Голубой Ангел или Скелет в шкафу, часть первая

«Голубой Ангел или Скелет в шкафу»

Часть первая «Пленка «Кодак» 12/200»

Кадр ноль-ноль

После окончания школы прошло некоторое количество времени, и я понял, что кроме любви к Родине, матери, девушке и мужской дружбы, есть еще любовь мужчины к мужчине. Не скажу, что меня сильно обрадовало или удивило это открытие, но жизнь оно мне уж точно не облегчило. Хотелось любить, получать некую взаимность и все сопутствующее… Первый мой boyfriend отчалил через месяц-полтора наших отношений, напоследок сказав потрясающие слова:
- Нельзя, Михес, прожить одними чувствами.
Да, милый мой Костенька, оказалось нельзя, необходимо еще некоторое количество денег, желательно побольше. А зарабатывать я тогда еще не умел, или не очень хотел. Понимание роли денег в отношениях людей мне пришло несколько позже, нельзя купить чувства, но их симуляцию – легко. Осуждать за это людей не надо, каждый живет как может, вы думаете, легко быть проституткой? А вы постойте на панели хотя бы полчаса, пообщайтесь с этими вонючими козлами, тогда все и узнаете. Главное, чтобы не понравилось, а то втянетесь.
Так вот, когда мой ненаглядный отвалил в сторону туго набитого кошелька раздвигать ноги, я ударился во все тяжкие, мстил, понимаешь, дурак. Напивался, тихо буянил и все, что двигалось у меня между ног, было отымето, иногда даже лица не рассматривал толком, но имя спрашивал всегда, уж воспитание такое у меня. Делал так, чтобы ОН узнал о моих супермачовских подвигах, кому чего доказывал?.. Это теперь, спустя почти десять лет понимаю, надо просто лечь на дно, отлежаться, подняться и идти дальше, жизнь на исчезновении очередной попки, даже очень сладкой, не кончилась. Девочки, заголяем ноженьки свои загорелые и танцуем кордебалет! Ну, суки, чего кочевряжитесь, танцуют все!
Теперешний ум, да раньше. Как многого можно было избежать, если не избежать, то хотя бы обогнуть, все мы крепки задним умом, применительно к геям это вообще очень актуально, простите мне уж. Я как-то заметил, что все мы в жопе, так мой приятель сразу парировал:
- Неплохо бы иметь там что-нибудь мужское и твердое!
Другой тут же парировал:
- И струю свежую туда же…
Ха-ха-ха, как смешно! Говорю же вам, все хотят «замуж» выскочить, а в этом городе гомики все одни и те же, новых еще не завезли, кошмар. Ну, переспал с одним, переспал с другим, но чего же групповуху устраивать из собственной жизни?! О, за спиной уже слышу: «Тоже нам целка вавилонская нашлась!». Злые вы люди, какие же вы злые…
Но все меняется, теперь я себя иногда ловлю на том, что прошлое мне напоминает карточный пасьянс – крап (рубашка у карт) у всех одинаковый, а перевернешь, а там какой-то давно забытый эпизод. Эдакий маленький кинофильм, мизансцена первая и единственная – ЖИЗНЬ, хороша ли она, плоха, это зависит от тебя и от того, как ты ее воспринимаешь в настоящий момент. И как бедны порою слова, чтобы выразить все то, что чувствуешь, что знаешь и помнишь, да и логично ли все правдиво рассказывать про себя любимого, могут и камнями закидать, а что еще хуже, примут все это за чистую монету и… пошла писать губерния. Пусть они расскажут мне то про меня, что я еще не знаю, ну, хотя бы точное количество персонажей в моей постели (слово кровать люблю больше, оно примитивнее, но более домашнее, приближенное к реальности). Что вы думаете, я дура – давать свидетельские показания против себе самого?!
А что такое жизнь?! Ну-у, распашонка… короткая и вся обосранная, пусть грубо, но зато как актуально, научите своих мальчиков подмываться и все будет хорошо. Смешных и циничных афоризмов на приводимую тему – как натуралов нерезаных, но ни одного действительно умного и объективного. Вот все часто думают, что Автор жуткий неисправимый жестокий циник, ан нет, просто милый человек. Я как-то задумался и понял, что в моем прошлом все немного не так, как я о нем пытаюсь рассказать. Нет, я не стал ни лучше, ни хуже, просто я стал другим - грустноглазый юноша с чемоданчиком жизненного опыта. И прикидываться в моем возрасте, что первый раз замуж выхожу, по крайне мере, неприлично, правда, надо сказать, бывают приятные исключения, но об этом позже.


 
Кадр ноль

Обычно такая кодировка ставится на фотопленке, на том самом первом кадре, который обычно никто не печатает, толком никто не видит, кроме, если только, оператора. Итак, в начале было слово, смутное ощущение, точнее – стихотворение
 
"Голубой Ангел"

Дверь приоткрылась кафе,
Ангел впорхнул Голубой,
Крылья сложил на столе:
- Я поболтаю с тобой?

Снег закружился в окне
На половину с дождем,
Ангел вдруг выдохнул мне:
- Так вот, дружище, живем.

Он в размышленье молчал,
Перебирая крылом,
Ветер деревья качал
За помутневшим окном.

Но хоронились вопросы
О бытие неземном,
Ангел достал папиросы
И прикурил под крылом.

Свечи слезой оплывали,
Тихо шепча меж собой...
Скажите, не бывает
Ангел с небес Голубой?!

Только порою вечерней,
Дверь, затворив за собой,
Снова приходит на встречу
Ангел ко мне Голубой.

и тут я понял, что это тема для целой сюрр-повести, эдакой мистерии в голубом свете. Дорогой читатель, не удивляйся и не унывай, если местами ты будешь терять нить разумного и понятного, я сам ее периодически теряю, но, в конце концов, ты все поймешь. Тут нет фиги в кармане, я никого не собираюсь дурачить, просто, это маленькая жизнь. Долго (или не очень) живешь на свете и думаешь, что опыта маленький ранец, потом портфельчик (ну, у кого барсетка), а потом оказывается, что тащишь целый чемодан, видимо, люди потому и умирают, что надрываются от такой тяжести. Один мой приятель как-то невзначай обронил такую фразу:
- И поехала она в гости к Богу ставить на весы свой чемодан.
Он медик (первая буква «м»), ему простительно, но что-то в этом есть, у дураков мысли сходятся, так он про умирающую старушку высказался, но мы сегодня не о том.
Я начал писать эту повесть, но потом забросил ее на несколько месяцев, толком не знал, что же собственно хочу сказать. Да потом тут заглянули через плечо, и забросил я это дело, ничего не смог поделать, терзали смутные ощущения, но тут неожиданно дело сдвинулось с мертвой точки и поехало-помчало меня по бездорожью прозы и не только…



Кадр первый

Если я скажу, что подготовится к неожиданности невозможно, то ровным счетом никого не удивлю. К ним вообще подготовится сложно, любая неожиданность, пусть даже это будет полночный телефонный звонок, врывается в жизни и все ставит кверху дном.
От такой напасти, как ночные звонки меня избавила мама, она просто выключает, аппарат на ночь и только дважды в году он работает всю ночь, это в Новый год и в день моего рождения. В бездниковскую ночь звонит мое очаровательное прошлое, тоже Водолей, и заплетающимся языком объясняется мне в любви. Наш роман тянется уже с десяток лет, но мы так и не удосужились ни разу переспать, хотя бы ради проформы, но все «мои» ревновали к этому маленькому чуду невероятно. И как им объяснить, что мы так любим друг друга, что не сможем это сделать… Ложь, противная ложь, да, мы действительно любим друг друга, но… Есть пропасть, которую переступить нельзя, невозможно, даже если бы мы этого и захотели.
Любовь, которая не называет своего имени. Ну, бросьте в меня камень, Господа, упрекните в безнравственности. Только подотрите слюни похоти и сладострастия, когда я буду вам рассказывать свою маленькую Жизнь, эту маленькую смешную пьеску, от которой у окружающих так много впечатлений и повод позубоскалить. Я не обижусь, поверьте на слово, просто продолжу свой путь в известное только мне место.
Ах, да, телефон. Потом, после одного очень неудачного романа, я поставил автоминетчик (изобретение моего друга, простите мне эту пошлость) и с тех пор могу рассортировать все звонки. Представьте себе только, вы звоните, а в трубке:
- Здравствуйте, Вы попали в психиатрическую клинику имени Патриса Лумумбы, оставьте свои координаты и мы назначим Вам дату приема. До свидания.
Конечно, не всем это понравится, но как много сразу откололось ненужного, кстати, сообщения на автоответчике, тема для хорошей повестушки, такой злой и веселой, этакая чернуха, типа:
- Милка, сегодня в баре… охота на «натуралов», выезжай!
И это обязательно с такой хабальной интонацией, что мой бедный альбиносик становится под цвет своей мигающей красной лампочки. Нет, девочки, сегодня не охотимся, «замуж» пора!
И вообще, откуда эта навязчивая идея выйти «замуж», браки у нас ведь не регистрируют, но так хочется любви и ласки, да еще и каждый день. Проснешься, а он посапывает, вздыхает во сне, снится ему жаркое лето, золотой пляжик, мальчики со сладкими липкими попками… Э, меня там нет!!! Милый, просыпайся, я туточки, ну, объясни, к кому ты там уже клеился. Нет, нельзя его одного ни на минуту оставить, уже куда-то не туда смотрит. Да я и сам, чего греха таить, головой вечно верчу, как вертолет на взлете, ну люблю я красиво-сладких мальчиков, люблю. Кто ж их не любит, ой, а эти любительницы антиквариата, фу, не по мне это.
Мужчинка должен быть красивым, чтобы и тебя оттенять, коль самого природа обделила умом, да и окружающие поглядывали с уважением и завистью, только бы не отбили эти… Которые натуральные.
Это вообще большая проблема «удачно выйти замуж», особенно в нашем городке, где половина уже друг с другом переспала, а вторая уже вот-вот соберется, но снобизм не позволяет.
Снобизм или лень, вот тут я бессилен, ей богу, на бесконечных ночных охотах все делают совершенно невинный вид, что собрались просто пообщаться и не более того. Да бросьте, господа в кусты свои дешевые фишечки, надо быть откровеннее, и я не буду казаться вам такой злой сукой, которая одна только и хочет любви и ласки в этом бесконечном ночном пространстве. Если вы хотели не этого, тогда зачем вы покупаете на одну ночь этих лупоглазых мальчиков, которые трясутся от страха и страсти, думая, что их будут хотеть вечно, так же, как и любить. Но, пройдя закономерный круг в маленьком городке, кто-то невзначай скажет:
- Плисецкая?! О, да это пройденный этап!..



Кадр второй

И вот тогда, в самый неожиданный момент, когда ты тих и расслаблен, раздаются фанфары: та-та-та-та! Тут начинается самое интересное, эдакое легкое дружественное похлопывание по плечу, слишком запанибратское, хочется ответить что-нибудь грубое и резкое, но…:
- Это я – твоя судьба!
  Все, приплыл, и попробуй колыхни телесами. Тут можно сымитировать только полусонное состояние, про которое милые люди ненавязчиво скажут:
- А, он или спит или умер!
Да, кстати, я умер вчера! Не проходит, поворачиваю голову, ну, так и есть – Голубой Ангел, побрал бы кто его. Хорош, конечно, мерзавец до головокружения, но все это так неожиданно и не вовремя, только ж расслабился. А он опять тихо-ненавязчиво:
- Это я, твоя судьба! Что ж ты думал, весна пришла…
Эх, весна! (Тут такое мечтательно-прогматичное втягивание ноздрями воздуха полной грудью). Эх, нос заложен!
- Ну, и чего ты приперся!
- Интересно, я приперся! Ты сам тут канючишь о жизни, вот и послали меня тебе помочь! О жизни поговорим, разберемся, что к чему, может я тоже «замуж» хочу?!
О, и этот туда же.
- Дорогуша, значит так: котлеты отдельно, мухи отдельно! А тебе-то по табелю положено «замуж» на земле выходить?! Что, неужели и там такая проблема?
- Нет, здесь мужики породистее!
Вот сучка белокурая, «мужики здесь лучше»!!! Сами еще не «замужем», а тут всякие шляются, на чужое добро рты разевают. Кстати, интересная особенность, в Европе и Америке Ангелы чернявенькие, а тут белокурая такая бестия, прямо куда деваться! А посидел бы ты, Ангел, на попе и не отсвечивал, не по рангу тебе суетиться под клиентом.

А вообще, все было не так. Иду я себе в магазин, ну чего уж тут говорить, девка хозяйственная, спасу нет на меня. Тут поворачиваю голову, а там, блин, Ангел, блин, голубоглазый и белокурый, краси-и-ивый! Аж, глазам больно! Мне оно конечно лучше брюнетика, но у Бога добавки не просят. Все, приплыл, только что штаны не помокрели, памперсы, благо, с утра в гастроном завезли. Мне б, конечно, его сетями загонять, да как-то неудобно, может не так понять, да и слишком навязчиво тоже нельзя, побоится, что насиловать буду. Но кое-как выдавил из себя:
- Привет!
Он так простенько улыбнулся, что голова зашлась кругом:
- Привет!
И как гром среди ясного неба, оно еще и разговаривать с нами, смертными, умеет!!! Да и пошел он дальше, понимаю, что уходит, понимаю, что теряю, но – ничего. Воспитание проклятое, мама меня учила, с незнакомыми мужиками на улице не знакомится. Спасибо Вам, мама, за хорошее воспитание, опять без «мужа» остался. Вы-то со своим «облаком в штанах» тридцать лет прожили, а что видели, всю жизнь по отдельности отдыхали по курортам. Я так не хочу, и не буду, у меня своя дорога, мои шишки и пряники, все, но мои.
Правду сказать, меня уже упрекали за маниакальное желание создать геевскую семью, но мы долго друг с другом не живем, не получается это у нас. Ну не такие мы, как все остальные люди, мы особенные, исключительные, едрить их коромыслом! Только к старости вдруг начинаем объединяться, воды, видите ли, некому будет подать в смертный час. А вдруг в этот самый час пить не захочется, ну, и что тогда, мучится все это время с каким-нибудь престарелым полудурком, если сам только сохранишь твердый рассудок и разум. Вы считаете, что я злой и лью яд, нет, я просто милый ворчун, эдакая зануда, говорящая банальные прописные истины.

Но вернемся к Ангелу, а то еще заскучает или смоется куда, ищи его потом свищи, не разбрасывайтесь, сестры, приличным добром. А вообще, добро неприличным не бывает, тут как борьба и единство противоположностей. Ладно, есть хорошая идея, дадим Ангелу какую-нибудь видеокассету – пусть порно смотрит, а мы еще поговорим, посплетничаем на темы животрепещущие и актуальные для всякого гомо-натурала.



Кадр третий

Даже не знаю с чего бы такого зайти поэлегантней, чтобы не выглядеть слоном в посудной лавке, ведь главная проблема Автора и читателя, все топорно-старательно делают вид, что понимают о чем говорят и пишут. Я для себя понял, что главное, не впасть в оправдательный и назидательный тон, иначе – тебя не будут просто читать, хотя, читать-то будут, чтобы потом где-нибудь на плешке порой ночной пообсудить:
- Ну, девки, что он там еще нового про нас написал… Слушайте, а кого он имел ввиду под этой самой строкой в четвертой главе (там список будет)…
Ну, и так далее. И никому, в принципе, не приходит в голову, что «мысль изреченная есть ложь» (Тютчев, кажется), так я Вам и разделся принародно, хотя, до истины здесь недалеко, в чем тут я соврал или обманул, все правда. Да и раздеваться публично мне не слабо, да и не впервой, на пляже сколько раз бывало, а за спиной завистливый вздох:
- Да, девки, повезло же кому-то!…
А вот смотря кому из нас двоих повезло?!

Ну, да ладно. А представляете, написать потрясающий бестселлер, прямо-таки литературный блок-бастер «Пособие по совращению натурала», думаю, что хотя бы анти-Букер мне обеспечен, кажется, явным гомикам его еще не давали. Тогда можно будет на полученные деньги поселится на каком-нибудь отдаленном острове с таковым (в смысле с натуралом) и жить счастливо и умереть в один день, но желательно раньше него, чтобы в похоронах не участвовать. Знаете ли, не люблю это ритуальное мероприятие с радостным повизгиванием друзей на втором плане, со вздохами:
- Как же он был хорошо… дай Бог памяти, в каком это году…
Да я и сейчас очень даже ничего, не надо завидовать чужому счастью.
На самом деле схема совращения натурала элементарна, как два пальца под березой, но оно вам надо. Нет, если «замуж» выходить не за кого, то вперед и с песней, но скажу сразу, в самый ответственный момент он обязательно сбежит с какой-нибудь сисястой бабой, которая, по законам развивающегося жанра, окажется трансвеститом. Вот потом будет хохма, когда наш (ваш) натурал правду узнает, а она еще не забудет его прошантажировать мнимой беременностью и счастливым ожиданием первенца. Кстати сказать, путей совращений много и я думаю, что вы сами легко мне подскажите самые ходовые:
- легкий флирт, приглашение домой, немного алкоголя и мягкое порно, лучше с «натуральным» началом, с последующим переходом в гомо и… он ваш, берите его тепленьким, пока не заснул и, девочки, не переборщите с алкоголем, на что он горазд будет. (По этому поводу могу только предупредить, что бывают непредвиденные трудности – вы хотели отдаться с криком и визгом, а он, противный, сам взял и отдался, тогда терпите, вы же мужчина, хотя бы по паспорту);
- пляж, модные журнальчики опять же, теперь они выходят в большинстве своем в форме пособий «Как натуралу стать геем», как-то один натуральный приятель принес мне журнал со статьей «Анальный секс, это просто» и говорит:
- Давай попробуем?!
- Да ты что, дорогой! Так только гомики делают…
- Не хочешь, как хочешь…
И что вы думаете?! Он уже полгода живет с каким-то симпатичным антиквариатом, он (антиквариат), действительно симпатичный, но я столько не выпью!!! А «натурал-ка» так вообще полный отпад, мечта любого педика: 180/70/22 с резными ногами и рельефной грудью… эх! Вот и верь после этого людям, а говорил, что «натурал»… «Ка-а-а!»;
- и конечно достижение последних лет в стране – сауна, бассейн, берете с собой какую-нибудь лесбияночку для легкого привлечения клиента, говорите, что это ваша сестра (что в целом является правдой, две бабы в одной кровати – очень крутой секс) и он ваш. Девочка, в случае чего, его подругу отвлечет и прочие милые глупости поможет вам сделать. Главное, повторюсь, чтобы он сам не начал с криками «банзай» отдаваться.
Почему я об этом, да недавно сестра моя приходила и рассказала:
- Представляешь, снял мужика двухметрового роста, плечи шире, чем у меня попа (а попа у нее, что надо попа – в руки визмешь, маешь вещь). Ну, привел его домой, благо мамка на дачу с отчимом уехала, а он давай в Аллегрову играть...
- Не понял.
- Так переоделся бабой и давай петь: «Войди в меня, войди в мои сны, они так влажны…» И опять осталась я девушка несчастная, нелюбленная…
И вот скажите мне, что я должен после этого сестре говорить, чтобы она еще надеялась, в ее возрасте и внешностью сложно на что-то надеяться, правда, на старости лет она, наконец, переквалифицировалась из пассивок в универсалки, все разнообразнее жизнь стала. И еще, девки, мой вам хороший совет (хотя и не люблю их давать), не связывайтесь с женатыми. Они сами вечно не знаю, чего толком хотят, голову вам будут морочить почище рабыни Изауры, а на валидол вся зарплата уйдет. Но опять же бывают приятные исключения, года три назад одна моя пидруга вышла замуж за женатого натурала, развела его с женой по паспорту и живет с ним уже, дай бог каждому. Правду сказать, видимо он такой натурал, не мне судить, но мы уже плавали знаем. Жил я с одним женатым «натуралом» тоже года три, с женой его и тещей по сей день дружим, а вот как его дочь начала меня «папой» называть, так мы и расстались – не вынесла душа его внезапного отцовства. А что ты, милый, хочешь, когда родную дочь видишь не чаще собственных ушей?! И вы думаете, что он к жене вернулся, не угадали, он развелся с ней и вышел «замуж», но уже в другом городе, вот вам и сказочка про белого бычка…



Кадр четвертый

…И тут раздался стук в дверь. Вот и Ангел:
- Я… это… уже посмотрел…
- Ну, так там еще есть! – парировал я.
- Да ну их, одно и тоже, скучно становится.
- Интересно, а что ты там нового собирался увидеть. Еще никто ничего ошеломляюще нового не придумал, секс между мальчиками никогда разнообразием не отличался, разве, что только в количестве и размере членов.
- Да, но эти уж такие сладкие жоподатки, что неплохо бы инсулина принять…
- Э-э нет, милка моя, мы так не договаривались, ты уж разберись, что тебе хочется!..
- Мы-то не договаривались, а ты там все строчишь, я – гость, меня развлекать надо. Кальвер, это не дело, я тут порно смотрю, а ты опять в компьютер уткнулся…
Скажу вам честно, господа, мы (точнее я) несколько заболтались и увлеклись не теми разглагольствованиями, вот почему наши девушки (как «натуральные», так и гомо) остаются незамужними. Меньше болтать надо.
Он вытянул свои руки в мою сторону:
- Поговори со мной, а я все больше с твоей спиной общаюсь.
- Маленький, а о чем мне с тобой поговорить?!
- Да, со мной и поговорить не о чем.
- Ты, не сердись, скажи о чем? Я же все боюсь, что распишу всю свою жизнь по повестям и романам, будущему любовнику ничего не достанется, откроет он книгу и прочтет обо мне, все, что было и не было со мной.
- А ты, что, правду пишешь?!
- Как тебе сказать, я раньше никогда не думал, что смогу открыто рассказать, что я гей, а теперь устало отмахиваюсь, когда родня заводит вопрос о моей женитьбе, мол, геев в стране не регистрируют.
- А они что?
- Знаешь, в России с этим было тяжело, слишком гомофобское общество, а когда я волею судеб оказался на Западе, в этой самой Европе… Тут конечно, все по другому, вон и бар голубой через дорогу, но «замуж» не за кого стало выходить. Тут оказались другие люди и другие отношения между ними… перепихнуться на один раз – завсегда пожалуйста, а жить вместе и долго, это здесь сложнее.
- Так вернись обратно…
- Тут не все от меня зависит, а потом не так просто все бросить и мчаться обратно, только начал здесь привыкать. Знаешь, не надо суетиться, неизвестно, что в той стране меня ждет, здесь все равно к «нашим» мягче отношение, вот и памятничек в Берлине геям погибшим от репрессий поставили. Представь себе, что в какой-нибудь Москве или Твери такое случилось, там бы все с ума посходили от ярости, к утру бы снесли, как пить дать.
- Ну, может в Питере бы он простоял…
- Да, пару дней и то не факт. Знаешь, может, что меня там уже нет, и хорошо, в такой стране долго спокойно не живут, вот и с литературкой здесь и с журнальчиками попроще. А на прошлой неделе в магазине такой альбом себе прибомбил, самому себе завидую и всего 60 марок, правда, пособие по безработице не резиновое, пришлось прижаться в еде.
- Вот тебе и свобода, капитализм.
- Ладно, Ангел, не в деньгах счастье…
- Не в деньгах… – он помолчал еще некоторое время. – Поговори со мной, неуютно мне здесь, тоскливо…
Я всегда несколько боюсь момента «затянувшихся пауз», не актриса я из погорелого театра, никогда не знаю, как себя толком вести, тем более, с Ангелом, чтобы ненароком не обидеть его красивого. Что он во мне нашел?! Не красавец всяко, ну, умен, но не настолько, чтобы со мной душу отводить …
Ангел прочитал мои мысли:
- Ты себя просто недооцениваешь, таких, как ты, мало, может вообще не осталось…
И мы провалились в ночь…



Кадр пятый

Вообще-то в предыдущей главе я обещал тебе, дорогой читатель, предоставить полный список моих полюбовников, ну, извини, интересно тебе будет читать длинный перечень многоточий и звездочек?! Я живу по принципу Ремарка: «Всегда говори, как и где, но никогда – с кем», а вдруг там «замужний» люди окажутся, скандал. Правда, бывают такие непредвиденные ситуации, что просто сам себе удивляешься:
- Опять я вчера маху дала!
- Да, лучше бы ты Маху дала!
Меня очень давно один мой бывшенький после одного неприятного инцидента научил раз и навсегда: «Никогда не говори в обществе, о чем мы с тобой вчера в постели разговаривали». Если бы вы знали, сколько раз меня это спасало!!! Так вот про Маха, кувыркнулся я как-то на пляже с молодым красивым, а так как парень я не жадный, то решил поделится с сестрой, позвонил ей и нежно так:
- Дорогая, я тут организм прибомбил, хочу его тебе отправить.
- Ой, давай, а то муж куда-то пропал, хоть пользы и здоровья для…
Ну, и давай я ей расписывать, как и что, имя называю, а она мне в ответ вдруг интимные детальки, которые сразу наводят на мысль, что сестра моя Рома с ним не Шекспира читала и не блины пекла, пока мамка на даче варенье клубничное варила. Я говорю:
- Рома, что такое?
- Что-что, муж это мой был. – Начинает всхлипывать он в трубку.
- Прости, сестра, я не хотел… я, правда, не знал.
- Да не грузись ты, говорила мне мама, связался черт с младенцем. У нас разница тринадцать лет, что ты хочешь, чтобы он от меня не гулял?!
- Но так нельзя, тем более что круг-то маленький.
- Это мы с тобой об этом знаем, а он думал, что ему с рук все сойдет… Не-а, птица есть такая, «обламинго» называется.
- Ром, я не знал.
- Не грузись, мы с тобой сроду из-за мужиков не ссорились и в этот раз не будем. А муж пойдет кушать груш…
Знаете, вроде мелкий эпизод, а вот чувство вины по сей день осталось, с другой стороны – кто мог знать, что такое может случиться. Хотя, мы тут недавно с одним приятелем разоткровенничались, он, оказалось, очень давно меня страстно хотел. (Плохо хотел, раз узнал я об этом аж лет через пять после того как). Но разговор не об этом, рассказывал про свои подвиги, что только лет в тридцать с мальчиками попробовал, а до этого – вообще ни с кем, так до сих пор нагуляться не может. Рассказывает мне про одного, про другого, мол, мой теперешний меня за проститутку считает, а я больше говорю, чем оно есть на самом деле… Потом помолчал и добавил:
- У кого на самом деле что-то было, тот больше отмалчивается… Ты-то вот все больше молчишь.
Скажем так, прямо и честно, когда я попал в геевский круг, то просто больше выспрашивал, пытался осмыслить и понять, что со мной и окружающими произошло, я писал об этом в самом начале. После первой своей сердечной трагедии, которая всем остальным казалась мыльной оперой, я понял, что не стоит плакаться в жилетку общества, оно тебя потом и с грязью и смешает. Можно просто отмолчаться и ничего такого, чем тебя в последствии могут попрекнуть, не говорить, с тех пор – я тихо выхожу замуж и тихо расхожусь, поверьте, только выиграл от этого. А потом, геи народ сентиментальный, плаксивый, им каждому по психоаналитику надо представить, тогда и суицидов меньше будет и катаклизмов природных, все от этого идет, от половой неудовлетворенности.

 

Кадр шестой

Засвечен.


Кадр седьмой

А теперь, мой дорогой читатель, я собираюсь тебя послать в прямом и переносном смысле, ты конечно скажешь:
- Дорогой наш Кальвер, ты, бесспорно, уже становишься классиком и достаточно умным человеком в нашей среде и литературе, но даже Берроуз себе таких вещей не позволял.
Кстати, Берроуз не тот, что про Тарзана написал… Хм, какой был мужчина, там, наверное и в штанах все было хорошо!.. А тот, что «Голый завтрак», мне эта вещица больше нравилась, хотя, признаюсь, читая Тарзана испытывал смутные волнения еще в школе. А когда на российские экраны выпустили сериалы по этим книгам, я так вообще чуть слюной не захлебнулся, столько голого мужского тела, да еще какого и на халяву…
Короче, читатель, пшел-ка ты… Нет, дорогой мой, вот тут я и сделаю финт ушами, иди-ка ты… посмотри свои старые альбомы с бывшенькими и дневники дней давних полистай… Какие там все молодые и счастливые, а этот, смотри, как нежно голову на плече положил, ты его, кажется только через неделю после этого снимка в постель к себе затащил…

(Так, вот мой дорогой, те, кто ушел смотреть альбомы – пусть их смотрят, не зря же я их послал. А мы с тобой поговорим, у нас времени – есть немного, хотя, как немного. Пока человек дойдет, пока все откроет, пока посмотрит и слезу промокнет, пока очухается и поймет, что его, мягко говоря, надули, да, время у нас есть. Я недавно перебирал свой архив, божечки ты мой, сколько там всего понапрятано. Старые письма, фотографии, открытки, афиши (попадались у меня и актеры), короче говоря, всего не перечесть и не перечислить. С одной стороны это блажь – собирать всякий бумажный хлам. Но что, как ни этот бумажный хлам, так привязывает порою к жизни и показывает всю ее многомерность и многообразие. На одной плоскости стола собирается сразу столько приятных (и не очень) лиц, что просто диву даешься – как же вы тут все помещаетесь. Смерть абсолютно печальная штука, но память – вещь уникальная, она хранит такие повороты и пассажи, что даже не верится, что это все происходило и даже с тобой.
А потом, все люди живы до тех пор, пока мы помним о них и не важно, в колумбарии он теперь или в Колумбии. Мне частенько приятнее думать, что кто-то уехал и просто не звонит и не пишет, просто некогда, а потом, когда уже притупится боль – потихоньку начинаешь осознавать, вышесказанные имена собственные и нарицательные меняются как в своих понятиях, так и в своих расположения. И не надо мучится, хотя в таких случаях давать советы гораздо проще, чем им следовать, все мы умны и сильны на словах, а не на самом деле.
А почему я заговорил о письмах, недавно залез перебрать… это я уже говорил, кажется. Так вот, оказалось там столько стихов и песен, про которые за давностью лет я уже успел забыть, так как в силу разных обстоятельств не держу все это дома, а у проверенной подруги. Однажды ее дочь перепутала ящики и залезла туда, где лежали мои бумаги, а там сверху – порножурналы с мужиками, так моя подруга еле отмылась от расспросов дочери. Да, надо же было так облажаться, как малые дети прямо.
Полистал, почитал все это, смешно стало от некоторой наивности, будто все еще живы, все еще здесь. И не так уж показалось все грустно, как оно было до того, как полез туда.)

О, и наши посланцы уже вернулись, ну простите, простите, мы тут немного о разном поболтали, а что это у вас глаза красные? Плакали, милка моя, оно того не стоит, все хорошо и даже очень замечательно, не стоит плакать и огорчаться. Так, все собрались, тогда идем дальше, посмотрите налево…


Кадр восьмой

Иногда, выходя из алкогольного дурмана, я внимательно перечитываю написанные строки и каждый раз задаюсь одним и тем же вопросом:
- А кто это все писал???
У меня частенько закрадываются подозрения, что тут во всю ивановскую шурует Ангел. Нет, Ангел не плод моего больного воображения, хотя буквально пару часов назад я объяснял одному знакомому, практически на пальцах, что шизоидны все в той или иной степени. Нет, Ангел вполне конкретно-реален и мне кажется, что он прилагается и частенько в этих записках и набросках. Он знает мои мысли, ведь прожили мы уже долго и понимаем друг друга с полуслова, но он не может предугадать их ход, куда меня занесет в следующий миг. Тут можно сказать, что своя рука владыка, но и она должна знать направление движения тела. Точнее не направление движения, а, собственно, куда его надо направить, чтобы оно дошло в искомую или предполагаемо искомую точку.
Да, я запойный и часто выпивающий, поэтому, когда я сажусь за машинку в поддатом состоянии, за меня орудует мое бессознательное, мое «второе я». И Бог только знает, что оно там нашурует за то время, пока я присутствую только телесно и номинально, ручки-то активно стучат по клавишам. Раньше-то, когда писалось все на бумаге, точно и скоро можно было определить, где писал я, а где писал не я, да и то не всегда, у меня с моей матушкой очень схожи почерки, можно и спутать. А теперь, когда пришли эти дурные прямолинейные машины, точно даже и не скажешь: где тут и чье? Можно конечно и пароль поставить и все это дело засекретить, но потом можно и саму не открыть. Вот хохма будет – Автор не может залезть в рабочий файл и прочитать, напечатанное им же в течение последней ночи или последней недели. С другой стороны – не надо умничать, будь проще и народ к тебе потянется.
Судить меня за мои алкогольные возлияния не стоит по нескольким причинам…
Во-первых, пью я давно и, хотя несколько неумеренно, но это в достаточной мере помогает мне иногда выживать. Нет, водка это не способ выживания, это как пособие по безработице – немного легче, но быстро кончается. А потом, кто эту меру установил, в 20 лет мне бутылки водки в одно лицо было много, теперь – за полвечера, вполне нормально. Главное не торопиться, растягивать удовольствие, когда люди спрашивают, что я люблю из спиртных напитков, то… Конечно, можно поснобствовать и сказать, что люблю я виски, белый «Мартини» и прочие заморские гадости, но я честно отвечаю – водку.
Потому что, во-первых… нет, «во-первых» уже было… Вот, видите, пью и заговариваюсь, благо знаки препинания и правописание делает за меня машина. Но и не «во-вторых», там была другая мысль и мы к ней вернемся.
Во-вторых, алкоголь делает окружающих людей приятнее и интереснее, убирает кучу комплексов как твоих, так и тех, с кем пьешь. Появляется некая легкость восприятия бытия и окружающего мира, симуляция, скажите вы. А вот и нет, алкоголь – самый уникальный и универсальный реалаксант, для тех, кто не приемлет наркотики.
В-третьих, да вы возьмите и сами попробуйте, если у вас пойдет и получиться, сами все поймете, главное в этом деле – остановится. Не люблю трезвенников, это даже не я придумал, кажется, Горький, они серые и скучные, как «натуральские» статьи о геях. А пьющие, люблю их, сам такой…
В-четвертых, когда вы просыпаетесь утром, то вы имеете преимущества анализа заднего числа. Я не про то, о чем вы подумали. У вас появляется возможность разложить и уложить мозаику вчерашних событий, у вас раздвигаются рамки условности: времени, ощущений и пространства. У трезвого – все однообразно и цвет черно-белый в телевизоре, а у вас тысячи оттенков вкусовых, зрительных и прочее. Главное, не переусердствовать, иначе – кроме головной боли и ненависти ко всему миру я ничего вам не обещаю.
Поймите одну элементарную вещь – пить нужно, это спасает и помогает, но та мера, которая живет в каждом человеке, и делает выпивание способом житья и выживания. Вы же не приглашаете к себе на ночь десять самцов, с расчетом переспать с ними со всеми, это перебор, вы знаете, что больше троих в кровати – уже неинтересно. Все начинают быть сами по себе, если, конечно, вы не порнофильм о групповухе снимаете.
А может и не пить вовсе, все это бред сивой кобылы, что алкоголь снимает усталость и напряжение, вы просто переключаетесь на другой вид умственной деятельности. Впрочем, очень уж интеллектуальная деятельность – водяру хлестать. Нет, оно, конечно, помогает, но плохо, а может это кажется – что плохо. Вот пойди и разберись, чего он хочет – видимо и сам точно не знает, но канючить обязательно будет:
- Дайте водки, душа просит.
Кстати, там мы и не разобрались, пишет за меня Ангел по ночам или мне только привиделось это в очередной раз? Опять меня нелегкая не туда завела, а как хорошо и изящно все начиналось.

 
Кадр девятый

Боязнь замкнутого пространства подразумевает под собой то, что пространство это надо покинуть, выход за предел… игра слов совершенно брутальная и телескопическая. Поняли, о чем я говорю, да, Кальвер просто умничает. Я недавно размышлял над разницей карт и шахмат. Все очень просто, шахматы – семантической поле виртуального романа. Он есть, пока читаешь письмо, прочел письмо, выключил компьютер, нет – все кончилось в черном дисплее.
Вот вы сейчас читаете и думаете, что читаете мой новый роман, его первую часть, а я просто подбираю слова, которые, отражаясь в вашем сознании, вызывают поток образов, влекущих за собой ощущение действия.
Упростить?
Пожалуйста!
Знаете, какое самое эротичное движение? Это движение пальца по линии ( с некоторым уклонением вектора): губы-подбородок-ключица-грудь(сосок)-пресс-пах. Вы думаете, что здесь пошлость и наивность, нет, это элементарно и закономерно… Попробуйте сами…

Раньше, когда мне было двадцать лет, сомнений было меньше. Я спал со всеми подряд, любая симпатичная попка могла рассчитывать на мое расположение. На день, на ночь, на час или неделю – в зависимости от настроения, симпатичности и взаимного согласия с данной попой. Молодость всегда безнравственна и ей это нравится, иногда она бравирует этим или даже приписывает себе новые и новые подвиги. И тут речь даже не о безнравственности (вот со вкусом все было хорошо, хотя, однажды проснулся утром – и протрезвел в миг, это же надо столько выпить!). Они были хороши, эти мальчики, а мне казалось – каждый из них может остаться со мной надолго, да и я с ними хотел остаться почти навсегда.
В скором времени пришлось осознать горькую правду, они любили не меня, а неутомимого жеребца, который несся весело и резво. Сказать, что влекли только страстные безумные ночи, это будет неправдою. В тот год возникли три номинации, о которых те, у кого длинная память, вспоминают с завистью и уважением:
- роман года;
- роман века;
- роман на всю жизнь.
Из этих троих жив только последний – растворился в бескрайних просторах, но отношения у нас остались хорошие. А я? Вышел замуж и живу тихо себе спокойно, у меня вообще это стабильно – «замужество». Ну нравится мне там, тем более, что и муж хороший. Слово «хороший», сказать по честному, ничего не определяющее, достоинств, действительно много… главное – добрый и умный. А почему люблю и живу с ним?!. А вы любите лето?! Вот, поэтому же самому, и не задавайте глупых вопросов!
Так вот. Теперь, когда очередной симпатяга жмется мурлыкая ко мне, то тихонечко убираю его руку со своей ширинки:
- Прости, я в творческом отпуске.
Они обижаются и уходят. Как же?! Их не захотели, поэтому теперь чаще и чаще слыву редкостной сволочью. Пусть так, значит я еще жив, раз обо мне плохо говорят. Не поверите, но мне так это забавляет, узнать о себе что-нибудь новенькое из чужих уст. Главное, снисходительно к этому относится и со всем соглашаться, тогда это вызывает кучу праведного гнева и эмоций.
А вы только кидаете камешки и смотрите, как расходятся круги по воде. Вон, еще один пошел…


Кадр десятый

В последнее время я часто думаю о том, как относится к окружающему миру? С одной стороны – мы достаточно мало взаимодействуем, каждый из нас сам по себе, с другой – абсолютно едины.
Не скажу, что страдаю приступами ностальгии по ушедшим годам (лет-то еще и не так немного) или местам и друзьям (можно свободно купить билет на автобус или поезд, да поехать обратно), но охватывают порою смутные ощущения. Те пограничные состояния, когда возникают видения или пред-видения происходящего сейчас или могущего случится в скором будущем.
То, что я живу с мужчинами, люблю их – это безнравственно по неким общественным меркам, а то, что практически любой босс может отыметь свою секретаршу (что часто и делается) на рабочем столе в офисе – если не сама норма, то все смиренно потупят глаза.
Недавно мне пришлось вернуться в страну и город, где я «родился-вырос-прожил» достаточное количество и качество времени, чтобы сказать, что… Как это правильно будет сказать по-русски?.. Приехал домой. Да, наверное, так будет правильно. Живу сейчас в одной из тех тихих стран центральной Европы, когда до всего так близко, что за полдня на своей машине спокойно могу пересечь пару-тройку стран-границ и толком этого не заметить. На бывших погранпереходах теперь автозаправки, магазины, ну, если и встречаются, то очень редко, полицейские участки с толстеющими копами. (Впрочем, «копы» – явление американского порядка).
Приехать меня заставило печальное обстоятельство: убили… (как это будет по-русски правильно?!)… бывшего boyfriend-а. Прожили-проспали в одной квартире-кровати мы около трех лет (см. выше). Мы разъехались давно, потом созванивались-переписывались, он очень долго звал в Столицу, а я так же долго отнекивался и откладывал. Предчувствие? Теперь так просто уложить все несогласованные ранее вещи в одну логическую цепь: его звонки, обвинительные и (теперь оказалось) пророческие письма. Кончилось все тем, что я не приехал, а он (эмоций как раз у него, в смысле проявления, всегда было больше) громко хлопнул дверью, что часть общих знакомых и друзей содрогнулась в шоке. Прошло время – мы стали общаться.
Вообще есть определенная разумность: бывшие любовники (не люблю это слово) после разрыва не должны некоторое время встречаться. Проходит время, затягиваются раны и исчезает четкость в видении нанесенных обид. Тогда (если люди умны или, по крайне мере, могут таковыми считаться) начинается общение, тут все зависит от умственных способностей обоих: если все хорошо, то можно созваниваться или ходить-в-гости (второй раз лучше не начинать, хотя бывают приятные исключения), если же нет – начинаются оскорбления и обиды. Последнее меня всегда сильно угнетало, стараюсь со всеми в хороших отношениях, да вот плохо получается.
Мой бывший сделал мудро – мы жили в разных городах и странах, общение было дозированным… особо друг друга не отягощали собой, даже когда проклюнулась надежда попытаться сблизиться больше, никто из нас не стал терять головы.

…Ангел сидел на месте пассажира и с интересом рассматривал проносящиеся картинки.
- А ты его сильно любил?
- Хм, не знаю, как сказать…
- Расскажи мне о нем.
- Зачем? И так ведь все уже…
- Что уже? Кого ты обманываешь?! Молча пьешь до чертиков уже две недели, поделись – легче станет.
Я оторвал взгляд от дороги на мгновение. Хорошо он, бестия, а глаза какие – утонуть можно и так внимательно на тебя смотрят. Некоторое время назад у меня появилась дурная привычка на встречаться взглядом с собеседником, посмотрю на него, загляну в глаза и – в сторону. Нехорошо, но привычка осталась. А он смотрит – так искренне помочь хочет. Не обманывайся, мы одинаковые – каждый из нас самостоятельно болеет. И обижаться на это глупо, уж такие с тобой уродились (а хорошо или плохо – путь каждый решает сам).
А потом, знаешь, сложно, честно говоря, все это теперь уже решать: любил-нелюбил, сильно-слабо. Я уже говорю и живу по-другому. Да и сам тебе говорил не так давно: прошлое должно оставаться в прошлом.
- Не молчи, поделись – легче станет.
- Зачем оно тебе?!
- Я ведь с тобой живу!
Да, это правда, ты живешь со мной, поэтому и берегу тебя, не хочу обременять этим грузом. Ты, Ангел, не обижайся, зачем голову забивать?! Ну, поболею-перестану, рано или поздно все проходит. Вот поэтому знания и умножают печаль, знания обычно не такая веселая штука, веселье быстро улетучивается, а печаль остается. Надо просто «пережить» (в смысле процесса) и попереживать (в смысле эмоций), а там – глядишь и наладится.
А потом, при всей этой слабости, я достаточно сильный человек, а тебе и без меня достается в этой жизни. Ангел посмотрел грустно-грустно, у меня даже защемило в груди:
- Зря ты так…


Кадр одиннадцатый

Недавно сидим мы с Ангелом вечером и неторопливо себе пасьянс раскладываем. Осень, надо сказать, девица наглая и шалая, она вам обманчиво помашет рукой, вы думаете, что здоровается, а на самом деле – прощается. Две-три тихие теплые ночи, вы выходите утром из дома, а деревья уже голые и стройные, как мальчики на пляже. И никому, кажется, вы не нужны, даже не к кому зайти на чашку кофе. Неправда, достаньте записную книжку и там обязательно есть номерок, по которому рады видеть вашу противную морду.
А, в общем-то, для каждого времени года характерны свои настроения, развлечения и напитки. Например, летом – белое вино, осенью – красное, а зимою душа грешная наша вододулечки хряпнуть просит. Да и не пойдете же вы «охотится» на зайцев длинноногих и ушастых осенью, для этого весна и лето есть. И нипочем вы летом не захотите заводить отношения с шатеном, тут лучше брюнет со смуглой кожей, впрочем, загорелый блондин тоже подойдет.
По осени все те, кто не успел выйти «замуж» летом (эти-то рассасываются на зимние романы по квартирам), бродят вечерними тропами по местным Булонским лесам и ждут свою судьбу. А есть, наоборот, типы летние, был у меня один знакомый: он на лето отправлял жену с ребенком на какой-нибудь удаленный курорт, а сам… Чуть ли не в женском платье бегал по военным частям города и устраивал там «забеги в ширину». Думаете осуждаю? Да перестаньте, каждый человек свободен и волен делать, что ему заблагорассудится, тем более со своей собственной задницей. И вот после всего этого изнуряющего кросса – шмыг на печку семейную, и до весны.
Другой мой приятель обожает вечерком ездить на вокзал в период дембеля и обязательно привозил домой заночевавшего там спермоносца. С одним из них он потом лет пять переписывался, тот даже потом в гости к нему (в смысле дембель) с другом приезжал. А вы говорите: «натурал», «натурал». Главное – подход к человеку найти, ласково надо, девочки, ласково. И все у вас получится, может и «замуж» выйдете.

…И сидим мы себе пасьянс раскладываем, разговоры неспешные ведем. Ангел-то в большей степени молчун, но его хорошо прижать к себе, сразу утыкается в плечо и затихает. Беседа неспешная переливается с камешка на камешек, делая маленькие водовороты изящных откровений.
- О чем ты опять задумался?
- Ангел, ну что ты, маленький, ни о чем, так – о своем, о девичьем…
- Нельзя быть замужем и оставаться девушкой.
- То есть…
- Ну, престань.
- Расскажи.
- Знаешь, иногда практически невозможно уловить суть размышлений, вот почему те двое, которых я познакомил, которые живут уже год вместе и перестали со мной общаться?! Я думал, что будем дружить, не постелями, а домами. Ходить друг другу в гости, а они (да ты и сам видел) идут мимо с выражением полного неузнавания на лице. Причем это так явственно, что прохожие, кажется, понимают, о чем идет речь.
- Тебя это огорчает?!
- Нет, просто неприятна эта мелочность и глупость человеческая.
- Ладно тебе.
- Вот я и говорю. Не третьим же лезть к ним в постель, просто – дружить.
- Не расстраивайся.
- Да я не о том. Кстати, тут в августе в Москве три брака зарегистрировали и все «наши».
- Как это?!
- Две пары гей, одна – лесбийская; в одной из них так вообще тройка парней.
- «Швеция» что ли?!
- Что-то вроде этого. Два точно «наши»: бармен и манекенщик, но третий «муж» у них, кажется, строитель.
- Н-да.
- Так вот и я о том же.
- Скоро закончишь свою вещь?
- Да, на следующей неделе, тут «синдром второго романа», но вроде бы справляюсь. Нельзя повториться, да и не повторяюсь, мы же меняемся постоянно…
- Конечно…

А вообще, вы знаете, в этом есть определенный кайф: по утрам один и тот же мужчина просыпается с вами в одной постели, готовит завтрак, прижимается (даже на мгновение) к вам в ванне (комнате, кухне – возможны варианты). Потом вы чмокаетесь в прихожей и разбегаетесь по своим работам, не знаю, может быть можно и в одном месте работать, не пробовал. Вечером вы собираетесь в одной квартире, за одним столом, кушаете и делитесь новостями. Хотя, можно это же делать и чуть позже, уже лежа – поболтать, посплетничать о том и сем.
Однообразно и банально?! Перестаньте, именно вот эта кажущаяся банальность дает силу и мудрость на дальнейшую жизнь. Мне очень жаль, кто не испытал этого, я их не осуждаю, у кого-то могло и не сложиться. И скажите, чем это не семья?! Два красивых парня в одной кровати, в обнимку ночью… поверьте, это красиво и очень трогательно. Боже, кажется, становлюсь сентиментальным.
 

Кадр двенадцатый
(Телеграммы в прошлую жизнь)

В Берлин

Дорогой К., как дела, совсем пропал и не пишешь. Крестная ждет от тебя приветов, мог хотя бы и мне заодно весточку прислать. В ее возрасте очень хочется внимания, подумай об этом на досуге. А так – все живы-здоровы. Пиши, не забывай. М.К.

В Москву

Привет, Ю.! Напечатал все, что ты просил, на днях пересведу все фонограммы и сразу отправлю тебе их с поездом, надеюсь, что сумеешь встретить – неудобно их почтой посылать, да и по-старой совковой привычке не люблю. Кого видел, чего слышал, что у тебя нового. Удачи, до встречи М.К.

В Париж

Д., привет мой дорогой! Очень жаль, что не смог к тебе заехать, но твой телефон упорно не отвечал, надо было с тобой связаться телеграммой, но ты опять забыл оставить адрес. Как твой «папик», все так же на государственной службе. Смотри, любовь к деньгам до добра не доводила. Привет общим друзьям. М.К.

В Нью-Йорк

Милый С., опять не пишешь (новые любови замучили-?), адрес в интернете все тот же kalvert2001@rambler.ru. Мальчики приходят и уходят, а друзья остаются. Напиши пару строк, буду ждать с нетрпением. Твой М.К.

В Москву

Здравствуй Э., здравствуй львенок! Спасибо за подарок, получил в аккурат ко дню рождения. Бандерас в фильме как всегда хорош, что у них за мания в молодости играть голубых, смотрел ли ты «Мистера Рипли»? Хороша Венеция и вообще Италия, хотелось бы увидеть это все. Обнимаю-целую М.К.

В Киль

С., привет! Обеспокоен отсутствием писем от тебя. Надеюсь, что все у тебя хорошо. Как учеба, как работа. Ты планировал перебираться в Берлин, как это продвигается, могу подкинуть адресок моего приятеля, может он тебе чем поможет. Пиши, буду ждать письма М.К.

В С.-Петербург

П., привет! Приехать не смогу, нет ни желания, ни настроения. Как там наши друзья, как «папа», как Лешка? Ему привет, да всем остальным, не скучай, возможно приеду на Новый год, если откроют визу. Если будут проблемы, позвоню. Пока. М.К.

В Гданьск

К., буду на следующей неделе, постарайся сделать «окошко» в своих делах, чтобы могла с тобой пообщаться, если представиться такая возможность. У нас все хорошо, началось «бабье лето», на улице необычайная теплынь, листопад – просто обалденно красиво. От Маруси привет, она вроде как замуж выходит. До встречи М.К.

В Неваду

П., привет! Спасибо за открытку, она понравилась всем, в том числе и маме, да, вот и осень наступила. Надеюсь, что ты прилетишь в Новом году и мы, наконец, увидимся. Очень жаль, что ты до сих пор не получил бандероль, может это будет к Рождеству. Да, война смешала наши планы, будем надеяться, что все кончится благополучно. Обнимаю М.К.

P.S. Половина телеграмм вернулась с пометкой «Адресат выбыл по причине смерти». Знаете… да все вы знаете.


Кадр ХХХ

Я стоял на перроне вокзала, курил и смотрел на город. Он расположился внизу, выставив мне на встречу свои черепичные ладони, да шапки каштанов и сирени. Это специфика старых европейских городов, вокзал всегда располагается выше уровня городских крыш и поэтому все четко просматривается. Шпили костелов, высоток в чистом осеннем воздухе видны особенно хорошо, так, что просматривается противоположная оконечность города – у него форма «первого» блина. По другую сторону от вокзала – вагоны и пути, пути, пути, пути; почти до горизонта, а там рабочие поселки, которые были еще при «той» власти.
Стоял и думал: то ли я прощаюсь со своим Прошлым, то ли Прошлое прощается со мной. Никто, кроме Ангела, со мной не было, не люблю сопливые расставания на вокзале – с родней мне всегда удобнее расцеловаться дома, чуть нахмурившись, чтобы никого не расстраивать и ехать на вокзал одному.
Осенние шторма только задули и не раздели этот город донага. Но ворохи разноцветной листвы так бесприютно мечутся по городу, что становится грустно и неуютно. Люблю ли я этот город?! Странный вопрос, я здесь родился и вырос, стал тем, кем стал и слишком многое меня к нему привязывает. Никого, кто хоть раз здесь бывал, этот город не оставлял равнодушным, сюда можно не возвращаться, но не любить и не помнить его – ни у кого не получается.
Ангел тоже курит и хмурится беспрестанно, щурится от яркого солнца (день на редкость хороший, несмотря на поздние числа октября), он в сомнениях. Да, я тоже был в сомнениях и удивлениях, когда он приехал ко мне, и в протянутую для рукопожатия руку положил ключ от дома. Нет, он не снял квартиру специально для этого, он просто пригласил меня в свою Жизнь. Сначала ему надо было на это решиться, потом мне надо было согласиться, мы сделали шаг на встречу друг другу и каждому пришлось многим поступиться, чтобы остаться вместе. Я оценил его поступок, его жертву, но, сколько порываюсь, никак не могу ему сказать «спасибо». Спасибо тебе, дорогой! Он передергивает плечами от внезапного порыва ветра, я достою ему флянец коньяка со старинным витиеватым названием.
- На, возьми, согрейся.
- Мне не холодно.
- Ладно, выпей – это помогает, все равно еще впереди долгая дорога и нам будет чем время скоротать время.
- Пей, потом и я хлебну.
- Тебе не страшно уезжать?!
- Не поверишь, не страшно и не жалко, это должно было когда-нибудь кончиться. Я вырос из этого города, как вырастают из любимой рубашки.
- И что теперь?
- Теперь, все, что ни пожелаешь, все дороги открыты.
- Но почему ты сорвался, еще недавно ничего не предвещало того, что сможешь вот так все бросить и уехать.
- Ангел, ты не прав. И бросать-то, в сущности, нечего, все и так со мной, а чтобы расти, надо двигаться вперед. И не сидеть на месте, не причитать о судьбе – просто идти, иногда не оглядываясь назад.
- Но это в какой-то мере жестоко к тем, кто остается.
- Ну, ты же едешь со мной!
- Да, а остальные?!
- Прости, я не могу всем быть матерью Терезой, слишком долго занимался делами и бедами других, теперь других не стало, а заводить новых?! Знаешь, мне тут днями звонил один приятель и сказал: «Не хочу ни с кем встречаться, чтобы не подвергать себя шоку знакомств».
- И что?!
- Вот я и подумал: зачем строить все новое здесь, когда можно построить все, но в другом месте, раз уж так получается.
- Но это будет трудней!
- А кто обещал, что будет легко?!
- И не жалко?! – Ангел повернулся.
- Опять не поверишь, но нет. Конечно, кое-кого бы с радостью прихватил с собой, но они же не чемоданы без ручки: и нести тяжело, а бросить жалко. Всех звал, никто не хочет трогаться с места, говорят, что будут ждать меня здесь, когда вернусь.
- Похоже на Мюнхаузена с его полетом на луну в сюрр-версии.
- Да, все происходящее и есть сюрр…

«…Граждане провожающие, просьба покинуть поезд и проверьте, не остались ли у вас билеты и документы отъезжающих. Повторяю…»

- Ну, что, пора!
- Заходи в вагон, а то поезд сейчас тронется…
- Без нас не уедет, не положено.

Мы зашли и сели в купе, больше никого не было, только мы вдвоем, а мы всегда друг дружке хорошая компания. И водки выпить, и разговор поговорить, а если надо, то и молчим на пару очень хорошо, каждый о своем.
- Давай, наливай!
- Да ты не гони, а то успеешь.
- Ангел, у нас всегда с тобой было, да вон и закуска знатная на столе собирается.
- Уж закусить мы всегда умеем.
- Да, кстати, слышал новую хохму: «зайцы» делятся на две категории: на зайцев и незайцев.
- Ой, мне первую категорию, пожалуйста!
- За зайцев.
- За них.

И мы выпили… и поехали…


Обрыв пленки

Обобщенное пространство… я долго пытался понять, что это такое. Как бы вам это объяснить подоходчивей?… Вот наш мозг вмещает массу всякой информации, но не полностью, а только обрывками, кусками. Я помню только куски, фрагменты, мгновения запахов и звуков, но целого - … Нет, простите, не получается. Память – милая вещица, такая большая и капризная, кто ее знает, куда она меня потом выведет. Почему я так часто полагаюсь на случай, не знаю? Я, по большей части, полагаюсь на интуицию, которая меня, конечно же, обманывала, но это и дало тот опыт, который у меня есть, который помогает мне выживать по жизни.
Как мы живем с Ангелом, по-разному, как все живые люди, только никто об этом не знает, только очень близкие друзья. Мы «храним наш праздник», видимо, это и спасает нас от всего внешнего и злого (людского).

Меня часто поругивают друзья и родня, что люблю приложиться к спиртному. Не вижу в этом ничего плохого, этим я делаю окружающий мир интересней – мысль не моя и нова, но что-то в ней есть. Конечно, это обман, но иногда он помогает выжить в трудной, казалось бы безвыходной ситуации. Хотя, беру себя порою в руки и, как говорил один мой приятель: «становишься на просушку». И еще, Ангел часто ругается, что пьем-то, в общем-то, за его драгоценное здоровье, он обижается, мол, нельзя все время пить за него (здоровье) и за него (персонально).
Можно, правда, можно, я хочу за живых и Настоящее. Я так устал за… Прошлое.
За тебя, мой хороший, за тебя!

Я в этот раз нарушил все законы: нет ни посвящений, ни эпиграфов. Не хочу, может, вырос, а может, что-то сменилось или (вот это думать не хочется) сломалось, но я еще постучу по клавишам.


Проявка

Знаешь, дорогой читатель, иногда искренне пытаюсь понять: пишу я собственно или старательно симулирую или, точнее будет сказать, делаю вид, что пишу. Во всяком случае, у меня хватает какого-то количества мозгового вещества и вкуса, чтобы разорится на некоторое количество связанно текста, которое постепенно должно (хочется надеяться) вылиться в роман. Правда, для романа, точнее, для его написания необходимо выполнить определенные условия и я их хорошо знаю. Но пока позволяю себе достаточно беспардонно с ними обходится, хорошо это или плохо – покажет время, которое (как нам всем всегда кажется) еще есть в запасе.
Отсутствие вкуса можно компенсировать наличием чувства меры, но отсутствие чувства меры свидетельствует об отсутствии вкуса. И наличие двух-трех высших образований или пыльного генеалогического древа не гарантирует наличие вкуса, ну не надевают красные штаны с зеленой рубашкой в сорок пять лет, когда идут на прием к английской Королеве, не одевают. Тут не эпатаж, а дурновкусие или (точнее сказать) абсолютное (как монаршая светлость) отсутствие вкуса. Если я в начале своего романа все-таки вдарился в некую скандальность, то только потому, что страшно разочаровать или разочароваться в самом или своих (может быть мнимых) возможностях. Эти все задушевные беседы с тобой, это попытка объяснить, что происходит в реальности (опять же, совершенно относительной). Рассказывать о своем произведении, все равно, что объяснять партию шахмат: можно объяснить свою игру и общую систему, но объяснить всю глобальность логики игры – невозможно.
Банка с вареньем никогда не станет банкой с медом и наоборот, вот видишь, попытка задушевного разговора совершенно немыслимым образов обратилась в буквенную галиматью. Ладно, думается, это в большей степени проблема Автора, а не читателя, тут всем есть над чем подумать. С другой стороны, кто лучше меня знает все здешние закоулки и проходные дворы, кто собственно, все это и придумал. Хотя, почему же придумал, вон, поверните голову, оторвитесь от этих строк, там, за спиной все сейчас и происходит, надо только посмотреть. Впрочем, еще в начале повествования я вам сознался, что откровенничать не собираюсь, хотя кому как не чужим людям мы чаще всего открываемся и доверяем все свои секреты. Выйдут они на последней остановке с вашими секретами, передернут плечом и пойдут себе, есть надежда, что через некоторое время даже и не вспомнят, как же-то вы выглядели там, в прокуренном вагоне.

 Вообще-то задумано три части, но куда заведет меня нелегкая, кто его знает. Но если продолжение состоится, то начинаться оно будет так:

- Фамилия.
- Кальвер.
- Еще раз.
- По написанию это вот так «Kalvert ».
- Что за глупости…
- Так получилось, предки у меня французами были.
- Имя.
- Майкл…
И тут я с тоской подумал, что угораздило же меня так вляпаться, да еще и в чужой стране, толком-то и языка не знаю. Нет, вот вернусь домой и завяжу с этими глупостями…

апрель 2001- 11.10.2001г.