Игрок Время

Яков Анатольевич вёл беседу с углами.
Прислушиваясь к их бессмысленному шёпоту, он хмурил лоб, затем важно вышагивал на середину комнаты, хмыкал в кулак и, оперевшись обеими руками на трость, начинал громко и путано отвечать…
Вскоре, тяжело дыша, он уже задумчиво сидел за столом. Слёзы блестели на розовых щеках, за окном пели голые ветви, с кухни пахло горячей едой, и громко тикали часы на книжной, бархатно-пыльной полке.
Потом Аня приносила обед, и вспыхивал экран старого телевизора. “Ну, что ж, мне пора” – говорила она мягко и целовала старика в тёплый лоб. Потом она ещё задерживала пушистый взгляд на медленно движущихся отцовских руках, звонко щёлкала сумочкой и незаметно исчезала.
Окно пахло сырым деревом. На чёрных ветвях дрожали хрустальные бусинки… И Яков Анатольевич вновь оборачивался к полутёмной комнате, храня перед глазами стройный силуэт Ани, который несколько минут назад растворился в гудящей от шагов, сумрачной арке.
Были у него книги, были газеты и старые альманахи с жёлтыми уголками шершавых обложек. Были конверты с письмами, и тексты забытых семейных стихотворений: в честь дня рождения Ани, в честь его дня рождения, новогодние и какие-то шутливые четверостишья про соседей… Яков Анатольевич перебирал сухой шелест, и, почти касаясь листка кончиком носа, подолгу вчитывался в неровные, писаные детской рукою строки.
И память, смешно сказать, порой давала ему блаженные часы возвращения в прошлое. Снова пылала и нежно позвякивала, нечаянно задетая поднятой для тоста рукой, стеклянная люстра, снова был стол, гости, и блеск фужерно-тарелочных декораций; Паша крутил усы и крякал, глотая очередную рюмочку, Верочка смущалась шумного соседа Бориса Борисовича, влажно заглядывающего ей под ресницы, хохотала Анюта, и чернобровый Яков Анатольевич по-хозяйски басисто травил анекдоты…
Он часто выходил на хрустящий сором балкон и, глядя поверх крыш, жевал янтарный мундштук. Белое молочное небо туманило голову. Постепенно где-то там, над пёстрой ледяной мутью видна становилась вечерняя искра.
И вот однажды Аня опоздала почти на два часа.
“Папа, тут такое случилось! Ты не поверишь кого я встретила…” – смеясь и задыхаясь, влетела она в комнату.
На потолке висела старая люстра. Вокруг стола были придвинуты стулья, на фиалковой скатерти холодно мерцала пустая посуда. Громко тикали на книжной полке часы.
В кресле лицом к окну сидел Яков Анатольевич. Аня улыбнулась и подошла к нему.
Он не дышал. Седые глаза до сих пор чего-то ждали.