Санкатион

Часть первая. Чистые глаза любви.

Одетый в темное пальто, он устало шел по немноголюдным улицам Зальцбурга – города, который уже отжил свой век и погрузился в свой последний сон, оставив людям лишь свое бренное тело. На вид ему было лет тридцать, но если бы кто-нибудь заглянул в его глаза, то увидел бы бездну прожитых лет, бездну, уходящую в непроглядную ночь.
Человек раздраженно посмотрел на солнце, прожигающее воздух своими лучами, созданными из первобытного огня, и брезгливо махнул рукой. За следующие десять минут темные корабли туч охватили все небо, и на землю низринулся небесный океан.
- Одеяние дождя больше подходит этому городу, нежели лик света, - проговорил в ничто человек, глядя на разбегающиеся фигуры людей, и побрел дальше.
Через некоторое время он остановился. Перед ним возвышалась тень готического собора, окутанного тайной многих лет. Богато украшенный крест, установленный на вершине центрального купола, величественно возвышался над людскими душами, повергая в трепет каждого, кто осмеливался поднять на него свои глаза, несущие отпечаток совершенного греха. Человек застыл, взирая на этот крест, и обратился в себя, погружаясь в вязкий сон прошлого. Прошлое – это тень, брошенная тобою в этом мире. Но иногда эта тень проникает в тебя, пронзая своим холодом инобытия.
- Скажите, пожалуйста, почему вам так грустно? – внезапно услышал он звонкий голосок рядом.
Легкий поворот головы, и он увидел семилетнюю девочку, стоящую справа от него под прозрачным голубым зонтиком. Лучистый взор голубых глаз был обращен прямо на него, даруя приятную теплоту, теплоту, которой он не ощущал уже много лет.
- Может быть, вы грустите из-за того, что вы промокли? Тогда, если хотите, возьмите мой зонтик – он защитит вас от дождя. А я обойдусь без него. Правда, - улыбнулась девочка.
- Неужели ты можешь видеть меня? – удивился он.
- А вы что же, скрыты под плащом-невидимкой? – подмигнула девочка.
- Да, - теперь почему-то улыбнулся и он.
- Тогда у вас плохой плащ-невидимка, мистер волшебник.
- Видимо да. Придется его подлатать.
- Вот, вы уже не грустите. Видите как это просто.
- Откуда ты, маленькая принцесса?
- Мама не разрешает мне отвечать на подобные вопросы, - состроила строгое лицо девочка, после чего хитро подмигнув, спросила: - А раз вы волшебник, то вы, наверное, много сказок знаете?
- Да, - странно, но впервые в жизни ребенок не казался ему чем-то, что только мешает.
- Ой, здорово! – аж подпрыгнула девочка, - Может, расскажете, какую-нибудь са-а-амую интересную?
- Юля! Вот ты где! – внезапно подбежала к девочке строго одетая женщина тридцати лет, - Я же говорила тебе не уходить далеко!
- Но мама, ты так долго стояла в том магазине, что я просто вышла погулять. Кстати, вот господин волшебник.
- Что? О чем ты? – взгляд женщины скользнул по нему, но так ничего и не заметил.
  - Так значит, плащ-невидимка работает… Ничего, мама, я так просто…
- Вечно твои фантазии… Хорошо, пошли, нам еще во стольких местах надо побывать, - сказала мама, после чего, взяв девочку за руку, повела ее прочь.
- Заходи ко мне, - успела шепнуть девочка, прежде чем скрылась за струями дождя.
Он проводил ее взглядом, в котором было слишком много, чтобы выразить слабым словом.

Он нашел ее, это было тем легче, что у нее явно имелся Дар, ярко сияющий среди обычных душ. Дар, который когда-то был и у него. Да и до сих пор есть…
Ее мама в свое время вышла замуж за австрийца, следствием чего стали три вещи: переезд в Зальцбург на постоянное проживание, разочарование в любви, почти сразу постигшее бедную женщину, и, собственно, рождение Юли.
Ночами напролет он сидел рядом с ней, рассказывая прекрасные истории о небесной жизни, описывая прекрасных созданий, там обитающих, и показывая всеобщую гармонию, царившую там.
- Так значит, ты тоже был там? – спросила она как-то раз.
- Да.
- И ты ушел?
- Да.
- Но почему?
- Потому что… я был еще слишком мал, когда попал туда, я тогда еще хотел слишком многого, чтобы довольствоваться всеобщим счастьем. Мне хотелось чего-то большего…
- Но что может быть больше?
- Не знаю.
- А сейчас, ты бы остался там?
Он знал, что не сможет соврать и потому хотел промолчать, но потом все же сказал холодным, как лед, голосом:
- Нет.
Когда она засыпала, он просто смотрел на ее лицо, чувствуя странную грусть. А еще лучик света, проникнувшего в саму душу. Этот лучик раздражал его, но поделать с ним он ничего не мог. Оставалось лишь с тоской ждать следующей ночи, когда он вновь взглянет в ее глаза, припадая к сладкому кубку жизни, который заставит отступить призрак прошлого и боль, навсегда поселившуюся в нем с самого рождения.
Ее грудь слабо вздымалась в темноте, а по лицу было разлито сладкое блаженство неведения. У нее еще будет свой путь среди звезд, она еще найдет свою жизнь и свое небо, а что будет с ним? С детства он ощутил свой Дар, и вскоре его нашли – древний культ мистиков, поклоняющихся Всеединому. Они многому научили его, и к своей смерти он был готов. А потом был путь среди звезд, путь в самые глубины, который закончился достаточно быстро. И он нашел то, что люди именуют раем. Бесконечная долина душ, где эти самые души сливались воедино в экстазе любви. А потом двигались друг за другом в непреходящем блаженстве, рисуя вычурные фигуры своим движением, пронизывая всю вселенную и соприкасаясь с Ним.
Но ему было мало этого блаженства, он хотел битв и побед, он хотел проникать в великие тайны мета-вселенной, он хотел выйти за границы и узнать, что же после Него. Вырваться из всего этого и стать над миром, сравнявшись с Ним.
И там он познакомился с еще одной мятущейся душой – Валсаминором. Тот тоже не мог отречься от себя, но по иной причине – он любил, но не абстрактной пустой любовью, а любовью настоящей: страстной, темной, испепеляющей и созидающей. И еще большей трагедией для него было то, что влюбился он в саму владычицу тьмы, ту, что находилась в глубинной сущности этого мира, тайну которой еще предстояло разгадать.
И они решили уйти – каждый за своим, но каждый тем путем, которым идти было нельзя. Мир всколыхнулся, ибо каждый был велик в своем могуществе. И они шли. Тень упала на долину душ – тень от их величественных тел. Но им не суждено было дойти – могущественные сефиры – стражи миропорядка – преградили им путь. И страшная битва закончилась страшным падением. Валсаминор все-таки достиг своей любви, а он был изгнан. И вновь вернулся на землю. Цикл его жизни был завершен.
Однако эта девочка влила в него новые силы. И он решил, что ничего еще не закончено. И пусть он лишен былого могущества, но он еще поднимется, и поможет подняться ей. Он покажет ей весь мир, проведет самыми красивыми тропами, которые когда-либо видел, покажет Древо Мира с обитающими там Лаями – духами жизни, от которых и ушла когда-то владычица тьмы, расскажет ей все, до чего смог дойти, а потом пойдет в свой последний путь. И он будет очень счастлив, если она пойдет с ним…
- Здравствуй, друг, - внезапно услышал он за своей спиной.
- Валсаминор! – он сразу узнал его, несмотря даже на то, что глубокая тоска поселилась в глазах его друга. Тоска, которой никогда не было.
- Он самый, - грустно улыбнулся тот, - Не ожидал тебя увидеть здесь, Сантамаан.
- А ты-то что здесь делаешь?
- Знаешь, последнее время я начинаю верить в судьбу… Я пришел за этой девочкой…
- Что?!
- Она хочет ее. Ей нужна ее душа, которая придаст новые силы, - скривился Валсаминор.
- И ты… пойдешь до конца?
- Увы, но от меня уже мало что зависит. Я умер с тех самых пор, как впервые прикоснулся к ее губам. Поэтому прошу, Сантамаан, отдай девочку, прошу, ибо я не хочу убивать тебя, только тебя.
Он знал, что если сейчас погибнет, то уже навсегда. Но он знал и еще кое-что…
- Нет.
- Почему?
- Потому что я поклялся защищать ее и потому что она единственная еще способна спасти меня. А вообще-то, наверное просто пришел мой час.
- Я не хочу этого, Сантамаан, ты знаешь, - прошептал Валсаминор, доставая меч из-под складок черного плаща.
- Знаю, - сказал Сантамаан, глядя на блеск стали в своей руке.
- Может, еще встретимся…
- Вряд ли…
И их мечи встретились. И Валсаминор поразил Сантамаана.

Он упал к ее кровати, глядя как кровавое пятно расплывается по его груди. Конечно, поражено было не только тело. Он видел, как темные духи обступают его, чтобы понести к перворожденному огню. Увы, но их невозможно остановить. Пораженной душе невозможно выкарабкаться самостоятельно – ей остается только вернуться в мир, полностью растворившись в нем. Он видел Валсаминора, стоящего рядом и следящего затуманенными глазами за его последними минутами. И он видел ее руку, свесившуюся с кровати. Эта девочка больше не проснется.
- Прости меня, - прохрипел он, припадая губами к ее ладошке. После чего умер. Оставив миру лишь свою тень, которая рано или поздно тоже истает под натиском времени, и имя, которое огнем вырезано на холодных небесах. Сантамаан…

Часть вторая. Холодное море вечности.

Огонь многоликой фигурой танцевал среди зеленого поля, окруженного ночной тенью. Он просто лежал на прохладной зеленой траве, вглядываясь в звезды над головой. Звезды рисовали картину, картину, в которой можно было познать весь мир, картину, которую он уже выучил наизусть. Более того, он уже бывал среди этих звезд, столь притягательных в детстве, и изучил эту картину, так сказать, изнутри. И ничего, кроме эпической пустоты, не увидел. Может быть, весь мир и есть эта самая пустота, пустота форм, связанных между собой логическими законами взаимодействия. Ему было все равно. Сам мир не был интересен, были интересны лишь те, кто обитал в этом мире.
Конечно, он знал, что мир един, что всю эту махину связывают многочисленные энергетические поля, переплетающиеся друг с другом, и что все живые существа являются лишь в какой-то мере продолжением этих полей, точкой пересечения глубинных нитей с поверхностными полями. Но они были и нечто большим. И это «нечто большее» всегда привлекало его. С диким упорством он пытался проникнуть в это, понимая, что это невозможно. Но невозможное существует только для того, чтобы когда-то стать возможным…
Он лежал у костра, глядя на звезды, и ждал. Ибо он чувствовал ее. И она пришла.
Обнаженная женщина с длинными черными волосами медленно вышла из темноты.
- Здравствуй, любимый, - раздался ее сладостный голос.
Он лишь поморщился – когда-то эта фраза повергала его в трепет, и он готов был сражаться хоть со всем миром ради нее, но потом пришло понимание, что это всего лишь ложь, что все ее слова – это всего лишь слова, петля, стягивающаяся вокруг его шеи. Увы, но понимание пришло слишком поздно…
- Здравствуй, «любимая», - все же ответил он.
Она мягко подошла к нему, а потом легла рядом, обняв его.
- Ты такой красивый в отблесках огня, - прошептала она ему на ухо, гладя рукой по его груди.
- Что ты хочешь? – жестко спросил он, чувствуя как просыпается давняя боль.
- Просто полежать рядом с тобой, - ее губы коснулись его щеки.
Если бы это была правда, он бы… он бы все сделал ради нее, все…
- Знаешь, время течет, унося свои крупицы в бесконечную даль… Мир меняется, и это страшно… Как хорошо, что мы освободились от оков времени… и теперь всегда будем месте. Только мы и наша любовь…
Вот из-за таких слов он и стал проклятым, уйдя из рая и попытавшись охватить весь мир, бросив к ее ногам.
- Так ты любишь меня?
- Конечно же, любовь моя, - ее рука заскользила по животу вниз.
- Тогда почему ты приходишь ко мне только тогда, когда тебе что-нибудь нужно?
- Пока наш путь незавершен иначе и не будет. Но как только мы дойдем до конца, все изменится…
Она взглянула на него, и он почувствовал, что вновь утопает в ее глазах. Он знал, что сейчас последует «просьба», и что отказать он не сможет. Хотя бы потому, что уже давно его жизнь принадлежит только ей…

Он стоял в тени, разглядывая Сантамаана, склонившегося над девочкой. Той, что обладала сильным Даром, и той, что предстояло умереть в самое ближайшее время…
Сантамаан… Единственный его друг, один из тех немногих, кто был выше предложенного рая. Конечно, они были разными, но обоих объединяло одно – стремление вырваться за грани возможного, выйти за пределы своей жизни и сразиться с самой смертью, чтобы пойти дальше… Сантамаан хотел знания, величайшего знания, а вот он хотел любви, величайшей любви. Не той райской, абстрактной любви, которая, собственно, уже и не была любовью, превратившись скорее в привычку, а любви настоящей, когда два существа покидают пределы своего эга, сливаясь в нечто единое и прекрасное… Но при этом оставаясь самими собой… Он никогда не мог толком объяснить это, но он ждал. И дождался…
Она пришла из темного сна, и вот, стоя посреди разрушенного города, окруженный мертвыми телами, он впервые взглянул ей в глаза. И понял, что свет навсегда потерян для его бренной души. Но впервые в жизни он был, наверное, по настоящему счастлив.
- Я люблю тебя, - сказал он на фоне умирающего окровавленного солнца.
- Если так, то ты найдешь меня и придешь ко мне, - ответила она.
Охваченный черным пламенем любви, он нашел ее, владычицу тьмы, но прийти к ней оказалось сложнее. Чтобы пройти к ее Замку Тени необходимо было всколыхнуть весь мир. Но никакие жертвы уже не могли остановить его.
Объединившись вместе, Сантамаан и Валсаминор пошли, принеся в жертву миллионы жизней и начав свою войну против небес. Но они проиграли… Сантамаан был пленен и изгнан на Землю, лишившись почти всех своих сил, а Валсаминор… почувствовав, что поражение близко, так как сефиры уже захватили его товарища, он из последних сил сделал отчаянный рывок – и упал к ее ногам, обливаясь кровью и чувствуя приближение смерти от нанесенной в последний момент смертельной раны.
- Я люблю тебя и я пришел к тебе, моя… королева, - повторил он уже почти ничего не видя в алом тумане, охватившем его.
- Я тоже люблю тебя, Валсаминор, с того самого момента, как увидела тебя. Пожалуйста, поцелуй меня и мы всегда будем вместе. Всегда… вместе…
Они слились в жарком поцелуе, а когда он на миг оторвался от нее, то смерть уже не была властна над ним, точно так же, как он уже не был властен над своей жизнью…
Нет, он действительно начинал верить в судьбу. Если ты кого-то знал раньше, и ваша история не дошла до конца, то ты обязательно с ним встретишься снова, дабы разорвать завязавшийся узел. И он обязательно должен был встретиться с Сантамааном, но неужели для того, чтобы убить его? Отчего-то он не сомневался, что Сантамаан не отдаст девочку, вот только никак не мог понять, почему? Может, он сам решил пополнить свои силы за счет ее жизни?
Тряхнув головой, он вышел из тени.
- Здравствуй, друг…

Осторожно перешагнув тело своего бывшего друга, он склонился над той, ради которой погиб один из величайших падших ангелов. Достав небольшой хрустальный шар, он поднес его к ее закрытым глазам. Несколько секунд он вглядывался в ее лицо, а потом начал заклятье.
- Спи, малышка. Надеюсь, твой последний сон будет действительно прекрасным…
Через несколько минут он встал, убирая светящийся шар в маленький черный мешочек. Бросив последний взгляд на убитого друга, он шагнул в тень…

Она сидела на роскошном золотом троне, и тьма была ее окружением. На ней было почти прозрачное красное платье, готовое соскочить, казалось, от одного взгляда, но одновременно и манившее к той тайне, что она скрывала, показывая лишь ее тень.
Опустившись на одно колено, он протянул ей шар.
- Я принес ее душу, - бесцветным голосом произнес он.
Шар, повинуясь ее взгляду, растворился во тьме.
- Спасибо, - тихо произнесла она, улыбнувшись ему. Даже сейчас эта улыбка вызывала ощущение полного блаженства. Ради этих моментов он готов был на все.
- Ты горюешь по своему другу?
- Да.
- Он сделал свой выбор и ты не вправе винить себя в его смерти. Он умер, потому что хотел умереть.
- Это неважно, ибо я все равно буду любить тебя, - внезапно сказал он.
- И ты, только ты всегда будешь в моем сердце, - прошептала она, поднявшись с трона и окунувшись в его объятья. Они поцеловались, как в тот, самый первый раз, и ее платье пылинкой соскользнуло с прекрасного тела…
Он знал, что он здесь только до тех пор, пока он нужен ей, но он также знал, что никогда не сможет убить ее, так как любит, любит несмотря ни на что. И ему оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь эта любовь превзойдет все, весь этот пустой мир, освободив его… и ее…
А пока он жадно слушал ее губы, шепчущие ему на ухо:
- Я люблю тебя… Валсаминор…