Чужие губы

«Ну вот, теперь можно не беспокоиться, любит он меня или нет», – подумала Дина, кладя телефонную трубку на место, – «Потому что он ясно дал мне понять, что не любит».
Она даже не расстроилась, она как будто онемела внутри, а ее комната и все предметы в ней показалась ей застывшими, безжизненными.
Давящее ощущение безысходности и отчаяния она пережила еще две недели назад, когда узнала, что у ее любимого человека теперь есть другая. Другая женщина. Не Дина. И это после того, как в течение двух месяцев он почти каждый день признавался ей в любви прекрасными словами, каждое из которых хотелось записать золотым пером в блокнот с сафьяновым переплетом и постоянно носить с собой.
Но все это оказалось подлым враньем.
Дина почувствовала, как глаза защипало. Но она не позволила себе расплакаться. Она будет жить дальше точно также, как и до этого, и назло ему будет счастлива, просто невероятно будет счастлива. Вот прямо сейчас и начнет!
Она взяла телефонную трубку вновь и набрала номер…
Едва знакомый парень, ее ровесник, бутылка полусухого вина, свободная квартира. Встреча проходила в теплой, дружественной обстановке. Они знали, для чего встретились, они не стеснялись, они боялись друг друга. Дина боялась. Но после получасовой беседы и двух бокалов вина она первая попробовала его поцеловать. И расплакалась почти сразу же, как ребенок, от обиды и жалости к себе – его губы были чужими. У него были твердые, сухие, словно неживые губы постороннего человека, а не нежные и ласкающие, те, которые она запомнила, которые остались в ней, в ее телесной памяти, как ей казалось, навсегда. И несоответствие, контраст между тем, что она помнила, и теперешним опытом показался ей настолько разительным, настолько обидным, что она не выдержала и отпустила себя внутри наконец-то, дала волю слезам.
Дина тихо плакала, пряча лицо от едва знакомого ей парня. Жгучие слезы текли по ее лицу, горяча щеки, обжигая сердце, а она не могла их остановить. Она горевала и из-за расставания с любимым человеком, и из-за его предательства, но больше всего она оплакивала свои несостоявшиеся мечты и нереализованные надежды. А еще она чувствовала себя сейчас безмерно, бесконечно одинокой, как будто бы она одна оказалась вдруг в темном глухом лесу, и бесполезно было звать на помощь, можно было только ощущать, как недобро смыкаются над головой деревья и слышать зловещий шелест их листвы.
Едва знакомый парень увлек ее, всхлипывающую, на диванчик, попытался проникнуть рукой под одежду, но до секса дело так и не дошло: Дина попросила его просто полежать рядом, и он согласился. Наверное, он даже обрадовался, что делать ничего не нужно, думала Дина. Утешать плачущую женщину – занятие не из приятных, но заниматься сексом с плачущей женщиной – еще более неприятное занятие.
Он обнял ее сзади, обхватил руками, прижал к себе, как ребенок прижимает плюшевого медвежонка. Его объятия оказались теплыми и даже приятными. Спустя какое-то время Дина совсем успокоилась, закрыла глаза, и вскоре они заснули рядом, одетые.
Вот так они переспали.
Спустя час, проснувшись, они сначала молча пили кофе, почти не глядя друг на друга, потом также молча прибрали после себя, что возможно – квартира была чужая. Дина даже удивилась вот такой прозаичности и спокойной будничности после пережитого ею всего чуть больше часа назад. Голова была тяжелой и странно пустой. Едва знакомый парень попытался еще как-то наверстать упущенное, подойдя к ней, пока она мыла посуду, и обнять, неловко сдавив ладонями ее грудь. Но Дина никак не отреагировала, продолжая держать недомытую чашку, и он убрал руки и больше попыток не делал.
Дина не знала, о чем думает этот едва знакомый парень, ее это почти не интересовало. Она знала, что больше они никогда не увидятся. Он был слишком неинтересен ей, она не испытывала к нему даже симпатии, она вообще ничего сейчас не чувствовала. Он попытался утешить ее, и Дина за это была ему благодарна, вот и все.
Закрыв за собой квартиру, они вышли из подъезда и, попрощавшись, разошлись в разные стороны. Дина шла, и напряженно пыталась вспомнить сон, приснившийся ей на диванчике в объятиях едва знакомого парня с чужими губами, это казалось ей очень важным сейчас. Но все, что ей вспоминалось – это яркие цвета летнего полдня и звонкие голоса играющих детей.