Карелия

Карелия

   (долго будет, Карелия сниться…)

Андрей сильно любил горные лыжи. Ну, так любил, так любил, что просто души в них не чаял. И вот долгожданная поездка в Кандалакшу, где можно серьёзно оторваться, не то, что на Московских горках.
Колёса скорого поезда Москва-Мурманск на стыках мирно постукивали, с каждой минутой сокращая время прибытия в заветную Кандалакшу. За окном проносились пейзажи Медвежьего озера, разных полустанков Карелии, перроны которых были занесены сугробами местами даже выше окон поезда. Поезд шел не спеша, торопиться ему было некуда, так как он следовал по расписанию. Железная дорога из Питера на Мурман была построена ещё при Николае втором и, похоже, больше особой модернизации не подвергалась, что отличало путешествие определённой своеобразностью.
Попутчиком по купе у горнолыжника оказался его ровесник Серёжа. Приятно провести время в  дороге с хорошим попутчиком! Болтали о том, о сём, обсуждали разные проблемы,  рассказывали анекдоты, и вообще, даже чуть подружились. Настало время обеда, и предложение Сергея пойти в вагон-ресторан,  было одобрено на бис и встречено на ура.
Поездной вагон ресторан отличался тёплым  уютом и вниманием со стороны официантки. За обедом и разговорами бутылка «Столичной» ушла в лёгкую, после которой поезд пошел почему-то быстрее обычного, потом была ещё одна, и обе пошли хорошо, что бывает, согласитесь, не так уж и часто. Время полетело стрелой, уже пора было отходить ко сну, так как утром раненько  Кандалакша.
Серёжа молча лёг спать, а Андрею что-то совсем не спалось, разошлась его душа, разгулялась. Он хоть и пьяненький, но, болтая в коридоре с лётчиком военно-морской авиации,  краем глаза стал замечать, что в конце коридора  стоят и внимательно смотрят в его сторону два дяди в кожаных куртках и кепках,  чему сначала он не придал никакого значения, приняв их просто за новых пассажиров. Докурив в тамбуре последнюю сигарету, Андрей зашел в своё купе, с мыслями, что хорошо жить и тоже пора спать, плотно закрыл за собой дверь…
Как  дверь внезапно открылась ключом с той стороны и те двое малых, что стояли у титана в кепках, стали тыкать его лицом в выключатель, явно пытаясь заломить ему руки за спину.  Но делали они это как-то не так, не профессионально, и Андрей справедливо расценив их действия как нападение даже успел  достать свой восьмимиллиметровый газовый пистолет «Комбат префекта» и разрядить пару зарядов поверх голов лиходеев. С воплями – «УУУУ- У!!!» те пали на пол. Вагон качнуло и свет в купе Андрюшиной мордой  включился, но тут в открытом проёме дверей показались ещё двое таких же, в кожаных кепках, ещё пару выстрелов тоже повергли их в низ. Андрюша ничего не понимал. Высунувшись к коридор вагона, он вдруг увидел сержанта милиции палившего, из своего табельного «Пэма» по вдоль вагона,  зачем-то прямо в титан.  Из плотно положенных, четырёх отверстий от выстрелов из титана текли ровные струйки прозрачного кипятка на новую дорожку, недавно постеленную проводницей. Сержант, Ворошиловский стрелок вдруг завизжал, как  резанный.
- На пол, оружие ко мне!!! Андрей молча лёг, так ничего и, не поняв. Он юзом отправив свой «пестик» сержанту, но тот в большем волнении, он об него спешно запнулся, пытаясь подобрать,  и газовый пистолет опять уехал к Андрею по новенькой  коридорной дорожке. Андрей второй раз послал свой «пестик» сержанту. Колёса поезда в этот момент  мирно постукивали:  - тук, тук - тук, тук… Как будто то бы всё было тихо, и не было никакой перестрелки.
После прибежала проводница с мокрыми полотенцами. Лихие ребята в кожаных куртках, в слезах пристегнули пьяного пассажира в купе наручниками к ножке стола, с большим запозданием представившись местной милицией.
- Ну ни хуху себе хуху? - выдохнул Андрей. В воздухе стоял сильный запах слезоточивого газа, но он его не брал, как и всякого пьяного или собаку, не берёт слезоточивый газ.

Местная опергруппа решившая отличиться, пошла на отчаянный шаг, на предмет задержания уголовного авторитета Сергея. Но опергруппа в поезде, вдруг нарвалась на отчаянное и ожесточенное сопротивление его собеседника и горнолыжника Андрея. А Серёжа в это время мирно спал,  ничего не подозревая. Андрея же приняли - за его телохранителя…

Сержант достал бланк и, положив его на столике, начал составлять протокол. Опер в кожаной куртке, сидящий справа от сержанта, весь в слезах, достал изъятый у  Андрюхи «пестик», вынул из него магазин, сверил номер, и зачем-то вдруг совершенно неожиданно нажал на спусковой крючок. Резкий выстрел, пришелся в ухо сержанту, с него слетела фуражка.
- УУУУ-У!!! - дико взвыл на этот раз уже "раненый" сержант. Только что проветренный вагон, вновь наполнился едким слезоточивым газом. Милиционер в штатском по неопытности  или с большего волнения видать забыл, что последний патрон остался в стволе.
Андрея с авторитетом стали снимать с поезда на станции Кемь. Андрей говорил, что он горнолыжник и что нужно вместе с ним забрать и его горные лыжи.
- Какие ещё горные лыжи? Достали нас эти горнолыжники!!! - кричал подбитый в ухо сержант.
- Понажрутся в поезде эти горнолыжники и высокогорники, а потом операцию по задержанию так осложнят,  так осложнят! - докладывал он встречавшему лейтенанту с нарядом на станции.
- Ну, взяли? - спросил ожидающе лейтенант.
- Да взяли, да только с такими потерями, с такими потерями! - щурясь на один глаз, докладывал сержант, утирая лицо полотенцем.
- Полотенце то отдай, чай казенное! - крикнула проводница, запрыгивая на подножку уже отходящего поезда.

Так Андрей вместе с горными лыжами и  авторитетом оказались в милиции.
Молодой лейтенант, отчаянно жестикулируя руками, прямо перед носом у пьяного пассажира орал!
- Ты зачем палил по  милиции, мать твою таки раз таки!!?
- Так они же мне не представились – ответил Андрей.
- А было у них время для представления? Как ты думаешь своей дурной и пьяной башкой? Ты время-то дал им на это? Вот возьмём тебя, да ща отметелим, что бы впредь по милиции не палил! - продолжал орать лейтенант, яростно размахивая руками. Потом, ещё немного покипятившись, он поостыл, выпалив, в форточку оставшиеся запасные патроны из Андрюхиного арсенала.
- И зачем вам дуракам, разрешили газовое оружие!? - недоумевал он. А после добавил: - Слава Богу, хоть газовое, а то положил бы ребят…

Андрея в милиции отправили спать в Ленинскую комнату до следующего поезда. Следующий поезд, в сторону Кандалакши должен быть рано утром. Его оштрафовали  на пятьсот рублей за мелкое хулиганство,  отдали  «пистолет» без патронов,  напоследок сказав, что б в Ленинской комнате свет не включал. Нащупав в темноте что-то ровное и твёрдое,  найдя на нём что-то мягкое и тёплое, он там даже умудрился пригреться, приспаться, прикрыться и обняться, где отошел ко сну в сладких мыслях. И как оказалось  утром, этим мягким и тёплым был тот самый сержант милиции, он спал  на том же самом столе. Он был тем самым сержантом, что палил вдоль вагона и которому досталось в ухо от опера. Они спали  вместе в обнимку,  до самого, Беломорского утра.
- Ну и здоров ты, храпеть? - сказал ему утром, подбитый сержант, с которым они проснулись  на столе в Ленинской комнате. -  А я-то  думал, что это Сашка? - удивлённо сказал, зевая и потягиваясь, сержант. - Он всегда с меня шинель стаскивал...
- Да нет, я Андрей, горнолыжник - потупив взгляд, ответил протрезвевший Андрей.
- Да…. задолбали нас эти горнолыжники! И что  за порода у вас такая? Вечно вы выкабениваетесь? Кантузию из-за тебя получил – рыкнул сержант, держась за ухо. - Звенит до сих пор…

Прибыв в Кандалакшу со следующим поездом и  даже успев на ужин, горнолыжник услышал за столом крамольные разговоры.  Что де в Кеми наш поезд стоял вчера целый час, говорят, какую-то банду там брали, такая перестрелка была, весь восьмой вагон автоматами изрешетили…
Допивая чай, Андрей  подумал.
- Что, наверное, гражданскому человеку никакое оружие не надо иметь,  и особо по пьяни -  положил он руку на свой пистолет уже без патронов…
- Да ни брали там, ни какую банду -  спокойно повествовал он. - Это я с милицией перестрелялся… Всё по пьяному делу, в общем, по пьяни…

С Крестовой горы, что в Кандалакше открывался боголепный вид на залив, окружавший гору с трёх сторон. От катания на горных лыжах  у Андрея остались прекрасные воспоминания и впечатления, правда, так, самую малость,  омраченные перестрелкой с милицией.
Ему Карелия сильно понравилась, но только эту самую перестрелку,  ему почему-то никак не  удавалось забыть, ему долго будет… Карелия сниться…

      Андрей   Днепровский - Безбашенный.
   31 января 2002г