Освобождение...

Разум – это тьма, что оттеняет свет истинной жизни…

Они лежали на большой кровати, покрытой красным шелком. У нее были светлые волосы и легкое розовое платьице. У него были средней величины губы и голубые штаны.
Он лизал ее щеку, с восхищением разглядывая прекрасное детское лицо, а она смотрела в черный потолок, и ощущала искорку слезы, стекавшей по другой щеке…
- Хочешь, я убью тебя? – спросил он.
Она с удивлением взглянула на его лицо, а потом вдруг ее глаза засверкали…
- Д-да, - с надеждой ответила она.
Нож с резной рукояткой лежал рядом…



- Создания созданий человека созидают самого человека… Записал?
- Да, учитель…
- Это хорошо. Пиши дальше: Все, что есть, есть небытийствование…
- Записал.
- Теперь зачеркни это.
- Что?
- Эта фраза обретает смысл только будучи зачеркнутой.
- Да, учитель…
- Пиши дальше…

Я лежу посреди пустой комнаты, разглядывая серые стены и серый потолок… Я растекаюсь… Я становлюсь этой комнатой, впуская ее в себя… Мы сливаемся… И желая двинуть рукой, я вижу, как из стены вылезает моя рука, сжимая и разжимая пальцы… Я чувствую эти стены с потолком, этот пол, на котором лежу, и я смотрю их глазами на свое тщедушное тело, и презираю его… Но потом забываю о нем, чувствуя как моя кровь струится по этим стенам… И я теку вместе с ней по железным сосудам…

- И что будем делать? – спрашивает Цезарь, глядя на искусственную лошадь, на палке стоящей посередине комнаты без стен.
- Давайте играть в карты, - предлагает темноволосая Лу. – Кто проиграет первым, тот будет кататься на лошади, а оставшиеся будут заниматься любовью.
- Да, давайте, - радостно подхватывает Клеанф и начинает мешать новую колоду карт.
- Как хотите, - улыбается Цезарь.
- Козырь пики, - заявляет Лу.
- Почему пики? – удивляется Клеанф.
- Потому что я царица! – целует его Лу.
Через пять минут Цезарь встает:
- Все, Клеанф, ты проиграл… Ты побил девятку королем бубен.
- Черт, как же я мог забыть! – хлопает себя по лбу Клеанф, после чего встает и идет к лошади.
- Иди ко мне, мой бог, - томно улыбается Лу, снимая с себя одежду… Цезарь подходит к ней, а потом они резко бросаются друг другу в объятья…
Кленф весело взбирается на лошадь и обхватывает руками ее шею, после чего с радостным криком выбрасывает вверх колоду карт, которые рассыпаются в воздухе…
И он скачет на этой лошади, танцуя на струях воздуха, и он кричит от переполняющих его чувств, а под ним сливаются в жарком и страстном экстазе любви Цезарь и Лу. А потом Клеанф спрыгивает с лошади и бежит к своим друзьям, и они, обнявшись, танцуют хоровод, выкрикивая слова счастья. И бездыханные падают на пол, тяжело дыша… И занимаются любовью уже втроем, забывая про все…

* * * * *

Она стояла – прекрасная незнакомка – рядом с клумбой цветов, и вдыхала их свежий опьяняющий аромат. Он медленно подошел к ней и провел рукой по золотым волосам.
- Ты прекрасна, - сказал он, срывая цветок и протягивая его ей. – Как тебя зовут?
- Лилия, - улыбнулась она.
- Лилия… какое красивое имя… похоже на легкое скольжения ручейка в твоей душе… Лилия, хочешь, я буду любить тебя?
- Д-да.



- Смыслопорождение через смыслоотрицание… Парадокс как высшая форма организации жизни… и ее отрицания. Пишешь?
- Да, учитель.
- Законченность формы есть антиактуальность. Это не пиши.
- Почему?
- Пишущий должен слышать эту фразу, но не должен записывать ее. Это – высшая форма организации текста.
- Ваша мудрость всеохватна, учитель.
- Абсолютная мудрость есть смерть субъекта. Вырази это такой поэтической фразой: лепестки роз, падающие с неба, не должны застлать все поле, ибо тогда негде будет прорастать новому. Понял?
- Да, учитель.
- Тогда в скобках допиши одно слово – иллюзионнистинность.
- Да, учитель.
- Пиши дальше…

Мои глаза свисают с потолка и я разглядываю свою пятку, прорастающую из пола. Внезапно глаза падают на ногу… Я вновь ощущаю себя лежащим на полу. Рядом со мной десять железных горошин. Мое сердце начинает стучать в стене справа от меня… Я беру горошины и бросаю их вверх. И горошины становятся моими пальцами, скребущими воздух в моих легких… Мне хорошо… И я языком играю с кишками, свисающими с потолка…

- Клеанф, давай попьем кровь друг у друга? – прорывая скуку говорит Лу.
- Не знаю…
- Не бойся, тебе понравится, - шепчет Лу и обнимает Клеанфа.
- Я не боюсь… Я хочу тебя…
- Да, - томно вздыхает Лу и своим ногтем с силой проводит по плечу Клеанфа. Выступают робкие струйки крови.
Лу медленно слизывает кровь своим языком, после чего обхватывает рану своими губами, одновременно руками лаская тело Клеанфа.
- Да-а-а…. вкусно… - она уже постанывает от охватившего ее возбуждения.
- Я тоже хочу, - говорит Клеанф и делает небольшой надрез на ее шее, припадая к нему губами.
- Как приятно, - одновременно выдыхают Лу с Клеанфом.
Цезарь сидит неподалеку и смотрит на них. Он испытывает ощущение, что смотрит на богов, и он бесконечно счастлив от того, что наблюдает богов. И он сам бог. И больше ничего нет. Они трое – это весь мир. И больше ничего не надо…
Лу с Клеанфом делают надрезы у себя на языках и целуются взасос. А потом сливаются в едином порыве безудержной страсти и любви. И они любят друг друга, и слизывают кровь друг у друга… И Цезарь безудержно счастлив, наблюдая за ними…

* * * * *

- Согласна ли ты разделить со мной мои сны? – спросил он, преклонив колени перед ней.
- Да, - прошептала она, глядя на белоснежный алтарь, на котором лежала красная роза и нож.
- Тогда пойдем на наше ложе, любимая, - улыбнулся он.
И, взявшись за руки, они пошли. И уходя, он захватил с собой нож с резной рукояткой…



- Записал?
- Да, учитель.
- Хорошо. И в конце поставь букву я.
- Я?
- Да. Я – это последняя буква алфавита. Но не только алфавита. Я – это то, к чему все в итоге приходят. Все в конечном счете упирается в я. И я – это самое главное.
- Я.
- Да… Теперь ты закончил, мой ученик. Иди.
- А вы, учитель?
- А я буду искать нового ученика, чтобы написать с ним новый текст…
- Что ж, прощайте, учитель…
- Да, и еще – никому не показывай, что ты написал…

Я переплетен сам с собой… Мне хорошо. Как вдруг на правой стене появляется какой-то склизкий зеленый червь. Он ползет по мне, внутри меня… И я кричу – от страшного омерзения и боли. Моя рука пытается схватить червя, но тот ускользает и она пронзает стенку. Мои пальцы схватывают мою печенку. Кровь потоками течет из стены. А червь ползет, вызывая судороги по всему моему телу. И я кричу… Но потом все-таки схватываю червя, с отвращением сжимая его в своем кулаке. Червь лопается. И его зеленая кровь капает на пол… Я лежу, и у меня текут слезы от пережитого. Как вдруг нестерпимый ужас охватывает меня – я вижу, как кровь червя смешалась с моей… Она смешалась… И теперь я сам стану червем. И я кричу, терзая комнату и себя. Кричу. Кричу. Кричу. Меня тошнит. Я задыхаюсь. Кричу. Я хочу умереть. Умереть. Умереть. Умерееееееееееть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

- Мы должны умереть? – переспрашивает Клеанф.
- Да, - кивает Цезарь, - Ведь мы боги. Боги должны умирать. Чтобы потом возрождаться.
- Что ж, это может быть забавно, - улыбается Лу и достает лезвие.
Клеанф ложится и Лу медленно перерезает ему вены.
- Тебе хорошо? – спрашивает она.
- Да, - тихо говорит Клеанф.
- Вот видишь, - она так же перерезает вены себе и ложится рядом с Клеанфом.
Цезарь делает то же самое себе и ложится рядом с ними.
- Лу, я люблю тебя, - говорит Клеанф.
- Я знаю, я тоже очень люблю тебя, Клеанф, - нежно говорит Лу.
- И тебя, Цезарь, я люблю не меньше.
- И я тебя, Клеанф, - серьезно говорит Цезарь.
- Цезарь, а Лу ты любишь? - спрашивает Клеанф.
- Очень люблю, - отвечает Цезарь.
- Лу, а ты любишь Цезаря? – спрашивает Клеанф.
- Да, очень, - отвечает Лу.
- Как хорошо, - выражает Клеанф мысли каждого из них.
И они лежат, глядя на луну, истекающую кровью…