Именем революции - книга четвертая

Именем Революции
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Словосочетание освящается


Небо как колокол,
Месяц язык,
Мать моя – родина,
Я – большевик.
Искрене С. Есенин


 
Легче верблюду пройти через игольное ушко,
чем богатому войти в царсткие небесное.
 

 Часть первая
 



– У Истоков Великой…

 Или Новый Вавилон


 
 4.1 АВРОРА НА ВЕЧНОЙ СТОЯНКЕ

 Мрак медлено рассеивался. Аврора влекомая неведомой силой уверено шла против течения реки. Темные свинцовые воды реки тяжело бились и разбивались о борт Корабля(галеры). И это был не мелодический плеск волн чуть слышный в мертвой тишине, а гулкий и тревожный набат.
 Пройдя под мостом галера сделала левый галс и в этот же миг киль корабля со скрежетом врезался во что-то твердое и та же неведомая сила пригвоздила его к месту.
 Галерники высыпали на палубу. Было темно и холодно. С неба то ли снег то ли дождь. (падали капли дождя со снегом. И первый же сильный порыв дующего с моря ветра моментально вернул их к реальности.
 - Холодно! – С обреченностью в голосе произнес Саркис, и взглядом человека уличившего в вине с нескрываемой враждебностью посмотрел на капитана.
 - Возвращай нас обратно в теплые края! Прочь из этого ужасного места!
 Рубен посчитал, что сейчас не время для пустых дискуссий и потому пропустил эти слова мимо ушей, которые уже кстати успевших замерзнуть. Он попытался закутаться в исхлестанный ветрами многих морей хитон и проскрежетал:
 - Черртова погоддка!
 Одетые явно не по сезону они стояли на набережной реки. Тяжелые волны гулко бились о ледяные наплывы на камнях, погруженный в ночной туман город. Это все было до боли знакомо, отозвалось в их памяти, виденных когда то словно на экране огромного кинозала где на сей раз они не были только зрителями…
Из ночной мглы,сквозь гул ветра к ним стали приближаться какие-то звуки… Галерники бросились им на встречу. И вскоре четко послышались чеканные шаги, а затем голос запел:
 Вихри враждебные веют над нами
 В бой роковой мы вступили с врагами…
Песню подхватили и гул шагов , слова песни и шум ветра смешались воедино.
 … Марш, марш вперед рабочий народ!
 - Это Наши! Наши! – бросаясь во мглу к приближающемуся отряду вооруженных людей закричал Рубен:
 - Друзья!
 Из темноты от отряда отделилась тень и перед ними выросла женская фигура в черной кожанной куртке и придерживая одной рукой кобуру нагана, а другой непослушную прядь волос изумленно посмотрела на галерников и наконец строго спросила:
 - Кто вы товарищ?
 От слова ”товарищ” Рубен настолько отвык, что оно резануло ухо. Резануло так сильно, что он от невольно от боли даже схватился обеими руками за голову. И первое что ему удалось выдавить в ответ с трудом выжать из себя, были слова:
 - С Авроры мы, сестричка. Бывшие рабы!
 - Смотрите, до чего довело людей продажное Временное правительство – возмутилась сестричка:
 - Сволочи! Нашему терпению пришел конец! Пора наводить порядок!
 Высказав таким образом свое недоброе отношение к Временному правительству она представилась:
 - Член Российской партии большевиков, - Мария Одабаш, - крепко по мужски пожимая руку Рубена.
 Тот в свою очередь произнес: - Член коммунистической партии, Рубен… Григорян - а затем дрожа подбородком добавил:
 - Мы очень замерзли. Холодно!
 - Соловьев! Иван! – сложив ладони рупором крикнула она в темноту. Вскоре к ним подошел молодой белобрысый матрос.
 - Проводи товарищей в казармы. Устрой. От моего имени. Последи, чтобы накормили и обогрели. Пусть поставят на довольствие. Скажешь, - товариши с “Авроры”, и серди них есть коммунисты, а затем быстро в штаб к товарищу Овсеенко…
- Отряд! Ша…гомм!…Запевай..
Отряд моряков растворился в ночной мгле, а доносившиеся слова вскоре заглушил вой ветра спропал во тьме, удалялся под песню
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим
Кто был никем тот станет всем…
 Боец Соловьев вел их по темным, и пустынным улицам и вскоре им повстречался одинокий путник с которым он почтительно поздоровался.
 - Кто это? – Поинтересовался Рубен.
 - Это же революционный поэт. Александр Блок!
 Ошеломленный увиденной картиной, босиком идуших по лужам и хлюпая по слякоти и снегу Революционный Поэт остановился и проводил взглядом группу полуголых замерзших, облепленных снегом людей.
 - Один, два… двенадцать! Считал он. И зрели слова выростая в поэму:
 Черный вечер.
 Белый снег
 Ветер, ветер!
 На ночах не стоит человек,
 Ветер, ветер, ветер-
 На всем белом свете!
 …
 Революционный держите шаг
 Неугомонный не дремлет враг.


4.2 ИСТОРИЯ С НОВОГО ОБРАЗЦА

 Батальон доблестных красных бойцов за пролетарскую революцию комиссара Одабаш Марии расположился в огромном особняке скрывающегося от народного гнева князя.
 В роскошной гостиной экспроприированного барского особняка сидя на корточках бывшие галерники хмуро наблюдали как в камине весело потрескивали ножки дубового столового гарнитура. На душе у вновь прибывших было тревожно. И виной тревоги были обступившие их солдаты и матросы. Поплевывая шелухой семечек они черезчур подозрительно переглядывались и перешептывались.
 Сидевшие делали вид, что не замечают всего напряжения и делали вид непринужденной беседы. Рубен вслух читал “Деревенскую Бедноту”.
 - Голова гудит. – Откладывая газету пожаловался он. – Всю ночь спал засунув голову в ведро. До этого ему дважды случайно наступили на голову.
 - А у меня ноги стынут, - пожаловался в свою очередь Саркиз.
 - Потому-что здесь очень холодно,- обьяснил Арт.
 - Не братва, эть не морячки! – Громко произнес один из лузгавших семечки бойцов. Сказал специально громко, чтобы его услышали.
 Наступило молчание. Явная недоброжелательность назревала перерости во враждебность с вытекающими нежелательными последствиями.
 - Дело говоришь.- Поддержал его второй и добавил:
 - А ентот кажись жид! – показывая пальцем, то ли на Константина, то ли на Саркиза.
 - Что там дальше? – Попытался прервать неприятную паузу Баграт.
 - Правительство Керенского…против рабочих, солдат и крестьян… Губит страну…- Читал Рубен.
 - Революция должна быть доведена до конца. Власть должна быть из преступных рук буржуазии передана в руки организованных солдат и революционных крестьян…
 Неизвестно сколь долго пришлось бы читать еще Рубену, если бы на их счастье не появилась Одабаш Мария.
 - Вот вы где товарищи. Ну как отдохнули? Надеюсь вам удалось отдохнуть – И строго взглянув на обступивших новичков полукругом бойцов строго произнесла:
 - Перестаньте плеваться семечками!
 И вновь перевела свой взгляд на Рубена.
 - Что пишут?
 - На счет заговора Корнилова. Замешаны некоторые министры- социалисты. Да и Керенский не чист…
- Это хорошо что вы товаришь Рубен ведете разьяснительную работу, потому что Буржуазия дерзко пытаеться остановить революцию- в сердцах произнесла она. Но с Корниловым мы покончили. И сегодня нам необходимо новое правительство, ответственное перед элементами поддерживающими революцию… Мы поднимаем сознательные массы на решительный бой… Да, кстати у меня для вас новость. Вступайте к наш в отряд. Я была в штабе. Там согласны вас всех взять в батальон. Будете красными бойцами революции, а вас лично я рекомендовала как заместителя.
- Работы невпроворот, да убить могут. Станете комисаром. Если согласны, идите получайте обмундирование…. Да кстати, будьте готовы, на днях можем выступить…
 Заимев счастье быть убитым за дело Революции бывшие галерники почему- то оживились.
 Может от вида Рубена, которому досталась ношенная, да и размером великоватая шинелька. Он подвернул рукава, крест на крест обмотался пулеметными лентами и привязав к поясу несколько гранат и сразу же приобрел неузнаваемый и грозный вид. Правда огромные рванные сопоги со шпорами на цепочках и намного больше него винтовка с примкнутым штыком придавали ему несколько комичности.
 В одно мгновение все неузнаваемо изменились.
 Нахапетову достался тяжелый пулемет и он с трудом взвалив его на плечо поделился с Багратом мечтой:
 - Я такую штуку давно мечтал иметь. Война окончится заберу ее с собой домой!
 Саркизу на сей раз не повезло с винтовкой. Ему досталась старенькая трехлинейка со сколотым прикладом. А тут он еще и вспомнил:
- Женщина на корабле, плохая примета. Имея в виду комисара Марию.
 Все одевались шумно. Весело подшучивая друг над другом. Словно собирались не на войну, а на карнавал.
 - Вы тут шутки шутите, а ведь нас могут и убить, - с тревогой в голосе пристыдил всех Арт, и подытожил:
 - Революция не шутка.
 А революция уже началась. На улицах появились скопления народа, и словно волны прилива вверх и вниз в густевшей тьме плыли густые и темные массы, с флагами и транспарантами шествовали по середине улиц. Кучками собирались на перекрестках и у памятников, залезали на фонари и кричали – “Долой”.
 Демократы, анархисты, сторонники Временного правительства, сторонники большевиков. Эсеры. Кадеты… Все смешалось. Монархические заговоры. Германские шпионы, головокружительные планы спекулянтов и контрабандистов.
 По ночам публичные женщины в брилиантах и драгоценных мехах заполняли кофейни, лихорадочно работали от зари до зари игорные клубы: шампанское текло рекой.
 В Марининском шел новый балет с Карсавиной. В Александрийском была возобновлена мейерхольдовская постановка драмы Алексея Толстого “Смерть Ивана Грозного”.
 Эрмитаж и все картийные галереи были эвакуированны в Москву.
 Помещения заводских комитетов были завалены винтовками. Приходили и уходили связные, обучалась Красная Армия. А в казармах днем и ночью шли митинги, и бесконечные горячие споры. А к следующему вечеру в городе началась стрельба. Стреляли вдоль улиц, по окнам или просто в воздух. В центре во многих домах окна завалили тюфаками, мешками с песком и связками книг.
 - Утром выступаем! – радостно произнесла Одабаш Марина. Время пришло!


 4.3 ИНСТИТУТ БЛАГОРОДНЫХ ДЕВИЦ

 Ударный батальон стремительным маршем продвигался к Смольному. Запевала затянул песню. Замыкающий колонну Рубен поправил гранаты кашлянул и поддержал того:
 Смело мы в бой пойдем
 За власть Советов
 И как один умрем
 В борьбе за это!..
 Арт отставал. Ему давили портянки. Саркиз нервничал – он не желал умирать. Даже за дело революции, и недовольно бучал что-то себе под нос.
 Шура с Пантратом, под такими именами были они занесены в списках, философствовали о природе смерти и искали разницу между смертью сегодня или две недели спустя.
 - Не отставать! – Донеслась Послышалась команда.
 В предрассветных сумерках показались дымчато-голубые купола Смольного монастыря, окаймленного темным золотом и рядом огромный трехэтажный фасад Смольного института с императорским гербом над главным входом.
 Батальон ускорил шаг. И уже на бегу бойцы ворвались в здание. Благородные девицы не имели решительно ни малейшего шанса противостоять внезапной ночной атаке ударного батальона. И без малейшего кровопролития дворец был взят и победителям оставалось лишь обьявить разбежавшимся девицам об их собственной капитуляции.
 Застигнутые врасплох, спросонья,- девицы громко визжали и дружно падали в обморок от одного вида немытых и заросших революционных бойцов …
 А тех ловили по комнатам, извлекали перепуганных из шкапов и сундуков, вытаскивали из под кроватей и перепровождали в актовый зал, Где стоящий в дверях Рубен записывал тех в ученическую тетрадку.
 - По какому праву вы являетесь среди ночи и командуете здесь, - набросилась на Рубена высокая худая девица.
 - Пройдите в зал и не мешайте работать гражданочка, - попытался строго осадить ее зам.комиссара.
 - По какому праву… Не унималась та.
 - По закону революционного времени… прервал ее Рубен – и пострашал :
 - Извольте подчиниться приказу! Или же если не уйметесь, я вас как саботажницу без суда и следствия поставлю прямо к стенке!
 Наступила пауза… Девица почему-то пристально поамотрела на него и губы ее задрожали:
 - Рубен. Ты ли?…
 - Аида?! – смутно узнавая в ней знакомое лицо удивленно спросил он:
 - Погоди! Уже более решительно произнес он и пропав на несколько минут вернулся с Саркизом которому и поручил :
 - Я тут знакомую встретил. Вместе учились.Ты постой за меня. Наши ловят девиц, а ты их записывай.Работа не сложная. И затем обратился к Аиде:
 - Ну пойдем поболтаем!
 - Рубен джан, а ты знаешь, что среди благородных девиц есть наши друзья.
 - Как? – удивился он.
 - Сейчас здесь Роза, Ирина Колобочек и Анаидка, - перечислила она, и таинственно сообщила новость:
 – Бад, кстати отчислили.
 - За что?
 - Губы красила.
 - Кому? – не понял Рубен.
 - Себе! – обиделась его несообразительности Аида.
 - Да, что ты говоришь? – Искренне удивился он когда до него дошло.
 - Ну пойдем поищем девочек, - предложила Аида.
 Вернувшись в актовый зал, куда уже были собраны все находящиеся в здании девицы, Рубен попросив извинения у подруг поднялся на трибуну:
Товарищи благородные девицы! Я сейчас здесь не для того чтобы делать вам реверансы, сочинять и говорить изящные предложения. Как член партии и зам. комисара ударного батальона, я вам сообщаю:
 - Мировая революция о которой столько говорили большевики началась.
Продажному Временному правительству пришел конец. Мы сейчас напишем им ультиматум и разойдемся. А сейчас, я заявляю о роспуске Института Благородных девиц. Как пережиток прошлого…Все по домам! Вливайтесь в ряды мирового пролетариата. Выходите замуж! Агитируйте за советскую власть. Стройте правильные планы… Рожайте детей и будьте счастливы!
 Успешно ликвидировав Институт Благородных Девиц, Рубен перешел к осмотру освободившихся помещений. У двери “ 4 Класс” он остановился .
 - Заночуем здесь! Не оставлять же здание без присмотра! – Поделился он своими соображениями с Марией Одабаш. Та не имея ничего против, похвалила Рубена за пролетарскую бдительность.
 - Вы с новичками оставайтесь. Подготовите условия для размещения в здании комнат для… рабочих и солдатских комитетов.

4.4 ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

В вестибюле разложили костер и расставилистолы.Понемногу эмоциональный накал спал. Девицы накрывали на стол. А возле предусмотрительно на всякий случай забарикодированной входной двери Рубен мило беседовал с Розой.
 - Сражался я геройски на разных фронтах. Смерти насмотрелся. Ужас!
 - Видишь шинель то вся дырявая-то, -это все пули да следы штыковых ударов. А волосы, - он погладил лысину, - Волосы у меня от тифа.
 - Ой…Бедненький. – искренне пожалела она его, и ее лучистые глаза наполнились слезой.
 - Представляю, как тебе было страшно. Я очень боюсь когда стреляют.
 - Чтобы ты не боялась я тебе подарю гранату. Держи. – подавая одну из своих благородно предложил Рубен.
 - Мерси. – принимая опасный подарок скромно поблагадарила Роза.
 - Ты с ней аккуратно и поосторожней, не дай бог лопнет. Ничего от тебя не останется. Только ухо…
 - Ах! – вновь по французски воскликнула она и перепуганная пуще прежнего стала пытаться вернуть гранату Рубену. Но тот назад ее не принимал:
 - Подарки взад не берутся! – произнес он пролетарским лексиконом бойцов ударного батальона.
 Ирина в строгом одеянии сестры милосердия и в фартуке с красным крестом внимательно слушала бойца записанного в батальоне Нахапетовым.
 - Лично, я пойду воевать.- Говорил тот, - Мы сейчас новый отряд бойцов набираем. Наберется сотня, возьмем какой нибудь город с боем. Дам о себе знать. Я здесь не останусь. Одна морока с этими бумажками. Вот Рубен, то любит руководить. Бумажки составлять. А я, только эти бумажки не люблю. Я человек вольный, военный. Наверное к Буденному подамся. Мы с ним знаешь близкие друзья!
- Война ни до чего хорошего не доведет, - постаралась его образумить Ирина.
 Но Нахапетов не слушая ее увешеваний повернувшись к ней в пол оборота и зачем-то всматриваясь куда-то далеко в темень окна тихонько запел под нос:
 Одержу я победу,
 К тебе я приеду,
 На горячем боевом коне…
 Рубен тем временем уже решал вопрос Розиного трудоустройства.
- Скажу тебе под большим секретом!… Поклянись!
- Клянусь! … Чтоб мне замуж за лысого выйти! – пошутила она
- Так вот, - начал выбалтывть свой секрет Рубен, - поход у нас планируется,
- Слышала о Мировой революции? Нам переводчики со знанием арабского будут нужны! Сообщил он таинственно понижая голос.
…Вскоре в здании появились первые признаки новой жизни. Грубо намалеванные плакаты и таблички. Вместо “ 4-й класс” появилась скромная табличка “Тов. Рубен “, по Пустякам не беспокоить.
 Несмотря на ночное время Рубен совершал обход своих владений. И удостоверившись, что все в порядке наконец позволил себе отдохнуть пару минут. И не заметно сидя за столом заснул. Присмотрев для себя комнату с аппаратом наконец позволил себе отдохнуть пару минут
 вот так просто сидя за столом уснул.
 Тем временем кф

 …
 Арт вбежал в кабинет Рубену. Костю и Панкрата поймали как провокаторов.
 Говорят недобитык, к стенке хотят поставить и разговаривать не хотят. Говорят
 Скорее ттов. Рубен, там Костю и Панкрата к стенке ставят…
 Свяжитесь с Марией, дал указание секретарше Рубен. ..

 согнали с трибуны и тут Костя стал ругаться. А затем им скрутили руки и повели на исполнение! Растреляют! – сумбурно ппутаясь говорил Арт.
 Костя был пьян? – спросил Рубен.
 Вдрызг.
 Опять подлец за старое принялся, - рассердился Рубен.
…
 Где тут мои?- Спросила Одабаш часового.
 Так енто мелкобуржуазные элементы!
 А ну клич вашего комиссара
 Появился матрос
 Кто меня спрашивал? Поинтересовался он.
 У нас на учете каждый боец! Мне завтра выступать с заданием. А вы моих бойцов забираете. В расход пустить! Я на вас управу быстро найду! А сейчас требую прошу отпустить их.
 Я
 В лавках водки полно, какая угодно есть от Ивана Калиты до Николая Второго,
 

Как же ты отделалась от этих трупов земля?
От этих пьяниц и жирных обжор, умиравших из рода в род.
Куда же ты девала это мясо, эту зловонную жижу?
Сегодня их не видно нигде, или я ошибаюсь?


 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
 
 
 СМОЛЬНЫЙ СЛУШАЕТ

В этот день Рубен явился на работу в обновленном виде, более соответствующую его новому социальному положению. В кожанке. Коженка ладно сидела на его фигуре. А штаны галифе аккуратно были заправлены в блестящее высокие хромовые сапоги.
 Рубен был членом бюро среднего совета комитета Большой трудовой Ансамблеи.
 Не успел он занять кресло в кабинете как зазвонил телефон.
 - Да! Слушаю! – громко кричал в трупку телефонного аппарата Рубен. Смольный слушает!
 Панкрат ты? – Я очень занят. Не могу… Да… За.. нят!
Сегодня экстреное совещание у товарища Ленина.г и
 Аиду перевели в отдел писем, она недовольная переменой, жаловалась всем подряд. – “Кого взяли, вместо меня. Какую-то кикимору
 Но в новом отделе на самом деле ей было поинтересней, письма жалобы сыпались, читая чужие недовольные ищущие заступничества
там в центре города большая толпа совершено озверелых рабочих и крестьян не на страх а на совесть усилено избивали попадавшихся им интелигентов. Рубен на письмо среагировал, - эти так называемые интелигенты недобитые деникинцы!