянцем.
- Полина Николаевна Вас всех заждалась. Давайте поспешим. Светлана, нельзя молодым и очень красивым девушкам носить такие тяжести, - Жан взял из ее рук чемодан.
- А не очень красивым и очень, очень молодым, можно? – закряхтела за моей спиной Маняша, надевая на спину свой рюкзак.
- Маняш, у тебя есть Ванька, чем не помощник? А вот мой чемоданчик можно было бы взять тоже,– заворчала я.
И тут, как по велению волшебной палочки, появился довольно упитанный дядечка с «каталочкой». Мило улыбаясь, он выдавливал из себя булькающие и гортанно рыкающие слова. Увидев мой тупой, непонимающий взгляд, он стал разворачивать свое «Такси».
- Жан давайте воспользуемся услугами этого человека.
- Извините меня Юлия, я видно совсем потерял голову, кроме Светланы не вижу никого.
Он подошел к носильщику, и через минуту тот, также мило улыбаясь, стал укладывать наш багаж на «каталочку».
До машины нам оставалось сделать, каких то сто шагов, и за эти сто шагов этот упитанный дядечка взял с нас двадцать франков. Уму не постижимо.




В замке Шантье готовились к этому приезду очень долго и тщательно.
- Клаудия, дай мне мое «успокоительное» - Полина Николаевна присела на кресло.
- Сейчас, мадам. Вот, возьмите – она протянула тарелочку с таблеткой – вы устали, может быть, приляжете. Приготовить вам постель?
- Сколько осталось времени до приезда гостей?
Клаудия взглянула на часы.
- Самолет приземлился десять минут назад. Через час они должны быть уже здесь.
- Я буду в библиотеке. Принеси мне мою шаль.
- Хорошо, мадам.
Полина Николаевна поднялась с кресла и медленно вышла из гостиной. Она вошла в библиотеку. Подошла к столу, на котором лежала шкатулка. Открыла ее, и как всегда из глубины времени на нее смотрели две смешливые девчонки. « - Как быстро прошла жизнь, вот я уже дряхлая старуха, а эти девчонки так и остались молодыми. Дуняша, милое мое создание, скоро я приду к тебе, совсем немного осталось ждать. И мы опять будет, как и прежде вместе. Теперь уже навсегда».
- Мадам, ваша шаль – Клаудия накрыла плечи Полины Николаевны, - какая вы были красавица, сколько вам здесь лет?
- Четырнадцать, еще совсем девчонка. А мне тогда казалось, что я очень взрослая. Посмотри, какие завитушки мы с Дуняшей накрутили на голове. Были такие щипцы, их надо было нагревать на огне, а потом накручивать на них волосы. Теперь все по-другому. Намного сложней. И техника и жизнь – она вздохнула.
- Может быть вам принести чай?
- Да, пожалуй, принеси.
- И приготовь мне мою любимую шубку, хочу встретить гостей на улице, у ворот.
- Да, мадам, - и Клаудия поспешила на кухню.
- Федор, сделай мадам чай, как всегда по-русски и отнеси в библиотеку. У тебя все готово для прихода гостей?
- Да. Осталось подать все на стол. Такой кухни, как у меня, нет ни в одном русском ресторане. Ты же знаешь, как сейчас готовят, напрочь забыли все рецепты. А мне их передал мой отец. В Москве он был очень известен своей кухней.
Думаю, наши гости даже у себя в России не пробовали шикарно приготовленного фазана.
- Я тоже никогда не пробовала фазана, для меня это не по карману.
- Думаю, сегодня попробуем его все. Полина Николаевна хочет, чтобы мы присоединились к домашнему обеду.
Раздался телефонный звонок. Клаудия сняла трубку.
- Алло. Это Жан. Передайте мадам, что мы уже на полпути к дому. Скоро будем на месте. Встречайте.
- Хорошо. Жан, я непременно все передам. Мы вас заждались, - Клаудия положила телефонную трубку, - это звонил Жан, они уже на полпути к замку. Федор проверь еще раз сервировку стола.
- Ох, уж мне эти французские барышни, я же Вам сказал, что у меня все в полном порядке. И сервировка и экипировка. Даже фазан. Клаудия, вот возьмите чай для Полины Николаевны, - Федор протянул серебряный поднос с дымящимся чаем и кусковым сахаром, - а, то мадам, наверное, заждалась.
Клаудия заторопилась в библиотеку.
Полина Николаевна все также стояла у стола и перебирала содержимое своей шкатулки.
- Ваш чай мадам, - Клаудия поставила поднос на столик.
- Спасибо Клаудия. Вы приготовили мне шубу?
- Да. Мадам, она в холле. Звонил Жан, они уже на полпути к замку. Скоро будут дома. Пейте чай, мадам, а то он остынет.
- Как ты думаешь, я успею собраться?
- Непременно, мадам, по времени у нас с вами в запасе минут сорок. Так, что успеете и собраться и чай попить. Не торопитесь.
- Ты, как всегда права, Клаудия, спешка никогда к хорошему не приводит. В данном случае можно просто обжечься чаем.
- Думаю, Вашим чаем уже не обожжешься.
- Что, Федор приготовил холодный чай?
- Нет, мадам, просто вы очень много говорите, и он успел остыть.
Полина Николаевна окунула кусочек сахара в стакан, откусила его, затем отхлебнула глоток чая, - «Ничего вполне еще горячий, а, что это там, на улице никак дождь накрапывает? Это очень хорошая примета, когда с долгожданными гостями приходит дождь».
- Да, мадам, это дождь. И, похоже, он не накрапывает, а идет полным ходом.
- А вот, когда дождь идет полным ходом, это, по-моему, не очень хорошая примета, ты случайно не помнишь Клаудия?
- Думаю, что не очень, потому что вы, мадам, теперь не наденете вашу шубку.
- Клаудия, я возьму зонт, от шубы я не откажусь, ни в коем случае. Она мне очень идет.
- Да, мадам, делайте, как считаете нужным. И что я вам советую. Давно, уже было пора привыкнуть, что вы слушаете только себя.
- Ах ты, старая метла. Все то, ты ворчишь.
- На себя посмотрите, мадам.
Две дамы посмотрели друг на друга из подлобия и рассмеялись.
- Нет. Все-таки я выйду встречать гостей в шубе. Наплевать на дождь.
- Мадам, я вспомнила. Когда при встрече гостей идет сильный дождь непременно быть скандалу.
- Это не верная примета. Поищи, какую-нибудь другую.
- Но другой нет. Как сейчас помню мелкий дождь к долгим добрым отношениям, а сильный проливной к скандалу и неприятностям.
- Так, замолчи. Я тебя не слышала, и слышать не хочу.
Сколько у нас в запасе осталось времени?
- Нисколько. Они должны приехать с минуты на минуту.
- Тогда пойдем им на встречу.
Дамы оделись. Взяли зонты и спустились во двор. Стоявший в дверях Федор трижды перекрестил их, - «Помоги ей Господи, дай сил. Пусть порадуется», - и, вздыхая, вернулся в дом.
Они дошли до ворот. Дождь начал понемногу стихать.
- По-моему неприятности переходят в добрые отношения,- заметила Полина Николаевна, - как ты думаешь Клаудия?
- Я думаю, что дождь, скоро закончится.
- Я тоже так думаю.
- Я их вижу, мадам, - закричала Клаудия и замахала рукой.
- Да, - сказала Полина Николаевна, - я их тоже вижу.
К воротам подъехала машина. Из нее вышел Жан.
- Дамы. Вы, что мокните под дождем?
- Мы вышли встретить вас. Да и дождь уже заканчивается. Посмотри, какое чистое небо.
- Ну, тогда принимайте гостей.
Из машины выскочила взъерошенная Маняша, - «Бонжур, мадам. Я Маня».
За ней следом нехотя стал вылезать Ванька, - «Терпеть не могу этот противный дождь».
- О какой , красивый молодой человек, - Полина Николаевна, потрепала его по голове, - Вы тоже умеете говорить по-французски?»
- Нет, к сожалению, я двоечник. Да и Маня, кроме «Бонжур» ничего не знает.
- Не беда, для начала это уже хорошо.
Юлия стояла у открытой дверцы автомобиля и улыбалась.
Полина Николаевна оторвала взгляд от Вани. Ее глаза встретились с Юлиными глазами. Непроизвольно она положила руку на грудь. На нее смотрела Дуняша, ее Дуняша, та, с которой она рассталась много лет назад.
- Не может этого быть, - прошептали ее губы, - Дуняша?
- Здравствуйте, Полина Николаевна, я Юлия. Юлия Надеждина.
- Да, конечно, ты Юлия. Вот ты какая, - по щекам Полины текли нескрываемые слезы радости, - если бы только знала, как я рада тебя видеть снова.
- Да, но мы же с вами раньше не встречались.
- Не обращай внимания, это я бормочу про свое, - она обняла Юлию, - прошу всех в дом.
Оставшаяся без внимания Светик, засеменила за всеми. Даже, как ей казалась, влюбленный в нее Жан, все свое обаяние направил на Полину Николаевну.
На самом деле, так оно и было. Жан забыл про Светика. Полина Николаевна для него была на первом месте.


***
 

- Вот это хоромы, - Маняша открыла рот от изумления, - и Вы здесь одна живете?
- Ну, почему одна. У меня есть Федор – это мой камердинер.
- Он, что раньше в тюрьме работал?
- Почему в тюрьме? – засмеялась Полина Николаевна, - он мой слуга и повар.
- А, - вздохнула Маняша, показывая всем своим видом, что интерес к Федору у ней пропал, - очень жаль, что не в тюрьме. А почему тогда его назвали так : «камердинер»? От какого интересно такого слова, если не от камеры?
- Ну, если тебе не нравиться «камердинер», то пусть будет «валет де шамбре», это одно и тоже, только по-французски.
- Пожалуй, мне это нравиться больше, - улыбнулась Маняша, - а, что у Вас в той комнате, можно посмотреть? – и она, не дожидаясь разрешения, побежала в соседний зал.
- Настоящий, живой ребенок, девочка, - Полина Николаевна смахнула слезу, - прошу вас проследовать за ней в соседний зал. Вещи можете оставить здесь, потом разнесете их по своим комнатам. Я вам каждому приготовила по комнате, думаю, они вам понравятся. Мы с Клавдией очень старались.
Все постельное белье и парфюм Полина Николаевна заказала у Yves Delorme. Услугами этого дома она пользовалась уже больше пятидесяти лет. Поэтому она не сомневалась, что гости останутся, довольны ее выбором.
- А эти часы из чистого золота или китайская подделка? – Маняша с интересом рассматривала расставленные на камине вещицы.
- А собака, как настоящая, у нас дома тоже есть собаки. Целых три. Одна из них, точно такая же. Это же французский бульдог?
- Да, Мария, это он. Французский бульдог - собака дома Шереметевых. Эту статуэтку мне сделали на заказ с моего любимого пса Шарика.
- Шарика? Вы назвали «француза» именем дворняжки?
- Ну, на самом деле его звали Шарль.
- Это очень интересно, вы мне потом расскажите.
А, вообще-то я очень проголодалась, да думаю, что и все остальные тоже, просто они стесняются об этом сказать.
- Милое создание, по-моему, у тебя совершенно отсутствуют комплексы неполноценности, ощущение такое, что ты слилась с этим домом, - Полина Николаевна мило улыбнулась.
- У моей дочки, совершенно отсутствуют мозги, а не комплексы, шепнула Юля Светику, но на счет того, чтобы перекусить это она попала в точку.
- Сейчас Жан распределит вас по своим комнатам, примите душ с дороги, приведите себя в порядок. Через сорок минут жду вас в гостином зале на торжественный обед. Прошу меня извинить, я покину вас на это время, - и Полина Николаевна, облокотившись на руку Клаудии, удалилась.
В комнате воцарилась тишина.
- Дамы, - нарушил всеобщее молчание Жан, прошу вас следовать за мной.
- И господа, - добавил сквозь зубы Ванька, - всегда про меня забывают, я, что такой неприметный?
- Ну, что ты Вань, - Светик прижала его к себе, - ты у нас самый красивый парень, а после возвращения из Франции будешь «ваще крутой». Все девчонки из класса твои будут.
- Ха, из класса, я надеюсь, что и старшеклассницы тоже.
- Зачем они тебе нужны, они же для тебя старые.
- Зато, как целуются.
- А, ты от куда знаешь? - Вмешалась в разговор Юлька.
- Мам, мне сосед наш Костик Пискарев рассказывал, как он после дискотек оттягивается.
- Свет, ну нет, ты только посмотри на него, герой-любовник, за Костиком угнаться хочет. Костик твой уже в одиннадцатом классе учится, а ты по сравнению с ним еще в памперсах разгуливаешь.
- Дамы, не спорьте, - вмешался в разговор Жан, - мужчина уже с рождения «мужчина». Пора бы вам это уже знать.
- М, да. Мы это поняли. Показывайте нам наши апартаменты, - Светик ухмыльнулась, глядя на Жана.
- Юлия, это комната ваша, - Жан открыл дверь, пропуская Юлию вперед, - можете располагаться.
Следующая комната ваша Светлана.
Жан вставил ключ в дверь. Открыл замок.
- Отдыхайте, встретимся через полчаса в гостиной.
Ну, что, теперь займемся вами, - он повернулся к детям. Ваши комнаты этажом выше. Рядом с моей. Пошевеливайтесь. А, то так, как ты Маняша плетешься, и к обеду не успеете. А вам бы тоже переодеться не помешает.
- Конечно, не помешает. Кто виноват, что у вас тут небо в дырках. Пушкин, что ли? – как всегда заворчала Маняша, - и вообще почему, меня поселили в эту комнату, мне она не нравиться. Я хочу поменяться комнатами со Светиком, потому что привыкла всегда быть рядом с моей мамой.
Маняша уперла руки в бока. Ее черные, как вишенки глаза, смотрят из под опущенных бровей на реакцию Жана.
- Я не буду жить в этой комнате.
- Мария, так нельзя себя вести, все уже было спланировано заранее, - Жан пытался уговорить ее отказаться от своего решения.
Но, надо было знать Маняшу. Только танком, да и то не всегда, можно было сдвинуть ее с места, когда она наметила себе какие-нибудь цели. А, цель у нее была. Да, еще какая. Уж очень ей хотелось, чтобы Светик вышла замуж за Жана. А, если их комнаты будут рядом, то это событие рискует произойти куда быстрее, прежде чем, эти нерасторопные взрослые раскачаются.
- Думаю, что ничего не выйдет, - твердо заявил Жан, -это распоряжение Полины Николаевны.
По щекам Маняши потекли слезы.
- Я хочу жить в комнате рядом с мамой.
- Успокойся, прошу тебя. Это еще, что такое. Вот возьми, - Жан достал платок, - утри быстро свои слезы. Сырости и без тебя хватает. Сейчас этот вопрос я обговорю с Полиной Николаевной. Подождите минутку. О, боже, - Жан положил руку на лоб, - от детей одни проблемы.
Маняша утерла слезы.
- Ванька, как ты думаешь, сработает мой план.
- А, разве, хоть один из твоих планов проваливался.
- Пока нет.
- Думаю, в эту комнату можешь даже не заходить. Она явно тебе не подходит, - Ванька заглянул во внутрь.
- Дай, и я посмотрю, от чего я отказалась. Ух, ты, - Маняша открыла рот от удивления. На диване, на кресле, в углу комнаты были расставлены мягкие игрушки и всевозможные куклы. На небольшом столике стоял кукольный домик со шторками и с мебелью.
- А ну ее эту Светик, вместе с ее любовью. Пусть живут себе на разных этажах, - и Маняша вошла в комнату, - пожалуй, я останусь здесь.
- Ты, что не станешь жертвовать ради счастья Светика этим барахлом.
Маняша тяжело вздохнула.
- Видно придется пожертвовать. Да, и вышла я уже из того возраста, чтобы в куклы играть. Хотя, здесь так красиво, я таких игрушек никогда не видела, ни то чтобы играть в них.
- Маняша, - в дверях появился Жан, - сейчас можешь расположиться здесь, а после обеда спокойно перебраться в комнату рядом со своей мамой.
- Ура, вот можешь же, когда захочешь? А, то все спланировано, ничего не выйдет. Большое спасибо, а сейчас попрошу вас, освободите мое помещение. Я должна быть неотразима на приеме в честь нашего приезда, то есть прилета. Ну, короче вы меня поняли.
- Что, за девочка, что за язык? Кто только занимается ее воспитанием?
- Школа, - Ванька ехидно улыбнулся, - у нас на нее можно все свалить. Мама говорит, что когда она училась в школе, дисциплина у них была о-го-го, какая строгая , а сейчас учителям на учеников попросту наплевать.
- Как, это наплевать? Не понял? Что у вас учителя плюют на учеников?
- Нет. Не плюют, - вот тупой француз, подумал Ванька, - не до учеников им. У них семья, своих детей воспитывать надо. Что я тебе объясняю, все равно не поймешь.
- Я понял, странная у вас школа и ученики в ней тоже странные. Такие, как ты со своей сестрой. Вот тебе ключ, это твоя дверь, не опаздывай.
Комната Ваньке приглянулась сразу. Она была, какая то мрачная, но уютная. Явно, что в ней давно никто не жил. Хотя вся мебель просто сияла чистотой. Ванька провел пальцем по комоду, оставляя за собой неровный след жирного пальчика.
- Если бы у нас дома была такая стерильная чистота, я бы принес с улицы три килограмма грязи и разбросал ее по всем комнатам. Ужас, как страшно. Даже присесть боязно на стул, - Ванька потрогал его рукой, - ничего, мягкий.
Потом еще раз взглядом окинул комнату, подошел к кровати и рухнул на нее.
- Раз меня сюда поселили, буду делать все что захочу.
В дверь постучали.
- Войдите, - Ванька вскочил с кровати.
В комнату вошла Маняша.
- Ой, ну и жуть у тебя. Такое ощущение, что до тебя в этой комнате покойник жил.
- А, разве покойники живут?
- Живут, Вань, да еще как живут.
- Ты меня не пугай, хотя сделать это не так-то просто.
- Вань, вон посмотри на ту стену, на ней какие то дыры под потолком и по комнате как будто ветерок гуляет.
Ванька повернулся к стене.
- Ты кто? - зашипела Маняша.
- Дура, совсем рехнулась, - Ванька упал на пол закатив глаза.
В это время в комнату, не дождавшись приглашения на стук, вошел Жан. Увидев, лежащего на полу Ваньку с перекошенным лицом он чуть было сам не упал в обморок.
- Маняша, что случилось?
- Я сама толком не поняла, он нашел какой-то пузырек, открыл его, понюхал, потом схватился за горло и упал, - Маняша стала хлюпать носом, - что теперь будет. Как мне рассказать об этом мамочке.

- Жан, быстрее вызывайте врача. А я побуду здесь. Жану стало еще хуже. Он представил, что на его плечи ложится бремя посыльного.
- Да, да непременно, - он выбежал из комнаты.
- Быстро вставай, - Маняша дернула Ваньку за рукав, - пошли на званый обед.
- По-моему получилось здорово, оцени.
- На пять с плюсом, а как я с пузырьком нашлась?
- Ты тоже, на пять с плюсом.
Они вышли в коридор.
- А комната у тебя все же мрачноватая.
- Угу, классная. Я как вошел в нее сразу понял наш с Манькой вариант, - они переглянулись.
Стол был накрыт в гостином зале. Тихо тикали часы и потрескивали дрова в камине.
- Как тепло и уютно, - сказала Маняша, - как дома.
- Как ты думаешь, можно садиться за стол, или надо дождаться всех?
- Думаю, что надо подождать, тем более, что на столе, кроме посуды и приборов ничего не стоит. Давай пока посидим у камина, - и Маняша села на ковер,- какой он мягкий, - она стала кататься по нему. Потом остановилась, раскинув в стороны руки и ноги, - красотища.
Федор, вошедший в это время в гостиную, чуть не выронил поднос.
- Что, случилось, мадемуазель, что с Вами?
- У нее болевой шок, - нашелся Ванька, - искра от камина попала ей прямо в глаз, срочно нужен врач.
- О, да, конечно, я сейчас вызову врача, - и Федор, шаркая ногами, побежал к телефону.
В коридоре он столкнулся с Жаном.
- Мсье Жан, там, в гостиной несчастный случай, мадемуазель попала в глаз искра. Она упала на ковер и лежит вот так, - Федор развел в стороны руки, - срочно надо вызвать врача.
- Что за день сегодня, - выругался Жан, - наверху лежит нанюхавшийся Ванька, внизу Маняша. Доктора, как назло нет дома, уехал на выезд за десять километров отсюда. Будет у нас, где-то только через час.
- Жан, давайте вызовем «скорую помощь».
- Да видимо придется, только я им мало доверяю, пойдемте, посмотрим, что там с Маняшей, - Жан направился в гостиную.
- О, Жан,- воскликнул Ванька, - а мы уже спустились с Маняшей к обеду. Где остальные?
Дети сидели, как ни в чем небывало на канапе, Маняша мило улыбалась.
- Юлия со Светланой побежали в твою комнату, - Жан смотрел на Ваньку злым каменным лицом, - а Полина Николаевна будет через пять минут.
Он резко развернулся и вышел из гостиной.
- Валет де шамбре, когда мы будем обедать, очень кушать хочется, - вежливо обратилась к Федору Маняша, моргая своими очаровательными глазками.
- Мадемуазель, Вам уже лучше, как я рад, - улыбка расплылась по его лицу,- сию минуту, я уже принес закуски, а тут с Вами такой казус. Но, все равно придется дождаться Полину Николаевну, без нее не принято приступать к трапезе.
- Пять минут я еще выдержу, - вздохнула Маняша, - но не больше.
Федор улыбнулся и направился на кухню: - Какие славные вежливые детки, - подумал он.
- Маняш к «шеврале де вальту» наши с тобой приколы больше не применяем. Он мне понравился.
- Думаю, что к Жану тоже, обернись.
В дверях стояли разъяренные Жан и Светик, только у Юльки было довольное выражение лица.
- Мои дети, - подумала она, - чистые ангелочки. Вы, только на них посмотрите. Все в папу. Этот его номер с отравой из пузырька Юлька запомнила надолго. Когда он пришел знакомиться с ее родителями, и после обеда рухнул в коридоре, сказав, что понюхал какой-то пузырек в ванной комнате.
У него, видите ли, аллергия на определенные запахи. Через десять минут лежа на диване, он тихо шепнул Юльке на ушко.
- Всю жизнь мечтал, чтобы теща вокруг меня порхала, как бабочка.
Юлька встряхнулась, хватит воспоминаний. Дай моим деткам волю, они весь этот замом с ног на голову перевернут.
Сделав грозный вид, она направилась к дивану.
- Что за вентили, вы здесь выбрасываете, это вам не дом родной. Чтобы, это было первый и последний раз.
- Хорошо мамуль, мы больше не будем, - в один голос пробурчали они.
- Это все от голода, - Маняша погладила себя по животу.
- И от холода, - Ванька обхватил себя руками и задрожал.
- Мое терпенье лопнула, - Юля отвесила Ваньке подзатыльник.
В это время в гостиную вошла Полина Николаевна в сопровождении Клаудии.
- Юлия, что это за методы воспитания, в годы моей молодости, если молодой человек провинился, его ставили в угол на горох.
- Да, нет. Все хорошо. Это я так не со зла, - и она потрепала Ваньку по волосам.
- Ну, раз все хорошо. Прошу вас всех к столу.
Гости заняли свои места согласно табличкам, расставленным на тарелочках.
 Маняша в рассеянности смотрела, по сторонам, пытаясь уловить, кто из присутствующих пользуется какими приборами.
Полина Николаевна поймала ее взгляд.
- Не стесняйтесь, ведите себя, как дома.
- Фу, очень хорошо, спасибо большое, а то я уже запуталась в этих приборах, - Маняша перевела взгляд с одной вилки на другую, - я, конечно, что-то припоминаю, чему меня учила мама, но с трудом.
Юля еле заметно для других, но целенаправленно для Маняши показала, что ей надо попридержать свой язык. Мамины подергивания и подмигивания Маняша понимала с полслова. Поэтому сразу притихла.
Вокруг стола расхаживал Федор и предлагал всем попробовать прекраснейшего красного сухого вина.
- Уважаемые гости и обитатели этого замка, прошу наполнить свои бокалы, Полина Николаевна хочет произнести тост по случаю приезда наших гостей.
Детям предлагаю наполнить свои бокалы вкуснейшим морсом из земляники.
- Я очень устала за последний год, потому что он для меня был самым насыщенным на всякого рода событиями. Возможно, моя речь будет длинной, но вы должны выслушать ее смиренно.
Как вы все знаете, многие годы я потратила на розыск своих детей. К большому моему огорчению я их уже не увижу на этом свете, даст Бог, может быть, встретимся на том. Но у меня теперь есть правнучка и праправнуки. Я как никогда счастлива, - она со слезами на глазах взглянула на Юлию и детей.
- Также у меня вырос красавец сын, - она улыбнулась Жану, - у меня для тебя есть очень хорошая новость. Вчера я встречалась с твоей родной матерью. Она приедет к нам завтра вечером. Мы так с ней решили.
Прошу без эмоций Жан.
Разреши, я продолжу. Большинство присутствующих здесь, знакомы с содержанием моего завещания. Тех, кого не было при его огласке, и кого оно тоже касается, а это вы Юлия, будете ознакомлены с ним позже.
А, сейчас. Федор, ты всем налил напитки?
- Да, мадам.
- Хорошо. Тогда, прошу поднять бокалы за то, чтобы матери никогда не оставляли своих детей. А, дети не осуждали своих матерей, за то, что у них было огромное желание но, не было возможности с ними соединиться.
- А сейчас мое фирменное блюдо «Фазан по-Новгородски».
- А почему по-Новгородски, а не по-Парижски, или на худой конец по-французски? - с удивлением спросил Ванька.
- Потому что, он приготовлен по рецепту моего деда, и по-другому называться не может, - ответил Федор.
- А, что его прямо с перьями есть надо? – удивилась Маняша, - я перья не люблю.
- Самое вкусное у фазана, это перья, тебе сколь штук? – Ванька выдрал перо из хвоста и протянул Маняше.
- Хватит и одного, - она брезгливо наморщила носик.
- Ну, хватит, так хватит, а я вообще-то не гурман, мне бы еще морсика. Вкусный такой морсик господин мажордом, налейте мне еще фужерчик, - Ванька подмигнул Федору.
Тот улыбнулся.
- А, что я вам говорил, превосходный напиток, а вы Мария, не желаете ли еще испить?
- Спасибо, я так объелась, что сейчас лопну. Боюсь, что морс в меня уже не войдет. Может быть, я вам уже надоела, тогда бы я ушла из-за стола.
- Ты нам не надоела деточка, - улыбнулась Полина Николаевна, - но если ты уморилась можешь пойти прогуляться по замку.
- И я уморился, - схватился за живот Ванька, - я тоже прогуляться хочу.
- Идите деточки, идите. Какие милые.
- Милые, - ехидно ухмыльнулся Жан, - видели бы вы их час назад. Вам бы так не показалось.
- Жан, дети всегда восхитительны вне зависимости от времени. Федор, будь так добр, сделай нам чай на летней веранде, что-то здесь жарковато стало, видимо от камина.
- Да, я с удовольствием выпила бы чай, - произнесла Светик единственную фразу за весь обед, - и действительно очень жарко в комнате.
- Жан, - тут же нашлась Полина Николаевна, а не пойти ли вам со Светланой прогуляться по парку. Немного подышите свежим воздухом, а то молодая барышня совсем раскраснелась. Я права?
- Да, пожалуй, можно пройтись по свежему воздуху, вы не против Светлана?
- Я только, за.
- Тогда прошу вас на прогулку.
Жан подошел к Светику, взял ее за руку, помог выйти из-за стола.
- К чаю, мы вернемся, - улыбаясь, друг другу они удалились.
В гостиной остались Полина Николаевна, Юлия и Клаудия.
Клаудия мило улыбалась, разглядывая Юлю.
- Мадам, - обратилась она к Полине Николаевне на французском, - а Вам не кажется, что Юлия похожа на Вашу подругу Дуняшу.
- Как две капли воды, я это заметила, как только она появилась в дверях. Я не стану огорчать это милое создание, признанием о том, что, по всей видимости, она не моя правнучка. Но, уже то, что она правнучка моей Дуняши, делает ее родной кровинушкой.
Юля не знала французский язык, но она поняла, что речь идет о ее прабабушке. И если эти женщины предпочитают разговаривать на этом языке, значит так и должно быть. У Юлии было огромное чувство уважения к Полине Николаевне, и она не решилась переспросить, о чем шел разговор между двумя дамами.
- Юленька, пойдемте со мной, я вам покажу мое сокровище - мою библиотеку, - Полина Николаевна встала со стула, Клаудия встала за ней следом, - мы пойдем одни, - она остановила ее рукой, - иди лучше помоги Федору.
- Хорошо, мадам.
Взяв Юлю под руку, две дамы направились в библиотеку.
Полина Николаевна, шла и думала показывать или нет Юле свои фотографии, где они вдвоем с Дуняшей. А может быть, ей просто показалось, что они похожи между собой.
Молчание прервала Юлия:
- Полина Николаевна у меня для вас есть много интересных новостей и документов, прежде чем идти в библиотеку, давайте я схожу в свою комнату и принесу все то, что я привезла с собой лично для вас.
- Хорошо. Будем наслаждаться моим прошлым вдвоем.
Юля улыбнулась: - Я им наслаждаюсь уже давно. С тех пор, как Жан переступил порог моего агентства.
И я благодарна судьбе за то, что она свела нас вместе.
Я мигом, - она побежала вверх по лестнице.
- Очень хорошая женщина, но чувствую, что-то она не договаривает, - Полина Николаевна продолжила свой путь. Потом остановилась, - Юля же не знает, где находится библиотека, придется подождать ее здесь, - она присела на один из трех стульев, стоявших около стены. – Что-то в последнее время сердце стало покалывать, да и ноги перестали слушаться, совсем не хотят ходить.
- Полина Николаевна, - Юля дотронулась до ее плеча, - с вами все в порядке?
- Ой, деточка, - вздрогнула она, - я видимо заснула. Ну, что продолжим наш путь.
- Да, пожалуй, - в руках Юля держала огромную папку, - здесь все мои труды, поверьте не такие уж легкие. Деньги, которые вы заплатили мне за поиск ваших детей, без сомнения потрачены не зря. Конечно, я не спорю это большая сумма, но у нас многим приходится давать на лапу, чтобы допустили тебя до каких либо документов. За вычетом моей со Светой заработной платы все потрачено с умом. Про себя я уж не говорю, никогда деньги с умом не трачу. И даже если бы дожила до вашего возраста, все равно состояния не накопила.
- Юля, а какую сумму вам передал Жан?
- Десять тысяч долларов. Вы поверьте это вполне реальная цена, за такую проделанную работу.
- К вашей работе у меня пока нет никаких претензий, а вот к Жану они, пожалуй, уже есть. А вот и моя библиотека, - Полина Николаевна открыла массивную дверь.
- У вас здесь почти, как в Ленинке, сколько же лет вы потратили на нее?
- Всю жизнь, Юля, всю жизнь. Да, здесь не только моя жизнь, а еще жизнь моего мужа, его родителей, дедушки. Прошу тебя, подойди ко мне, - Полина Николаевна встала около стола, - посмотри, тебе это никого не напоминает? - она протянула Юле фотографию.
- Это моя прабабушка, а это разумеется Вы.
- Я сейчас Вам тоже покажу одну фотографию, - Юля стала открывать свою папку, - сейчас подождите, - она стала перебирать бумаги. Достала большой желтый конверт, вынула из него все содержимое, - вот смотрите, - она протянула Полине Николаевне фотографию, на которой стояла девушка возле кустов сирени.
- О, Боже, это же я, помню этот момент, это было перед моим отъездом из России.
- Вот возьмите, - Юля протянула ей пачку фотографий.
Полина Николаевна взяла их дрожащей рукой.
- Пожалуй, давай присядем, что-то у меня голова закружилась.
- Да, конечно.
Юля усадила Полину Николаевну в кресло, а сама устроилась на стуле, который по всем параметрам мало, напоминал стул, больше был похож на царский трон.
- Это Ваш сын Андрей, во время войны с фашисткой Германией он был офицером Красной Армии.
- А, это Павел? – Полина Николаевна, взяла в руки следующую фотографию.
- Да. Это Павел, но только это не Ваш сын. Это сын Дуняши. Вы знали, что у ней есть сын?
- Да, конечно знала. Она родила его через четыре дня, после моих родов.
- А, почему Вы не дали об этом никакой информации?
- Я думала, что ко мне это не имеет никакого отношения.
- А, вот в этот Вы не правы. Имеет, и самое, что ни на есть прямое.
- Как не прискорбно, это сейчас прозвучит. Но Ваш сын Павел утонул, когда ему исполнилось, пять лет. Не знаю, как это произошло, но это достоверный факт. Не знаю, какие цели преследовала тогда Дуняша, но метрика Вашего сына Павла, стала метрикой сына Дуняши - Паши. Может быть, она надеялась, что когда-нибудь Вы заберете их к себе. Хотя фамилию она дала им свою – Евдохины.
- Да, я что-то припоминаю, фамилия у Душяши действительно была Евдохина.
- Если бы Вы начали искать именно ее, то возможно. Вы встретились бы с ней уже много лет назад. Она, как и Вы ждала этой встречи всю свою жизнь.
Я не хотела Вас расстраивать, поверьте, но я не Ваша правнучка. Я правнучка Дуняши, моей любимой прабабушки Евдокии Ивановны.
- Ты очень на нее похожа, - Полина Николаевна погладила Юльку по голове, - очень, только она была рыжая, как чертенок. Я всегда завидовала ее роскошным волосам.
- Полина Николаевна, за столом Вы что-то хотели сказать про завещание, думаю, его придется переделать. Если в нем Вы учитывали и мои интересы, то думаю, что завещание надо переписать.
- Подожди, переделывать незачем. Я сейчас отдам тебе твой экземпляр,
- она поднялась с кресла и направилась к секретеру, - вот возьми.
Полина Николаевна протянула Юле папочку.
- Хочу, чтобы ты ознакомилась с ним прямо сейчас.
Юля открыла папку и стала медленно вчитываться в содержимое завещания.
- По Вашему завещанию, я являюсь наследницей всего того, что Вы завещали своим детям. Но это же не правильно.
- Почему не правильно. Ты осталась одна. Как говорил один русский классик: « Иных уж нет, а те далече».
- «Так мысль ее далече бродит:
Иных уж нет, а те далече»,
Пушкин «Евгений Онегин».
- Молодец Юля, знаешь классику.
- Это не я молодец, это советская школа молодец, заставляли учить наизусть. Вот и зарабатывала на уроках по литературе пятерки. Для меня выучить стихотворение не представляло особого труда, а тем более, если это Пушкин. У него слова плывут, как по волне, подгоняя друг друга.
- У меня к тебе будет просьба. Когда я умру, перевези меня в Россию. Это мое единственное и последнее желание. С нотариусом я уже подготовила все документы. Тебе останется только уладить формальности.
- Хорошо, я сделаю, так как вы просите. Только не спешите умирать. Обещаете?
- Обещаю. А сейчас я хочу немного побыть одна, надеюсь, ты не возражаешь?
- Что Вы, конечно, я пойду на веранду, попью чаю. Может быть Вам тоже принести?
- Если тебе не сложно, позови Жана.
- Хорошо, - Юлия улыбнулась, - я сейчас схожу за ним.
Полина Николаевна, осталась одна. Мысль о том, что ее любимчик Жан ее обманул, не оставляла ее с той минуты, как только Юля сообщила о сумме, заплаченной ей за работу. Она выделила ему пятьдесят тысяч долларов. Как можно было поступить с ней так. Разве за все время, что она провела с ним, ему было в чем-то отказано?
Юля нашла Жана и Светика, прогуливающими по берегу озера.
- Далековато вы забрели, молодые люди. Еле, еле вас нашла. Жан, Полина Николаевна попросила меня передать Вам, что она ждет Вас в библиотеке, хочет с Вами поговорить.
- Спасибо. Я оставляю вас милые дамы. Встретимся в замке, не заблудитесь, - Жан поспешил уйти.
- Не волнуйся, мы возвращаемся, Федор нас уже заждался, - крикнула ему в след Юлька.
- Как тебе, твой возлюбленный, не кажется ли, что он как-то изменился? Стал немного нагловат, что ли?
- Да, что ты Юль, он сама нежность. Только и твердит, что все время думал обо мне, а как он меня целовал.
- Что? Уже? Ну, ты даешь.
- А чего ждать. И так полжизни прошло в пустую. Что остальную половину мне жить со своим Пусиком? А Жан, между прочим, мне почти, что сделал предложение выйти за него замуж.
- Как это почти? - Юлька подняла вверх свои бровки.
- Ну, так почти. Ты нам помешала. Он взял меня за руки, смотрел в глаза. Вообще это должно было произойти с минуты на минуту. А тут ты: - Жан, Полина Николаевна попросила меня передать Вам, что она ждет Вас в библиотеке.
- Выброси из головы эту мысль, мне кажется, что Жан никогда не сделает тебе этого предложения.
- Но ты же сама меня уверяла, что по нему видно, он влюблен в меня по самые уши.
- Я так думала, а теперь мне так не кажется.
- Кажется, не кажется. Я сердцем чувствую, что он меня любит.
- Ты всегда сердцем чувствуешь, что с Петькой, что с Эдуардом, что с этим как его Владиславом или Вячеславом?
- Святославом. Святиком.
- Ну, да. Ты тоже была уверена на все сто процентов, что они тебя любят. И вот, вот, сделают тебе твое предложение.
 Только Петька не собирался бросать свою семью , как он сказал: - Ради длинных ног и короткой памяти. Другой, этот твой Эдуард, был заядлым холостяком. И семейные узы, были для него «трясиной», даже, то, что ты ждала от него ребенка, не заставило его жениться на тебе. Скажи спасибо, что жизнь тебе посылала только дураков, которым нужна была ты, а к примеру не твоя прописка, квартира, дача, машина. И все остальное в этом духе.
- Как не нужна, - встряхнулась Светик, - а как же Святик, ему как раз нужна была прописка, если бы я тогда не узнала, совершенно случайно, что он собирается перевезти ко мне всех своих родственников из Луганска, то сейчас перед тобой бы здесь точно не стояла.
- А, Жан. Взгляни на него внимательней, здесь на его родине. Ощущение, что он, что-то скрывает. Как будто боится лишний раз вымолвить слово. Хорошо, если мне это только показалось. Но, вот Полина Николаевна, тоже что-то недовольна им.
- Это их семейные дела, меня они не касаются.
- Иногда семейные дела, могут перерасти в общественные.
- Юль, хватит, я от тебя устала.
- Зато за разговором мы уже подошли к замку.
- Посмотри, что это там в окне? – Светика привлек жестикулирующий силуэт.
- По-моему это твой любимый Жан, размахивает руками как ветряная мельница.
- Видно горячий у них с Полиной Николаевной происходит разговор?
- Светик, пойдем пить чай, тебя же не касаются их семейные дела.
Обняв девушку за плечи, Юлька развернула ее по направлению к веранде.
- Красавицы, чай не терпит передержки. Его надо употреблять во время.
Навстречу им шел Федор, - Пройдусь немного. Что-то дышать трудно стало. А, вы там сами похозяйничайте.
- Хорошо, - ответила Юля.
На веранде их встретила облизывающаяся Маняша:
- Мам, попробуй эти сладости, офигительные, и вот эти конфетки, просто отпад, - Маняша пододвинула к Юльке корзинку с печенками, - нет, конфетки, пожалуй, пробовать не стоит. Я их сама съем. А печенье так и быть ешьте, разрешаю.
- Маня, мне стыдно за тебя, что за выражения, - Юля попыталась сгримасничать улыбку, - что подумает про нас Клаудия.
- Мам, она ж в русском языке балда, балдой, ты, что не видишь, что ли? Да, Клаудия ты балда, балдой?
- Да, да, - улыбнулась Клаудия.
- Ну, что я говорила?
- Ох, Манька.
На веранду вышел покрасневший Жан.
- Полина Николаевна попросила чай, где этот несносный Федор? Клаудия, - обратился он к ней по-французски, - не могли бы вы в отсутствие Федора приготовить чай для Полины Николаевны, такой какой она любит. Очень Вас прошу.
- Хорошо, Жан. Сейчас приготовлю.
Она принесла стакан с подстаканником, добавила из фарфорового чайника заварку, налила кипяток, отдельно на блюдечко положила кусочки сахара. По веранде моментально поплыл аромат, каких-то трав еле-еле уловимых на нюх.
- Вот мсье, чай готов, - она поставила все на поднос и передала его Жану.
- Очень Вам признателен. Полина Николаевна, попросила Вас приготовить ей постель, она устала.
- Я сейчас поднимусь в ее комнату, - Клаудия повернулась в гостям, - оревуар, - и пододвинула к Маняше корзинку с печеньем, - Мария балда.
- Мария балда, Мария балда, - засмеялся Ванька.
- Сам балда, - скорчила рожицу Маняша.
- Прекратили быстро, - Юля прикрикнула на детей, - вы же не дома.
- Да мам, насчет дома. Мы с Ванькой прошвырнулись по замку. Это, что-то! В конце большого коридора огромная комната. И в ней, ты не поверишь, стоят рыцари. Штук десять. А на стенах висят знамена и оружие. Не хватает только круглого стола. А то бы я уже подумала, что мы в Камелоте.
- Камелот в Англии, балда, - опять рассмеялся Ванька.
- Не маленькая, без тебя знаю. Ну, это еще не все. За этим залом, есть еще одна комната. Не такая большая, как первая, но такая же прикольная. Она круглая. И по всему кругу вдоль стены стоят стулья. А на потолке огромная, преогромная люстра. И портреты одних только женщин. И все они удивительно красивы. Что это за зал такой? Как ты думаешь, мам?
- Салон красоты.
- Во, загнула.
- Они же доисторические, как динозавры.
- Кто?
- Ну, эти красавицы.
- Тогда не знаю. Вот Полина Николаевна отдохнет, тогда и расспросишь все у ней.
- Придется, а то жутко интересно. Да, Вань?
- Мне нисколько, в рыцарском зале куда интересней. Пойдем мы тебе покажем.
- Уговорили, - Юлька сама сгорала от нетерпения побродить по замку, - Светик ты с нами?
- Да, конечно. Мне тоже жутко интересно посмотреть на красавиц. Может быть, в древности тоже проходили конкурсы красоты, а бывший хозяин этого замка был их спонсором, или председателем жюри.
- А может он был «синей бородой», - Маняша протянула свои ручонки к шеи Светика, - и душил всех своих прелестных жен в подвалах этого замка. Следующая ты. Не переживай это не больно. Чик и все.
- Я сейчас прибью твою дочь, Юлька, - Светик разозлилась всерьез, - мне уже, что-то расхотелось идти смотреть этих рыцарей и красавец.
- У тебя есть другие предложения?
- К сожалению, нет.
- Тогда пошли.
 

***

- Мама, твой чай, так как ты любишь, - Жан поставил поднос на столик перед Полиной Николаевной, - извини, что я тебя расстроил, я не предполагал, что для тебя так важно, сколько денег я потратил на розыск твоих детей, вернее, сколько осталось от тех денег, что ты мне дала.
- Я думаю, что пора закончить этот разговор и перейти к другому более важному. Тем более что скоро тебе предстоит встреча с твоей настоящей матерью.
Хочу предупредить тебя заранее. Ты эту женщину знаешь очень давно. Я, так же как и она, за всю твою жизнь не нарушили тот договор, который мы с ней заключили. Как ей, так и мне пришлось держать все в тайне на протяжении всей твоей жизни. Мы хотели тебе только добра. Не осуждай ни меня, ни ее.
- Мама.
- Не перебивай. Когда закончу, тогда можешь делать выводы. Многое в моем рассказе тебе сначала покажется странным, но потом ты все поймешь. Когда твоя мать пришла ко мне, на нее больно было смотреть, эта женщина прошла страшную войну, на которой потеряла твоего отца и осталась жива. В чужой стране, с маленьким ребенком на руках, ей трудно было устроиться. Она была из России. И первая причина, по которой она появилась в этом доме, была та, что я тоже русская. Мы долго с ней разговаривали, часов пять или шесть, затем она уехала. А на следующий день я отправилась в больницу Святой Девы Марии, откуда и забрала тебя. С того дня ты стал моим сыном.
Мы часто встречались, с твоей родной матерью пока ты рос, и жил в этом доме. Но за последние пять лет наши встречи почти прекратились. Мы виделись всего один раз два года назад. Потому что именно тогда, пришел срок рассказать тебе всю эту историю. Но она почему-то попросила меня отложить вашу встречу хотя бы на два-три года. Я согласилась. Мне не хотелось терять своего мальчика.
И вот, теперь этот момент настал. Встреча с ней для тебя, возможно, будет радостным событием в твоей жизни, я надеюсь на это. Что касается меня, думаю, что я не потеряю своего Жана, - она отхлебнула из стакана чай, - совсем холодный.
- Принести другой?
- Не надо. Выпью и холодный, - она допила его, - проводи меня в мою комнату, я устала.
Жан помог подняться ей с кресла. И проводил до дверей спальни.
- Иди, развлекай гостей, дальше я дойду сама.
Войдя в комнату, она открыла окно, ей не хватало воздуха, в груди жгло, как будто она проглотила огонь.
Стало тяжело дышать. «Неужели, это конец?» - спросила она сама себя. И внутренний голос ей ответил: - Пора, пожалуй. Загостилась ты на этом свете.
- Ну почему, так больно в груди и в желудке? Я так хотела умереть тихо и спокойно во сне.
- Подумай сама, может быть ты, что-то съела или выпила и твой организм не умирает, а сражается за жизнь? Может, тебя отравили?
- Кому я нужна, старая карга?
- Ты, может быть, и нет, а твое состояние, в несколько миллионов, возможно кому-то и нужно.
- Но в доме не было посторонних.
- А разве, только посторонние могут отравить. В большинстве случаев это бывают самые близкие тебе люди.
- Замолчи. Я не хочу тебя слушать. Клаудия, Клаудия.
Полина Николаевна, что было сил, позвала ее.
В коридоре послышались приближающиеся шаги.
- Что случилось? – Клаудия вбежала в комнату.
Увидев лежащую на полу Полину Николаевну, она закричала.
Через пять минут все обитатели замка стояли вокруг кровати Полины Николаевны.
Она лежала с бледным, желтым лицом, ее подбородок и нос стали какими-то невероятно острыми. В комнате чувствовалось присутствие смерти.
- Все будет хорошо, твердила Клаудия, сейчас приедет доктор. Он поставит Вас на ноги. И мы опять будет сидеть вечерами у камина, и читать Тургенева.
Полина Николаевна обвела всем присутствующих прощальным потускневшим взглядом. Остановившись на Жане, она подозвала его к своей кровати.
- Не надо было так поступать со мной, - шепнула она ему на ухо. Отчего он вздрогнул и отпрянул от нее, -
Грех это большой. Ты думаешь, что богатство принесет тебе счастье. На том свете я буду следить за тобой, - она заглянула в его глаза, по спине Жана пробежали мурашки. Такой он ее не видел никогда.
- Она знает или только догадывается? Скорее всего, это просто догадки.
- Я не понимаю, о чем ты мама говоришь?
- Все ты прекрасно понимаешь, - голос ее совсем ослаб, - боюсь, что у твоей родной матери не хватит смелости признаться тебе, что ты ее сын. Поэтому я тебе говорю, что ее имя …..
Она стала хватать воздух ртом, глаза закатились. И последний вздох вырвался из ее груди.
- Мама, мама, - Жан схватил ее за плечи и стал нервно трясти, - как же так. Нет, зачем, почему ты молчишь?
Федор оттащил Жана от кровати Полины Николаевны.
В это время в дверях появился доктор.
Старичок лет шестидесяти, шестидесяти пяти. С большим саквояжем, в очках с роговой оправой. Очень был похож на Антона Павловича Чехова.
- Где наша дражайшая больная?
- Она скончалась, - произнесла Клаудия.
Юлия поспешила отвести детей из комнаты.
- Нечего Вам здесь делать, погуляйте.
- Вот тебе и раз. Ехали на свадьбу, а приехали на похороны, - Маняш пойдем, прошвырнемся по чердаку.
- Пойдем.
- Только давай зайдем ко мне в комнату, возьмем папин армейский фонарик.
- Ты, что и его с собой прихватил.
- Конечно. Как я без фонаря. Мы не разделимы.
- Запасливый.
- Угу.
- Мань, погляди, это что? – Ванька поднял с пола пластмассовую коробочку.
- Похоже, что таблетки. Да выброси ты их. Вдруг отрава, какая.
- Ладно, - и положил их в карман.
- Плюшкин, - проворчала Маняша, - весь хлам собираешь.
- В жизни все может пригодиться. Теперь, пошли, - он вытащил фонарик из сумки.
- Тише ты, вдруг кто заметит, - зашипела Маняша.
- Не до нас сейчас взрослым, ты видишь, что у них твориться.
- Все равно. Лучше если нас никто не увидит.
Они медленно стали пробираться к лестнице ведущей на чердак.


***

- Попрошу всех удалиться из комнаты, я должен осмотреть умершую, - доктор снял очки и посмотрел на всех присутствующих опухшими глазками.
- Что он хочет, - обратилась Светик к Жану.
- Чтобы мы все покинули комнату, мсье должен осмотреть Полину Николаевну.
- Да, конечно, - Светик дернула Юльку за руку, - пошли.
Впереди них, медленно, своей шаркающей походкой, шел мгновенно состарившийся Федор. Его голова была опущена ниже плеч.
- Федор, - обратилась к нему Юлька, - давай по-русски помянем Полину Николаевну водочкой.
- Давайте, только в доме водки нет.
- Я сейчас принесу, - сказала Юлька, - мы в Дьюти Фри прикупили пару бутылок. Оказалось не зря.
Разместились на кухне, по-домашнему.
- Вот и моя жизнь закончилась, - вздохнул Федор, - кому я теперь нужен. Пойду в дом престарелых.
- Да ты, что Федор, какой дом престарелых? Мы этого не допустим. Ты там с голоду умрешь, - Юлька категорично замахала перед его носом пальцем.
- Юль, у них дом престарелых, как у нас отель пятизвездочный, - заметила Светик, - так, что не парься зря.
- Ну, все равно, это не нормально.
- Федор, наливай, - скомандовала Светик, - помянем старушку.
- Помянем, Царствие ей небесное и вечный покой, - Федор залпом опрокинул рюмку.
- Ничего себе, Федор ты пьешь водку, как бывший жених Светика Эдуард. Видимо у холостяков так принято.
- Последний раз я пил водку двадцать лет назад.
- Наливай по второй, - скомандовала Светик, - отмаялась Полина Николаевна, дождалась нас и умерла.
- Теперь по третьей, так положено у русских, по три стограммовки, за упокой души, - Светик, глядя на Федора, также залпом опрокинула рюмку, - я тоже холостячка. Пока…!!!
- Вообще-то за упокой души у русских положено молиться, а не водку пить, - тихо сказала Юлька, - Федор у вас здесь есть православный храм?
- Полина Николаевна в Ниццу ездила в храм Николая Чудотворца. Но, в какой, не знаю, их там два. Далековато, правда, два часа добираться надо.
- Два часа, это разве далеко? По российским меркам, это ближний свет. Надо будет Жана попросить отвезти нас туда, как вы думаете, он согласиться? – Юлька посмотрела на Федора.
- А, вы у него сами спросите, вон он к нам идет.
- Что сказал доктор? - в один голос спросили Юля и Светик.
- Старость, что может быть еще. Ей было, девяносто пять лет, - Жан сел на стул, - это, что у вас водка? Налейте. Федор принеси рюмку.
- Слушаюсь, месье.
В холле настойчиво звонил телефон.
- Жан, вы подойдете? – спросила Юля.
- Куда?
- Телефон надрывается, вы, что не слышите?
- Телефон? Какой телефон?
- Ну, как какой телефон, Жан, там в холле.
- Будьте так любезны, снимете трубку сами, мне, что-то нехорошо.
- Да, конечно, но только, что я отвечу, - Юлька встала и направилась к телефону, который, разрывался на мелкие, мелкие звонки, разлетающиеся по всему замку.
- Алло, - раздался в трубке женский голос. И далее непонятная французская речь.
- Бонжур мадам. Ай, доунт спик френч, - только и смогла произнести Юлька, - не черта не понимаю, что вы говорите, - добавила она, - в надежде, что на том конце провода ее тоже не понимают.
- А, я вас прекрасно понимаю. Здравствуйте, это Вас беспокоит Анастасия Домнье, я хотела бы переговорить с Полиной Николаевной.
- Кто, простите, Анастасия …, - Юлька чуть было не выронила из рук трубку.
- Анастасия Домнье – повторила женщина.
- Извините, я сейчас передам трубочку Жану, ее сыну. Подождите минутку.
- Жан, вот возьмите телефон, - Юлька стала немного заикаться и нервничать.
- Извините меня, я совсем забыл, что вы не знаете французский язык.
- Да, нет, почему же я все прекрасно поняла, тем более что со мной разговаривали на чисто русском языке.
- Да? Интересно, кто же это? - он приложил трубку к уху.
- Алло. Я вас слушаю.
- Привет Жан, это Ася.
- Привет. Ася.
- Я хотела бы с тобой сегодня встретиться. Ты как вечером, свободен.
- Боюсь, что сегодня не получиться. Полина Николаевна скончалась.
- Что? Нет, этого не может быть. Она была такая крепкая женщина.
- Но, тем не менее, это так.
- Прими мои соболезнования. Если можно я приеду на похороны.
- Да, конечно.
- Извини еще раз. Когда мне лучше подъехать.
- Думаю послезавтра, часам к десяти утра.
- Хорошо. До свидания. Крепись Жан.
- До свидания, - он положил трубку на стол.
- Хочу выпить за Полину Николаевну, она была для меня всем в этой жизни.
Выпив водку, он встал из-за стола. И направился к двери.
- Жан, - остановила его Юля, - у меня к тебе просьба, надо съездить в церковь. Так полагается. И потом, насчет похорон, я не знаю, как тебе сказать, но Полина Николаевна просила захоронить ее прах в России.
Что будем делать?
- Кого она просила?
- Меня. Она сказала, что оставила, у какого нотариуса свои распоряжения, что делать с ее прахом.
- У какого?
- Я не знаю, я думала, что знает кто-то из вас. Еще она говорила, что внесла какие-то изменения в завещание, - Юлька начала врать.
- В завещание?
- Ну, да. И, что-то даже про меня говорила.
- А тебе она случайно его не показывала?
- Нет, к сожалению, не успела.
- Это, плохо, - на лице Жана мелькнула еле заметная ухмылка
- Где, оно может быть?
- Жан, завещание пишется, как минимум в трех экземплярах. Зачем его искать, нотариус принесет его сам. Надо лишь позвонить.
- Мсье Жан, я все закончил, возьмите мое заключение, - в дверях стоял «А.П.Чехов», - мне надо с Вами серьезно поговорить.
- Что, он сказал? – спросила Юлька.
- Что он все закончил, - ответил Жан. Он встал и подошел к доктору, - прошу, Вас пройдемте в мой кабинет.
- Еще он сказал, что ему надо с ним серьезно поговорить и передать заключение о смерти, - добавил Федор.
- Спасибо Федор, - сказала Юлька, - а то Жан никогда не может правильно донести перевод.
- Или не хочет, - добавил Федор.
- Все может быть, - лицо у Юльки стало задумчивым.

***

- Жан, хочу Вам сообщить неприятное известие, - доктор снял очки, - Полину Николаевну, по всей видимости, травили весьма распространенным ядом – таллием, на протяжении долгого времени. Хотя, такие же последствия может дать передозировка лекарства, которое она принимала от заболевания сердца. Я нашел его на ее столике. Но, для этого надо выпить лошадиную дозу. А, контейнер с таблетками почти полон. Возможно, я не утверждаю точно, последнюю и очень большую дозу яда она приняла часа два назад.
- Вы уверены?
- Сейчас уверенным быть нельзя ни в чем, но если бы доза была незначительной, то Полина Николаевна пребывала бы сейчас в коме, а не на смертном одре.
 Вот возьмите – это мое заключение о ее смерти.
Придется делать вскрытие, молодой человек. И немедленно сообщить в полицейский участок. Мне это сделать самому, или позвоните Вы?
- Да, разумеется, я все сделаю сам. Не беспокойтесь.
- Ну, хорошо. Тогда я Вас незамедлительно покину, - доктор протянул Жану «заключение» и откланялся.
Жан взял бумажку. И пробежал по ней быстрым взглядом.
- У меня к Вам будет одна просьба, уважаемый Поль, не сообщайте пока никому о результатах вашего обследования. Паника нам не к чему.
- Хорошо. От меня они ничего не услышат, а как же полиция?
- Это уже вопрос времени.
- Возможно, вы и правы.
- Может быть, выпьете чего-нибудь, - предложил Жан.
- Я, конечно, не прочь, но я за рулем.
- Тогда чайку.
- Спасибо, не откажусь.
Они пришли на кухню. Федор рассказывал девчонкам о своей жизни в замке, о том, как они прекрасно проводили время. Он, Полина Николаевна и Клаудия.
Больше всего он не мог забыть их долгие вечера за карточным столиком.
- Извините, что прерываю вашу милую беседу. Федор приготовь для мсье Поля чай.
- А Вам? Может быть тоже, Ваш любимый со смородиновыми листьями?
- Нет пока не надо, если только попозже. Я вас оставлю не на долго. Мне надо переговорить с Клаудией.
Жан обратился к доктору:
- Сейчас Федор для Вас приготовит чай. Можете присаживаться, - он отодвинул стул, - мне надо отлучиться на пять минут. Поговорить с Клаудией. Она все еще в комнате Полины Николаевны?
- Когда я уходил, она была там.
- Еще раз извините, - он удалился.


Федор и доктор о чем-то мило беседовали за чашечкой чая.
- Федор, мы оставим вас, и тоже поднимемся в комнату к Полине Николаевне.
- Идите, что вам с нами стариками сидеть. Слушать нашу болтовню.
- Федор! Мы же со Светланой все равно ничего не понимаем по-французски.
- Ну, раз не понимаете, тем более идите, - он улыбнулся.

***
 В замке стояла угнетающая тишина.
Только временами, что-то где-то тихонько скрипело и постукивало.
- Юль, мне страшно, - Светик схватила ее за руку.
- Прекрати, что ты, как маленькая.
- А, что это за стуки и скрипы по всему дому?
- Свет, успокойся это же замок. И здесь вполне могут жить призраки.
- Все. Сейчас же едем в отель. Не успели приехать, как вот он тебе покойник, да еще призраки по замку разгуливают. А, где, кстати, твои дети? Что-то я давно их не видела?
- Я тоже. Пойдем к ним в комнату. Быстро.
Светик заглянула в комнату.
- Юль, их здесь нет.
- Может они в соседней? – Юлька дернула за дверную ручку. Дверь не открывалась, - закрылись спиногрызы. Быстро открывайте, я сейчас дверь выломаю.
Но, за дверью была гробовая тишина.
- По-моему там никого нет, - раздалось за их спиной.
- А-А-А! – закричали они в один голос.
- Мам, ты чего так кричишь,- Юлька обернулась
 Перед ней стояли Ванька и Маняша.
- Испугалась.
- Жана в комнате нет, мы только, что видели его во дворе.
- Вы гуляли?
- Нет, - дети переглянулись, - мы занимались исследовательскими работами.
- И, что же вы на этот раз исследовали?
- Чердак. Мам, ты не представляешь, что там твориться. Там столько старья, можно открыть целый антикварный магазин, вот смотри какая кукла, - Маняша протянула Юльке тряпичную куклу с фарфоровым личиком, - правда прелесть.
- Как в фильме ужасов, - промолвила Светик, - дети нашли на чердаке куклу. Ночами она стала ходить по замку и душить его обитателей.
- На, дарю, - Маняша протянула куклу Светику.
- Нет, благодарствуйте, - Светик замахала руками.
- Тогда к тебе она придет к первой. Правда, Хильда?
- Угу, - кукла кивнула головой.
- Я сейчас тебя убью, и твою Хильду тоже.
- Не выйдет, я под защитой замка. А ее убить нельзя, она кукла.
- Чего, чего, ты там бормочешь, под чьей ты защитой? - Светик схватила Маняшу за руку.
 - Замка, замка. Неужели трудно понять, и отпусти мою руку, мне больно.
Маняша покрутила у виска пальцем, - Шизе, лечиться надо. Теперь синяк останется. Как клещ вцепилась.
Все это время Ванька стоял в сторонке и тихо хихикал.
- Похоже, нам всем лечиться надо. Кто со мной пойдет в комнату Полины Николаевны? – Юлька обвела всех взглядом.
- Я так, понимаю, что желающих нет. Ну, хорошо я схожу одна.
- Мам, я пойду с тобой, - Ванька сделал шаг вперед, - а то вдруг тебе станет страшно, а здесь как раз я, со своей широкой мужской спиной.
- Ох, сокровище ты мое, ну ладно пошли, защитник.
- А мы, что с тобой делать будем? – Маняша обратилась к Светику.
- Лично я иду к себе в комнату, а что будешь делать ты это твои проблемы.
- Ты куда направилась? – сказала Маняша вслед Светику, - твоя комната теперь здесь. И она распахнула дверь комнаты, в которую ее хотели поселить, - скажи мне спасибо. Будешь жить в роскоши. Соседа, что слева от тебя зовут Ванька, а этого, она стукнула по двери Жана, - Иваном кличут.
- Ни к чему мне твоя комната, мне и в своей неплохо.
- Мало того, что ты шизе, так ты еще и балда. Это комната твоего ненаглядного Жана, - она еще разок стукнула по ней.
- Я тут понимаешь, в истерике билась, чтобы меня переселили на этаж к моей мамочке. Столько хлопот. А ты отказываешься?
- Что ты, что ты, что ты. Ни в коем случае. Сейчас же перенесу свои вещи. Спасибо тебе огромное.
- Не за что, как-нибудь переживу. Пойдем, я тебе помогу.

***

В комнате Полины Николаевны были зашторены окна, на столике стояла зажженная свеча. Рядом с кроватью на стуле сидела Клаудия. Она молча смотрела на горящую свечку и тихо молилась.
На вошедших в комнату Юлю и Ваньку она не обратила ни какого внимания.
Юля подошла к ней и обняла за плечи. Клаудия зарыдала.
- Я сейчас принесу воды, -Ванька вышел из комнаты и быстрым шагом направился на кухню.
На лестнице он столкнулся с Жаном.
- Ты куда так торопишься?
- За водой, там у вашей Клавы истерика началась.
- Желательно было бы дать ей успокоительное, - он стал шарить по карманам.
- Что-то потерял? – поинтересовался Ванька.
- Да, - он настороженно посмотрел на него.
- Что? Успокоительное?
- Ах, вот, нашел, - Жан достал из кармана сложенный листок бумаги.
- Ты так долго рылся по всем карманам и в том, из которого только, что достал эту бумажку. Ты что с первого раза ее не заметил?
- Волнуюсь, все проскальзывает мимо пальцев.
А про себя подумал, - и что я здесь перед ним оправдываюсь.
- Ты куда шел?
- За водой.
- Вот и иди.
- А я и иду. Это Вы меня остановили, - почему-то перешел на Вы Ванька.
- Мама твоя, где?
- Вместе с Клавой в комнате Полины Николаевны.
- Не с Клавой, а с Клаудией.
- Одна фигня.
- Ох! Эти выражения меня сведут с ума.
- Заметно.
- Что заметно?
- Что Вы уже того, сходите потихоньку с ума.
- Ах, ты маленький грубиян, - Жан схватил Ваньку за ухо.
- Больше не буду, честное слово, - захныкал он.
- Хорошо и запомни, ты дал слово, - Жан отпустил его ухо.
- Как дал, так и обратно взял, я пальцы крестиком держал.
- Нет слов.
Ванька быстренько поспешил улизнуть.
Жан вошел в комнату Полины Николаевны:
- Не могли вы уйти, обратился он к Юлии и Клаудии, сначала на одном потом на другом языке.
Не поднимая, головы Клаудия встала со стула. Юлия поддерживала ее за локти.
- Мы с Клаудией пойдем в мою комнату, если будем, Вам нужны, Вы знаете, где нас искать.
Жан закрыл за ними дверь, Юлия услышала, как в замке повернулся дверной ключ.
 В душу к ней опять закралось недоверие к этому молодому человеку. – Зачем, закрываться на ключ, если тебя и так никто не побеспокоит? Если, только не надо порыться в чужих вещах? Или, к примеру, поискать, что-нибудь? Что это я? Конечно, ему просто надо побыть наедине с Полиной Николаевной.
В комнате Юля, мило улыбаясь, усадила Клаудию в кресло. Не успела она присесть сама, как в комнату влетел Ванька, именно влетел, и чуть не разлил содержимое стакана.
- Уф, вы здесь? А я уж испугался.
- Вань, на тебе лица нет, что случилось?
- Я стал дергать дверную ручку в комнату Полины Николаевны, но дверь не открывалась, я заглянул в замочную скважину, они здесь о-го-го какие большие.
И, что же я увидел. Жан заглядывал под кровать, потом под кресло, он явно, что-то искал. И так был занят этим занятием, что не заметил, как опрокинул свечу со стола. Вспыхнула штора, упала на кровать Полины Николаевны. Короче там пожар. Ванька плюхнулся на стул. Звоните 911.
- Клаудия, пожар, фая, фая, Господи, Боже мой, как по французски будет огонь, пожар?
- Au feu? – Клаудия встрепенулась, - au feu?
- Фая, фая, горит, - Юлька старалась, показать руками взрыв, пламя, дым, в итоге достала зажигалку, - фая, в комнате Полины Николаевны.
- Au feu? Polina?
- Ванька беги вниз, пусть Федор вызывает пожарных, а я с Клаудией побежим к комнате Полины Николаевны.

Из-под двери валил дым.
- Жан, Жан, отзовитесь, - Юлька застучала в дверь.
Через несколько секунд дверь открылась. С клубами дыма из комнаты выпал Жан.
- Там, пожар, внизу есть огнетушитель, я пытался его потушить, но у меня не вышло.
В глубине комнаты вспыхнул огонь.
- Дверь, закройте дверь, - закричала Юлька, - с поступлением воздуха огонь может разгореться еще сильней. Теперь не поможет никакой огнетушитель.
Она сама перешагнула через порог комнаты, нащупала ручку и захлопнула дверь.
От запаха гари и жареного мяса ее чуть не вырвало прямо на Жана.
Юлька вовремя заметила напольную вазу стоявшую в углу. Скажем прямо, вазе не повезло.

***

Пожарные приехали очень быстро. Потушили все за полчаса.

- Надо вызвать полицию, - сказал Поль.
- И представителя страховой компании, - добавила Клаудия.
- Жан, с тобой все в порядке, - к нему подбежала Светик, - у тебя ожоги, ты обгорел? Нужно срочно вызвать Скорую помощь.
- Со мной все в порядке, вот Полина Николаевна, она, она.
- Что она?
- Она сгорела, - Жан заплакал и закрыл лицо руками.
- Боже мой, она все равно была мертва, - мы бы ее так и так не спасли. Бред, какой то.
У Жана началась истерика.
- Врача, скорее врача, доктор!!! – Светика тоже начинало трясти, - доктор, здесь же был доктор.
- Поль, мадемуазель спрашивает доктора, - Федор дернул его за рукав, - Жану нужна помощь.
- Успокоительное, есть у кого успокоительное? – Светик закричала истерическим голосом.
- У меня, - Ванька протянул коробочку из-под лекарств Светику, - вот возьми.
- Откуда у тебя лекарства? – спросила Юлька.
- Я их нашел в коридоре около комнаты Жана.
- Дай сюда, - она выхватила коробочку у Ваньки из рук.
- Мам, Жану нужно успокоительное, - он глядел на нее непонимающим взглядом.
- А, ты уверен, что это именно оно?
Ванька недоуменно молчал.
- Вот именно, не суйся, куда тебя не просят.
- А меня попросили.
- Вань, что за детский сад, нельзя предлагать человеку, лекарство, если ты не знаешь от какого оно заболевания. Понял?
- Угу, - он виновато опустил голову.
В это время Поль уже осматривал Жана. Сделал ему успокоительную инъекцию.
- Вам бы надо мсье в госпиталь, - сказал он, - у вас на руках ожоги.
- Юля, - позвала Светик, - врач что-то говорит про госпиталь, что все так опасно?
- Что с Жаном? – Юлька обратилась к Федору.
- У него небольшие ожоги на руках и нервный срыв.
Медицинскую помощь я уже вызвал.
Поль подошел к Федору:
- Думаю я вам больше не пригожусь.
- Я провожу Вас мсье Поль.
Доктор откланялся:
- Оревуар.
- Оревуар, мсье, Ваш счет, если позволите, мы оплатим после похорон, - вежливо попросила Клаудия.
- Конечно, конечно, на этот счет можете не беспокоиться, - он слегка улыбнулся и сделал ударение на слово «счет», и вежливо откланялся.
- Что теперь будет? – Клаудия вопросительно посмотрела на Жана,- мальчик мой, как же это все произошло? Чем же она провинилась перед Господом нашим?
- Клаудия, я сам не понял, как все случилось, на полу валялся носовой платок. Я хотел его поднять и задел за свечу. Далее все стало происходить, как в кошмарном сне. Я боролся с огнем, как только мог, но ничего хорошего из этого не вышло.
- О чем они говорят? – спросила Юля у Федора.
- Жан рассказывает, как случился пожар.
- И как?
- Он нечаянно задел свечку, когда стал поднимать с пола носовой платок, а дальше все моментально вспыхнуло, и остановить огонь он был не в силах.
Ванька стал незаметно толкать Юлю в бок:
- Мам, проводи меня до туалета, а то, я боюсь идти один.
- Вань, я думала, что ты уже вышел из детсадовского возраста?
- Думала, думала. Индюк тоже думал, да в суп попал.
У меня еще как минимум месяц остался находиться в этом возрасте.
Он в плотную приблизился к ней и прошептал:
- Пошли.
Юлька посмотрела на него с не скрывающим интересом:
- Извините, мы вас покинем, ребенку плохо.
- Мам, я с вами, я здесь без тебя не останусь, мне тоже плохо, - Маняша вскочила со стула.
- Пойдемте в низ, на веранду, - Юля обняла детей, - и зачем я вас только сюда привезла?


***

К замку с сиреной подъехала машина скорой помощи.
Федор поспешил спуститься в холл и открыл входную дверь.
- Что, у Вас стряслось, мсье? – На пороге стояла огромная женщина. Мало того, что голова ее почти доставала до верха входной двери, так еще и в ширину она была, будь здоров, как хороша.
Федор оторопел и сделал шаг назад.
- Случился пожар, и молодой человек получил ожоги рук, семейный доктор уже осмотрел его и посоветовал вызвать вас. Прошу идти за мной.
Они стали подниматься на второй этаж.
- Больше никто не пострадал?
- Если не считать, что обгорел труп хозяйки замка, мадам Шантье? То, кроме ее сына никто не пострадал.
- Труп?
- Да. Она умерла сегодня.
- От чего? Если не секрет.
- Какие могут быть секреты. Особенно от Вас, - он еще раз окинул ее своим взглядом, - от радости и от старости. Она была очень пожилая женщина. Ей было, девяносто пять лет.
- Примите мои соболезнования. Что от старости я понимаю, но почему от радости?
- Правнучка к ней приехала из России с детишками.
- Понятно. Долгожданная встреча. Сердце не выдержало.
- Да, мадам.
- Обращайтесь ко мне: мадемуазель Николь.
- Извините. Я не думал, что вы…
- Что я, что? Договаривайте. Не замужем?
- Да. Мадам, ой простите мадемуазель Николь. С Вашими данными, я был уверен, что вы мадам.
Она строго посмотрела на него с высоты своего двухметрового роста.
Федор сжался, как пружинка, готовая отлететь в любую сторону, все равно куда. Лишь бы не попасть под руку этой мадемуазель.
- Спасибо. Вы настоящий ценитель женской красоты.
И, где наш молодой человек? По всей видимости, это вы? – она наклонилась над Жаном, - Луи, Жуль, - позвала она санитаров. – Перенесите молодого человека на кушетку, здесь ничего не видно и очень дурно пахнет.
- Да, сейчас, - Луи побежал за носилками.
- Мадемуазель Николь, что нам делать с хозяйкой дома? – обратился к ней Федор.
- Не беспокойтесь, я вызову службу, обеспечивающую перевозку умерших.
- Спасибо, мадемуазель – Хотя ему так и хотелось назвать ее мадам.
Через пять минут она уже осматривала, уложенного на кушетку Жана.
- Придется вести в госпиталь. Ожоги дело серьезное.
Она сделала ему болеутоляющий укол.
- Вы, по всей видимости, его невеста? Что-то внешность мне Ваше очень знакома, Вы не являетесь лицом какой-нибудь парфюмерной компании? – мадемуазель Николь, обратилась к Светику.
- Я ничего не понимаю, о чем Вы говорите. Извините меня.
- О, это та самая русская, правнучка? Красивая.
- Нет, это не она, - разочаровал ее Жан.
- Правнучка, сейчас приводит в чувство своих детей. Они очень испугались происходящего.
- Не мудрено, пожалуй, мне надо их тоже осмотреть. Дети очень болезненно переносят такие ситуации, где они сейчас?
- Я Вас сейчас к ним провожу, мадемуазель Николь, следуйте за мной.
Федор быстрым шагом направился к веранде. Открыв, дверь он стал жестикулировать руками и пытался, что-то показать Юльке и детям.
- Федор, что опять стряслось?
- Ничего страшного, просто детей хочет осмотреть доктор. Это, что-то …, - он опять стал размахивать своими руками вверх и вниз.
- Так квадрат, - он поднял руки вверх, - так квадрат, - он раздвинул их в стороны, - а тут ласты, - Федор опустил руки в низ и показал на свои ноги.
У Ваньки и Маняши медленно стали округляться глаза, а у Юльки отвисла челюсть.
- Все, как ты сказал, - прокомментировала его «выступление» Юлька.
Федор оглянулся. За его спиной стояла улыбающаяся мадемуазель Николь.
- Вот это наши детки, - обратился он к ней.
- Вижу, по-моему, у них шок? – она имела в виду после пожара.
- По-моему, тоже, - а Федор имел в виду, что после встречи с Николь, - могу предложить Вам чай.
- Не откажусь, - она подошла к детям.
Маняша сглотнула слюну.
- Мам, это кто?
- Кинг Конг, - прошептал Ванька.
Николь посмотрела на него и улыбнулась, - Я не Кинг Конг, я – доктор. Я хотела вас осмотреть. Нет ли у вас стресса после пожара.
- Господин «шевроле де валет», что она сказала, - Ванька с мольбой в глазах глядел на Федора.
- Она сказала, что хочет вас осмотреть. Не находитесь ли вы в стрессе после всего случившегося. И, что она не Кинг Конг, а доктор.
- После всего случившегося нет. А вот после встречи с ней, пожалуй, может произойти стресс, - Ванька тяжело вздохнул.
- Федор, скажи врачу, пусть их осмотрит. Это не повредит.
- Мадемуазель Николь. Можете осмотреть детей. А я за это время приготовлю всем чай, - он направился к плите.

С детьми было все в порядке, да Юлька и не сомневалась. Вот только ее, последние два часа терзают разного рода сомнения в поведение Жана.
Что, хотел сказать ей Ванька? Когда шептал на ухо о просьбе сходить в туалет. Этого она пока так и не узнала. Помешала дама с ластами, вместо ног. Улыбка пробежала по Юлькиному лицу. Она вспомнила всю пантомиму Федора, не подозревая, что пародируемый объект стоит у него за спиной. Хорошо еще, что эта мадемуазель ничего не поняла из сказанного Федором.
А, то бы сейчас не сидела с ними за столом, не уплетала бы круассаны и не пила бы чай с вареньем.
Ох, уж эти французы. Как они могут так пить чай? Макать круассан прямо в чашку с чаем, есть его, а потом еще и запивать этим же чаем.
- Мам, они так все здесь чай пьют? – спросила Маняша, - или только она?
- Почти все, - ответил за Юлю, Федор.
- Если бы, я так ела булку и пила чай, то подумали бы, что я поросенок, ведь так мам?
- Ну, что ты. Нет, конечно. Все подумали бы, что ты француженка.
- Очень вкусные круассаны. Вы у кого их покупаете? – Николь обратилась к Федору.
- Я их пеку сам, мадемуазель.
- О! Вы для меня выросли еще на десять сантиметров.
- Мадемуазель, если бы Вы знали о всех моих достоинствах, то сейчас перед Вашими глазами стоял бы двухметровый красавец.
- А перед моими глазами и так стоит красавец, пусть и не двухметровый.
- Ну, что Вы. Не надо преувеличивать.
- Маняшь, как ты думаешь, о чем они так мило беседуют? – шепотом спросил Ванька.
- По-моему она строит глазки нашему «шевроле», и это ей весьма удается. Посмотри на Федора, он как кот вокруг нее мурлычет, - Маняша захихикала в ладошку.
Николь не унималась:
- А, что вы делаете вечерами?
- Я весь в трудах мадемуазель. Один на все хозяйство этого замка. А, Вы? Что Вы делаете вечерами?
- Я, к сожалению, тоже вся в работе, но один вечерок можно выкроить из графика.
- Доктор Николь, - в дверях стоял Луи, - по рации сообщили, что в трех километрах от сюда автомобильная авария, мы всех ближе к месту происшествия.
- Иду. Спасибо за чай, - она подмигнула Федору, - Не прощаюсь. Мсье Жана мы пока не забираем, пусть отдохнет часок-другой.
Она встала со стула. Бросила взгляд на круассаны:
- Возьму для Луи и Жуля, - она взяла два, - и пожалуй для себя еще один.
- Вот возьмите, - Федор протянул ей пакет.
- Спасибо.
- На сколько сантиметров я вырос еще?
- Скоро догоните меня. Передайте мадам, что я ухожу, но я еще вернусь, - она помахала Юле и детям рукой.
- Она улетела, но она обещала вернуться, милая, - Маняша послала прощальный поцелуй вслед Николь.
- Маняша, ты уже понимаешь, французский язык? – удивился Федор.
- Нет, просто я умею читать по глазам.
- Ах. Вот оно что. Может быть тогда еще чаю?
- Мы скоро от него лопнем.
- Тогда пойду, проведаю Жана, может быть он, в чем нуждается.

***
Юлю не оставляли мысли о Жане.
- Вань, - ты мне что-то хотел рассказать, - обратилась она к сыну.
- Рассказать?
- Ну, да. Ты же начал дергать меня там, наверху, чтобы я проводила тебя в туалет. Я подумала, тебе, что-то не понравилось в объяснениях Жана.
- С этой Николь, я совсем про все забыл. Мам, дело в том, что когда я подсматривал в замочную скважину, мне показалось что Жан, что-то ищет. А он сказал, что поднимал носовой платок.
- Так может, быть пожар он устроил специально? – Юлька задумалась.
- Нет, мам, я так не думаю. Он нечаянно столкнул свечку. Я это точно запомнил.
- А зачем тогда соврал про носовой платок?
- Не знаю.
- А, может, быть, и не соврал, а действительно поднимал его с пола, - вступила в разговор Маняша.
- Ага, - ухмыльнулся Ванька, - под кровать закатился.
- Да, платки не закатываются, что же он искал?
- Может быть ту самую коробочку, что я нашел около его двери?
- Может быть, - Юлька достала из кармана пластмассовую коробочку, - странно, Вань, почему ты решил, что это успокоительное лекарство?
-Вы же все, глотали какие-то таблетки, пили капли, вот я и подумал, что кто-то потерял успокоительные таблетки?
- Понятно, - Юлька открыла коробочку, - смотрите это не таблетки, а какой-то порошок.
Она понюхала: - Ничем не пахнет.
- Ты еще лизни и скажи, что он безвкусный, - Маняша покрутила пальцем у виска, - мало ли, что это может быть.
Юлька закрыла коробочку и положила обратно в карман.
- Как мне не хватает Большакова, мы сейчас проверили бы, что это за порошок, - она вздохнула.
- По-моему к нам опять кто-то приехал, - Ванька выглянул в окно, - и эти кто-то - полиция.
- Полиция? А разве ее вызывали? Стоило вслух подумать о Большакове и вот тебе, пожалуйста, блюстители закона тут как тут.
- Федор, - Юлька поспешила в гостиную.
Перед ней открылась умиляющая душу картина. На кушетке мило спал Жан, положив свою голову на ноги Светика. Та, рассматривала его лицо, водя по нему указательным пальцем. А рядом в кресле похрапывал Федор.
- Федор, подъем, - Юлька потрясла его за плечо.
- Что, что такое?
- Тьшш! – она прислонила палец к губам и головой показала в сторону дивана, - там к дому подъехала полицейская машина. Думаю, они сейчас позвонят в дверь.
В дверь позвонили.
- Что я говорила? Я бы сама открыла, но как я им объясню, что к чему. Я ведь по-французски не бельмес.
Федор поднялся с кресла и направился к входной двери.
- Здравствуйте. Шеф полиции Николя Дюваль.
- Приветствую Вас. Камердинер Федор Краснов, слуга. Чем обязаны приезду столь высокого чина?
Они обнялись, как старые друзья.
Шефу было сорок восемь лет, и стал он им только месяц назад. Это был поджарый мужчина, с коротко стриженными седеющими волосами и черными усами,
четко и ровно подчеркивающими его рот. В куртке с, отороченным по краям капюшона мехом.. Если бы не форма, которая выглядывала из под расстегнутой куртки и форменная фуражка, то можно было бы принять его за водителя такси или хозяина местного бара. Которые сами стоят за стойкой и обслуживают своих до боли знакомых посетителей.
- Мне бы поговорить с хозяйкой дома, как она себя чувствует?
- К сожалению, хочу Вас огорчить. Она скончалась. Сегодня днем. Может быть, Вы пожелаете поговорить с Жаном или с правнучкой Юлией?
- Умерла… Он снял фуражку. Хорошая была женщина. Да, старость… . А, что ты там сказал? Правнучка? Мадам, что удалось найти родных?
- Да Николя, удалось.
- Проводи меня сначала к Полине Николаевне, я хочу проститься.
- Николя, дело еще в том, что после ее смерти произошел несчастный случай. В комнате, где находилась Полина Николаевна, по неосторожности Жана упала свеча. Произошел пожар. Это очень страшное зрелище Николя. Может быть, не стоит?
- Нет, Федор. Вот теперь непременно стоит.
Они подошли к двери комнаты.
- Извини, я с тобой не пойду.
Николя открыл дверь.
- Федор, да здесь темно.
- Да, пришлось отключить рубильник для подачи электроэнергии на второй этаж. В целях безопасности. Так приказал офицер из пожарной службы.
- Мне нужен фонарь.
- Сейчас принесу.
Николя достал из кармана носовой платок и закрыл им нос и рот. « Бедная женщина. А впрочем, ей уже было все равно» - подумал он.
Федор пришел довольно быстро.
- Впечатление, что фонарь ты держишь всегда под рукой, - Николя взял его у Федора, - может, передумаешь и пойдешь со мной?
- Я не переживу это. Хочу, чтобы мадам осталась в моей памяти, такой, какой я ее помню, - у Федора потекли по щекам слезы.
- Ну, ладно, ладно, не ходи, - он зажег фонарь и переступил через порог комнаты, закрывая за собой дверь.
Спустился вниз он только через полчаса. Вежливо поздоровался со всеми присутствующими. Достал бумаги и стал, что-то писать.
- Федор, я хотел бы поговорить с каждым обитателем этого замка. Мне нужна отдельная комната. Где я могу разместиться?
- Можно на веранде. Прошу.
Шеф полиции проследовал за ним.
- Хорошо. Меня это устраивает.
- Мадам говорит по-французски? – обратился он к Юлии.
- Ноу, ноу, парлео франце, - она замотала головой, - Федор объясните господину комиссару, что мы никто не понимаем по-французски, - Юля жестами обвела себя, детей и Светика, - ну, конечно за исключением Жана.
- Николя гости не говорят по-французски, если Вы мне доверяете, то я могу перевести все, что они будут говорить.
- У меня нет выхода. Придется тебе доверять, - улыбнулся Николя.
- Начнем с тебя Федор. Прошу.
Они закрыли за собой дверь. Мы все переглянулись. За исключением Жана. Он все также посапывал у Светика на коленях.
- Мам, а нас с Ванькой тоже пригласят на веранду?
- Думаю, что да.
- А, ты должна будешь присутствовать при нашем допросе, детей допрашивают всегда в присутствии родителей.
- Маняшь, ну, во-первых, это не допрос, а простой разговор.
- Ничего себе простой разговор при закрытых дверях, - возмутилась Маняша.
- Во-вторых, не перебивай.
- А, в третьих? Что, в-третьих, то?
А, в-третьих, а буду находиться с вами, дорогие мои чадочки.

***
- Федор, я хочу, чтобы все рассказали мне, по очереди, что именно произошло, возможно, это был несчастный случай. Скорей всего, так оно и было, - Николя потряс пальцем перед лицом Федора, - Я, говорю, возможно. Но! Может быть, и нет.
- Почему ты так думаешь? – Федор вопросительно посмотрел на него.
- Есть на то причины.
- Конечно это секрет?
- На данный момент, пока я не собрал всю интересующую меня информацию. Это будет секретом. Потом я поделюсь ей со всеми.
- Ну, что ж, - Федор уселся поудобнее на стуле, - начинай собирать свою информацию.
- Как чувствовала Полина Николаевна себя с утра?
- Великолепно, по сравнению с предыдущей неделей. Можно сказать у ней открылось второе дыхание. Такое событие в ее жизни, она радовалась, шутила, как никогда.
- А, когда именно она почувствовала себя плохо?
- Точно сказать не могу. Я был на улице, вышел немного подышать свежим воздухом. Когда вошел в дом, в нем был уже переполох. Что я только сделал, так это вызвал нашего доктора Поля. Когда он прибыл, Полина Николаевна была уже мертва.
Затем он позвал к себе Жана, он передал ему свое заключение о смерти мадам. Потом Поль сказал, что ему надо поговорить с Жаном наедине.
Потом Жан сказал, что хочет подняться в комнату к Полине Николаевне. И ушел, а мы с доктором сели пить чай.
- А остальные, что в это время делали остальные?
- Клаудия была у мадам в комнате. Юля, ее подруга и дети находились с нами на веранде.
- Так. А, когда начался пожар, ты, где был?
- Я вместе с Полем сидел здесь. Вот на том самом стуле, на котором сидишь сейчас ты.
- И как ты уже догадался, пожарных и скорую помощь тоже вызвал я.
- Скажу Федор тебе один секрет. И только потому, что я знаю тебя очень давно. И тебе доверяю, как самому себе. Ты, думаешь, почему я здесь?
- Приехал, как всегда поиграть с нами в картишки?
- Почти угадал. Я действительно ехал к вам поиграть в картишки, но по дороге сюда произошла автомобильная авария. Один человек серьезно пострадал. Это - доктор Поль Рене. Он сказал, что на повороте у него отказали тормоза. Ему повезло, что не было встречного транспорта. Он улетел в кювет. Сработала подушка безопасности. Вообще то для него закончилось все весьма удачно, если не считать перелома бедра, сотрясение мозга и выбитой ключицы.
- Так ты сказал, когда ты выходил на улицу до того, как Поль принес заключение и после?
- Николя, ты в своем уме? В чем ты меня подозреваешь? Ты думаешь, что это я повредил тормоза в машине у мсье Рене? Да, как ты вообще до этого додумался? – взорвался Федор.
- Не обижайся, успокойся, я должен проработать все версии, и выслушать каждого человека в этом доме. Понятно тебе?
- Понятно. Я вышел на улицу до того как Поль передал заключение Жану. И хочу тебя заверить, что содержимое заключения знал только Жан. Он его быстро положил в карман.
- Да, но ты же потом сидел и пил чай вот здесь вместе с доктором.
- Да, я пил с ним чай, но не более того. Он не делился со мной никакой информацией. Ты сказал, что с ним все в порядке, почему ты не спросишь у него?
- Спрошу, конечно, спрошу. Ладно, перейдем к пожару.
- А, что к нему переходить. Когда мы с Полем прибежали наверх, он полыхал уже во всю силу.
Повторюсь еще раз, тогда я вызвал пожарных. Клаудия все время повторяла, что надо вызвать страховщиков, а то они будут очень недовольны, если их вызовут на следующий день или того гляди еще позже.
- Понятно, позови мне, пожалуйста, Клаудию.
- Хорошо. Я свободен.
- Федор, расслабься, но не надолго ты мне еще понадобишься в качестве переводчика.
Федор вернулся в гостиную.
- Девочки, а где Клаудия?
- Не знаю, я ее давно не видела, - Юлька пожала плечами.
- А я с самого пожара, - ответила Светик.
- И я не видел, - Ванька показал головой.
- Я ее видела, - Маняша сидела с довольной мордочкой, смотря на всех интригующим взглядом.
- Ну, что тянешь, кота за хвост, - прикрикнул на нее Ванька, - говори где? Когда? Зачем?
- Ну, где и когда ответить можешь, а вот зачем нам знать необязательно, - сказал Федор.
- Я видела ее, как она шла по центральной дорожке к воротам замка, сразу после пожара, ну точнее не сразу, а минут так через десять, может быть пятнадцать.
- Понятно, вот канцелярская крыса. Работает от звонка до звонка, - возмутился Федор.
- Как от звонка до звонка, ты же нам рассказывал, как вы чудно проводили вместе вечера за игрой в карты? – спросила Юля.
- Тогда у ней был интерес, мы же играли на деньги. А теперь, что? Пойду, скажу Николя, что она уехала домой.
- Светик, давай разбудим Жана. Пусть теперь он идет к этому Николя.
- Девчонки, а я уже давно не сплю, - медленно произнес он, лежа с закрытыми глазами, - если бы вы только знали, как мне полегчало лежа у Светланы на руках.
- Надо же, - у Юльки аж, брови вверх поползли от удивления, теперь она стала, узнавать в этом молодом человеке того самого Жана, с которым свела ее судьба несколько месяцев назад.
- Тогда будьте так любезны, идите на разговор с комиссаром первым, - попросила Юлька.
- Не первым, а вторым, - поправила ее Маняша.
- Конечно милые мои, - он открыл глаза, - только откройте, пожалуйста, мне дверь на веранду.
Юлька взглянула на его руки:
- Жан, Вам очень больно.
- Терпимо, я же солдат, бывало и хуже.
Не успели они подойти к двери веранды, как из нее вышел Федор.
- Комиссар Николя хочет поговорить с Юлей, потом с ее детьми.
- Слово «закона» Закон, - ничего не могу сделать, - Жан остановился, пропуская Юлю вперед.
- Что поделаешь? – она вошла на веранду, следом вошел Федор и плотно закрыл за собой дверь.
- Юля, я буду у Вас вместо переводчика.
- Я поняла, надеюсь, перевод будет достоверным?
- И ты туда же?
- А кто еще?
- Господин комиссар.
- А. Понятно. Извини не удачная шутка.
- Зато вполне подходящая.
- Вы о чем говорите? - вмешался в их разговор комиссар.
- Мадам, спрашивает, будет ли мой перевод правдивым?
- Передайте ей, что я тоже в этом сомневаюсь.
- Я уже об этом сказал мадам.
- Давайте начнем с самого начала, - комиссар обратился к Юлии, - вы, как я полагаю и есть та единственная родственная душа Полины Николаевны, ее правнучка.
- Да, я родственная душа, но не правнучка мадам Полины. Она и моя прабабушка, когда-то были очень близкими подругами. Моя прабабушка вырастила и воспитала сына Полины Николаевны Андрея. Перед смертью, я рассказала мадам про все без утайки, даже предоставила ей документы. Подтверждающие, что я не ее правнучка.
Федор исправно переводил каждое слово комиссара и Юлии.
- Может быть, этот разговор повлиял на самочувствие мадам Полины.
- Не думаю, я только подтвердила ее догадки, потому что я очень похожа на Дуняшу, ее подругу.
Если не верите, в библиотеке лежат документы и фотографии, принадлежащие Полине Николаевне и те, которые я привезла с собой. Можете ознакомиться с ними.
- Непременно. Вы в разговоре употребляете слова, которые наводят меня на мысль, что вы очень образованная мадам. Чем вы занимаетесь у себя в России?
- Я руковожу частным детективным агентством. У меня юридическое образование. Десять лет я проработала в МВД России, по-вашему, в полиции.
- О, так мы с Вами коллеги?
- В какой-то степени, да.
- Это очень хорошо.
- Юлия, я надеюсь на тесное сотрудничество с вашей стороны.
- Думаю, что Вы его получите мсье Николя.
- Спасибо. Может быть Вы, что-то заметили странное в поведении кого-нибудь из жильцов замка. Опишите все с Вашей точки зрения.
- Начну с Федора. Скажу честно, мне сначала не очень понравилась его простота и добродушие. Пока я не поняла, что на самом деле он такой и есть. Он даже хотел уйти жить в дом престарелых, хотя мог бы остаток своих лет купаться попросту в роскоши.
- В роскоши? Федор ты богат?
- Да, мадам оставила мне достаточно средств, чтобы не пойти по миру.
- Попросите Юлию, чтобы она продолжала.
- Юлия продолжайте.
- Ну, так вот. Светика, как и своих детей, я знаю с детства. Она, как мой третий ребенок. И еще мой заместитель, мы вместе работаем в детективном агентстве.
На счет Клаудии, тоже ничего сказать не могу, мне она показалась убитой горем женщиной, потерявшей свою подругу, свою работу и свой уклад в жизни.
Вот, Жан меня немного удивил и разочаровал. В Москве, когда мы с ним встречались, он был, какой-то раскрепощенный, веселый, можно сказать услужливый. А, здесь все эти качества куда-то пропали. Зато появились другие. Растерянность, невнимательность, раздраженность. И еще, при разговоре с Полиной Николаевной, она спросила меня, сколько денег Жан заплатил мне за мою работу? Я ответила, что десять тысяч долларов. Она была очень удивлена. После, чего попросила меня позвать Жана в ее комнату для серьезного разговора с ним. Что я и сделала. Разговор у них носил весьма не светский характер, я со Светиком стали невольными очевидцами их беседы. Жан, что-то выкрикивал и сильно жестикулировал руками.
Федор перевел слова Юлии. И добавил от себя:
- Я тоже заметил, Николя, что с Жаном, что-то не то происходит в последнее время. Он действительно раньше был очень внимательным молодым человеком.
- Я приму это во внимание. Пусть продолжает, - он кивнул головой.
- Думаю у меня все. Вам следует поговорить с моими детьми. Они хоть еще и малы, но многое замечают.
Позвать их, мсье?
- Позовите.
Юлька, встала.
Комиссар показал ей рукой, чтобы она сидела.
И обратился к Федору, чтобы тот привел детей.
Ходить за ними далеко не пришлось, они стояли под дверью и подслушивали о чем за ней идет разговор.
- Шельмецы, заходите, - он тихонько подтолкнул Ваньку в спину.
- Бонжур мсье, - Маняша сделала реверанс.
- Бонжур, мадемуазель, - расплылся в улыбке комиссар.
- Бонжур, - промямлил еле слышно Ванька, - нас будут допрашивать с протоколом или без?
Федор перевел его слова. Комиссар рассмеялся:
- Какой умный молодой человек, сразу видно мамин сын, - он посмотрел на Юльку, - ну что же приступим. Не буду Вас разочаровывать. Это не допрос, поэтому никакого протокола не будет. Конечно, я буду отмечать для себя, важные моменты в записную книжку. Но, это как я уже сказал для себя. Вы удовлетворены моим ответом? – обратился он к Ваньке.
- Вполне мсье комиссар, вполне, - Юлька стала узнавать сына, он сел на своего любимого конька, - можете положиться на мою честность.
- Меня это радует. Давайте с Вас и начнем. Рассказывайте все события, которые произошли сегодня с Вами и те, которые обошли Вас стороной, но оставили у Вас заметный след в памяти.
- Господин комиссар, надеюсь рассказывать о том, что первое мое большое впечатление сегодня – это полет на Боинге не надо, и о том, что я просто без ума от Франции, Парижа и от этого замка. Потому что, это все пустяки по сравнению с тем, что я видел, и что я нашел.
- Это уже интересно. И, что же.
- Ну, во-первых, я нашел пластмассовую коробочку с каким-то непонятным порошком.
- Так и где же она сейчас?
- В кармане у моей мамы.
- Юлька достала из кармана коробочку с таинственным содержимым.
- Вот возьмите, - она протянула ее комиссару.
Он открыл ее и стал нюхать.
- Еще один придурок, - вставила свое слово Маняша, - Федор не переводи, а то вдруг обидится.
- Что сказала мадемуазель? Почему не переводишь?
- Николя она просила не переводить.
- Что значит просила.
- Дай слово, что ты не обидишься.
- А, почему я должен обидеться?
- Потому что она назвала тебя придурком, - Федор рассмеялся.
- И на каком же это интересно основании? – он стал разглаживать двумя пальцами большим и указательным свои усы.
- Спросить?
- Ну, так и быть спроси.
- Маняшь, господин комиссар интересуется, почему ты назвала его придурком?
- Он придурок, потому что нюхает этот порошок, а вдруг это яд, скажи ему пусть еще и лизнет. А ты, балда, объясняю сразу почему. Потому что господину комиссару не обязательно было знать, что он придурок.
Федор объяснил Николя, почему Маняша его так назвала.
- Что ж, мадемуазель права. Я забираю этот порошок, сделаем анализ.
- А, где Вы нашли эту коробочку молодой человек, - обратился он вновь к Ваньке.
- Около двери Жана.
- Это уже интересно.
- Вы там что-то еще хотели нам рассказать, продолжайте.
- Я хотел рассказать, что видел, как Жан зацепил рукой за столик, на котором стояла свеча. Она упала, А потом моментально все вспыхнуло.
- А точнее можно.
- Можно, почему же нельзя. Меня попросили принести воды для мадам Клаудии, она себя плохо почувствовала. Я ушел, когда вернулся, то дверь в комнату Полины Николаевны была закрыта. Я подергал за ручку. Безрезультатно. Ну, тогда я заглянул в замочную скважину. Такие отверстия находка для шпиона.
В нее я увидел, что Жан как будто, что-то ищет на полу, сначала под столиком, потом под кроватью. Как будто, он что-то потерял. Потом, когда вылезал из-под кровати, задел свечу. Поверьте, это выглядело вполне правдоподобно. Ну, а дальше случился пожар. И я почему-то побежал к маминой комнате. Думаю, что чисто интуитивно.
- Умный мальчик, - комиссар качнул головой, - продолжай, продолжай.
- А, что собственно продолжать это все. Все стали бегать кричать. Потом из двери выпал Жан, маму стошнило в вазу.
- Этого мог бы и не говорить, - Юля покраснела до самых ушей.
- Ничего с каждым может такое случиться, а почему Вас стошнило, мадам? – комиссар обратился к Юле, - вы не переносите запах дыма?
- Нет мсье, я не переношу запах жареного человечьего мяса, и потом это еще видимо игра воображения, у меня перед глазами стояла Полина Николаевна, и я понимала, что этот запах идет от нее. Ну, вот опять, -Юлька, закрыла рот ладонью. Вскочила со стула и еле-еле успела добежать до раковины.
- И зачем я только об этом спросил? – комиссар достал носовой платок и смачно в него высморкался.
- Еще один довесок, - Маняша не упустила случая вставить свою реплику.
- Что она сказала Федор?
- Она сказала, что вы такой же, как и ее мама. Только у мамы рвота непроизвольный рефлекс, а Ваше действие не вписывается в рамки приличия.
- Федор, мне показалось, что мадемуазель сказала в десять раз меньше слов, чем ты мне перевел.
- То, что сказала, она дословно звучит, так как перевел тебе я. Не сомневайся. Я не пропустил ни одного слова.
- Нет, маленькое сомнение все же у меня закралось, что-то уж ты больно доволен своей речью.
- Просто эта девочка, всегда вставляет нужные слова в нужное место в разговоре.
- Я уже это заметил, - ухмыльнулся комиссар, -
Спроси ее, может, она тоже заметила, что-нибудь необычное за время пребывания здесь?
Федор не замедлил с переводом.
- Конечно, заметила. Здесь все необычное. Начиная от «шеврале» де вальта и заканчивая этой молчаливой Клаудией.
- Шеврале де валет, это кто?
- Это Я,- сказал Федор, - они меня так прозвали.
- Забавно. Слушаю дальше.
- А дальше нечего и слушать, - ответила Маняша, - я не Ванька, это он вечно в разные истории попадает, а я их стараюсь обходить стороной. И вообще я устала, и к нам в ворота въехала, очень большая машина, с синими мигалками, вон посмотрите, - Маняша кивнула на окно.
- Это за Полиной Николаевной, - комиссар встал и направился к выходу, - пойду их встречу.
Федор подошел к Юле, которая до сих пор не отходила от раковины.
- Вы вся зеленого цвета, может, быть приляжете? Давайте я Вас провожу.
- Маняш, а ты пока прибери здесь.
- Слушаюсь, - она приложила руку к голове, отдавая честь Федору.
- Отставить, - скомандовал он.
- Почему?
- У меня нет звания даже рядового.
- Не имеет значения. Будет все исполнено, господин камердинер. Уберу.
Юля улыбнулась.
- Ну вот и хорошо.



***
После того, как увезли тело Полины Николаевны, комиссар пригласил всех на веранду.
- Из присутствующих, - начал он свой разговор, - мне осталось поговорить только с мсье Жаном. Я попрошу вас всех никуда не расходиться. Думаю, наша беседа не займет много времени. Поэтому прошу вас подождать в гостиной.
Федор продолжал исполнять свою роль переводчика.
Маняша вскочила со стула первой: - Извините, а можно мы с Ванькой немного погуляем в парке? Около замка?
- Не возражаю, - комиссар кивнул головой.
Дети пулей выскочили с веранды.
Дамы тоже не заставили себя долго ждать, удалились в гостиную. Федор последовал за ними.
- Мсье, - обратился комиссар к Жану, - мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Конечно, Вы можете на них не отвечать. Это Ваше право, но думаю, будет лучше, если все-таки наш разговор пройдет успешно.
- Да, разумеется, задавайте вопросы, я весь Ваш.
- Расскажите, о том, что вы делали сегодня с самого утра.
- Утро, как всегда я начал с пробежки в парке, затем завтрак, сборы в аэропорт. Встречать Юлию с детьми и Светлану.
- А, что-нибудь странное в поведении Федора или Клаудии Вы не заметили?
- Да, нет, все как обычно. Федор копошился на своей кухне. Клаудия была в комнате Полины Николаевны.
- Хорошо, ответьте, тогда на вопрос. Что вызвало у Вас такую бурную реакцию в беседе с Полиной Николаевной?
- О чем вы говорите, я что-то не очень понимаю.
- Это уже подозрительно, что Вы меня не понимаете молодой человек.
- После того, как Юлия сообщила Вам, что Полина Николаевна хочет с Вами поговорить, дамы наблюдали с улицы Ваш бурным разговор с мадам.
Жан замешкался.
 - Как бы Вам сказать, - начал он ответ на вопрос, - я сказал Полине Николаевне, что хочу жениться на Светлане, но она просила повременить с этим. Тогда я не сдержался и возможно повысил голос.
- А, я думаю, что разговор совершенно не касался Светланы, а касался денег, которые дала Вам мадам перед поездкой в Россию. Не так, ли?
- Ну, если Вы обо всем знаете, зачем тогда спрашиваете?
- Я хочу, услышать это от Вас Жан. Дело в том, скажу Вам прямо. Я подозреваю Вас в убийстве Полины Николаевны.
- Меня? Да, Вы, да Вы понимаете, кем она для меня была, я бы никогда, слышите никогда не смог бы этого сделать. Никогда.
- Но ведь сделали?
- Нет, клянусь. Это не я. Я даже не знал, пока Поль не дал мне заключение о смерти. Он сказал, что, возможно, ее травили на протяжении долгого времени таллием. Единственное, что я сделал, это то, что попросил его пока никому не говорить об этом.
- Допустим, а что тогда по-вашему вот это? – Николя достал из кармана коробочку с порошком, - она принадлежит Вам?
- Нет мсье комиссар, я ее вижу впервые.
- Весьма странно, молодой человек по имени Ваня нашел ее около вашей двери. Ладно, предположим, она не Ваша, тогда чья, как Вы думаете? – Николя смотрел прямо в глаза Жану.
Было видно, что молодой человек очень волнуется.
- Если Вы готовы выслушать очень длинный рассказ, то слушайте.
- Интересно, о чем Вы хотите мне поведать, чего я до сих пор не знаю?
- Чья это коробочка я действительно не знаю, но предполагаю, что она принадлежала Клаудии.
- Вот это да, весьма интересно, почему Вы так решили?
- Почему? Все началось три с половиной года назад.
- Интересно, продолжайте.
- В одном баре я случайно познакомился с очень привлекательной девушкой. Между нами сразу вспыхнула искра любви. Я был от этой девушки без ума. Через месяц знакомства мы сняли с ней квартиру. И начали жить вместе. Анна была художницей, подающей большие надежды. Ее картины выставлялись во многих галереях страны и даже в Америке. Через полгода совместной жизни она забеременела. Мы были просто счастливы. И стали ждать появление малыша на свет. В средствах я был обеспечен полностью, у меня был преуспевающий бизнес, который мне доверила вести Полина Николаевна. До родов оставалось недели две или три. И ничто не предвещало беды. Но наше счастье рухнуло в одно из осенних вечеров.
Анне сделалось, плохо, она прилегла на диван. Потом все было, как в страшном сне. Она стала задыхаться. Я делал все, что мог, как мне тогда казалось, - Жан заметно стал нервничать, - но видимо не все. Когда приехала скорая Анна была без сознания. Она скончалась через два часа после того, как все это произошло. Я не знал, что она была аллергиком. У нас в квартире даже не было никаких противоаллергических препаратов. Почему она меня не предупредила? – Жан заплакал.
Николя сидел молча и терпеливо ждал, когда Жан продолжит свой рассказ.
- У нас родилась прекрасная дочка, - он улыбнулся, - я назвал ее Анной, в честь ее матери.
- И, что с ней стало?
- Тогда после ее смерти, дочку забрала к себе мама Анны.
- И куда же в Америку?
- Почему в Америку. Нет, что вы, намного ближе. Дело в том, что Анна меня обманывала. Думаю, она просто не хотела, чтобы я знал, что она не из знатного рода. Поясню почему. После похорон, я не находил себе места и подписал контракт на службу в легионе. Для меня в то время это был единственный выход забыться. Я знал, что с малышкой будет все в порядке. Потому что, я прекрасно знал ее бабушку. С самого детства она всегда была в нашем доме.
Комиссар оживился.
- Это мадам Клаудия. То, что Анна дочь Клаудии я узнал только на ее похоронах. Анна всегда говорила, что ее мама живет в Нидерландах. Что у нее большое фермерское хозяйство или, что-то в этом роде. Что их корни уходят в шестой век, и то, что их род один из древних родов Голландии. И после рождения ребенка мы собирались поехать к ней на родину.
Но, жизнь распорядилась иначе. И правда всплыла сама собой.
- А, где сейчас малышка? – оживился Николя.
- Сейчас она живет с няней в той самой квартире, которую мы снимали вместе с Анной, я часто ее навещаю, да и Клаудия не оставляет ее без внимания. Но, ей не так часто удается повидаться с ней. Большую часть своего времени она проводила с Полиной Николаевной.
Похороны Анны прошли очень тихо и незаметно, по просьбе Клаудии мы даже не давали некролог в местной газете. Ужас начался после похорон, когда Клаудия обвинила в смерти своей дочери меня.
Она сказала, что сообщит в полицию, то, что якобы я постоянно издевался над Анной, что не хотел рождения ребенка, и что я специально выбросил все лекарственные препараты, которые могли бы спасти жизнь ее дочери.
Она заставила меня признать отцовство, хотя я бы это сделал и без ее требований, но оформить опекуном ребенка ее. Я сделал все, как она сказала. Но оказалось, ей этого было недостаточно.
Она считала, что в праве рассчитывать на большее, за потерю дочери. И в какой-то степени к изменению завещания моей мамы причастен и я. Полина Николаевна хотела положить Клаудии лишь небольшую часть денег на ее счет. Об отелях не было и речи.
В дальнейшем Клаудия перехватила письмо, пришедшее из России, в котором сообщалось, что у организации, в которую обращалась Полина Николаевна, еще пять лет, назад есть информация об ее родственниках. Так, как письмо было официальным, она решила не рисковать и уговорила мадам направить меня на розыски ее детей.
У меня был адрес этой организации и официальный документ за подписью Полины Николаевны, что я имею полное право получить всю информацию лично в руки. Что, я собственно и сделал.
А, потом в холле гостиницы чисто случайно встретил знакомого, который дал мне адрес детективного агентства Юлии.
Я подумал, обращусь, пусть это агентство займется поисками ее детей. Если у государства ушло столько времени, то, что может сделать какое-то частное агентство.
Но, судьбу не обмануть.
Все получилось, так, как оно есть сейчас.
- А зачем Вам это было надо?
- Мне то, как раз это было совершенно не к чему. Это надо было Клаудии. Она хотела, чтобы в дальнейшем все состояние перешло к ее внучке. А так, как до ее совершеннолетия, распоряжаться им будет она, то естественно – к ней. Другого быть не должно.
- Когда Юлии удалось найти информацию о детях и родственниках Полины Николаевны, и она ей об этом сообщила, Клаудия была вне себя от злости. В дальнейшем она всячески препятствовала их приезду во Францию, чем в последнее время часто нервировала Полину Николаевну и меня.
Как только она узнала, что этого не избежать стала добиваться переделки завещания, чтобы все было переписано на меня. А сегодня, узнав, что Юлия не правнучка Полины Николаевны радости Клаудии не было конца. Она не сомневалась, что мадам переделает завещание, но надо было знать мою маму. Свою подругу детства она любила, куда не меньше своих детей.
Я теперь нисколько не сомневаюсь, что Клаудия травила Полину Николаевну на протяжении долгого времени, и теперь я понял последние слова мамы. Она подумала, что это сделал я, - Жан опять заплакал.
- Вот возьмите, попейте, - комиссар протянул ему стакан с водой.
- Она умерла с этой мыслью. То, что я убийца. Вы, понимаете?
- Да, конечно, успокойтесь, пожалуйста, сделайте еще глоток воды.
Жан допил всю воду из стакана.
- Жан, а почему Вы закрылись на ключ в комнате Полины Николаевны, - продолжил комиссар, - ведь все знали, что вы хотите остаться с ней один на один. Вряд ли, кто осмелился бы помешать Вам.
- Дело в том, что мама дала мне код своего личного сейфа, который находится в ее комнате под картиной Рериха. Я подумал, что там могут находиться сведения о моей родной матери, имя которой я так и не узнал.
Потом меня насторожил неприятный запах не то бензина, не то какой-то химической смеси. Он исходил от пола. Я наклонился, потрогал ковер на полу. Он был влажный. Заглянул под кровать, и там тоже потрогал пол. Сомнений не было, это было какое-то масло, возможно вперемешку еще с чем-то.
Все, что произошло потом, для меня сейчас, как кошмарный сон. Я начинаю понимать, что этот пожар был не случайностью. Только, по всей видимости, его должен был сделать не я.
Приход Юлии, а затем меня в комнату в какой-то степени нарушил планы Клаудии.
То, что это сделала, она я теперь уже не сомневаюсь.
Мсье комиссар, я понимаю, что во многом виноват, но я не причастен к смерти Полины Николаевны и к поджогу.
- А к поломке тормозов в автомобиле доктора? Вы тоже не причастны?
- Ах, вот, что она делала около его машины. Теперь я понял. Я увидел в окно, что Клаудия отходит, от машины мсье Поля и поспешил выйти на улицу, чтобы переговорить с ней по поводу, того, что написал в заключении доктор. Мне удалось догнать ее только около туалета, откуда она выходила.
- Как же вы с ней разминулись?
- Дело в том, что она вошла в замок через второй вход, расположенный со стороны сада. Поэтому, пока я уткнулся в его запертую дверь, затем вернулся, обратно прошло, как минимум минут семь, а может быть и десять.
- Что же дальше?
- Я сказал ей, что мсье Поль уверен, что мадам Полину долгое время травили таллием, и спросил, не имеет ли она к этому отношения?
На, что она ответила, что Поль сказал ей об этом тоже. И категорически опровергла все мои слова о ее причастности к этому, еще и накричала на меня. И сказала, что это я, скорее всего, травил Полину Николаевну, если учесть мою вину в смерти ее дочери Анны.
Я не сдержался и тоже стал кричать, что больше не буду терпеть все ее унижения и домыслы. Потому, что все это неправда. Она только ухмыльнулась мне в ответ.
- Мы еще посмотрим, - сказала она, - кому достанется все состояние Полины Николаевны.
Ну, потом этот пожар, да еще, то, что я закрылся в комнате. Все было против меня и, когда Вы решили поговорить с каждым по отдельности на веранде, у меня появился какой никакой шанс рассказать всю правду.
- Вы сделали правильно Жан, что рассказали мне обо всем. Извините, но мне придется проверить изложенные вами факты. Не обижайтесь, сами понимаете это моя работа.
- Я все понимаю мсье Николя, а что будет с Клаудией?
- Если все, что Вы рассказали, мне соответствует действительности, то ей грозит тюремное заключение на очень длительный срок.
- А, в какой степени повлияет на наказание, то, что она является опекуном маленького ребенка.
- В этом случае суд может назначить другого опекуна, например отца ребенка или другого родственника, если такой найдется.
- Спасибо за разъяснение.
- Я должен покинуть вас всех. Мне нужен, адрес вашей съемной квартиры и адрес Клаудии.
- Да. Несомненно, я сейчас Вам их напишу.
- Вот возьмите, - Николя протянул ему свой блокнот и ручку.
- Спасибо, - Жан быстро написал адреса и передал их комиссару.
- А, ручку? – комиссар улыбнулся, - или хотите ее оставить себе?
- Нет, что вы это получилось совершенно случайно.
- Вот именно с ручками происходит это совершенно случайно, вы не находите?
- У меня тоже так часто бывало, что мне их попросту не возвращали.
- Пойду, попрощаюсь с девочками, прекрасными детишками и Федором, - комиссар приложил руку к фуражке, - еще увидимся.
- Непременно, - облегченно вздохнул Жан. За последнее время ему еще не было так легко и свободно, как сейчас.- Пожалуй, - подумал он, - надо обо всем рассказать Светлане, она должна меня понять.

***

Утро в замок Шантье подкралось тихо и незаметно. С запахом кофе и круассанов.
 Юлька потянулась, и не спеша, стала сползать с кровати. Ее маленькие ножки юркнули в мягкие тапочки. Она накинула на себя халат и нехотя пошла в ванную комнату. Побрызгав на себя немного воды, и увидев свою заспанную физиономию в зеркале, она скорчила ей рожицу. Вытерла с лица капли и медленными шажочками направилась на манящий зов свежеиспеченных круассанов.
На кухне кроме Федора еще никого не было.
Юля уселась за стол.
- С добрым утром мадам. Чай, кофе черный, со сливками?
- Потанцуем? – в ответ ему спросила Юлька.
- Вы хотите потанцевать?
- Нет, Федор, это прикол такой.
- Что значит прикол?
- Ну, на вроде анекдота, - Юлька не знала, как еще можно объяснить Федору, что такое прикол.
- А, понял, только почему-то совсем не смешно.
Я думал, что анекдоты должны быть непременно с юмором. И вызывать смех.
Юлька пожала плечиками, - Это тупой анекдот, он давно утратил весь свой юмор и актуальность.
Федор ничего не понял из сказанного Юлькой, но сделал умный вид.
- Так все же, что вам подать мадам?
- Кофе черный без сахара и парочку круассанов.
- Вот теперь я все понял, - улыбка расплылась по его лицу.
Перед Юлькой появилось блюдечко с круассанами от которых шел умопомрачительный запах.
- И когда ты только все успеваешь? У тебя, что бессонница?
- Мадам время уже одиннадцать часов. Но все еще продолжают спать. Даже дети.
- Я глубоко в этом сомневаюсь, посмотри, что происходит во дворе?
По тропинке бежали Жан, Светик, Маняша и Ванька.
- Как это я их проглядел? Молодец Жан, вытащил всех на пробежку.
- Да действительно молодец, если моих детей еще можно заставить побегать, то Светика и домкратом не поднять. Чтобы все это значило?
В дом ввалились запыхавшиеся, но в хорошем настроении дети.
- Давно, я не видела вас такими счастливыми, думаю, на этот подвиг вас уговорил Жан, я права? - Юлька ждала подтверждающего ответа от детей.
- Да, мам, - Маняша, как всегда опередила Ваньку, - он сказал, что если мы выйдем с ним на пробежку, то отвезет нас в Дисней Лэнд.
- Ах, вот оно в чем дело. Ну, тогда все понятно. И первой, конечно же, согласилась ты?
- Нет, первой была Светик.
- Вот, как, а вы знаете, я нисколько не удивлена, если бы Жан предложил пробежаться и мне, то я бы тоже согласилась.
- У нашей мамы детство в одном месте заиграло, - засмеялся Ванька.
- Ну, почему в одном, иногда бывает, что и в другом, - ответила Юлька.
- А, в другом это, в каком? – не унимался Ванька.
- Не скажу. Пойдемте лучше завтракать.
- Я сначала в душ, - Светик помахала всем ручкой.
- И я, - направился следом за ней Жан, - а, вы, что стоите, - обратился он к детям, - мигом принимать водные процедуры.
- Ну, хорошо, хорошо, - нехотя за ними следом поплелась Маняша, - а с кухни так вкусно пахнет плюшками или пирожками.
- Это круассаны, - вступил в разговор Федор, - они никуда не денутся, - успокоил он Маняшу.
- Ага, не денутся, мы спустимся к вам, а вы их уже тю-тю схомячили.
- Да иди уж ты, обещаю, мы не притронемся к завтраку без вас. Я только допью свой кофе и все, - заверила ее Юля.
- Ну ладно кофе, так и быть, допей, разрешаю.
- Оригинальная у вас манера общения с детьми, - Федор развел руки в стороны, - никак не пойму шутите вы друг с другом или говорите все в серьез.
- Мы шутим всерьез, - крикнула с лестницы Маняша.
- Пойдемте на кухню, я допью кофе, а вы приготовите им завтрак.

***
- Я хочу поделиться со всеми вами очень важными для меня сведениями.
На кухне воцарилась тишина. Все взоры были направлены только на Жана.
- Дело в том, что у меня есть дочка, звать ее Анна, ей чуть-чуть больше года. Она сама – прелесть.
- Светлане я уже обо всем рассказал сегодня ночью. Поэтому для нее это уже не новость.
- И мы хотели бы, - он взял Светика за руку, - сообщить вам еще кое, что.
Они встали. – Я сделал Светлане предложение выйти за меня замуж. И получил положительный ответ.
- Ура, Виват, - закричала Маняша, - скажите спасибо мне.
- А, ты то тут причем? – спросила одновременно Юлька и Жан.
- Эх, вы. Да, если бы я не вымолила своими слезками поменяться комнатами со Светиком, то этого предложения руки и сердца мы ждали долгие, долгие дни, месяцы, годы и могли бы вообще его не дождаться, - она заулыбалась, - шучу, конечно, я чувствовала, что между ними любовь.
- Маняш, ты у нас просто философ, - Светик дотронулась до ее носика своим указательным пальцем.
За столом все мило переглянулись.
- Пора приступать к завтраку, - Маняша
взяла из вазы круассан, - философ мужского рода, а я все-таки женщина, значит я философка. Вот!
- Одна новость лучше другой, Жан, а когда вы познакомите нас со своей дочуркой? – Юлька вопросительно посмотрела на него.
- Думаю, что сегодня. Я хочу, чтобы она со своей няней переехала жить в замок.
- Тогда после завтрака собираемся все в гостиной, надо обсудить, где поместить юную наследницу замка Шантье.
***
Для шефа полиции утро складывалось весьма удачно. Он сделал запрос на Клаудию в картотеку полиции и был приятно удивлен своими догадками в ее адрес.
Тридцать два года назад она отбывала срок за мошенничество, касающееся одного известного ювелира Франции.
Она отсидела, пять лет и ее выпустили за хорошее поведение. В деле так же значилось, что Клаудия устроилась на работу к мадам Шантье, помощницей по ведению хозяйства.
Стало быть, у Полины Николаевны она проработала двадцать восемь лет.
- Так, теперь посмотрим, что у нас есть на ее дочь?
Угу, ничего. Хорошо посмотрим в другом месте, -
Он набрал код гражданского архива, - Ага, - Николя уставился на дисплей компьютера, - стоп, ничего не понимаю. Как такое могло произойти?
Анна Лиспе, дочь родной сестры королевы Нидерландов Ирмы Лиспе, племянница королевы Беатрис? Была той самой Анной, которая умерла при родах чуть больше года назад? Так, она въехала в страну четыре с половиной года назад, занималась живописью, часть ее работ храниться в частных музеях Франции. Мурашки пробежали по спине Николя. В чем дело? Не могу понять, почему тогда нет никаких сообщений в прессе, по поводу ее кончины?
Ничего, совершенно ничего.
Ах, да Жан, что-то говорил по поводу того, что Клаудия попросила его не печатать, как это водится, некролог в местной газете. Неужели она взялась за старое?
Но, почему же, тогда родственники Анны не пытались найти ее? А, может, быть и пытались?
Надо срочно связаться с посольством Нидерландов, все ли у них в порядке в их благородном семействе?
Может быть, наша Анна Лиспе была просто ее однофамилицей? Хотя вряд ли, очень много совпадений. А вот и портрет этой самой Анны. Красивая девушка, даже очень. Скачаем. И распечатаем. Из принтера вылезла фотография Анны Лиспе.
Кого-то она мне напоминает? Где я мог ее видеть?
Стоп. Она очень похожа на эту русскую девушку Светлану, - Николя замер, глядя на фотографию, - ну, очень похожа.
Каким же боком здесь оказалась, Клаудия? Почему она сказала, что она мать Анны? Сколько вопросов и пока ни одного ответа.
Поеду я, пожалуй, по адресам, которые написал мне Жан. Может быть, там прольется, какой-нибудь свет на мои вопросы?
Николя сложил в папку распечатки файлов и фотографию Анны.
- Ну, что ж? – спросил он сам себя, - готов ли ты выслушать объяснение Клаудии, что она делала вчера в течение всего дня, что она делала год назад и что она делала в течение последних двадцати восьми лет?
- Готов,- ответил он, - натянул на лоб фуражку и вышел из кабинета.
По адресу, где жила Клаудия ему никто не открыл. Консьержка, грузная дама лет пятидесяти, сидевшая при входе в вестибюль, после предоставления ей служебного жетона, улыбнувшись, ответила, что примерно час назад мадам уехала на такси.
- А вы случайно, номер такси не запомнили? - спросил Николя.
- Почему же не запомнила, я даже его записала. Вот, пожалуйста, - она протянула комиссару листочек бумажки.
- Вы просто умница.
- Этого требует инструкция. А я привыкла ей следовать.
- Похвально. Я направлю благодарность вашему работодателю.
- О, спасибо. Не возражаю.
- До свидания, мадам - Николя приложил руку к козырьку фуражки.
- До свидания, мсье, было приятно с вами побеседовать.
Николя сел в машину и направился на квартиру, которую Жан снимал для своей дочери и ее няни.
И здесь Николя ждала неудача. Оказалось, что няня с маленькой Анной уехали на такси, буквально у него из под носа. Николя также поинтересовался, как и у предыдущей консьержки: - Не записала ли она номер машины. Но, увы, эта дама была не столь педантична, как та. Пришлось довольствоваться лишь тем, что она знала точно: - Девочки поехали на прогулку в парк Бютт-Шомон, потому что они туда ездят каждый день именно в это время.
- Скажите, тогда мне, пожалуйста, - он был очень вежлив, - а в чем была одета няня?
- В джинсах и в белой майке с огромными красными губами на груди и с надписью: «Поцелуй меня сюда».
- Спасибо, - Николя поблагодарил ее, а про себя подумал, - хорошая надпись, только вот беда с такими надписями на майках ходит половина Парижа.
А вы случайно не знаете, какое именно место в парке они предпочитают?
- Конечно, знаю, около грота с водопадом.
- Вы даже представить себе не можете, как вы мне помогли. До свидания.

Николя направился в этот один из прекраснейших парков Парижа. Он был там всего пару раз, да и то в период своей бурной молодости. Этот парк возник по желанию Наполеона Ш, чтобы у столицы были «зеленые легкие».
В парке есть озеро, посередине которого возвышается высокая скала, а искусственные ручьи, впадающие, в это озеро образуют красивший каскад, падающий в грот со сталактитами.
Именно около этого творения, по словам консьержки постоянно прогуливается няня с ребенком Жана.
- Как давно я здесь не был. Надо бы почаще выбираться на природу, - глубоко вдыхая воздух, сказал себе Николя.
Его взгляд остановился на милой девушке лет двадцати, с надписью на футболке: «Поцелуй меня сюда», сидевшей на стуле и читавшей, какой то журнал. Рядом с ней в коляске мирно спал ребенок.
- Добрый день, - обратился он к ней, - я комиссар полиции Николя Дюваль. А, вы, если не ошибаюсь Ирена? А маленькое создание, что посапывает в коляске мадемуазель Анна, дочь Жанна Шантье?
- комиссар показал ей свой жетон полицейского.
- Да, вы не ошибаетесь, все так оно и есть, а в чем собственно проблема? Мы, что-то нарушили? – в ее глазах возмущение переплелось с удивлением, - или, что-то случилось с мсье Жаном?
- Успокойтесь, с Жаном все в порядке, а в их семье действительно большое горе. Умерла Полина Николаевна.
- О, Святая Дева Мария, - Ирена перекрестилась и поцеловала большой палец, - я с ней не общалась, но со слов Жана это была замечательная женщина. Хотя мадам Клаудия в последнее время, была ей весьма недовольна.
- Вот, как. А, в чем это проявлялось?
- Не знаю, говорить вам это или нет, мсье комиссар, но Клаудии вечно не хватает денег. Она постоянно жалуется, что на воспитание Анны выделяется не достаточно средств. Хотя с моей точки зрения, Жан не отказывает малышке ни в чем, даже мое жалованье превосходит в два раза, то которое обычно выплачивает агентство. Поэтому я очень дорожу своим местом.
- Скажите Ирен, а сегодня мадам Клаудия к вам заезжала?
- Нет, но она позвонила сегодня утром, где-то часов в девять и сказала, что приедет к нам в пять часов вечера. Для вечерней прогулки с девочкой. И сказала, чтобы Анна была уже собрана, так как приедет на такси. А у нее жуткая экономия и она не обязана из-за моих проволочек платить лишние деньги таксисту.
- И, что так всегда бывает, когда мадам приезжает, чтобы забрать Анну для прогулки?
- Да, мсье, она слегка жадноватая особа, - Ирена прикрыла рот ладошкой, - ой, только прошу, Вас не говорите ей об этом, а то меня могут уволить, я была не в праве осуждать мадам Клаудию.
- Хорошо, не скажу. А сейчас, я отвезу Вас в замок Шантье.
- В замок?
- Да. Думаю, Вам придется теперь жить там. Это распоряжение мсье Жана, он сообщил мне о нем час назад по телефону.
- Хорошо. Только придется заехать на квартиру и собрать вещи.
- Непременно заедем.
- Боже мой, а как же я теперь без этого парка, озера, этих скал?
- В Шантье есть и парк и озеро. Поверьте Вам там очень понравиться.
- А, храм? Вы, когда-нибудь были в этом храме? – Ирена указала на небольшой храм, расположившийся на вершине скалы, - посмотрите какое величие мостов, ведущих к нему с двух сторон. Вы знаете, из этого храма виден Монмартр.
- Знаю. Я когда-то бывал в нем. Правда, это было очень давно. Но, не сомневаюсь, что Монмартр виден и по сей день.
- А, то, что писатель Луи Арагон называл этот парк «Легендарным раем» Вы тоже знаете? – Ирена вопросительно посмотрела на комиссара.
- Этот коммунистишка, он назвал парк Бютт-Шомон «Легендарным раем» забавно, - ухмыльнулся Николя, - нет, Ирена я этого не знал. Видимо, когда-то попросту пропустил мимо своих ушей. А, вот что называл он его «Квартирой мечтаний», это могу тебя заверить, было точно.
- Думаю, Вы меня понимаете, мсье комиссар, как мне будет не хватать этого всего, - она старалась объять своими прелестными глазками все то, что окружала их.
- В замке Шантье, Вам мадемуазель не придется скучать. Пейзажи там не хуже этих. Да, и потом у Вас же будут выходные дни, когда Вы сможете навестить свои излюбленные места.
Ирена мило улыбнулась не то комиссару, не то сама себе.
- Ну, что ж, поедемте.

***

 На переезд дочери Жана и Ирены в Шантье ушло не много не мало три часа.
Обитатели замка не скрывали своего восхищения от малышки. Она была так прелестна. Огромные карие глазки, светлые волосики с завитушками, оттопыренные в сторону ушки.
Маняша сразу же сочинила стишок:

Глазки, как спелые вишни.
Носик курносый, и лопоухие ушки.
Вся волосатая, как обезьянка.
Тихо посапывает на подушке.

- Маняша, ты пишешь стихи? – Жан не смог скрыть своего удивления, - я почему-то думал, что ты можешь только спорить с взрослыми?
- Я еще и вышивать могу м-ня, м-ня и на машинке строчить мур-мяу, - не смогла сдержать себя Маняша.
- А, что означает мур-мяу?
- Эх, ты темный лес. Это же классика. Да, что с тобой говорить, ты же не русский.
- Нет, я русский, просто родился во Франции.
- Значит ты французский русский, который не знает Матроскина.
- Матроскин, это русский классик? Что-то я про такого ничего не слышал.
- Это кот по фамилии Матроскин, - махнула с досадой на него Маняша, - я не хочу даже продолжать с тобой этот разговор.
И она вновь увлеклась маленькой Анной.
- Нюшка, какая ты толстенькая, какая ты прелестная. Можно мне взять ее на руки? – обратилась она к Жану.
- Конечно, только осторожно.
- Я уже не маленькая, - возмутилась она, - мог бы и не предупреждать.
- Колючая, как еж, что бы я ни сказал, готова вонзить в меня все свои иголки.
- Угу, - кивнула головой Маняша, - такая я уродилась.
Она взяла на руки Анну.
- Ох, Нюшка, Нюшка. Не обращай внимание на своего папашку. Сделаю я из тебя первоклассную девчонку.
Пойдем, покажу тебе, какая прелестная собачка сидит на камине. Вот посмотри это собачка, - Маняша взяла одной рукой статуэтку Шарика, - она лает: Гав, гав.
А это часы. Тик-так, тик-так.
 Анна заулыбалась.
- Ох, и тяжела же ты Нюшка. Пойдем обратно к твоей няне, - Маняша отдала девочку Ирене.
- Мсье, - обратилась та к Жану, - вашей дочке пора кушать и отдохнуть после обеда.
- Девочки помогите, пожалуйста, Ирене. Она должна накормить Анну и уложить ее спать.
- Не волнуйся, поможем. Федор, - позвала Юля, - приступай к должности переводчика.
- Я вас всех покину на некоторое время, мне надо оформить документы по поводу смерти Полины Николаевны. Если в мое отсутствие появиться женщина, про которую она говорила вчера за столом, пожалуйста, задержите ее. Пусть она меня дождется.
- Хорошо Жан. Поверьте, мы ее не отпустим.

***
Клаудия появилась на квартире, в которой жила няня с малышкой ровно в назначенное ею время.
- Мадам Клаудия, добрый вечер, - встретила ее на входе консьержка, - мадемуазель Ирена просила вам передать, что они съехали с квартиры. И теперь будут жить в замке Шантье у папы маленькой Анны.
- Что? – Клаудия дотронулось рукой до виска, - что вы сказали? В замок?
- Да, мадам, - улыбалась она, - в замок.
Клаудия вышла из дома и стала медленно спускаться по лестнице. На тротуаре ее ждал Николя.
- Добрый вечер, мадам!
Клаудия подняла на него глаза:
- Для кого как.
- Вы правы. Прошу Вас проехать со мной до полицейского участка.
Клаудия не сопротивлялась. С ничего не выражающим лицом она села в машину комиссара полиции.
В участке ее проводили в кабинет для допросов.
Николя предъявил ей ордер на временное задержание.
- Мадам могу ли я начать задавать вам вопросы, которые очень интересуют следствие по делу гибели Полины Шантье.
- Задавайте.
- Вы ранее были судимы?
- Да.
- За, что?
- Вы же наверняка знаете, мсье комиссар? Может быть, опустим все эти формальности.
- Согласен. Можем и опустить. Вы травили мадам Полину ядом? – Николя пристально посмотрел на нее.
- Да.
- Почему Вы это сделали?
- Я проработала на нее двадцать восемь лет, а она удосужилась мне оставить лишь жалкие крохи, которых не хватило бы даже на год жизни.
- По моим сведениям мадам Полина оставила Вам дом в Ницце, еще какой то отель в Париже. Вы считаете, этого не достаточно?
- Как бы не так, оставила. Если бы не мои старанья, то я бы их никогда не увидела.
- Думаю, что Вы их и так никогда не увидите.
- Это мы еще посмотрим, - в ее голосе была уверенность, в которой она ни капли не сомневалась.
- Взгляните на это, - комиссар протянул Клаудии бумаги, поверх которых лежала фотография Анны Лиспе. Вам знакома эта девушка?
- Это моя дочь.
- Я Вас еще раз спрашиваю. Вам знакома эта девушка?
Ну, что же вы молчите? Отвечайте.
- А повторяю это моя дочь.
- Ваша дочь родная племянница королевы Нидерландов?
Клаудия еще раз взглянула на фотографию.
- Возможно это и не моя дочь, но эта девушка на фотографии очень на нее похожа.
- Хорошо. Зададим вопрос по-другому. А была ли у Вас вообще дочь мадам Клаудия?
Зачем было придумывать всю эту историю, неужели только ради денег?
- Что Вы можете знать о деньгах? – голос ее стал грубым и властным, - Вы, который всю свою жизнь получал подачки от государства в виде мизерной зарплаты? Да, если бы не эта навязчивая идея мадам Полины отыскать ее детей, и переделка ради них завещания, то я бы стала одной из богатейших женщин Франции, да, что там Франции всей Европы.
- К сожалению, вам не повезло. Сержант, проводите мадам в камеру.
Клаудия встала, встряхнула волосами и гордо вышла из кабинета.
- И чего людям не хватает? Нет, она не права. В большей степени, я работаю не ради зарплаты. А, ради того, чтобы такие, как она не позорили лицо Франции.
Довольный своим высказыванием, Николя закурил.
- Теперь, приступим к реабилитации Анны Лиспе в глазах Жана. Сержант, - позвал Николя, - если кто меня будет спрашивать я в замке Шантье.
- Хорошо мсье комиссар.

***
- Вы, как всегда во время, - дверь комиссару открыл Федор, - мы приступаем к трапезе.
- Это, что-то вроде обеда или ужина?
- И то и другое.
- Тогда я действительно во время. За целый день еще ничего не ел.
- Прошу Вас проходите.
Комиссар разделся и снял головной убор.
- Я вижу вся семья в сборе.
- Нет. Мсье Жан уехал в Париж. Должен быть с минуту на минуту. Просил, чтобы мы приступали без него, - Федор отодвинул стул, приглашая Николя к столу.
- Что у вас к обеду? – не унимался комиссар.
- То, от чего ты никогда не отказывался.
- Лягушачьи лапки в кляре?
- Да. Только соус сегодня к ним другой. Сливочно-сырный с шампиньонами.
Комиссар потер руки.
- Федор, таких лягушачьих лапок нет ни в одном из ресторанов Парижа.
- Можно подумать, что ты побывал во всех?
- Нет, конечно. Но я в этом нисколько не сомневаюсь.
В столовую вошел Жан.
- Жан, - Светик встала из-за стола и направилась к нему, - я уже успела соскучиться.
- Кто-нибудь приходил? – его вопрос был задан всем присутствующим.
- Только мсье комиссар, - ответила за всех Юля.
- Федор. Положи мне тоже лягушачьих лапок. А то, мсье Николя так на них налегает, что скоро ничего не останется.
- Бе-е-е-е! Это, что лягушки? Маняша выплюнула кусок на тарелку. Я подумала, что это ножки маленькой курицы. Фу, какая гадость. Федор, предупреждать надо, прежде чем подавать к столу лягушатину. Ты, что разве не знаешь, что от лягушек бывают бородавки?
- Это от жаб, - вставил свое слово Ванька.
- Одна фигня. Теперь у меня на языке может вскочить, черт знает, что.
- Они прошли термическую обработку, - успокоил ее Федор, посмеиваясь в кулак.
- Все равно во рту, как-то противно.
- А ты морсиком запей, - Ванька пододвинул к Маняше кувшин с напитком.
- Спасибо за добрый совет, - она налила себе морс, - все как всегда сытые, одна я голодная. В этом доме, может быть, хоть бутерброд найдется. С колбаской или сыром? – Маняша вопросительно посмотрела на Федора.
- С ветчиной пойдет?
- Пойдет. Попадешь в этот дом, научишься, есть всякую гадость.
- Ничего себе гадость. Пармская ветчина.
- Какая Пармская? А простой в батоне, как в Москве нет? – с надеждой в голосе спросила Маняша.
- Нет, - утвердительно заявил Федор, - уж очень вы привередливая маленькая мадемуазель.
Их разговор прервал мсье комиссар.
- Спасибо, Федор, было все очень вкусно.
- Я не сомневался, что ты останешься доволен.
- Мне надо кое, что Вам рассказать и передать, - Николя обратился к Жану.
Жан встал из-за стола, извинился:
- Мсье комиссар хочет мне, что-то рассказать. Мы оставим вас на некоторое время.
- Давайте пройдем в гостиную, - они удалились.

***
Не знаю, обрадуют или нет Вас те сведения, что я сейчас Вам предоставлю. Он достал из папки фотографию Анны.
- Это та девушка, на которой вы собирались жениться?
- Да, это она. Анна.
- А теперь посмотрите вот эти документы.
- Что это?
- Анна вас никогда не обманывала. Она действительно была потомком очень древнего и знатного рода в Нидерландах. Более того, она была членом королевской семьи. Племянницей королевы Беатрис.
И ее родители только сегодня узнали, что случилось с их дочерью. Мне пришлось отослать в посольство Нидерландов полный отчет о происшедшем. Про вашу дочь я тоже сообщил. Они должны знать, что у них есть маленькая наследница престола.
- Но, Клаудия, она утверждала, что Анна ее дочь.
- Да, поэтому и попросила не публиковать некролог в газете, чтобы истинные родители не узнали о смерти их дочери. И, чтобы было возможно манипулировать Вами, как марионеткой в своих целях.
А, цель была довольно значительная. Завладеть большей частью состояния Полины Шантье. И она ее достигла бы, если не одно но.
В дело вмешался господин случай, а возможно и сам Господь Бог. Который перепутал все ее карты.
- Как такое могло случиться. Она всегда была такой порядочной женщиной?
- Эта порядочная женщина уже один раз отбывала тюремный срок за мошенничество.
Жан был удивлен в равной степени всем тем, что рассказал ему комиссар.
- Мошенничество – это же не убийство? А она убила Полину Николаевну и покушалась на жизнь мсье Поля.
У меня не укладывается все это в голове.
- Ничего молодой человек, вы еще очень молоды, довольно много балованы судьбой, и не сталкивались с людьми готовыми переступить через трупы не только знакомых, но и близких им людей. Поверьте, это в современном обществе встречается довольно часто.
- Мсье Николя, как вы думаете? Родители Анны заберут малышку к себе?
- Жан, это вы будете решать вместе с ними, подумайте, где ей будет лучше и с кем? Вам еще предстоит устраивать свою жизнь. Вы женитесь. Как будущая жена будет относиться к Анне? Кто знает?
- Я уже сделал предложение своей любимой.
- Постараюсь угадать. Светлане?
- Да. Она согласилась выйти за меня замуж.
- Поздравляю.
- Жаль только, что все это происходит в такой обстановке. Думаю, Полина Николаевна была бы довольна моим выбором.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Николя,
- Да, совсем забыл. Клаудию мы арестовали и предоставили ей обвинение в убийстве Полины Николаевны, в покушение на убийство доктора Поля и в мошенничестве. На первые два обвинения у нас есть все доказательства, а вот с мошенничеством одни только слова. Ведь нет никаких документов подтверждающих, что она мать Анны. Ты поверил ей на слово. Так?
Жан качнул головой.
- Вот видишь, и опекунство оформлено с твоей легкой руки. Так?
- Так.
- Но поверь, первых двух обвинений ей хватит, чтобы пробыть за решеткой до конца своих дней, - заверил Жана комиссар.

***
- Ну, вот, - вздохнула Юлька, - еще один день пролетел со скоростью ветра.
- Юль, - заметила Светик, - за два дня, что мы здесь ты не искурила ни одной сигареты.
- Действительно, удивилась сама себе Юлька, как это у меня так получилось? Даже сейчас, когда ты мне напомнила о куреве, не возникло ни малейшего желания затянуться.
- А я бы покурила, - Светик взяла со столика сигареты, - пойдем, прогуляемся.
- Пойдем, - они направились к выходу.
- Девочки, вы далеко? - остановил их на полпути Жан.
- Покурить.
- Можно присоединиться к вашей компании?
- Валяй, - Юлька обняла его за шею, - если бы только знал, как я рада, что ты не причастен к смерти Полины Николаевны. А, то, что ты плясал под дудку этой Клаудии, подтверждает еще раз, что все мужики дубины стоеросовые.
- Что такое дубины стоеросовые? – это определение явно заинтересовало Жана.
- Я тебе, как-нибудь потом объясню, а сейчас мне, что-то ужасно захотелось покурить.
Они оделись и вышли на улицу.
- Какой воздух, такой же, как и у нас. Тишина. Дети уснули.
- И моя тоже спит, - улыбка осветила лицо Жана, - как им первый день на новом месте?
- Ничего, привыкнут, - подмигнула ему Юлька, - все мы привыкаем. Жан, ты очень расстроен, что не встретился сегодня со своей мамой?
- Да, есть немного. Думаю о ней последнее время. Кто она? Полина Николаевна говорит, что я ее очень хорошо знаю. Что она часто бывала у нас дома. Но у мадам было столько подруг, в том числе и молодых, дам. Что я теряюсь в догадках.
- Я уверена, на сто процентов, что завтра она приедет непременно.
- Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
- Ну, хорошо на девяносто девять и девять.
- Это тоже высокий процент.
- Уверяю тебя это, точно. Обещай мне, что не будешь доставать меня сегодня расспросами. Тогда я тебе кое, что скажу.
- Хорошо не буду. Говори.
- И запомни, ты обещал, - напомнила ему Юлька, - просто я видеть не могу твою расстроенную физиономию. Я знаю кто твоя настоящая мама.
От удивления у Жана поползли вверх глаза.
- Да, да и не смотри на меня так. Будто видишь впервые.
- Но откуда ты знаешь? Тебе сказала Полина Николаевна?
- Стоп. Мой мальчик. Никаких расспросов до завтрашнего дня. Если она не появиться, то тогда ты все услышишь из моих уст. Мы кажется, договорились.
Жан немного оживился.
- Девчонки дайте закурить, что ли.
- Ты же куришь трубку?
- Она осталась дома, - он взял из протянутой Юлькой пачки «Мальборо» одну сигарету, - а прикурить.
- Боже мой, Светик, за кого ты собралась замуж, он же гол, как сокол, ни сигарет, ни зажигалки, ни баяна?
- А при чем здесь баян? – спросил Жан.
- Неправильно ставишь вопрос. Попробуй еще раз, поправила его Юлька.
Светик только хихикала.
- Зачем Светику баян?
- Ну, вторая попытка уже ближе, - Юлька похлопала его по плечу.
- Ох, мне эти русские, странные вы какие-то.
- Жан, мы мировые, таких других на всем свете не сыскать.
- Днем с огнем, - добавила Светик.
- Я тут понимаешь, нас расхваливаю, а ты мне всю обедню портишь, - возмутилась Юлька, - правильный вопрос, - она повернулась к Жану, - на фига козе баян?
Жан стоял с недоумевающим взглядом:
- Можете думать обо мне все, что вам угодно, но я не понимаю вашего юмора. Пойдемте домой, а?
- Юль, мне его жалко, - Светик с мольбой в глазах ждала, что она ответит.
- Ох, молодежь, вот я в ваши годы, до рассвета гуляла, а с утра на учебу бежала.
- Ага. И спала на лекциях, - усмехнулась Светик.
- Не без этого.
Они направились к замку. В дверях их ждал Федор.
- Нагулялись?
- Мы просто воздухом подышали.
- Ну, что ж тоже хорошо.
- Спокойной ночи, Федор, - пожелала ему Светик, затем Юля и Жан
- Спокойной ночи, красавицы. Спокойной ночи мсье Жан.

***
- Как мне нравиться просыпаться в этом доме, - Юлька потянулась, - ни криков, ни гавканья. И эти запахи, от которых уже с утра пораньше сводит желудок. А, ноги несут тебя не в ванную комнату принимать душ, а прямиком на кухню, где твои предатели руки сами тянутся к воздушным круассанам.
Ее ноги, уже по привычке, нырнули в мягкие тапочки и понесли свою хозяйку не на кухню, как бы им этого хотелось, а в ванную комнату.
Полуоткрытыми глазками она взглянула на себя в зеркало. И не увидев там ничего нового, плюхнулась на унитаз. Пожалуй, надо поспать хотя бы еще часок, думали ее мозги. Юлька встрепенулась, ой, я, кажется, заснула на толчке? В этом замке все располагает к тому, чтобы утром подольше поваляться в кровати.
Юлька встала и направилась обратно в спальню. В этот момент в ее дверь постучали.
- Вот так всегда. Ну, кто еще там? – голос у ней был весьма недовольный.
- Это я, Светлана, открой.
- Что такого стряслось, что ты будешь меня ни свет, ни заря? – протирая руками глаза, спросила Юлька.
- Во-первых, время уже десять часов, а во-вторых, приехала Ася.
- Я знала, что она приедет, она не могла не приехать, - сон у Юльки сняло, как рукой, - где она?
- Внизу, в гостиной, разговаривает с Жаном, по-моему, выражает ему свои соболезнования.
- Спускайся к ним, я сейчас приду, минут через пятнадцать.
- Хорошо, буду ждать.
На сборы Юльке хватило и десяти минут, уж очень ей не терпелось побыстрее встретиться с Асей. Она летела на всех парах, и чуть было не скатилась вниз по лестнице. Еле-еле успела ухватиться за перила.
- И зачем в этих замках делают такие широкие лестницы, по ним можно ходить вдесятером. А, вот если вдруг поскользнешься, так и лети с этой лестницы кубарем вниз, костей точно не соберешь.
Продолжая, чертыхаться она вошла в гостиную.
Ася и Жан мирно беседовали, усевшись в кресла.
Увидев входящую Юлию, Жан встал и направился к ней.
- С добрым утром. Как хорошо, что ты уже проснулась.
Хочу познакомить тебя с моим командиром и замечательной женщиной.
- Это Анастасия Домнье, - Жан подвел Юлю к креслу, на котором сидела Ася.
- А, это Юлия, тот самый частный детектив из России, о котором я тебе рассказывал.
- Очень приятно познакомиться, - Юля протянула Асе свою руку.
- Мне тоже.
- Может быть, вы будете кофе? - Жан не дожидаясь ответа поспешил на кухню.
- Как вам замок? – Ася не знала с чего еще можно начать разговор.
- Замок, как замок, хороший, - ответила Юлька.
- Почему Вы так на меня смотрите? – в голосе Аси возникла нотка волнения.
- Знакомлюсь заново.
- А мы разве были знакомы раньше?
- Только косвенно. Вы были в моем доме и стащили из него Маняшину бижутерию, вероятно предполагая, что это настоящие драгоценности.
Ася умела себя сдерживать, но предательский румянец окрасил щеки без ее на то согласия. Она молчала. Потому что знала, что у Юли для обвинения могут быть веские аргументы.
- Я вижу, вы нервничаете. Успокойтесь. У меня против вас нет ничего. Меня это сейчас мало волнует.
- Вот, как, - подумала Ася, - что же тогда тебя волнует больше?
- Я вижу вопрос в Ваших глазах. Вы ждете ответа, на то, что меня волнует? Скажу. Это Жан.
Когда вы собираетесь сказать ему, что Вы его мать?
Такого поворота событий Ася никак не ожидала.
- Откуда вы знаете?
- Сказал Ваш бывший муж Лева Громов.
- Что? Где вы с ним об этом разговаривали.
- В следственном изоляторе. Только не я, а представитель спецслужб.
- Как он туда попал?
- Сдался, - ответ Юлии был короток и ясен.
- Сдался? Но почему, он, что в чем-то виновен?
- Во-первых, в причастности в теракту, во-вторых, он признался, что убил своих родителей, бывшего друга и еще одного человека.
- Этого не может быть.
- Может. Сейчас проводят экспертизу о его вменяемости, потому что он никак не объяснил, что толкнуло его на убийства. Все, что касалось теракта и его жизни за границей, он рассказывал в малейших подробностях, а как только у следователя возник вопрос об убийствах родителей. Он замкнулся и не проронил не слова.
- Я понимаю, вы за него переживаете, но поверьте не стоит, пойти на убийство собственных родителей, - Юля не успела договорить свои слова до конца.
- Это я.
- Что Вы?
- Это я их убила, - по ее щекам потекли слезы, - они испортили всю нашу с Левой жизнь, и даже после смерти продолжают портить.
- Вы наговариваете на себя, успокойтесь.
- Нет, Юля не наговариваю. А Володьку? Вы подумали о том, что нельзя убить человека, который вытащил тебя из под обстрела и тем самым спас твою жизнь? Он его не убивал. Уверяю вас здесь чистая случайность.
Володька полез за мной в погреб, упал и повредил себе шею. Я позвала на помощь Леву. Мы, конечно, вытащили его, но было уже поздно. Помню, я завопила, как белуга. И чего этому таксисту не сиделось на месте. Все, что во мне было, на тот момент я сорвала на нем. Невинная жертва обстоятельств.
Не пойму только зачем было наговаривать на себя, что ты убил своего фронтового друга. Может быть, действительно у него нарушения в психике?
- Я Вам все рассказала Юля, теперь решайте, нужна ли Жану такая мать? Он только, что потерял одну и следом может потерять другую.
- Что-то кофе запаздывает, вам не кажется? – еле заметная улыбка пробежала по Юлькиному лицу.
Она пристально посмотрела на Асю, как будто заново изучая ее.
- Ты обязана сообщить Жану, что ты его мать. А об остальном, можешь не рассказывать. Я думаю, Лева поступил, правильно взяв всю вину на себя. Он хотел видеть вас вместе и счастливыми.
- Но ведь ты полицейский, как ты можешь так реагировать на мои заявления об убийстве?
- Я давно уже не полицейский, а просто частный сыщик. Конечно, я нарушила закон, прикрывая настоящего убийцу. Чего в жизни не бывает. Вдруг это ваш с Жаном шанс на счастливую семейную жизнь. Подумай?
Ася вскочила со стула и крепко обняла Юльку.
 - Кому рассказать, не поверят, такого не может быть. Только русские женщины способны жертвовать всем, что у них есть. У меня нет слов, - она расплакалась.
- Что случилось? Тебя так растрогала кончина Полины Николаевны? – Жан вошел в гостиную, неся на подносе кофейник и три чашки.
- Вперед, - Юлька посмотрела на Асю, - утри слезы. Я уйду, чтобы вам не мешать.
- Ты нам не мешаешь, - Жан стал разливать кофе по чашкам.
- Поверь, - обратилась к нему Юлька, - вам есть, о чем поговорить, - а за кофе спасибо. Она взяла со стола чашечку и направилась с ней на кухню.

***

Разговору Жана и Аси никто не смел помешать. Даже дети сидели, как мышки. Лишь маленькая Анна агукала на руках своей няни.
Любопытный Ванька два раза подбегал к двери, прикладывал свое ухо к ней в надежде, что-то услышать. После чего взрослые на перебой его расспрашивали: – Ну, что, что там?
На, что он пожимал плечами: - Ничего, гробовая тишина.
Ожидание нарушил нетерпеливый звонок в дверь.
- Это еще кто? – Федор оторвался от стула и поспешил к выходу.
На пороге стоял мужчина, очень приятной наружности.
- Извините, - заговорил он по-русски, это замок Шантье?
- Да, - не замедлил с ответом Федор.
- Я Юрий Васильевич Надеждин, муж Юлии – правнучки Полины Николаевны.
- Вот это сюрприз, а мы вас не ждали.
- Вы, может быть, и нет, а вот моя жена ждала непременно.
- Вот, как? Проходите, очень рад познакомиться. Я Федор, камердинер в этом замке. И повар по совместительству.
- О, как приятно. Пролетев столько километров, первым встретить своего коллегу. Я тоже повар.
Федор помог Юрию раздеться и провел его на кухню.
В это же самое время из гостиной пришли Жан с Асей.
- Папка, - дети повисли на шее Юрия, - какой ты молодец. А кто же остался с нашими собаками? – этот вопрос могла задать только Маняша.
- Раиска, - ответил он.
- Ты представляешь, что ты наделал? – в глазах Маняши стоял укор, - мы вернемся, а так одни трупы. Нашел, кому доверить собак, ты, что забыл про нашу канарейку?
- Я пошутил, с ними осталась тетя Таня, мама Светика.
- Ой, ну и семейка, а потом еще говорят в кого мы такие? – облегченно вздохнул Ванька.
После бурного выяснения с кем остались собаки. В разговор вступил Жан.
- Позвольте вам всем представить мою мама Анастасию. Правда, она у меня красавица?
- Правда, - не растерялся Юрий, - русские женщины весьма привлекательны, - и он подмигнул Асе.
Теперь, я полагаю, вся семья в сборе?
- Ох, Юлька, горбатого могила исправит, - толкнула ее в бок Светик, - не успел приехать, уже распетушился.
Юрий не унимался:
- Девчонки сейчас вы увидите настоящий талант в действии. Я приготовлю вам свое фирменное блюдо «Свинину по-Ильински» и супер-салат «Кораблекрушение». Федор, покажи мне, где твое хозяйство? Мне понадобятся курица, маслины, сыр Пармезан ………