На перекрестке двух параллельных улиц

На пересечении Московского шоссе и Самарской стоял дом. Никто уже давно не помнил, откуда он там появился и все говорили, что он всегда там был.
Он не был новым, но и не казался руинами. Правда, стекла были давно уже выбиты и кирпичи превратились в песок, но он стоял, возвышаясь над остальными, гордо смотря на них с высоты своей мудрости.
Он знал, что он один такой. Он остался единственным с того времени, когда мы в первый раз грызли резиновые семечки. Все уже умерли, а он стоит и не верит в свое счастье. Он не думает о смерти, потому что уверен, что будет жить всегда. Он видит, что жизнь прекрасна и хорошо знает, что она всегда будет с ним.
Он уверен. Что он стар.
А в нем уже давно завелись крысы. В нем гадят собаки. Спят бомжи – он готов дать приют всем. Он любит всех, потому что он любит жизнь.
Там пьет молодежь, там любят друг друга скрывающиеся, там живет старость и ночует молодость. Там настоящая жизнь.
А дом верит в бога. Он не помнит, с каких пор начал верить, но почему-то верит; у него нет доказательств, но он почему-то знает, что бог есть. Он счастлив.
А мы по-прежнему жуем свои резиновые семечки, хотя уже давно умерли, хотя уже давно усохли и превратились в прах. Мы ни о чем не думаем, нас нет.