Часть вторая «Гадальные карты. Зеленое»
Нам только кажется, что это мы выбираем и принимаем решения, на самом деле все происходит по-другому - это внешние факторы играют нами. Мы куда-то бежим, несемся, хорошо, если еще есть мечта и цель, а в большинстве случаев, просто жизнь, просто быт. Жизнь - это сложная знаковая система заработка денег, пропитания и сна. Уже потом туда подключаются культурные и социальные факторы. Нам только все это кажется, а для большинства жизнь проносится пейзажами и картинками в окне скорого поезда.
И ничего нет более ценного, чем человеческая жизнь и то счастье, которое заключено в существовании человека. Простое размеренное движение без боли и некоторой оглядки назад, вот что так необходимо и что так не замечаемо нами в повседневности. Нам часто не хватает оптимизма и некоторой отстраненности от событий, которые нас касаются.
Как ни крути, но только китайцы, эти маленькие саранчеобразные люди, что-то поняли в жизни. Ведь недаром ничто не ценится в мире как: китайская кухня, китайский фарфор, китайская патина династии Минь и философия. Впрочем, последние два неплохо могут пересекаться и взаимозаменять друг друга. Жаль, что в Европе все суетливо и поспешно, только в маленьких городах время течет медленно и размеренно, как Сена под мостом Императора Александра третьего… Хотя, место не выбирают.
1. "Король червей"
– Фамилия.
– Кальвер.
– Еще раз.
– По написанию это вот так «Kalvert ».
– Что за глупости…
– Так получилось, предки у меня французами были.
– Имя.
– Майкл…
И тут я с тоской подумал, что угораздило же меня так вляпаться, да еще и в чужой стране, толком-то и языка не знаю. Нет, вот вернусь домой и завяжу с этими глупостями… С самого начала это была самая невероятная моя авантюра – бросить все и уехать куда глядят глаза, только-только получил Шенгенскую визу и… только меня и видели, прощайте господа. Почему это произошло?! Если честно и откровенно сказать, кто его толком знает. В последнее время появилось очень четкое видение того, что иду я не с теми и не туда, слишком лишний человек на обочине официозной, пафосной общественной жизни. Мне надоело играть в «казаков-разбойников» со всеми сразу: геями, бандитами, натуралами и родней. Кто-то уже давно догадался, кто-то уже стал догадываться, мне-то оно, конечно, все равно, но маму жалко, ей-то каково жить с этим и в этом городе, хотя, она привыкла за последние годы к «ненатуральному» образу моей жизни. Иногда интересуется: каково мне так жить, не обижает ли ОН, а вот там в газете… Да читал я в той газете, что браки регистрирует, да это так, на бумаге, мы ж не в Европе, где уже это не только почти законно, но и юридически признается… Хотя и махнул подальше, туда, где ИХ всех нет, да от себя не сбежишь, все равно достанет, главное – шею не сломать.
И сижу я в полицейском участке, в простой клеткой с клошарами и проститутками, они, правда, в соседней клетке, но рукой дотянуться можно и прикоснуться к ним, попробовать кусочек «ненашей» жизни. За что меня забрали?! Как вам сказать, чтобы не соврать, да не за что, в общем-то, не настолько я пьян, да и одет прилично, может быть взгляд слишком очумелый, ну как им объяснишь, что я сбежал, вырвался из ТОЙ жизни. Нет, мне жилось там неплохо: работа, семья, друзья и родня, но вот душевного уюта никакого. Может это преждевременный «кризис среднего возраста», но и рано, да и с чего бы это так вдруг, проблемы и вопросы, к тому же морального плана, таким образом не решаются. А кто знает? Один мой знакомый как-то на вопрос о таких кризисах ответил:
– Милка моя, коли я бы знал.
– А кто знать-то будет…
– Не поверите, Мишенька, не было у меня такого, не было…
– Может быть…
Так оно не у всех же должно случаться, каждому свое, меня матушка всегда так ругала за эту фразу, мол, Геббельс это говорил, ан-нет, как оказалось, Господь в Нагорной проповеди, она и не сразу поверила. Да и впрочем, не должно же у всех быть одинаково, это только в глупых гороскопах все скопом пишут, а ведь родились все в разный час, минуту и у разных акушерок и акушеров. Мы все по-разному пишем, кушаем, занимаемся любовью даже с одними и теми же людьми, как оно странно бы не звучало и не выглядело. Как говорится: не лучше, не хуже, просто по-другому. Тем более, это только в далекой наивной юности, точнее, отрочестве, мне казалось, что все неизменно и статично, потом понял мудрость соломонову: все течет, все меняется. А может не он это сказал, не помню, из Ветхого Завета – точно.
Офицер терпеливо начал задавать вопросы по анкете, блин, только бы его не рассердить, а то точно, проблем не миновать, вышлют из страны, а я еще въехать-то толком не успел. «Говорила мама мне про любовь обманную…», - кто же это пел, но зато точно как это подмечено. А я тут решил в другой стране свое счастье попробовать, хотя, уже как-то говорил, что жить в одном месте – большая блажь, нет, в этом ничего худого не вижу и не кот я, который гулял сам по себе. Да, пытались меня в этом обвинить, но неправда это, те, кто меня хорошо и близко знают, скажут, что домосед невероятный, «мой дом – моя крепость». Вот!
– Фамилия.
– Кальвер.
– Еще раз.
– По написанию это вот так - «Kalvert ».
– Что за глупости…
– Так получилось, предки у меня французами были.
– Имя.
– Майкл…
…Я закрыл глаза и чуть откинулся на спинку стула…
2. "Десятка бубен"
…Волна горячего, наполняющего воздух легкие, обдала меня сильно и полно, как это часто бывает на пляже, когда ты резко выходишь на открытое пространство из-за дюн или леса. Надо признаться, что загорать особо не люблю - мне жаль потраченного зря времени. Как показало мое прошлое - я вообще какой-то не такой, все идут в одну сторону - мне надо обязательно свернуть в другую, все говорят и скандируют, а я отмалчиваюсь. Сколько раз пытался найти себе какое-нибудь достойное дело на песке, даже читать толком неудобно, можно шляться, но и это быстро утомляет.
А вообще, полежать на солнце хорошо, где еще столько тела на халяву увидишь?! И шляются туда-сюда, сюда-туда, пока просто так, а к вечеру, кто не определился, упадут в первые же объятия в ближайших кустах. В начале лета все чопорны, выбирают долго и внимательно (исключая изголодавшихся за зиму), а под конец, где-то в августе или сентябре, кидаются на все. Старожилов пляжа всегда можно определить по стойкому загару и цепкости взгляда из-под приспущенных ресниц. Это они только вид делают, что им ничего не надо, а сами все ваши достоинства и возможности по десятибалльной системе прикинули и очки выставили.
Если вы едете просто позагорать и окунуться в водичку, то наличие и состав компании не столь важен, а вот если по "делу"… То извиняйте, хлопцы, надо кого-то брать. Хотя, это все настолько на виду, что кто-нибудь обязательно ваши вещички покараулит, да и чужие здесь не ходят. Еще наш брат любит девушек (кто помоложе), кои не потеряли надежды совратить "противного", взять на пляж в качестве приманки. А что?! Очень даже иногда хорошо получается: она ему авансы, он нам - напряженную плоть и страсть в кустах, главное, момент не упустить.
И сколько попок маячит вокруг?! Хорошая попка сама просится в руки и под руку, да и как можно?! Она - мягкая, упругая, к поцелуям зовущая… А вы проходите мимо, нет, в этом есть что-то противоестественное, где ваши эстетические чувства?! Что?! Ориентация?! Нормальная у меня ориентация, меня она вполне всю сознательную жизнь устраивает… Вас не устраивает?! Мешает?! А мне - нет. Значит, вывод один, не водитесь со мной.
Тут, конечно, можно долго хохмить по данному поводу. Но иногда нужно уметь сдерживать желания и эмоции. А то - недолго и в лицо получить руками и ногами, жалко, где потом новое возьмешь?! Пластические хирурги в этом сезоне (как и в прошлом) - удовольствие слишком дорогое, они вообще в последнее время с ценами загнули. Ну, конечно, спрос-то растет, уже и "натуралы" стройным клином к ним потянулись.
Про антикварных дедушек на пляже, которые, шумно и страстно дыша, вспоминают в кустах свою молодость с биноклем, поговорить можно, а что толку. И мы такими будем: седыми, морщинистыми и противными всем, ну, если не всем, то очень многим, потому как - не перевелись любители антиквариата на земле. Но бывают они невероятно и навязчивы (в смысле, ветераны геевского движения). Помню, поймал я как-то в прибрежных кустах зайчика, знаете из той категории, что "заяц-заяц". Лежим мы, переговариваемся, я попку ему глажу, поднимаю глаза - стоит какая-то старая и … ну, вы понимаете, что она делает во все глаза. Я ему вежливо так:
– Дед, отвали.
– Да вы не бойтесь, мальчики, я никому не скажу.
– Я сам никому не скажу, что видел тебя здесь.
– Что вам, жалко, посмотрю и уйду, - начал канючить дед.
– Ну, пошел, старый, отвали! А то - я за себя не отвечаю...
Что вы думаете, отвалил? Нет, только уселся поудобнее и дышать стал все глубже и
сладострастнее. Пришлось нам с зайцем подняться и уйти. Что было потом?! Не поверите, но старпер этот еще дважды приходил, а мы дважды уходили. Пока я не выложил ему некоторую нецензурную часть своего словарного запаса. После этого он все-таки отстал от нас, точнее, от меня, потому как зайчик утомился от погони и ушел.
Бывают и приличные люди, кто вещи посторожит, кто отвернется или сделает вид, что стал слепнуть с годами. Правда, вспомнил, один раз вот такой "добрый" человек, прервал меня с моим бывшеньким в середине процесса, время узнать ему понадобилось. Сволочь!!! Что ж вы как не люди, сами молодыми не были, сами по кустам не кувыркались?! Не у всех же есть где! Квартирный вопрос в стране еще не решен.
Есть еще, правда, и другая порода граждан: пидрастающее поколение. Прячется оно по кустам, подсматривает за старшими и учится уму-разуму. И не говорите, что кто-то их совращают. Мне недавно один знакомый жаловался:
– Иду недавно через лес к берегу, смотрю, мальчишечка сидит в кустах, за парнями
подсматривает… Я подошел сзади и в ухо ему так: ух! (Дунул). Мальчик засмущался, а потом и предложил, такое предложил, что я сам покраснел, а он мне и говорит:
– Какой-то вы закомплексованный.
Предстваляешь, это он мне сказал, это я-то закомплексованный!!
И кстати, о зайцах, вспомнил, что есть зайцы и незайцы. Так вот, добавилось еще две
градации: "бывшие зайцы" и "еще не зайцы". С первыми как бы все понятно, это дело вкуса, со вторыми - подрастут, увидим. Бывает, что период полового созревания с наложением на него неблагоприятных социальных моментов проживания в отдельно взятой территории делает из "еще не зайца" просто "незайца". Уж простите, природа пошутила и с ним, и с нами (точнее с теми, кто ждал этого момента, в смысле "зайца").
Теперь, живя в Европе, начинаю жалеть о наших российских зайцах, да, здесь тоже есть симпатичные и породистые особи, но… Нет, это не расизм или другое заумное слово, просто здешние зайцы выросли на картошке фри и гамбургерах - такие крепкие, ширококостные парни… Уж простите, но с глуповатыми лицами. А наши - изящны, да еще и с кучей всяких примесей в крови, нет, определенно надо сказать "спасибо" мутным водам миграции населения и международным фестивалям и татарам, татаре триста лет кровушку нам освежали. Их последствия рождаются, живут и радуют глаз каждый день. Жаль, что не меня.
А вообще, я как-то отвлекся от пляжной темы. Хорошо приехать и просто полежать, скучая от ничегонеделания (вот так, одно слово). Конечно, кто-то схохмит, что приехать на пляж и ничего не делать - странно. Да и не за тем я сюда приехал.
Вот смотрите: волна, песок, тишина, воздух чуть подрагивает от жара песка, загорающие (жарящиеся) переворачиваются лениво под солнцем, поливают себя маслами и сливками. Нет, это определенно хорошо, да и какое лето без пляжа и купаний?! Не лето, а так, недоразумение.
А еще хорошо в шезлонге где-нибудь на юге, лайнеры респектабельные на горизонте, чайки… мартини со льдом в тени какого-нибудь Аполлона сочинского…
Голос полицейского вернул меня в реальность…
3. "Король пик"
– Где вы проживаете?
– В России.
– Еще раз.
– В России, ну, там, где, по-вашему представлению, мишки бурые по улицам ходят…
– Что за глупости…
– Ну, да.
– Итак, где вы остановились?
– Отель "Монсарт" на Монмартре.
– Цель пребывания.
– Частный визит.
– Я вас еще раз спрашиваю: цель визита.
– Приехал в гости к друзьям по гостевой визе, мой паспорт и все документы в отеле.
Н-да, вот я и влип, а офицерик-то очень даже ничего, вот только обстоятельства и место не те.
Интересно, а за что меня, собственно, забрали. Вел я себя относительно хорошо, даже не шатался - в чужих местах предпочитаю быть паинькой и не напиваться, как дома бывает.
– Господин офицер, а в чем, собственно, дело?!
– Вам известно, где вас задержали?
– Да, в баре "Mixer".
– В баре, где собираются pede…
– Какая неприятность, а это заразно?!
– Прекратите шутить и изгаляться, вы, кажется, не осознаете серьезность вашего
положения.
– Извините офицер, это защитная реакция, но, кажется, законом это не запрещается, я не
сделал ничего предосудительного. И вообще, не пора ли пригласить представителя российского посольства (благо паспорт у меня пока российский), кстати, можно позвонить?! У меня тут друзья будут беспокоиться, они и язык знают, и порядки - вот и разберемся спокойно.
– Вы pede?
– А вот это к делу не относится, ну, уж если на то пошло, то активнейший. Вас это
устраивает?!
– Мне все равно…
– Тем более…
– Понаехало вас тут!
– Господин офицер, не будем горячится, вот номер телефона, это друг господина
министра…
Тут я назвал фамилию и глаза офицера потускнели, да, я попал в точку, связываться с
таким именем ему явно не хотелось. В общем-то и я без претензий, не скажу, что очень законопослушен, но правила и порядки принимающей стороны уважаю всегда. Не помню, кто это сказал:
– Pede не размножаются, но с каждым годом их все больше и больше.
Да, кажется, это был кто-то из французских комиков.
– Кстати, мсье офицер, - я стал сама любезность (ну, понравился он мне, понравился). –
Вы можете просто позвонить в отель и консьерж подтвердит мою персону и все, что с этим связано - мы несколько знакомы.
– И насколько близко?..
– Дешевая шутка, мсье офицер, за которую можно и ответить.
– Извините, - офицер был сам явно уже смущен. Что ж, это мне на руку, может, что и
получится, тема эта его явно волнует.
– Ладно, на этом и порешим, что я позвоню в отель, а после, если все подтвердится, я вас
отпущу.
– Чудно, я тоже так думаю, что дело-то выеденного яйца не стоит. А не могу ли я вас
пригласить на чашку кофе вечерком, вы бы могли в качестве за причиненные неудобства показать город.
Кажется, я начинаю наглеть и клеиться самым банальным образом, н-да, парень-то
действительно красив и, кажется, сам об этом не знает. Есть две категории мужиков: одни знают, что красивы (обычно глупы и жутко заносчивы), другие - не знают этого и милы до невозможности. Любой наглый и опытный pede может соблазнить их беззастенчиво и они не смогут ему отказать, хотя сами будут потом удивляться: как это все получилось? В данном случае он был безумно красив, не знал об этом и попытка знакомства была не лишней (будет что потом вспомнить и мне и ему).
– Парень, полегче на поворотах, я не такой!
(Все, рыбка, тут ты и попалась! Когда мужчина говорит эту глупую фразу, то это значит
примерно следующее:
– Я не прочь, но не здесь и не в ваших мерзких клубах.
– Да, парни, вы влипли оба, - сказал на небе Создатель.
Впрочем, Его оставим пока в покое, хотя мне так хотелось бы с ним поговорить о многом,
спросить и, может быть получить ответы на те вопросы… А вдруг и Он не знает…)
– …Парень, полегче на поворотах, я не такой!
Интересно, он повторил фразу или мне показалось?!
– А жаль.
– Я же сказал: полегче!
Он нажал кнопку вызова, в кабинете появился какой-то рядовой чин, совершенно
непривлекательный и меня выдворили в коридор, а через час я уже стоял на улице.
Я натянул кепку на самые глаза, закурил и всеми своими легкими вдохнул парижский воздух. Да, свобода пахла лучше, чем камера, даже столь знаменитого дома. Набережная Сены, близ моста святого Мишеля (что примечательно), Дворец правосудия… дядюшка Мэгре и зеленовато-черная вода - что еще надо человеку для полного счастья?! В кармане у меня лежала визитка, на которой черным по белому значилось:
"ФИЛИПП ЛУИ ФАТЕ"
Не обольщайтесь, господа, мсье офицер не раскололся на вечернюю прогулку, я стянул ее у него на столе пока он давал указания рядовому. Столь незаметный легкий жест стряхивания пепла в пепельницу и вы берете судьбу за хвост (или другие теплые и мягкие места - это покажет время). Да, права была моя мама, своей смертью я точно не умру, всегда найду приключения на свою голову.
Мой приятель работает в русском ресторане (смешно сказать, живу в России, а умудрился его устроить работать в ресторан в Париже) и заканчивает поздно - целый день, пока он спит и готовится к работе, я предоставлен самому себе. А не поехать ли мне к фонтану святого Мишеля в Латинский квартал, погуляю, заодно и покушаю. Вся эта история с полицией встряхнула меня, нервов потрачена куча, слава Богу, что все кончилось хорошо. А впредь - надо быть осторожнее и аккуратнее, так мне сказал и офицер на прощанье, милашка Фате, симпатяга Филипп.
Я вздохнул, выдохнул парижский воздух, который сегодня чуть не стоил мне некоторых неприятностей с полицией и отправился в Латинский квартал смотреть его красоты.
4. "Восьмерка бубен"
Эта повесть-роман родилась веселой и стихийно. Мы выпивали под теплым летним дождем у городского пруда, сначала это был тягучий эстонский ликер, а потом купили добрый, несколько пафосный коньяк и пили его. Трое, зримо видимо совершенно разных людей, нас объединяла только огромная человеческая симпатия друг к другу без всякого телесного вожделения. Хотя, каждый из нас был бы не прочь завязать в нашей троице роман и совершенно не литературного свойства. Только вот никто не хотел третьего и третьим никому не хотелось становится, поэтому все оставалось на грани того ненавязчивого флирта, который так часто бывает в компании старых друзей.
Правда, надо признаться, что в компании геев частенько принято переспать друг с другом или с бойфрендами друг друга. Затем обычно следуют шумные скандалы, взаимные обиды, слезы, изгнание неверных, страстные примирения… И вот, три стареющие подруги доживают свои невеселый размеренный быт в снимаемой студии (если на западный манер или в большой квартире, если это Россия). Почему я вношу такие уточнения и останавливаюсь на стольких подробностях, понимаете ли, дальнейшие события будут происходить на территории почти всей Европы одновременно, а обычай и порядки везде разные, поэтому иногда я будут давать пояснения и комментарии, чтобы читатель не запутывался в коллизиях рассказа.
И еще одно, не подумайте, что я злой или ехидный раз отпускаю всяческие замечания, просто мне хочется быть честным и откровенным, чувство юмора у меня такое. А в жизни – я достаточно мягкий и добрый, может быть даже в чем-то сильно неуверенный и сомневающийся, прежде всего, просто Миша Кальвер, мотающийся по дорогам жизни. Радостей и горестей всегда в этой дороге предостаточно и не только у меня, а у любого живущего человека, хорошо бы хотя бы поровну всего было. Поэтому не удивляйтесь, если склоню свою голову набок, вытру слезящийся от сигаретного дыма глаз и продолжу свое повествование, отвлекаясь на то и на это, ведь из этих мелочей и складывается жизнь. Соломон, видимо был прав, сказав: «Все проходит»…
Итак. Через пару дней один уехал в Германию, другой позднее - в Англию ("Великобритания" слово красивое, но уж через чур чопорное, впрочем, и страна такая же), а я... бог знает, где и в какой стране меня сейчас носит. Именно из таких бесед в Древней Греции вычерпывались вечные истины, в средние века, а когда грянул век Просвещения и типографский бум, стали появляться романы, написанные либо совместно, либо на основе подаренной идеи.
Мы смялись и шутили над всем и обо всем. Есть такая категория людей, с которыми почти невозможно говорить серьезно, нет, не от их легковесности, а от их легкости. В компании зануд тишина - главный тамада, в компании повес - смех переливается, как бриллиант в свете электричества.
- … И заходит, значит, она к нам в парикмахерскую, а день пятница,
скоро закрываться… Я к ней подлетаю и вежливо так улыбаюсь, она же постоянная клиентка… "Старая мымра, - думаю. - Принесла тебя нелегкая". А она миленько так: " Меня постричь и концы завить". Берта (парикмахерша) тихо так на весь зал: fuck. Фрау обомлела: "Что-что…". А я давлюсь, что бы не заржать: "Она говорит, мол, да, мадам".
- … И он так ласково мне руку на коленку кладет, а я ему, типа, ты
клади, только наливай. Он-то думал, антиквариат наивный, что я с ним поеду… Ну-ка, в "Яр" к цыганам, а я в туалет попросился и пошел, вот уже пять лет назад иду.
- … Мелкий ко мне поворачивается, все хорошо, говорит, а сам ему
только в пупок и дышит. Я, конечно, милый человек: "А ноги куда девать будешь?!" А он: "А в постели рост не мешает". Ага, не мешает, только ноги с нее свешиваются.
- … а сейчас дойчики так самогон бабушкин полюбили, говорят: привези грандмама шнапс…
Вот так мы пили, закусывали "Сникерсом" (кстати, с тех пор я им коньяк и закусываю -
мировой закусон) благородную конину (сленг такой) и придумывали, вспоминали наперебой. Иногда радостно перебивали, если вдруг рождался тост или вспоминался анекдот к месту и в тему, даже не извинялись, если перебивали, нам было весело и хорошо. В такие минуты забываешь, что где-то в той, большой и пафосной, жизни у тебя проблемы и неприятности. Здесь - просто хорошие друзья. Бывает, что идешь к человеку долгие месяцы и недели, а порой хватает нескольких минут и рюмок к месту - и дружба остается надолго.
Эта повесть-роман сложилась и складывается из писем, открыток, передаваемых через кого-то приветов, из воспоминаний и впечатлений. Все это - смутное ощущение радости и счастья, мои друзья только из моей литературы иногда узнают правду обо мне (те, кто умен) и привыкают к бесконечным мистификациям. Мы не обременяем друг друга горестями и неприятности, наверное, просто бережем наши отношения - и так каждому своего хватает.
Что еще? Я помню и люблю вас, жаль, что в гости ни к одному из вас не смогу приехать. У меня все хорошо, ну, как обычно, тараканов не кормлю - вывел. Целую, пишите.
5. "Туз бубен"
Телефонный звонок раздался среди ночи, хоть и мягко, но совершенно неожиданно, не
люблю ночных звонков, это может означать только одно: либо что-то случилось дома, либо у кого-то из друзей. Есть такая старая песня: "Я боюсь звонков в пять утра…". Бояться-то я что-либо уже давно перестал, так как давно покинул родные пенаты, но некоторый дискомфорт ощущаю до сих пор.
А он звонил настойчиво, я спал и мне казалось, что мне снится, что звонит телефон и никак не мог проснуться. Такое частенько бывает, сплю я хорошо и крепко, хотя, в последнее время стал спать беспокойно, это вызвано тем, что приходиться много находиться в дороге, очень устаю, да еще и впечатлений слишком много, мозг постоянно в работе и некотором напряжении. Когда-то давно, еще в голодной и бесшабашной юности, я работал по ночам в реанимации, бывало, что подымали за ночь раз пять-семь и лечь уже хотелось куда угодно, лишь бы поспать, а утром - бежал на занятия или на вторую работу. Спать днем я не могу и не умею, правда, с годами пришлось обзавестись этой привычкой - иногда не выдерживаю того ритма, который сам задал себе.
Итак, он звонил и звонил. Наконец я нашел в темноте трубку и своим пропитым баритоном прохрипел в трубку:
– Oui.
В трубке молчали, да, такого голоса кто угодно испугается. Пока молчали, я включил свет,
часы показывали полночь (время куда как ни кстати для ночных звонков, кто бы это мог одуреть и звонить в такое время), точнее, пять минут первого. Я перешел на русский:
– Я вас слушаю, алло, говорите. Я положу трубку.
Смешно сказать, но совершенно забыл, что говорю не на том я зыке, на котором меня мог
ли бы понять, но у меня не было сомнений, что звонит кто-то из своих, я уже начинал злиться.
– Мсье Кальвер?
– Да, а кто это говорит?
– Это Филипп, Филипп Фате.
Вот это новость, теперь полиция беспокоит меня и ночью, просто в лучших традициях
доброй матушки-Родины, стоило ли уезжать. Нет, господа, я не в претензии, но наши стражи порядка иногда бывают столь агрессивно-неделикатны, что становится грустно и обидно.
– Да, мсье офицер, я вас узнал, чем обязан?
– Прошу прощения за беспокойство в столь неурочный час…
– Час, действительно, неурочный…
– Я только недавно освободился со службы …
Фате сопел в трубку и не решался или не мог продолжить.
– … В общем, я перед вами виноват и надеюсь загладить свою вину, не хотели бы вы
составить мне компанию и выпить винца, я бы показал вам ночной Париж…
– Но уже поздно, я в отеле, метро уже закрывается или уже закрылось.
– Нет, оно еще работает, но не в этом дело, я нахожусь внизу и звоню из своей машины.
– Какая честь, мсье офицер.
Филипп замолчал на некоторое время, это длилось несколько секунд, но я уже пожалел о
своей остроте и подумал, что он положил трубку. Вот так иногда мы сами себе обрезаем концы к будущему или просто к тому, к чему (что скрывать) так или иначе стремились.
– Мишель, мне вас ждать или нет?
И тут я понял, что еще одно мое глупо произнесенное слово и все. Просто ВСЕ, ничего не
будет, и этот ночной звонок останется сном, сказкой и никто мне никогда не поверит, что так могло быть. А я… А я об этом потом горько пожалею.
– Да, через пять минут я спущусь.
– Я жду.
– Что взять с собой?
– Ничего.
– Я уже иду.
Собирался я достаточно быстро, благо горячая вода была и можно было принять душ. В
парижских дешевых гостиницах, типа той, где я проживаю, есть один недостаток: вечером не бывает горячей воды. Экономные европейцы устанавливают бойлер и к концу дня, когда постояльцы после трудного дня начинают принимать душ в большом количестве, то горячей воды иногда хватает не на всех. У этого отеля было одно неоспоримое достоинство, из окон был виден Мулен-Руж и это был настоящий старый отель, здесь мог проживать кто угодно: и Лотрек, и старина Хэм, и… Да мало ли кто здесь мог бывать, стоит только представить…
Но тут мне определенно повезло - вода была. Принял душ, оделся, оставил записку на столе: с кем и куда иду, на всякий случай, мало ли что может случиться. Не скажу, что я опасаюсь Фате, в случае чего могу за себя и постоять, но всю жизнь отличаюсь некоторой осторожностью - есть к тому веские причины. Интересно, зачем он приехал? Или…
Я спустился вниз, отдал портье ключи и попросил передать, если будут звонить, чтобы меня не беспокоили, кому очень надо, пусть оставят свой номер - я перезвоню.
– Добрый вечер, мсье Кальвер.
Филипп стоял явно смущенный и, кажется, слегка выпивший, что ж, оно и понятно -
волнуется парень, слишком видно это на нем. Вот и покраснел, что-то здесь не то…
– Добрый вечер, мсье офицер.
– Может быть можно на "ты", будет удобнее и вам и мне.
– Давай, Филипп. Добрый вечер, Филипп.
– Добрый вечер, Мишель.
– Какие будут предложения?
– А что бы ты хотел посмотреть и увидеть?
– Не отвечай вопросом на вопрос, ты обещал показать мне ночной город, показывай!
– Тогда поехали.
– Поехали.
Машина была небольшая, но новая и симпатичная, я уже знал, что в Париже на больших и
дорогих машинах ездят только министры и арабские шейхи, ну, еще жулики-нувориши. Филипп, по всей видимости к их числу не относился, что меня несказанно обрадовало. Да и в машинах, признаюсь честно, пусть меня за это даже осудят любители и знатоки, ничего не понимаю. Не понимаю и не люблю, для меня машина - только транспорт, ну, ладно, признаюсь, нравятся спортивные машины, но это уже из разряда красивых лошадей.
Мы свернули по узеньким улочкам и покатили куда-то к центру, кажется, к реке и площади Согласия, туда, где должен быть Люксембургский сад…
6. "Туз червовый"
Как за ним вдруг закроется дверь,
Ты поймешь, что в последний раз,
Не обманывай себя ты и не верь
Солнцу этому любимых глаз.
Между людьми, особенно близкими, порою складываются очень странные отношения. Объяснить их нельзя, практически, а понять не представляется возможным, они изводят себя, друг друга и окружающих. Одна моя знакомая так долго рассказывала о собственных недостатках мужу, пытаясь отвадить его от себя и привить отвращение, что он ушел к другому. Да-да, даже не к другой девахе, а именно к парню, и не страшной она была, и вроде как не дура, но видать достала его сильно. В конце концов, осталась одна, потом пожила с другим немного, не ужилась и попыталась вернуть первого. А он - не дурак, оценил радости "инакопостельной" любви и живет себе припеваючи. Вот таким странным боком иногда выливается женская глупость, а парни сошлись в нужное время в нужном месте и живут счастливо, как простая семья.
Хлопнет дверь, заскрипит тихо лифт
И растают в подъезде шаги,
Сердце так без причин заболит…
Ни друзья вы теперь, ни враги.
Одна моя знакомая… "знакомый" будет правильнее. Н-нет, он (она) парень по паспорту, очень даже стильный и симпатичный, но когда мы вдвоем или в своей компании, то он всегда говорит о себе в женском роде. Ну, нравится ему так говорить, мы в свободной стране, привык он к этому. И я, в общем-то, тоже привык к этой милой безобидной шалости, тем более что знаем друг друга много лет и… (что тут уж теперь скрывать за давностью событий) довольно близко. Меня всегда поражала его откровенность, он без малейшего смущения рассказывал о своих бывших, о позах, размерах и "сколько раз". Однажды, ведя концерт в закрытом клубе, который принадлежал бандитам, они находились здесь же в зале, он увлекательно, почти в картинах… (Тут даже я могу смутиться). Рассказывал, как отдался первому попавшемуся мужику за флакончик "Шанель № 5". Нет, ни в буквальном за флакончик, а за ту сумму, которую они стоили. Отдался он в туалете в Гостином дворе (С.-Петербург, тогда еще Ленинград) и сразу же пошел и купил себе эти духи. Девки на панели, само собой разумеется, обзавидовались.
А как-то раз просутенировал своего приятеля, который решил поиграть в проститутку и так же отдался какому-то незнакомому мужику в тамбуре электрички. Новоявленная сутенерша забрала деньги и пока парочка, после скоропалительного акта любви, приводила себя в порядок смотался в ближайший магазин купить себе роскошный махровый халат белого цвета. Исполнителю ничего, кроме воспоминаний и опыта, не досталось, даже на кофе. Кажется, сутенеры ничем нигде не различаются - "коты" они и есть "коты". Прошло уж лет десять со дня тех событий, а халатик еще жив и им пользуются - во всяком случае, его (халатик) еще застал совсем недавно.
Будешь взглядом его провожать,
Как торопится он через двор,
Но не сможешь его удержать
И какой уж о том разговор.
Самое мудрое в ситуации, когда не знаешь, как себя вести - это замереть на месте, можно даже не думать о том, что происходит, просто остановиться. Один мой знакомый как-то заметил: "Переспишь с ними, скажут, что шлюха, не переспишь - все равно скажут, что шлюха". Может правда, взять за основу два-три постулата:
– Скандал - это тоже реклама.
– Собака лает - караван едет (если бы вы знали, сколько раз меня это спасало).
– Всем хорошим не будешь.
Да, последнее - банальщина, но что может быть банальнее жизни, отношений между геями,
да и просто людьми? Если только новые отношения, но через месяц-другой, ну, может быть третий, вы поймете, что все это уже было, что все это вы уже видели и начинается скука. Кидать камни в спину уходящему… поверьте, одно удовольствие. А вы попробуйте удержаться, простите его, нет, не понять - его тяжелее всего, а просто простить. Однажды на лекциях по психологии был задан вопрос, точнее не вопрос, а задание:
– Назовите мотивировку совершения убийства.
Хотите знать, что там было? Ой, скажу честно, скучно, а вы сами подумайте - решать
целым стадом: что за тараканы в чужой голове. Вы спросите: кидаю ли камни я? Не поверите, не кидаю, искушение было и не раз, но… Просто ленив очень, нагибаться не хочу, да и в очереди стоять тоже… и без меня найдутся добрые люди.
Пусть бессонница ночью придет,
Как любовник ляжет в постель,
Ей с три короба что-то наврешь,
Что тебе он давно надоел.
Вы думаете, что собираю и распространяю панельные гадости?! Да упаси меня господь, просто, когда надо с чего-то начать и разогнаться, можно вспомнить городские байки и легенды. Мы такие, мир такой, да и вы сами можете мне рассказать - вспомнить кучу еще всякого разного. И тогда, очень даже может быть, мне станет стыдно и неудобно за вас, что теперь несет не меня, а вас… И ни фига я не злой, просто милый, просто как-то вспомнилось, под руку и на язык подвернулось. В конце концов, не матерную пахабень пересказываю, а так - анекдотцы. Вот, например, порнографические опусы мне никогда не удавались, да и зачем чужой хлеб отбирать?! Пусть живут, а нам своего достаточно.
Скажешь ей, что тебе хорошо
И давно ты устала от драм,
Покривишь ты немного душой,
Скажешь, мол, виноват во всем сам.
Делать мину при плохой игре достаточно тяжело, особенно, когда все и так все знают, и пытаются тебя либо утешить, либо посочувствовать. Хочется их послать, запереться с водкой, позвать старого друга-натурала и напиться с ним по-мужски, по-черному, уткнуться ему в плечо в какой-то момент и зарыдать. Если вам это поможет, сделайте, может утром вы проснетесь с ним в обнимку и он будет признаваться вам в любви, и говорить, что давно, еще со школьной скамьи, вас хотел. А что, чем не вариант?! Был опыт, не мой. Но очень даже удачный, вот они уже лет пять живут (скажем прямо - много, даже для "натуралов"), теперь в жизни ко всему экспресс-метод применяют. Что делаю я? Просто замираю на некоторое время и зачинаю все с начала, труднее это с каждым разом, но жизнь-то на очередной попке не кончилась…
Вот за ним закрывается дверь
И его уж назад не вернуть,
След залижет седая метель,
Пропадет на дворе его путь.
Это только на бумаге легко оставаться циником, которому все по фигу, а все равно сосет. Умные книжки, обычно, остаются умными книжками и только каждый сам знает, как выжить, как не сломаться и не завыть. Какой я? Разный.
Когда я просыпаюсь утром с похмелья, а это бывает в последнее время достаточно часто, то мучительно пытаюсь сообразить, а зачем же я так вчера нажрался? Да, конечно, пью-то по таланту, а вот куда умище-то девать, куда его спрятать? Интересно, неужели только водка может помочь, нет, я честно пытался некоторое время не пить, но это же привычка… Практически получается, что "свыше нам дана", дурю себя и вас, обманываю, могу без нее, проклятой, могу, но с ней лучше и проще (опять вру) получается. Главное, кому вру-то, себе и вам, которые меня, как облупленного знают… А хорошо бы сейчас рюмочку-другую пропустить и легче станет, светлее.
Может и не надо, а то потом опять заведусь и до вечера, опять ничего не успею, только время зря потеряю и уж точно, что завтра за стол не сяду и ничего не напишу.
7. "Девятка пиковая"
Мы спускались по узким улочкам от Монмартра вниз к центру и Сене, поясню, почему именно так: Монмартр находится (по моему разумению) уровнем чуть выше площади Конкорд, а над всем этим возвышается Сакре-Кер.
Филипп заехал в какой-то дворик и там мы запарковали машину, было достаточно светло от неонового освещения, но я слабо ориентировался. Судя по времени и количеству поворотов мы должны были быть где-то в районе улицы Риволи и центра Помпиду.
Это потом, спустя некоторое время, я начну сносно ориентироваться в этих переулках, сносно для приезжего. Хотя, даю голову и руку на отсечение, если парижане знают все закоулки и проходы своего города лучше. Основной транспорт здесь - метро (довольно-таки странное для москвича или питерца), оно развращает и расслабляет, человек теряет навыки интуиции, все сводится к рефлексу, но это будет потом, а сейчас…
Филипп смущенно повернулся ко мне:
– Мсье…
– Филипп, давай без "вы", ты же прекрасно знаешь, как меня зовут.
– Да, Мишель, можно я буду тебя звать так?
– Хорошо.
– Сегодняшний разговор с вами, прости, с тобой… смутил и что-то сдвинул во мне. Я давно
живу один, девушка меня бросила из-за того, что я не могу ей дать того, что она требует…
– Хочет…
– Что? Нет, именно требует.
– Филипп, что же она требует?
– Она такая ненасытная…
О боже, и здесь я должен стать жилеткой для чьих-то слез и соплей, психоаналитиком, да
еще кого, полицейского! Да, от чего ехал, к тому и приехал. Вот уж чего не ожидал.
– Она все время хочет, а у меня не получается, - Филипп готов был разрыдаться.
– Да брось ты, любой бы был рад получить такую девушку.
– Любой, да не я, когда она уходила, то кричала на всю улицу, что я педик и ничего не
могу в постели, представляешь, какой позор!.. Ладно, пошли прогуляемся, что сидеть-то в душной машине.
– Пошли.
Мы поплутали еще минут десять по переулкам, точнее, не плутали, Филипп
целенаправленно куда-то меня вел, он говорил на отвлеченные темы, в основном о себе. Он рассказал, что ему двадцать пять (вау, я думал, что чуть больше, брюнеты вообще выглядят старше своих лет), что его родители из предместий Луары, а он подростком переехал к бабушке в Париж, да так и остался здесь. Бабушка Эльза (так ее звали), наполовину немка, умерла пару лет назад и оставила ему квартиру и достаточно большую. Филипп продал ее, получил большие деньги и купил себе мансарду, что сделало дешевле ее содержание и кое-что осталось на жизнь. Но он все равно пошел работать, чтобы не умереть от скуки и не попасть в дурную компанию, да и служить в полиции он всегда мечтал.
Интересно, зачем он мне все это рассказывает?! Ему не с кем поболтать?! Ну, бывает, но на службе же есть друзья, в конце концов, есть школьные товарищи и приятели, девушка, а, ее уже нет. Такое бывает от длительного внутреннего и публичного одиночества, когда человек долго молчит, копит внутри и выплескивает все первому встречному, правда, этот первый встречный - недавно задержанный и отпущенный эмигрант-нелегал. Не лучшая, скажу я вам, компания для французского офицера, хотя, ему видней.
Филипп тем временем говорил и говорил без остановок, размахивая руками, что-то объяснял мне, вдруг он коснулся меня, случайно задел.
– … Но ты же не боишься меня.
Я понял, что так сильно задумался о своем, что перестал его слышать и слушать, и потерял
нить разговора.
– Прости, но я уже давно ничего не боюсь, - ответил я.
– Да я не о том, мне показалось, что ты меня не слышишь.
– Слышу, у меня дурная привычка, точнее две: либо слишком внимательно смотреть на
людей, либо - абсолютно отвлеченно в пространство. И то, и другое часто не нравится собеседникам.
– Понятно. Но страх-то все равно присутствует, - продолжил он.
– Знаешь, есть такая присказка: "Лучше путь убьют, чем изуродуют".
– Это что-то из русского?!
– Да, из русского тоже, прости, у меня слабый язык, поэтому за точность перевода не
ручаюсь.
– Ничего, я понял о чем. Ну, вот мы и пришли, нам сюда.
Бар был маленький и нешумный, аккуратные столики со свечами, пары в полумраке - как
раз то, что я так люблю: уютно и не кричаще. Здесь явно не курили, это делало заведение несколько неудобным для меня, но дареному коню в зубы не смотрят. Возник гарсон, оставил меня, но Филипп бывал здесь и сразу быстро сделал заказ - точно я не понял, но что-то из области вина и легкой закуски.
– А почему ты поселился в "Мансарде", а не, например, в "А`Отель"?
– Это там, где умер Уайльд?
– Да.
– Знаешь, для русского туриста Пляс Пигаль гораздо милее помпезных и дорогих отелей,
а денег у меня не так уж и много. Приходится экономить, чтобы не отказывать себе ни в чем.
– Но комфорт…
– А кушать…
Мы рассмеялись.
– Знаешь, ваши трехзвездочные отели дадут фору любой российской гостинице. Ну, да
ладно, не будем об этом. И, знаешь, там рядом китайский ресторанчик…
– Ты любишь китайскую кухню?
– Да.
– Вот здорово и я ее люблю, даже кое-что умею готовить! - Филипп явно повеселел.
– Так вот, я хожу к ним каждый день, у них дешевое Бордо, даже дешевле чем в
магазине. И они такие милые, так привыкли ко мне, что уже здороваются и улыбаются - приятно.
Так вот и текла наша беседа легко и плавно, дозы алкоголя помогли быстро найти общий язык, а там, где у меня были провалы в знании французского, помогали руки. Временами мы дотрагивались друг до друга: я хлопал его по плечу или он касался меня, и возникали еле уловимые паузы, мы смущались, но продолжали дальше.
Прошла пару часов, таких незаметных, мы здорово нагрузились, время шло к трем и пора было выбираться отсюда. Филипп подозвал гарсона и, несмотря на мои протесты (они были и не так сильны, признаюсь вам честно) расплатился и мы вышли в ночь.
– Вот тут недалеко, на авеню Монтень, лет десять назад умерла Марлен Дитрих.
– Такое ощущение, что все едут сюда только за тем, чтобы умереть.
– Как у Хэма: "Увидеть Париж и умереть".
– Да, что-то в этом роде…
– Мишель, а ты зачем приехал?!
– Ну уж всяко не умирать, и потом, не "за чем", а "от чего"?
– И от чего же?
– От себя, Филипп, от себя.
– Это как?
– Маленький, это не объяснишь, это Достоевский и загадочная русская душа…
– Как ты меня назвал, Мишель?!
– Маленький, а что?!
– Меня так бабушка когда-то давно называла…
Я ничего не успел ответить - погас свет, все померкло и я куда-то провалился, мягко и
неожиданно. Нет, меня не ударили по голове, просто нализались мы прилично и, как и увы, я отключился. Такое со мной было всего один раз - лет в двадцать, и вот опять. Нет, не надо было столько пить.
8. "Десятка пик"
Итак, почему я сорвался и уехал? Объяснять это придется долго и подробно, но с другой стороны запросто может случиться так, что и сам я этого не знаю. Смутные ощущения непрожитой еще жизни. Родился я (спасибо вам, родители) в портовом городке на окраине империи, к которой в большей степени питаю уважительные и трепетные чувства, чем вызываю насмешки окружающих. А почему нет? Мне было хорошо, во всяком случае, так казалось, хотя, точно помню, что периодами с деньгами в семье было плоховато. Однажды родители забрали мою копилку с деньгами - нужно было купить продукты. Забрали и не отдали потом никогда… (Обида? Привет дядюшке Фрейду, это уж точно.)
Ну, вот я и жил в портовом морском городке, достаточно провинциальном (в упор не понимаю смысла этого слова, но подыграть столичным снобам могу), хотя самые модные шмотки и записи были первыми у нас, а не в Столице. Закончил школу, хотя нет… Тут было одно пикантное событие - меня застукали с лучшим другом, мы играли в "семью", правда, с несколько насильственным уклоном. А какой "муж" не воспитывает свою "жену"?
Конечно, был скандал. Вызывали к директору, но лучший друг все взял на себя (кажется, что инициатором он и был - честно говоря, не помню за давность лет). Дело, в конце концов, замяли наши родители (нам-то было лет по десять, а играли мы в эту игру с полгода), я понял, что "мальчик с мальчиком" - это аморально. Понять-то понял, но не бросил, а стал очень осторожен (уже тогда!), кстати, с другом мы продружили еще с годик и разошлись из-за чего-то. С тех пор, а прошло лет двадцать, мы с ним не общаемся, хоть и закончили один класс и живем в одном дворе, точнее, жили, я-то уже там давно не был… Самое забавное, что дружок-то мой так и не женился, все с мальчиками хороводится, правда, пути наши на гомо-поприще ни разу не пересекались (а городок-то у нас и вправду небольшой).
Интересно, только сейчас вдруг сообразил, что в моей голове за последнее время образовался такой кавардак: люди, события и места. Раньше - все просто и по порядку, а теперь не собрать, вот сижу соображаю: эти двое знакомы, только вот откуда? А вот оно мне надо?! Мы, видимо, с годами не стареем, не в маразм впадаем, а перегружаемся воспоминаниями, точнее еще, перегружаются только те, кто хочет запомнить все. А жить-то надо легче, проще, может тогда и помниться все будет лучше, да и путаницы будет меньше?! Кто его знает, иногда бывает - сидишь, голову ломаешь, пытаешься совместить все в одну строгую логическую линию. А потом - бац, и все само как будто уложилось, хочешь в схему, хочешь в план. Все хорошо и просто, как карточный домик.
Значит, и жил я в городе, где слово "педик", было, мягко говоря, ругательным. В школе весь такой активный: и тут, и там, и везде. Актер, режиссер, пионер и комсомолец (из последних, правда, потом честно слинял - не по пути мне с ними оказалось), умудрился даже на выпускной бал в женском прийти - не узнали, а потом долго все веселились, хотели со мной "Ламбаду" танцевать. Страсть к переодеваниям, розыгрышам и мистификациям у меня с детства. Помню, поехали с родителями на турбазу, новогодние праздники были, я загримировался и на карнавал пошел. Там меня, в темное-то не так видно, парень снял и давай лапать, а между дела спрашивает:
– А чья ты такая будешь?!
– Вон мой папа водку пьет, - я ему томно.
– Так у него только сын есть.
– А ты думал я баба?!
И заржал как коняка необъезженный, а парень в сторону от меня сразу сиганул - папаня
был его начальником. Он, бедный думал, что я его заложу, а мне казалось все таким невинным.
А как волнующе было заходить в раздевалку спортзала, когда там переодевались старшеклассники! Сам-то я греческими рельефами не обладал, хотя и прилагал к этому некоторые усилия, а экземпляры попадались очень даже ничего. У меня, после печальной истории с другом, о котором я уже упомянул, оставались остатки здравого ума (интересно только откуда в четырнадцать-то лет?), так что не разу не "запалился" на подсматривании.
Страсть к красивому мужскому телу у меня была и есть, и, видимо, останется на всю оставшуюся жизнь. Гей я или не гей?! Ну что ж поделать, если оно красиво?.. А? Кстати, тема работы: "Ракурсы и светотень на мужском теле в гофоэротической фотографии и искусстве". Дарю, берите! Ссылка на идейного вдохновителя обязательно, в качестве гонорара - альбом с фотографиями. Вообще хочу сказать, что при всем может быть примитивизме черно-белой фотографии - она это основа, начало, первое. Все остальное - слишком суетливо, тем более, когда туда и компьютер примешивается.
Мне мой милый в прошлом годе подарил два альбома (спасибо, дорогой, тебе за это): один цветной с наворотами, а второй - черно-белый в стиле комиксов-сериалов "Троица". Рекомендую!!!
Вообще, у классического гея (не педераста банального, простите) должны быть:
1. Бой-френд (временный или постоянный, последнее лучше и для здоровья полезнее). А то,
какой ты гей?!
2. Женщина (желательно мудрая) в возрасте для душевных разговоров. Жилетка для плаканья.
3. Девушка-женщина - подруга жизни, которая, если что и ребеночка родит (кто не мечтал).
Короче говоря, прикрытие, второе и третье можно совместить.
4. Приличный парфюм (для клуба, для работы), депилятор (хотя последнее где-то излишество, но
что поделать, если они прут как хотят), хорошее нижнее белье и просто шмотье на разные случаи жизни.
5. Справочник "Спартакус", два-три журнала модных, один порно, немного книг гей-тематики
(ох, уж эти интеллектуальные потуги).
6. Альбом фотографий бывшеньких (можно как-нибудь на досуге погрустить, но не долго, чтобы
глаза повлажнели, но не краснели). Проспекты и сувениры из поездок на южные курорты, видеокассеты с х/фильмами, так же одну-две эротики, одну смешанную (для обработки и совращения натуралов).
7. Репродукции Тома из Финляндии (ОБЯЗАТЕЛЬНО!!!).
8. … Ах, да, еще квартиру для проживания, наполненную не совсем откровенными рюшечками,
но мне ближе простой и строгий модерн - пустой, голый и просторный.
Перепечатать, вырезать и хранить в бумажнике, как пособие по выживанию и поиска смысла жизни!!! Ну и наглец же ты, Кальвер, тоже мне, законодатель мод! Командовать парадом буду я! Всем собрать проценты за рекламу и сдать "черными" деньгами под расписку, мне в Париж по делу!!!
9. "Валет бубен"
Мои отношения с женщинами всегда складывались непросто, если честно, то во многом
виноват я сам - язык враг мой. Но, так или иначе, есть два типа женщин: одни любят и все прощают, другие (соответственно) тихо ненавидят. Есть еще пара категорий, о которых поговорим как-нибудь на досуге - отдельная тема, не скажу, что благодатная, но большая.
Сразу уточню, что с большим пиететом отношусь к слабому полу: видел как они рожают, как их скоблят на абортах и навсегда уяснил одно… Слава богу, что мужикам это не грозит, хотя, если бы мы умели рожать, то было бы как в том анекдоте:
– А на фига нам бабы?!
И жили бы "натуралы" с нами и горя бы мы не знали, а вот что стало бы с девахами? Н-да,
вопрос.
Ну, с тем, кто меня любит, все понятно. А вот те, кто тихо… Иногда женщины не любят меня, как мне кажется, подспудно, интуитивно - "не мужик он", что-то здесь не так для них. Они, бедные, иногда даже не догадываются о том, что тревожит их душу, но относятся ко мне, мягко говоря, прохладно. Некоторые, узнав, что я люблю молодых людей, ведут себя агрессивно-презрительно, высказывая в спину всякие гадости. Что ж, однажды пришлось обернуться:
– Милая, я вот могу сказать вслух, что я гей, а вот ты сказать мне это в глаза не
можешь…. Даже при всем желании.
И не подумайте только бога ради, что я этим бравирую, есть люди знающие обо мне, есть - догадывающиеся. С тех пор, как я перебрался в Европу, многое изменилось и во мне, и в отношениях людей, к этой скользкой теме. Не любят они нас, не лю-бят! Их право, я вот лесбиянок не люблю (не поймите меня неправильно), мое личное дело. Мне пребывание здесь коренным образом все упростило: я не завожу постоянных знакомств, да и здесь так принято - либо семья и личная жизнь, либо - бизнес. Я старательно делаю вид, что у меня бизнес, бизнес и еще раз бизнес; а сам веду исключительно ночную жизнь, это удел всех геев.
Иногда, положа руку на сердце, пользуюсь своей ориентацией, точнее, ставлю в известность даму, претендующей на мои конечности и наличность. В основном помогает, но есть категория, у которой в глазах светится:
– Вот переспишь со мной и станешь натуралом!
Бросьте вы, дамы, дурью заниматься, если человек такой, он и будет таковым. Конечно,
хочется уже и маленького Кальвера, и понянчится с ним, посюсюкать, пеленки его описанные постирать. Стоп, во мне заговорил дух моих советских предков, здесь давно нет пеленок, только у бедных, а так - памперсы и прочее. Но где ж найти такую дуру (или очень умную), чтобы связала свою жизнь с геем?! Была одна… ох, была, чуть отцом не стал, точнее, стал бы, да выкидыш случился, да и не хотела она. Что с нее взять, девочка двадцати лет?! Это мне уже под… Ладно, не о том.
А еще есть такой тип женщин, особенно в возрасте, которые просто вожделеют к манерным и жеманным юнцам, к стильным мачо, глядя на которых не возникает вопроса об их ориентации. Мне как-то друг из Берлина звонит и жалуется (а работает он в приличной фирме, сидит в офисе):
– Мишка, представляешь: она меня хочет, всякие намеки пикантные делает. Причем, ее
габариты прямо пропорциональны ее растущим чувствам. Появились первые симптомы влюбленности по уши, видимо, придется из фирмы уходить, не с ней же спать.
Что я ему мог ответить?! У меня тоже есть такая подруга, правда, достаточно изящная, которая время от времени намекает, что пора и в загс сходить. Правда, здесь этим мэрия занимается, и венчания красивые в церквях, даже мужики парами в магистратуру потянулись. И вот на мой вопрос, а как все будет выглядеть, она глядя мне в глаза и заявляет:
– Ну, ты со своими мальчиками, я - со своими. Будет желание, поменяемся, только
давай сразу договоримся, что отбивать не будем.
– Ну, конечно, милая, отбивать не будем, вместе спать будем, - попытался съехидничать
я.
Одна беда в этой истории - не умна она, хорошая тетка, но простая до невозможности.
Однажды по простоте душевной своей чуть не сдала меня со всеми потрохами. Я ей так под столом на ногу надавил, что она поняла все на всю оставшуюся жизнь, правда, потом пыталась возмущаться:
– Что ты комплексуешь?!
А позавчера мой приятель из Берлина прислал письмо - таки он уволился из фирмы,
допекла его тетка своими ухаживаниями.
Нет, тут ситуация такова, как в стандартной анкете: "не скрывающий, но и не демонстрирующий". Длительная жизнь и некоторые неприятности в "совдепе" приучили к осторожности. Один мой приятель частенько говаривает:
– Сиди ты там на попе и не отсвечивай.
Что и стараюсь делать по мере сил, но если попа чистая, она поневоле начинает давать
блики и светится, как начищенный самовар. Какой русский (даже с басурманскими примесями) не любит найти себе на попу приключений?! Да, со временем стал спокойнее и осторожнее, а как не будешь осторожнее, когда скины у дверей гей-бара пасутся. Выход один - не пастись там самому, да я, в общем-то, домосед. Мой дом - моя крепость. Друзья ворчат:
– Окопался ты, Кальвер, в своей Европе, носа не покажешь.
– Приезжайте, заходите, - говорю я. - Закуска есть, выпивка.
– Ой, времени нет, то да се.
– Вот с этого и начните.
Вот так и живем через дорогу, а времени нет зайти, годами не виделись, с одним (живя в одном городе) общаемся по электронной почте. Умора, цирк с котятами.
Как-то очень давно, теперь-то и вообще в другой жизни, любила меня одна лесбиянка, говорят, есть такая категория девушек "чайками" называются. Это те, которые патологически любят геев. Любила она меня, даже в постель затащила несколько раз… Чем кончилось?! Будете смеяться, она теперь тоже спит с мальчиками, только с нормальными, ну а я - тоже с ними.
Как она меня обкладывала! По всем правилам военного искусства и стратегий, стендовых испытаний. Она отбила меня у моего тогдашнего дружка (плохо он хотел, раз так быстро сдался) мы с ней почти два года хороводились. На второй день знакомства (или третий) она мне стихи принесла…
Ласкает меня кран водопроводный,
Журча, он признается мне в любви.
Ему поверила бы я, но довольно,
Устала я от этой ерунды!
Да, Вы не дуйтесь, я Вам так же верю.
И верю в искренние чувства Ваши,
И буду слушать Вас, пока не надоест
Кормить за завтраком лапшею Вам меня…
Как с утреца трамвайчики встречали,
Спеша скорей в далекие края,
Лежа в постели с дамой хохотали,
Что по утрам страдаю аппетитом я…
Живу я с жалкою надеждой,
Что в Вашем сердце стульчик для меня там есть,
Ну, коли нет, то откидное место вполне устроит,
Претензий нет!
Ласкает меня кран водопроводный,
Журча, он признается мне в любви,
Ему я верю, ведь так довольна,
Что не устала я от этой ерунды!
Правда прелесть?! Хоть я и не люблю "белые стихи, но в этих что-то есть, да и вообще, сильно для девушки девятнадцати лет. "Откидной стульчик"… блин, как все запущено.
А ведь, правда, найти бы… наверное лесбиянку умную и родить маленького Кальвера. Жить по отдельности, встречаться по мере необходимости, не мешать друг другу в своих склонностях и увлечениях… А по выходным или пятницам ходить в гости и просто болтать ни о чем.
Н-да, так не бывает, из области сказок. Начнется: ответственность, претензии и ревности. И… все пойдет крахом, для этого нужна мудрая женщина. Пока не встречал, будем искать.
10. "Туз крестей"
Сны во хмелю иногда бывают крайне тяжелы - картинки и обрывки картинок сменяют друг
друга с невероятной быстротой, что невозможно осмыслить увиденное и просыпаешься совершенно разбитый. А бывает так, что как провалился в объятия Морфея (бога сна, а не мака) и выныриваешь из черной бездны свежим и отдохнувшим, точно огурчик малосольный. И тогда, ни тебе похмелья тяжкого, ни тебе головной боли и слоновьего присутствия во рту. Так что, сколько ни зарекайся не пить много с вечера, никогда не угадаешь, где поймает тебя эта зараза и сморит где.
Проснулся словно от толчка - открыл глаза с немым вопросом:
– Где я?!
Почему-то вспомнил модный сериал, который недавно мне привезли на видео: там герой
просыпается, а на потолке надпись "Ты дома!" Все собираюсь завести себе нечто похожее, но из-за частой смены мест обитания так руки и не дошли, а дело-то хорошее, нужное.
Итак, где я?! Х-м, явно, что не дома (очень глубокомысленный вывод, учитывая, что я вообще в чужой стране), но чувствую себя при этом достаточно неплохо. Рука опустилась с кровати и неожиданно нашарила бутылку с минеральной водой. Ура, жизнь удалась (причем, замечу я вам, все это происходит с закрытыми глазами)! Глоток, ух, как хорошо, она прохладная и в горле, и в голове стало яснее и приятнее.
Где я нахожусь?! Так, на мне только боксерки, значит, ничего такого не было… А и что могло быть, если я вчера и "му-му" сказать не мог. Где я?!
Приоткрыл глаза: так, явно что не в гостинице, в квартире… С кем это я вчера пил?! Так… О, боже! Я же пил с полицейским! Повернул голову, так и есть, Филипп спал рядом, накрывшись простыней, другой был накрыт я, он вытянулся во весь рост. Ого, как все интересно получается! Комната большая светлая, двухуровневая, большая и чистая, на стенах панорамы Парижа и Берлина, какие-то семейные фотографиями Филиппа, одиночный и групповые снимки. Четыре узких высоких окна занавешены легкими прозрачными занавесками, через них уже пробивалось дневное солнце. Так, а сколько времени? Судя по солнцу время уже явно к часу дня, хотя, кто его знает, зависит во-первых от того, во сколько мы закончили и сколько мы выпили. И еще у меня появилась проблема, из-за того, что сдвинулось мое местоположение относительно часовых поясов, я перестал четко ориентироваться во времени и пространстве. Ладно, что же мне делать?!
Мой взгляд скользил по комнате и тут упал на лицо Филиппа. Лицо его было чистое и совершенно не заспанное, он-то, оказывается, все это время наблюдал за мной.
– Привет.
– Доброе утро, Филипп.
– Ты с утра такой смешной, похож на сердитого младенца.
– Сказать честно, это только на тебе ничего не видно, а я себя чувствую не очень.
– А что ж ты вчера так напился?
– Ну, во-первых, это ты меня напоил, а я… даже не знаю, я обычно так не напиваюсь,
если только очень-очень редко, даже и не вспомню.
Он потянулся и поцеловал меня:
– Ты был потрясающ, просто брависсимо!
– Э-э-э, а у нас что-то было?
– А ты ничего не помнишь?!
– Н-нет.
– Какой ты негодяй! - было видно, что он не сердится, но старательно пытается сделать
вид.
– А что такое?!
– Неужели ты ничего не помнишь?!
И тут я вспомнил, я вспомнил все. Это было потрясающе, мы ехали на такси домой к
Филиппу и целовались прямо в машине, шофер не оборачивался на нас, но вся его спина - сплошной упрек пуританской Франции. Я представляю себе его лицо, если бы он знал, кто Филипп по профессии! Потом мы, шатаясь, поднимались наверх, потому что не хотели будить консьержку, но кажется перебудили весь дом, пока Филипп искал ключи. Раздевались мы по всей квартире - Филипп тащил меня в постель, хотя кажется был готов улечься прямо на пол, а я его тянул в душ. Уж простите меня, эстета хренового, но перед тем "как" - обязательно душ или ванна.
А потом…. Потом… Нет, в самом деле ничего "такого" не было, мы просто целовались до одурения и ерзали друг по другу и все, но это было так здорово. Филипп, несмотря на то, что он природный брюнет, оказался совершенно не волосатым, только там, где это и положено у мужчин, мягкая кожа и такие сладкие губы. Вообще, французы, по моему субъективному мнению, особой красотой не отличаются, но Филипп - это нечто, точеные ноги, рельефному телу позавидовал бы любой манекенщик. Что говорить, мне повезло, красив и явно умен, а это - столь большая редкость в наши дни.
– Неужели ты ничего не помнишь?!
– Помню, это я тебя разыграл, разве такое забудешь!
– А ты сердцеед, любитель легкой добычи.
– С чего ты это взял?
– А как вчера глазки мне в комиссариате строил?!
– Я строил?
– Нет, я!
– Это вы, господин полицейский, соблазнили невинного младенца!
– Я?
– Вы.
– А где, в таком случае, ты так научился целоваться?!
– Э-э-э… в школе!
– Что это за школа такая была?! - Филипп засмеялся.
– Да ты и сам неплохо умеешь целоваться.
– Нет, плохо, да и опыта почти нет, точнее не почти, а вообще - только один человек.
– Это как?!
– Я же тебе говорил, что со своей девушкой я давно расстался, а больше у меня никого не
было и нет.
– Что, такая проблема кого-то себе найти, ты такой красивый, как это говорят: "секси",
очень даже "секси", уж поверь мне, в мужской красоте кое-что понимаю и глаза у тебя такие красивые...
– Дело не в том, просто работа занимает много времени и некогда ходить и искать.
– А объявления через газету или интернет, это сейчас так модно.
– Понимаешь, когда Эмма (так звали девушку, которая ушла) я был зол и расстроен, и решил,
что не буду больше связываться с ними, с девушками то есть…
– И ты решил найти себя парня
Филипп замешкался с ответом, это его и выдало.
– Ну, в общем, да, я решил найти себе парня, но ты не подумай ничего, я просто решил
найти себе жильца, оно бы и веселей было бы, и он бы помог мне кого-нибудь завести.
– Парня, например, или споить его и затащить в постель к себе…
– Нет, зачем ты так, ты злой.
– Филипп, прости, я не подумал. А что у тебя никогда не было с парнями и тебе не
хотелось, мне казалось, что в детстве почти все через это проходят.
– Понимаешь, когда я учился в полицейской академии, у меня был там друг.
– Ну, вот видишь, Филипп, что-то было же.
– Нет, там другой, его звали Флоран, он очень красивый и я не знал, меня влекло к нему,
я тогда еще не все понимал, были, конечно, смутные видения и желания. В мужских закрытых заведениях бывают всякие скабрезные шуточки про гомиков и прочее, но у меня с Флораном - ничего и никогда. Но однажды, у нас в комнате был ремонт, а мы с ним не уехали и оставались в общаге, были каникулы и мы спали на полу, а для удобства стелили одну постель на двоих…
– Ну!..
– Мы в тот день напились, я постелил постель, демонстративно разделся до гола, сказал,
что мне так удобнее и вообще, я привык спать дома именно так, стянул с него в шутку трусы и завалился спать.
– Ну!
– И ничего, мы обнялись, и он заснул, а я не сомкнул глаз всю ночь.
– И ты ничего не сделал.
– Нет, я бы умер от страха, я боялся потерять друга.
– Ты дурак.
– Да, потому что через неделю я узнал, что он переспал с парнем, который подцепил его
в бассейне и Флоран переселился к нему, они, кажется, живут вместе до сих пор.
– Это он тебе такое рассказал.
– Да, он пришел и сказал, что понял свою сущность и не хочет, чтобы тень его личности
падала на меня, это может повредить моей репутации.
– Н-да, чего на свете не бывает.
– Представляешь, мы спали с ним в одной комнате две года, я страдал и умирал, искал
повода заговорить на эту тему, а он вот снялся и ушел.
– Ладно, не переживай, Филипп, теперь у тебя есть я.
– А ты не уйдешь?
– Сегодня, нет, это точно.
– А завтра.
– А вот это уже зависит от тебя.
11. "Шестерка пик"
Как-то давно сидели на кухне и гоняли чаи, разговоры разные говорили. Чужой шурин,
чужая теща, чужая жена и ребенок, да я - член этой огромной дружной семье, в котором слово "крыса" ласкательное. Почему, спросите вы? Крыса - существо мудрое, вот они и звали, дети, свою мать, а однажды вышли на улицу (теща уже была в разводе с первым мужем) гуляли и начали выдавать замуж ее за проходящих мужчин.
Вот мы и сидели на кухне, они рассказывали смешные и поучительные истории из жизни своей, школьной. Все это вызывало ощущение феерии и карнавала, остроты были потрясающими и завораживающие своей непосредственностью. Сказать честно, я даже завидовал им - у меня все четко и размеренно, все по плану и по часам. Ничего нечто не происходило, да и сейчас не происходит, чтобы совсем не показаться занудой и тупицей, рассказывал анекдоты, перемежая их выдуманными историями, а попросту - враками.
Что теперь? Теперь по праздникам и на Пасху езжу к ним на кладбище в гости. Странно и по началу было непривычно, а в какой-то момент сообразил, что это и есть взрослая жизнь. Они все поуходили с разной дистанцией времени и диагнозов. Хотя, жизнь… Что такое жизнь?! Божественная пьеса, где мы-то уж точно играем, причем, практически никогда - свою роль. Создатель перебирает карты, передергивает как заправский шулер, даже иногда их и, видимо, сам плохо представляет - что из этого получится.
Только дураки и прохиндеи могут иметь на любой вопрос однозначный, заранее известный, ответ. Ответ мудрого человека слоится, как хороший "Наполеон", который нерадивый кондитер забыл пропитать молоком, но гурманами вот такой и ценен. Игра разума заключается, видимо, в том, что отвечается не ответом, а размытым обширным вопросом, который и выводит на ответ. Древние чаще задавали вопросы ученикам, лукаво и игриво поглаживая их по юной ароматной коже. Они любили их платонически (а может, это уже потом придумали) и давали ответы в вопросах. Южный климат и мягкость, веселость характера подразумевает под собой (в буквальном и переносном смысле этого слова) близость легкую и непринужденную.
Можно писать хорошую прозу, можно писать плохую прозу, а можно и вовсе никакую, самое главное - чтобы ее читали. Чтобы ты наверняка знал, что хоть в ком-то и в чем-то родился отклик, отзыв или какое-то чувство. Я понимаю, что читатель все это увидит и поймет по-своему, да и я расскажу, наверняка, не всю правду. Правда обжигает, убивает и, почти никогда, не бывает интересна большинству читающих, только найдутся парочка крыс, которые хотят знать все наверняка.
Знаете, почему тот парень, что убил Версаче, достаточно наивен и банален?! На его месте мог быть кто угодно, тут важен не персонаж, а причина и смысл действия. Возможно ревность, не к другому лицу, а ко всему миру, к окружающему, который лишает его уже ставшему привычному укладу жизни. Он убивал не художника (не надо делать из бытовухи мега-сценарий блокбастера), он убивал человека, который лишал его доступа к своему телу, теплу. Убийство страшно только фактом и действием, а смысл тут совершенно другой, я не собираюсь его оправдывать. Надо понять, хотя бы попытаться осмыслить свершившееся. Ведь по большому, счету все равно это оказалось лишь статистикой (в смысле, убийство). Великий, невеликий - в морге и перед Создателем все будем равны, и еще не известно, кто ему ближе и приятнее окажется: pede или тот священник, который отказал в причастии первому. Нож, пистолет - это волшебная палочка злого волшебника, смерть случившееся в пике славы - гениальный ход режиссера. Версаче не мог не знать, не мог не понимать, что такое может случится, он играл, но предположил другой финал, получилось по-другому.
Не поверите, но спать одному - не слишком-то веселое и приятное занятие, это почти извращение. Да, порою это бывает утомительно - чужой запах, чужое похрапывание, летом так и просто жарко. Но… (Здесь "НО" - это целый мир, целое предложение, мироощущение). Вы никогда не занимались любовью с кем-либо практически во сне, поверьте, ощущения потрясающие.
Возбуждение накатывает волнами, распаляя члены, и все происходит естественно и бессознательно, двое могут и не осознавать, что, собственно, происходит. Инстинкт и рефлексы… может отсутствуют, а может обострены до предела, возможно, что и все одновременно.
Однажды я вошел в своего друга в таком состоянии (правда, честно признаться, у меня есть подозрение, что это была провокация с его стороны). Соображал-то плохо, но страсть была необыкновенная, мы сотрясались одновременно и так же одновременно, не разлепляя рук и ног, заснули снова. Утром это выглядело трогательно и красиво, уж простите, но поверьте тут мне на слово.
Вы никогда не испытывали ничего подобного?! Может быть вы часто спите один? Может это стоит уже изменить?! А?
Кстати, совершенно забыл, путем долгих копаний в гороскопе удалось выяснить, что я тоже Крыса. Возможно, что достаточно типичная - люблю делать запасы и серый цвет, да и от сыра никогда не откажусь, если он хорошего качества, тут, уж простите, эстет.
Н-да, все играю и кокетничаю.
* * *
Мне вдруг вспомнился Миллениум, я тогда еще жил в Гамбурге и на рождество Катька
Вагинова, местная нимфоманка и художница, подбила меня поехать в Париж к ее хахалю. Мы собрались и поехали на поезде за день или за два до нового года, жили в двух комнатной крошечной квартире араба Ромаса. Тридцать первого декабря нас уже набилось человек пятнадцать, спали на полу вповалку, кто-то постоянно уходил и приходил, но никто не ссорился из-за места в туалете или одеяла. Теперь, по прошествию лет, даже не знаю, как мы все там поместились и прожили эти три-четыре дня.
Тридцатого было закуплено море шампанского и мы начали пить, удивительно, но к полуночи с тридцать первого на первое мы были лишь под хмельком и всей оравой прибыли к старушке Эйфель.
В полночь начали бить часы, на башне вспыхнули цифры, возвещая, что настал новый век, начался фейерверк - самый красивый и невероятный из тех, какие я видел в своей жизни. Мы кричали, прыгали, целовались и пили с кем ни попадя, под ноги летели пластиковые стаканчики, пустые бутылки… Было достаточно тепло, куртки были на распашку, а мы, веселые и счастливые орали: "Ура!".
В толпе где-то сбоку была слышна русская речь и я, рассекая людей, потащил с собой Катьку Вагинову. Мы нашли почти земляков, тут мы все из России земляки, и начали пить с ними на брудершафт. А через час-два, когда в Москве ударили куранты, мы пили за русский Новый год и за Москву. Катька напилась и начала клеить какого-то парня:
– Ты не понимаешь, зайчик. Тут все по-другому. Но так классно, поехали к нам!
– Нет, лучше ты к нам, - упирался парень.
Но я уже понял, что изнасилования Катькой ему сегодня уже не миновать, тем более, она
была уже достаточно накачанной спиртным. Вообще Катька Вагинова и ее сестра Танька были неформальными звездами среди русской молодежи в Гамбурге и Берлине, где я с ними часто пересекался. Фамилия у них, конечно же, несколько другая, но "добрые люди" приделали "ва" спереди и получилось то, что очень соответствовало истине. Слаба на передок Катька, а уж как умна.
Училась она в школе современного искусства и даже пыталась защитить диссертацию на тему Современное искусство рисунка и слова в клозетах". Сперва она старательно срисовывала и списывала картинки и надписи, бывая в различных туалетах Европы, а потом стала их снимать на "Поляроид". В итоге у нее собралась книга толщиной в хороший кирпич, плюс еще куча графиков и плакатов. Она выступила с защитой перед берлинскими и гамбургскими профессорами и магистрами, но они слишком серьезно отнеслись к ее писанине и отправили на доработку.
Катька обозлилась и запила, увязла в разгуле и разврате, выбирая себе мужиков постарше и с деньгами, любя повторять:
– Я девочка дорогая, мне жить надо!
Кочуя по своим мужикам из города в город она иногда объявлялась среди ночи пьяная и
начинала рыдать о своей никчемности и не признанности.
– Мишенька, представляешь, эти олухи опять отослали мою диссертацию на
рецензирование и доработку, в России я бы уже имела славу.
– Ну, так езжай и имей ее там.
– Да кому я там нужна?!
И она опять принималась пить, прижимая к необъятной груди очередного, уже
начинающего лысеть, ухажера, но обязательно с машиной. Иногда я ее спрашивал:
– Катька, а тебе не противно со старыми:
– Дурак, у них есть деньги, а что твердое - есть у их сыновей, друзей и шоферов… Да и
процент педиков у них пониже….
– В смысле у сыновей?!
– Да пошел ты!
– Слушай, а чем ты их берешь?
– А я их гружу своей диссертацией, они ничего не понимают, но фигеют от того, что спят
с непризнанным гением. Тем более, малыш, мода на Россию еще не прошла. А может со мной махнешь?
– Мальчиком по вызову?!
– А почему нет? Не мальчиком, но парнем, ты еще очень даже ничего…
– Вот именно, ничего. Нет, Катенька, это не для меня.
И она допивала свой неизменный джин бог знает с чем и опять исчезала до следующего
раза, всплывая в самых неожиданных местах и ракурсах, но обязательно на гей-пати… что тянет ее туда, манит.
Но это было потом, а сейчас ….
12. "Валет пик"
Но вернемся к делу, точнее к жизни моей во многих местах кажется очень непутевой, но все равно куда-то идущей и ведущей. В школе у меня случилось парочку незначительных приключений, да пытались подснять в местной бане, будете смеяться, но это был мент. Молодой, я бы сказал, и даже симпатичный, но совершенно не в моем вкусе. Пришел в баню помыться (дома в очередной раз воду горячую отключили - реалии Империи), а он попросил спину ему мочалкой потереть, наклонился и давай к гениталиям моим прижиматься. Я смысл всей процедуры только лет через пять понял (вот такой был дурной и наивный). А в баню я теперь с бандитами только париться хожу, да с бабами их противными сисястыми.
И еще о бане, раз тема подвернулась. Пошел я как-то с другом (а тому хорошо под полтинник) в сауну, мальчика ему вызвали симпатичного. А Петрович, надо сказать, как напьется - такой сентиментальный да ласковый становится, что готов каждой проститутке виллу в Каннах купить. Он. Петрович, накушался, значит, водки и давай с мальчиком в "ромашку" играть.
– Можно я тебя в коленку поцелую?
– Можно.
– А можно я тебя в пупок поцелую?
– Давай.
– А ты меня хочешь?…
Дело было-то в парной, а я под дверью это все слушал, на последней фразе меня такой смех
разобрал, что я не выдержал и заржал. Ну и поскользнулся, упал, шуму и грохоту наделал, что весь персонал сбежался. Я быстрее в бассейн, благо рядом, чтобы голова не болела, а самого смех разрывает истерический. Только и смог прохрюкать:
– Петрович, кончай мусолить, деньги плачены…
Так у них ничего и не получилось, Петрович-то сильно пьян был, а пьяный он не мужчина.
А я теперь в баню как пойду, так все "ромашку" эту вспоминаю. Он (Петрович) как-то по пьянке и меня соблазнять пытался, мне двадцать, ему - сорок пять. Нализались в загородном кабаке, едем обратно, а он так вкрадчиво:
– А можно я тебе руку на коленку положу?
– Да можно, только наливай!
Думаете у нас что-нибудь было? Ни фига, приехали в город я и слинял, а потом сказал, что
его жене пожалуюсь, если приставать будет. А он так обрадовался:
– Пожалуйста-пожалуйста, скажи!
– Что, достала?!
– Не то слово.
– Не, Петрович, живи с ней, а то сопьешься, да и на мальчиков все спустишь.
Уже прошло много лет, а он все такой же, под тем же каблуком, но лишь она бдительность
утратит и… опять наш Петрович пошел мальчиков молодых поить, да по коленке их гладить. Хороший он, смешной, даст Бог - пронесет его нелегкая от "ремонтов" и разборок. Вы его, если встретите, он такой маленький с усами, не обижайте. Хорошо?! Как узнать?! А он выпить предложит, а потом по коленке гладить будет. Не обижайте его, что, вам коленки жалко?!
А я более-менее закончил школу, поступил в институт, но проучился недолго - загулял и сессию не сдал, ну, и живу теперь неучем тупоголовым. Вот вас байками развлекаю. Работал много и по-разному: кассиром, барменом, администратором кабака, в рекламе подвизался, даже агентство свое было, теперь вот пишу. Денег это, конечно, не приносит, зато удовольствия - море разливанное.
Кстати, по ходу дела сообразил, почему Институт не закончил. "Загулял" - это мягко сказано, нет, я не блудил, но усиленно пытался найти и создать семью. Проблема-то вся в том, что "наши" люди по принципу долго вместе не живут, как-то у них не получается. Хотя, одна из причин, возможно, "молодо-зелено", все погулять хочется, нет, чтобы с одним остановиться, и жить с одни; им все "гаремы" и "принцев" подавай. Да и "говорила мама мне про любовь обманную, но напрасно тратила слова". Каюсь, маму я всегда плохо слушал, все надеялся своим опытом прожить. Удалось ли мне это?! Не знаю, получилось вроде неплохо, впрочем, со стороны это виднее будет, да вот зеркало бокового обзора ночью хулиганы украли.
Мне одна знакомая как-то рассказала, когда она закончила школу, то мамка ее посадила перед собой и сказала:
– Вот теперь ты взрослая, надо будет совета - спроси, смогу отвечу, а сама давать не буду
и лезть в твою жизнь не собираюсь.
Так они и живут мирно и счастливо в разных городах и странах. А моя матушка все советами долбает.
– Советы тем и хороши, что их можно выслушать и не принять!..
– А можно их не давать, надо будет - сам спрошу.
– Но я же мать?!
– И дальше что??
– Я из той категории родителей, которых собственные дети не перерастают.
(Это давняя ее обида на мои слова, что все дети перерастают собственных родителей, ее это
так задело, что до сих пор помнит и припоминает). Перерастают, в том-то весь и фокус, конфликт отцов и детей, что каждый мнит себя умнее, чем другой. Дайте мне мою жизнь и я проживу ее так, чтобы не было мучительно, как смогу, как сумею!!!
Хотя, знаете, был у меня один момент, так нужен был совет, а спросить оказалось не у кого. Нет, все живы-здоровы, в уме и памяти, да точно знаю, что двух-трех слов, чтобы силы придать ни у кого не бывает. Бывает такое… и только ты сам должен выбрать путь и средства к цели. А тот, кто скажет: "Я знаю". Не бойтесь его, но лучше обогните его стороной и пройдите мимо, не люблю таких, не люблю.
Почему? Не скажу, но все равно их любить не буду - у меня на них аллергия, что и "Супрастин" не поможет, да и могу я уже сам выбирать: кого любить, а кого нет.
Официант, еще виски с колой и льдом!
Лед, непременно кусочками!!!
13. "Шестерка червей"
Солнце приглушенно, но уверенно пробивалось сквозь жалюзи.
– Филипп, а сколько времени?
– Не знаю, но больше полудня.
– А точнее.
– Вот часы, ого, уже начало второго.
– Не удивительно, мы же пришли под утро, пока легли и уснули…
– Пока…
– Ладно, какие будут предложения?
– Я могу сходить за круасанами…
– А не поздно?!
– Нет, тут за углом есть пекарня, там их пекут целый день, а потом могу купить сок,
возьмем парочку фильмов и проведем день здесь. Ты какие любишь?
– Комедии и ужасы…
– Вот здорово, и я их люблю… проведем весь день в постели.
– Как добропорядочные буржуа?!
– А почему бы и нет, ты против?!
– Нет, но мне надо сходить в отель переодеться и проверить почту. Это вообще далеко,
мы где находимся?!
– О, это тут рядом, два квартала по улице вверх и направо, там увидишь Мулен-Руж и
Музей эротики, сообразишь.
– Да уж.
– А ты точно вернешься, Филипп притянул меня к себе.
– Интересно, а почему я не должен вернуться?
– Не знаю, но я очень хочу чтобы ты вернулся.
– Я тоже этого хочу, не волнуйся, Филипп, я быстро, пока ты ходишь и я вернусь.
– А может тебя подвезти на машине.
– Не надо, мы в пробках больше простоим.
– И то верно.
Я принял душ, оделся и вышел на улицу, было тепло и солнечно, пузатые голуби топтались
по тротуару и выискивали крошки, отель действительно оказался недалеко и минут через сорок я уже вернулся в квартиру Филиппа. В дверях была записка, что он сейчас придет, минут через пять появился и он.
– Привет.
– Привет.
– Я не задержался?! Ты меня долго ждал?
– Нет, я только поднялся.
– Заходи, - он открыл дверь и пропустил меня вперед.
Как только дверь захлопнулась, он набросился на меня и принялся нежно и жарко целовать,
пытаясь снять с меня одежду. Мы смеялись и путались в ней.
– О, мсье Филипп сегодня так возбужден!
– Да, зато ты такой холодный!
– Я не холодный, я - рассудительный. Ой, осторожно, обожжешь меня круасанами!
– Извини, я не хотел.
– Ладно.
Мы забрались в постель. Филипп принес кофе со сливками, масло и паштеты. Мы уплетали
все это за обе щеки, смотрели фильм и смеялись. На следующий день была суббота, и Филиппу не надо было на службу, мы опять провалялись в постели и только под вечер он вытащил меня в китайский ресторан.
Скажу честно, рестораном это назвать сложно, скорее, это была большая забегаловка, но кормили в ней вкусно и дешево. Мы немного выпили, а одну бутылку забрали с собой, чтобы продолжить дома.
Так пролетела неделя: Филипп ходил днем на службу, а я шлялся по Парижу и по друзьям. Вечером он летел домой, чтобы покормить меня и сводить в какой-нибудь клуб или бар, один раз даже пытался затащить меня в сауну, но потом раздумал:
– Еще найдешь кого-нибудь себе там и бросишь меня, - сказал он.
– Зачем мне кто-то нужен?!
– Может и нет, но ты нужен мне.
– А я никуда и не ухожу…
– А я и не отпущу тебя…
Филипп оказался очень нежен и заботлив, долгое одиночество сказалось на нем, он будил
меня ночью поцелуями и когда я полусонно отмахивался от него, он всегда говорил:
– Извини, я проверяю, что ты здесь.
– Филипп, куда же мне деться среди ночи, - ворчал я и засыпал опять.
В пятницу он пришел позднее обычного, печальный и от него несколько несло алкоголем.
– Филипп, где ты был, я уже начал волноваться!
– Прости, задержался.
– Пошли кушать, а то все остыло… Ты что такой хмурый?
– Меня посылают на стажировку в Рим на три месяца.
– И что?
– А ты?!
– Ну, я поживу здесь, потом ты вернешься, мы встретимся.
– Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Майкл.
– Во-первых, у меня нет столько денег…
– Они есть у меня, - прервал меня Филипп.
– И потом, еще не факт, что ты вернувшись, захочешь со мной общаться…
– Не говори так, я… я люблю тебя
(Ну, приплыл, мальчик, кажется, действительно влюбился и всерьез, еще не хватало, чтобы
он устроил истерику и разрыдался).
– Филипп…
– Майкл, я люблю тебя и хочу жить с тобой…
– Филипп, маленький, все не так просто, я - законченный гей, а вот ты еще только в
поиске. Ты ведь еще сам не разобрался, кого и чего ты хочешь видеть в своей кровати каждое утро: мужчину или женщину…
– Нет, - Филипп всхлипывал, слезы наворачивались у него на глазах.
– Давай сделаем так, ты вернешься и мы обсудим все это, - я отвернулся, не хватало если
он увидит, что мои глаза уже предательски блестят.
– Поехали со мной, пожалуйста.
– Не могу, у меня кончается виза и мне надо ехать ее продлевать, да и вообще, я не знаю
итальянского.
– Это отговорки! - он начал наступать.
– Нет, с визой - это правда, да и дел у меня накопилось дома много, я и родителей давно
не видел, друзей.
– Хорошо, поезжай, сделай визу и возвращайся сюда, в эту квартиру.
– Договорились.
* * *
В понедельник Филипп улетел в Рим, а я - уехал в Гамбург, потом в Россию. Конечно,
через три месяца я никуда не вернулся: сперва затянули с визой, потом - у меня появились дела в Штатах, потом… Потом мне срочно пришлось вернуться домой - стали умирать и гибнуть друзья, а не проводить их в последний путь я не мог. Это потом, через несколько лет, никуда не поехал, а просто напился дома в одиночестве и метался по дому слепой от слез и водки. Русский человек он такой, когда не может принять душой и сердцем, напивается в лежку, вроде оно и полегче становится.
Филипп несколько раз подавал сигнал "SOS", я звонил. Он звонил, но все никак не удавалось встретиться. Прошло какое-то время, и дела занесли меня в Париж, где я писал материалы для одного большого журнала, мы случайно столкнулись с Филиппом на улице.
– Привет, дружище, как дела?!
– Хорошо, у меня теперь друг, я о`кей. Прости, я очень спешу.
– Класс, у меня тоже.
– Ну, пока.
– Пока-пока, Филипп.
14. "Девятка червей"
Мне снова хочется в Париж, в его суету и цветущие каштаны, где фиалки предлагают на улицах торговки из романов Гюго. Там, на Пигаль, шумные китайские кафешки и закусочные, смешной, почти игрушечный, автотранспорт и полное отсутствие городского. Антикварные вывески метро – почти единственного средства передвижения в центре.
Каштаны клубятся белой и розовой (есть и такие) дымкой на острове Сите, а Собор Парижской Богоматери кажется таки кукольно-картонным, что почти не веришь его многовековой истории. За Собором небольшой яблоневый сад, переходящий в щедрые кусты сирени, готовый вот-вот расплескать по городу свою синеву, что уже разлилась в небе.
Мне снова хочется в Париж, где дешевое молодое вино продается в любом заведении от горы Монмартр к центру. Там Мулен-Руж начнет светить огнями как только начнет смеркаться, а чуть справа зазывают дешевые пип-шоу с неимоверным количеством порножурналов. А что вы хотели?! Париж – город любви, моды и сплетен. Жаль, кофе очень дорогой, по цене схожий с бутылкой все того же легкомысленного вина, которое можно закусить суши.
Париж волнуется и спешит, оставляя тебя в себе, но толкает локтем, задевая развевающимися плащами и кашне. Париж задает тебе вопрос:
– Ты приехал погостить или собираешься остаться здесь надолго, или навсегда?
Он задает этот вопрос только тебе и не дожидается ответа – ему надо спешить дальше, у
него тысячи дел. Ты сам должен ответить, задуматься и что-то, наверное, уже переоценить, что-то изменить в себе и своей жизни, такой момент приходит всегда, только…
Мне снова хочется в Париж, доехать на метро, столь необычного и непривычного человеку из России, до Латинского квартала и отправится гулять. Поправлять на носу спадающие очки и перекладывать из угла в угол губ сигарету «Житан», медленно идти по бульвару, разглядывая букинистические лавки. Они трогательны и бездонны, там можно копать часами и днями, просто уткнуться в какую-нибудь книгу и читать до закрытия. А можно, да простит мне хозяин, прихватить что-то с собой под полой плаща и двинуться дальше. Париж на такое мелкое воровство почти провоцирует, хоть я и не Жане. Там, еще два квартала впереди, начинается Сорбонна и напротив стоит маленькая церковь, в которой так приятно прятаться от дождя.
Здесь, в Латинском квартале, самые фешенебельны магазины и дорогие квартиры парижских нуворишей. Кафе уютны и чопорны, преобладает зеленый цвет, только подчеркивающий зелень бульвара. Воздух, как это всегда бывает весной, прозрачный и чуть дрожащий, как мелодия вон у того шарманщика у фонтана святого Мишеля – места свидания. Все влюбленные студенты любят назначать здесь встречи, да и оно понятно – не потеряешься, не запутаешься и метро рядом.
Мне снова хочется в Париж, куда-нибудь в район Лувра, где анфилады окружающих зданий возведен все тем же Эйфелем. Здесь сувенирные лавки и дорогие парфюмерные магазины известных фирм, а в лавках башни немыслимых размеров и художественных решений, трогательные открытки начала прошлого века. А еще – черно-белые фотографии панорам и видов города, чем-то очень похожего на манекенщицу во время показа, которая готова на все, лишь бы ее рассмотрели со всех сторон.
Генри Миллер как-то заметил:
– Париж ворочается в постели по утрам, как старая заспанная шлюха.
Старик Хэм, наверное, парировал бы:
– … Это праздник, который всегда с тобой.
Все кружится, вертится на площади Конкорд, чуть дальше начинаются Елисейские Поля, а там
и до Триумфальной Арки подать рукой. Весной сюда (на площадь Согласия) привозят аттракционы и смешные балаганчики со всевозможными развлечениями, сладостями, от всего этого стоит легкий шум и визг детей, резвящихся здесь.
Мне снова хочется в Париж…
… Пепел от сигареты упал на бумагу и чуть обуглил, ее и это привело меня в чувство. Что я люблю больше: Париж или миф о нем?! Не знаю, у меня до сих пор нет готового и однозначного ответа и, очень может быть, мне не надо туда ездить, чтобы не было горьких разочарований. Там, где кончается миф и сказка, начинаются будни и рутина.
Да, можно сделать дежурные снимки видов города, улиц, сфотографироваться на фоне достопримечательностей, сходить в парочку музеев, выпить молодого Бордо, да прихватить пару бутылок с собой, чтобы удивить и порадовать друзей, которые так слабы до хорошего вина. Можно доехать до станции метро «Пер-Лашез» и отнести букет фиалок мадам Сарапо… она же Эдит Пиаф, неплохо бы…
А под небом Парижа будет опять плыть нескончаемое в моих ушах:
– …Padam, padam, padam…
И какая разница вам теперь, доехал я туда или нет?! Мне просто снова хочется в Париж.
P.S.
Голубой Ангел перевернул страницу:
– Н-да, Майкл, а Филиппа-то тебе не жалко?
– А что ты предлагаешь?
– Не люблю твою привычку отвечать вопросом на вопрос.
– А я и не отвечаю, я спрашиваю.
– Знаю, все равно не люблю, можно было бы…
– Вот только давай не будем начинать все с начала.
– Почему не будем?
– Ты же сам знаешь, что это ни к чему не приведет, только воздух гоняем. Каждый всегда
остается при своем мнении, уж сколько говорили мы с тобой, а все одно и тоже.
– Ну, вообще-то, да. Но я бы…
– Вот и оставайся, езжай к Филиппу!
– Ну, чего ты, чего ты, - Ангел чувствовал себя неуютно.
– Знаешь, в чужих руках и хрен сладкий…
– О, это что-то новенькое!
– Давай ты не будешь сюда лезть, в конце концов, это моя личная жизнь и вообще…
– Понял, молчу, молчу, как рыбочка.
– Будешь кофе,
– Да, не отказался бы.
– Вот и давай.
Вот уж к чему я питаю слабость, это к хорошему кофе, Ангел разделяет мое пристрастие,
это пошло с тех пор, когда я работал в кабаке: утро начиналось с кофе. Собирались: я, шеф-повар и приближенная к душе посудомойка, такая классная тетка… Соберемся мы с утра, выпьем по чашечке, если повар что-то успеет испечь, то и со свежей выпечкой (люблю я сладкое), поговорим о жизни, о дне прошлом и наступающем. Скажите, что не по уровню с посудомойкой по утрам кофею гонять, не знаю, мне так не кажется.
Где я теперь? Что делаю? Как вам сказать… Тут один мой знакомый недавно пошутил:
– Как жизнь?
– Хорошо: работа-дом-правая рука. Благо, что все под рукой…
– Зачем ты так?!
– А что, неправда, сам все знаешь.
Вот только мысль крутится: зачем стоило столько городить ради пары удачных фраз, как-
то банально все получилось, да, вспомнил, ведь и жизнь - банальная штука, это только чудаки да … ее разукрашивают. А так - все течет и ничего не меняется, я люблю повторять на вопрос о моих делах:
– В той же позе за те же деньги.
* * *
Летнее небо в сильную жару похоже на полинялую и выцветшую простынь, которую
неудачно покрасили слабым раствором синьки или, наоборот, забыли покрасить. Все кажется бледным и блеклым от яркого солнца, которое так непривычно светит после затянувшейся холодной весны. Облака ленивы и медлительны, как бараны на пастбище без присмотра пастуха. Я сижу на скамейке в старой части города и читаю письмо, которое плутало неизвестно где два месяца.
"Майкл, привет! Очень жаль, что не застал тебя в Гамбурге и Париже, надеюсь встретить твою противную морду в Берлине. Нашего общего думаю навестить в Лондоне или все же успею пересечься с ним где-нибудь на материке. На твой новый электронный адрес я послал подробное письмо с изложением всех последних событий, который по понятным причинам не могу описать в данном письме. Если все получится, то в ближайшее время получу немецкое гражданство, что позволит решить массу проблем, связанных с ежегодными мытарствами в деле получения визы, точнее, в ней отпадет надобность. И вообще, очень думаю и надеюсь, что все мы в скором времени соберемся, и будем жить здесь, заграницей. По-моему, это будет лучше для нас всех и для тебя, кажется, уже созрела такая потребность. Тему "одному мальчику нравится другой мальчик" мы обсудим при встрече - она интересна, но с точки зрения сюжета там не хватает динамики. Пиши, целую крепко. Филипп"
30.12.2001 – 15.07.2002г.
Голубой Ангел или скелет в шкафу, часть вторая
© Copyright: Михаил Кальвер, 2006
Свидетельство о публикации №206021600104
Свидетельство о публикации №206021600104
Рецензии