Тобиктузикбобик

«Ой, мороз, мороз, не морозь меня!» – рыжий мелкий пёсик скоро бежал по тёмным улицам, поскуливая от холода и жалости к себе. Кроме него вокруг не было ни души. «Ой, мороз, не морозь мой нос, и хвост тоже. Ой! Ну, не морозь. Ох, уж эта зима! Одним детям забава, а остальная часть населения должна страдать, мёрзнуть, голодать. А летом-то хорошо как, помойки переполнены свежими отходами, ешь, не хочу. Зимой если и найдёшь что, то мёрзлое, не разгрызть. А разгрызёшь выясниться, что это было совсем не то, о чём мечталось. Почему не завсегда лето? Ну, почему? Вот был бы я президентом, я бы велел, чтобы всегда было тепло и, чтобы собаки каждый день по куску колбасы получали. А людишек этих поганеньких, переловить всех и на мыло или лучше на котлеты. Всех до единого! А кости их на холодец. Эх, будь моя воля! Э – хе – хе!».
Больше он думать не о чём не мог. Желудок свело от голода так, что даже в голове помутилось. Скрученный внутрь облезлый хвост примерз к тому месту, которое он был призван согревать. Подмёрзшие лапки передвигались по холодному снегу как-то сами собой и вскоре, так же сами собой, отказались двигаться. Рыжий полутрупик с мордой, покрытой инеем, рухнул в снег. «Умру. Вот сейчас умру, и всё. Нет меня, нет больше рыжего Шарика. Сожрут меня другие голодные псы. Да, по весне, разорвут на куски и сожрут. Ещё чего доброго коты жрать начнут. Ну, нет, этого я не позволю. Нет! Нет! Нет!»
Мимо, кутаясь в волосатый ворот дубленки, торопливо шла какая-то женщина. Шарик открыл глаза и увидел её. Злость придала ему силы, он зарычал. Она не услышала, и тогда он зарычал ещё громче. Женщина испугано вздрогнула, оглянулась, пса не увидела, но шагу прибавила. «Врёшь, не уйдёшь!» - Шарик вскочил на лапы и погнался было за ней, но силы кончились на первом же метре погони. «Эх, не тот я уже, не тот» - порычал ещё и даже тявкнул пару раз. «Раньше-то бывало, вцепишься какой-нибудь дамочке в ляжку, вроде и не откусишь, а все приятно – мясо. Свеженькое».
Он снова остался один на пустой улице. Побрёл куда-то, сам не зная куда. Просто чтобы не умереть и чтобы коты его не ели. Вдруг по свежему полотну снега потянуло сытным запахом варёного сала. Тёплым таким запахом. Не надеясь ни на что, он повернул на этот запах и пошёл. Потом побежал. Наткнулся на высокий забор. Обогнул его и …. О! чудо! Калитка, ведущая к этому великолепному, прямо таки знойному аромату была открыта.
Преград нет. Шарик моментально проник на территорию чужого мира, не думая ни о чём и не боясь ничего. Сама судьба вела его! Он очутился перед миской до краёв наполненной дымящейся пшённой кашей с салом. Вот он миг блаженства! Увидеть, ощутить запах и погрузить холодный нос в горячее варево. Он быстро вынул один кусочек сала и проглотил его. Потом ещё. И ещё. Лишь после этого приступил к пшену. Вылизал всё до последней крупинки. «Поживём ещё, дружочек, поживём!»
Шарик сел на распушившийся вдруг хвост, свесив вперед лысое, неожиданно разбухшее до неимоверных размеров пузо. В голове снова зашевелились мысли. «Блин. Где это я? Может, всё же помер, да в рай попал. Нет, не похоже, задница мёрзнет. А мисочка-то большая. Наверное, и тот, кто ест из неё, крупноват. Уж, явно не для меня старались. Хотя кто знает, авось фортуна, на сей раз решила улыбнуться мне. А чё? Может, был пёс, да сплыл. А хозяева по старой памяти ещё варят ему такие вот вкусняшки и пригреют меня по доброте душевной. Может такое быть? Может. Но вряд ли. Давай, Шарик, рассуждать разумно, здраво так сказать. Вернётся с минуты на минуту эта здоровенная псина и порвёт тебя на куски. Или не порвёт, но точно покалечит. А на человеческую добрую душу вообще полагаться не приходиться. Эти твари ценят только то, во что они деньги вкладывают». Подумав так, он хотел, было уйти побыстрее, но замешкался и, увидев, чуть поодаль, светлеющую просторную будку, от умиления пустил слезу. «Дом. Свой дом. Это то, чего я так хотел всю жизнь. Был бы у меня свой дом, я бы семью завел, щенят. Гулял бы с ними по воскресеньям, играл. А у меня ни когда не было дома-то. Бездомный я нищий пёс». Он поскулил немножко, потом, так, за ради интереса, решил заглянуть в будку. Подошел аккуратно. Понюхал. «Кобель здесь живет. Хотя, похоже, что и не живёт он тут. Запах слабый. Наверное, помер давно. Тогда зачем каша? Ни чё не понимаю. Разве разберешь этих людишек, чего они творят, мыслят. По-моему у этих тварей напрочь отсутствует логическое мышление, а может и мышление вообще. Или это всё же моя судьба? Может, это мой дом?!» Он залез в будку, обнюхал воздух, порылся в старом холодном опиле, нашёл несколько свиных костей. И лёг. «Всё. Я здесь буду жить! Это мой дом. Да и не дом это, а целый замок. Вон крыша высоченная и войлоком обита. На двери тряпка шерстяная висит, чтоб ветер не задувал, это значит, чтоб не холодно было. Ха! Видно любил хозяин свою псинку, раз так о ней пёкся. Ни чего хозяин, я не хуже. Я тя утешу. Может, еще лучшее буду. Маленький я, зато удаленький. Корми только, глядишь и подросту». С этими мыслями, обращенными к неизвестному ещё хозяину, Шарик зевнул, широко-широко, и уснул сытым довольным сном.
А потом наступило утро. Оно походило на полустёртые кадры из старого фильма ужасов. Вокруг скрипел снег, и слышались бодрые человеческие голоса. Вдруг в будку ворвалась морда молодого пса и залилась истошным лаем, а затем крепкие зубы вцепились в остатки Шарикиной шкуры, чуть повыше хвоста, и вытащили его из убежища. Отяжелевшие от сытой пищи и тепла мозги никак не желали просыпаться. Маленькие заспанные глазки беспомощно моргали, в то время как такое же маленькое беспомощное тельце волочилось по свежему снегу. Всё что он мог сделать в этот момент это жалобно протяжно заскулить.
– Фу, Угрюм! Угрюм, фу! – раздался резкий голос с высоты человеческого роста, но Шарику показалось, что это был глас с небес, в тот же миг зубы отпустили Шарикино тельце.
– Это что ещё за чудо в перьях? Угрюм, где ты его откопал? – удивлялся мужской голос.
– Слушай, он его из будки только что вытащил. По крайней мере мне так показалось, – ответил ему не менее удивленный женский голос.
Шарик открыл один глаз и увидел себя лежащего в сугробе возле большого дома. Над ним стоял в боевой позе здоровенный пёс. Преданные глаза его были устремлены на человека, судя по всему, хозяина, и вся его фигура выражала настороженность и готовность выполнить любую команду. Пёс был красивой молодой западносибирской лайкой палевого окраса. Глаза умные, шкура холенная, лапы мощные, грудная клетка хорошо развита. Словом - охотник. Шарик открыл второй глаз. Его Хозяин был его точной копией, только что в одежде. Остальные участники события Шарика не интересовали.
– Угрюм, ну как тебе не стыдно. Шлялся где-то всю ночь, а утром еще с собой эту малявку приволок, – неожиданно ласково вдруг заговорил Хозяин, присел на корточки и потрепал Угрюма за уши. – Где был-то, а? Опять по девкам бегал?
– Ты думаешь, он это чудо с собой притащил? – перебил его женский голос Жены Хозяина. – Ну, и вкусы у тебя, Угрюмушка. – В её голосе слышалось осуждение. – Нашел бы себе хоть не породистую, но, по крайней мере, симпатичную собачку. А это что? Смотреть не на что. Эх, и почему красивых мужиков всегда тянет на облезлых шавок?
«Это они чё про меня?» - мысли завертелись в прояснившейся голове Шарика, его потрясло то, с каким пренебрежением эти человечки о нём говорили. - «Чё-то я не понял, это кто кого куда приволок? Может, я не так силен, как этот ваш выпендрёныш, но башка, пока, у меня варит отлично. Я сам сюда пришел. Ясно? Сам. Иду куда хочу и никто мне не указ».
– Ого, он ещё и рычит. Может и цапнет, кто его знает, – люди засмеялись, но отступили подальше.
«То-то же, бойтесь меня, бойтесь, я не предсказуем, потому что свободен» - Шарик вскочил на лапы, одному ему известно, сколько сил и смелости для этого потребовалось, и снова, подёргивая реденькими усами, зарычал. Угрюм оскалился ему в ответ, но с места не сдвинулся. Воспользовавшись замешательством среди людей, нежданный гость нырнул в будку, там забился в дальний угол, при этом, не переставая рычать.
– Ого, шустрый! Послушай, Угрюм, – снова заговорил Хозяин, – я не верю что ты ЭТО привел с собой. Но ты его пока не трогай. Ладно. Может, он сам как пришел, так и уйдёт.
– Угрюм ему чуть хребет не перегрыз. Как думаешь, доживет пёсик хотя бы до вечера?
– Доживёт. Угрюм, это тебе наука на будущее. Не будешь убегать без предупреждения. Видишь как получается: ушел, калитка открыта, будка пуста, а как известно - свято место пусто не бывает. Глянь, тут же заняли твое местечко. Дураков нет.
– Может Угрюмушку пока в гараже закрыть, все равно он там живет.
– Нет, пусть пока останутся вместе, а там поглядим, – решил Хозяин.
Так вечно бездомный Шарик остался жить в огромной будке рядом с западносибирским Угрюмом и странными людьми.
День прошел неплохо. Шарик спал в углу большой будки, Угрюм занимал все остальное пространство этого строения. Он залез в него сразу, после того, как Хозяин ушел. Видно было, что ему мало места и не очень-то удобно, но уходить он не собирался. Долго устраивался, возился, наконец, улегся, да так что припёр Шарика в угол. Тому пришлось упереться всеми четырьмя лапами в стену, чтобы его не вдавило в нее полностью. А когда он хотел заявить о своих правах, то невозмутимый Угрюм поднял голову, посмотрел на него, скучно так посмотрел и чуть обнажил верхний ряд белых зубов. Совершенно беззвучно. «Да понял я, понял, не дурак» - огрызнулся Шарик – «Ишь развалился, боров. Не один ты тут. Всё, лады, молчу». Угрюм и ухом не повел на это его ворчание.
А вечером пришли дети. Их было двое – мальчик и девочка. Увидев их, Угрюм радостно вылетел из будки. Они долго ласкали его своими варежками в мелких сосульках, прыгали с ним по заснеженной дорожке, хохотали, кормили пряниками. А он радовался им как Хозяину, вилял хвостом, с готовностью выполняя все их сбивчивые и непоследовательные команды. Шарик наблюдал за ними из будки, и морда его была преисполнена величайшего презрения.
Тут подошел Хозяин.
– Ребят, вы видели, у нас еще один пёсик завелся. Только маленький, – сказал он и показал детям на будку. – Он вон там сидит, на нас глядит.
– Где, где? Покажи! – загалдели они и, бросив растерянного Угрюма подбежали к будке. Девочка наклонилась к самому отверстию, а мальчик рухнул на колени и засунул голову внутрь.
«Человеческие дети – это наихудшее из всех зол. Когда я стану президентом, первым делом я уничтожу их детенышей», – прорычал Шарик.
– Эй-еей, детки-конфетки, вы поосторожней. Отойдите оттуда. Собака незнакомая, неизвестно, что у нее на уме, – запричитала Жена Хозяина увидев, что её дети крутятся вокруг будки с незнакомой живностью.
– Ой, он рычит, он настоящий! – сделал вывод Сын Хозяина.
«Ещё какой настоящий!» - прорычал Шарик.
– Какой малюсенький! – воскликнула Дочка – Вот такусенький! – она показала ручонками какой, по её мнению, пёсик. – Это, наверное, щенок. Маленький щеночек! Он потерялся, плакал, маму искал, а Угрюм, он добрый, он его к нам привел, чтобы он не был один.
– Верно в народе говорят: «маленькая собачка до смерти щенок» – подвел итог вышесказанному Хозяин.
– Ой, люблю собачек! – продолжала восторгаться Дочь Хозяина. – Давайте назовем его Тобик! – предложила она, при этом глаза её искрились, как две вечерние звёздочки.
«Придурки, Шарик я, Шарик», – прорычал Шарик.
– Разве это Тобик? Это Тузик. Самый настоящий Тузик. Посмотри он толстый, как карточный туз, – сказал Сын.
«На себя посмотри. Сам-то тоже не худой будешь», – прорычал Шарик.
– Тобик, Тузик, Бобик – какая разница. Вы бы ему поесть чего нибудь дали.
«Вот именно!» – прорычал Шарик.
– Собаки едят мясо, – опять верно заметил Сын.
– Щенятки пьют молоко, – возразила Дочь.
«Мясо я ем, мясо. Молоко сами пейте», – прорычал Шарик.
– Нет, мясо.
– Нет, молоко.
– Мясо.
– Молоко.
«Мясо, идиоты, мясо» – прорычал Шарик.
– Всё, всё, дети, хватит спорить. У нас остался вчерашний суп. Его и отдадим, – разрешила их спор Жена Хозяина. – Накрошим туда сухарей, и пусть трескает. Слушай, – обратилась она к Хозяину – тебе не показалось, что, когда мы пришли, Угрюм вылез из будки. По-моему они вместе спали.
– Ну, и что?
– Может, всё-таки, он эту красавицу к нам приволок?
«Я согласен есть вчерашний суп с сухарями, но вы не смеете обвинять меня в связи с вашим недоноском. Это поклёп. Клевета. Я буду жаловаться», – прорычал Шарик.
– Ты что предлагаешь мне следить за морально-аморальным обликом нашей собаки? – засмеялся Хозяин.
– Ничего я не предлагаю. Я просто не знаю, а это самое главное, кто это мальчик или девочка. А если девочка и у них любовь?! Куда, по-твоему, мы будем щенят девать?
– Мы будем их продавать, – решил Сын.
«Ща, ага, дам я вам на мне нажиться. Не на того напали, чтобы я вам деньги приносил. Не родился еще тот человек, которому рыжий Шарик будет служить!» – заносчиво прорычал Шарик.
– Да, но какой идиот их купит? Они же все беспородистые будут.
– Ура! У нас будет много маленьких щеночков. Мы для каждого из них построим будочки, и они будут в них жить! – обрадовалась Дочка.
– Великолепная мысль. А тебе не показался странным её огромный живот. Для собаки таких размеров, по-моему, он лишковат. – всё не унималась Жена Хозяина.
«Я мужик!» – из последних сил прорычал Шарик.
– Знаешь, дорогая, задавай эти вопросы Угрюму, а не мне. Мне совершенно фиолетово кто это, откуда и зачем.
– Конечно, я с тобой согласна, мне тоже всё равно. Но вдруг это всё-таки девочка? – продолжала задавать сама себе вопрос Жена Хозяина.
«Сами вы все суки!» – Шарик уже охрип от злости. – «Много дебилов было на моем пути, но таких как вы не было ни одного. Подобралась семейка!»
Он замолчал и рухнул без сил на пол.
– Смотрите, она уже даже не рычит, по-моему, её пора покормить, – всё говорила и говорила Жена Хозяина. – А то помрёт с голодухи прямо на наших глазах. Дети пойдёмте в дом. Я сейчас чего-нибудь быстренько приготовлю, поужинаем и собак покормим. Угрюмушка, ты остаёшься на улице, так папа велел.
Угрюм попереминался с лапы на лапу, но спорить не стал. Воспитание не позволяло. Погрустив возле занятой будки, он ушел куда-то из поля зрения Шарика, наверное, по делам. Немного погодя вышел хозяин и вынес кастрюлю с ароматными мясными щами. Налил миску Угрюму. Потом потоптался, оглядываясь, нашел в снегу еще одну мисочку поменьше и вылил туда остатки супа для Шарика, выложил в неё несколько кусочков сухого хлеба.
– Угрюм, Угрюм, иди есть! – позвал он своего любимца.
Угрюм не заставил себя ждать. Через мгновение он был уже у своей миски, но не набросился сразу на еду, а сначала поласкался к Хозяину, повилял хвостом.
– Ешь, Угрюмушка, ешь. Ты у меня умница. Хороший пёс. Хороший!
Потом, отойдя от своей собаки, Хозяин подошел к будке и постучал по крыше ладонью.
– Эй, как бишь тебя там: Тобик? Тузик? Бобик? Давай вылезай. Я тебе супа налил. – Шарик зарычал в ответ. – Смотри у меня, не балуй. Я с тобой церемониться не буду.
После этого он взял лопату и принялся чистить снег на дорожках вокруг дома. Угрюм, выловив из супа мозговую косточку, пошел ему помогать. Лишь после этого Шарик высунулся из будки и моментально слопал то, что было налито в его миску. Затем сгрыз сухари. Потом, еле-еле вытащив пузо из будки подошел к остаткам обеда Угрюма. Доел его. Признаться, Угрюм, когда увидел это, растерялся. А Хозяин захохотал.
– Ну, подлец! Ну, молодец! Ай, да удалец! Вот кто в этой жизни точно не пропадет и не останется без обеда. Угрюм, получай второй урок: не зевай. Конкуренция, блин. Ты смотри, даже хлеб есть. Видно несладко тебе жилось, Тобиктузикбобик.
Сытый до тошноты Шарик даже не зарычал в ответ. Он довольный собой и своей жизнью сидел возле будки и посмеивался: «Вот она жизнь! Вчера подыхал с голода. Думал, коты меня сожрут, а сегодня живу, как король в своем замке, человек мне прислуживает. Да, да, прислуживает. Дом построил, еды дал, снег вокруг моего дома почистил. Хорошо! Вот ты, Угрюм, молодой, красивый, породистый. А что тебе это дало? Против меня безродного, блохастого Шарика ровным счётом ничего. Что ты лучше ешь что ли? Или спишь? Да ты за то же что есть у меня еще и работаешь. Хвостом виляешь, морды их гадливые лижешь, а я просто пришел и взял то, что хотел. Это как там говорится – пришел, увидел, победил, что ли? Захочу завтра уйду, а решу остаться, так останусь. И ни кто мне не указ. Ты же, как был хозяйским псом, так и будешь. И он за тебя всё решит, что тебе жрать, где спать и даже с кем спать. А потом щенят твоих продавать будет и гордиться этим. А ты только и будешь ему преданно в глаза заглядывать да хвостиком вилять. Эх, молодёжь, всему-то вас учить надо, ничего-то вы в этой жизни не смыслите. Свобода – вот то, ради чего стоит жить».
После столь продолжительных философских рассуждений Шарик устало поднялся и медленно, словно нехотя полез в свою будку. «Ты, слышь, не обижайся, но я сегодня буду спать один. Вдвоем нам тесновато. Мне так показалось», – произнес он не оборачиваясь.
Правда, не долго переживал Шарик своё огромное счастье. Вскоре вновь вышел Хозяин и позвал Угрюма в гараж ночевать. Оттуда приятно пахнуло теплом, автомобилем и мышами. И Шарик вдруг понял, как сильно над ним посмеялись, подсунув ему жалкую будку с опилками, в то время как этот никчёмный услужливый выродок, чьим единственным достоинством было благородное происхождение, ночует в тёплом гараже. У него появилась цель – гараж. Только там, понял он, он сможет почувствовать себя вполне счастливым. Эта обида не давала ему уснуть, он долго ворочался с боку на бок. Надо сказать, что его еще подташнивало от обильного ужина, а живот перевешивал то в одну, то в другую сторону. В общем, было неудобно. В конце концов, он решил отомстить и прямо сейчас. Месть его была безобидной, но точной. Он просто пошел и нагадил, прямо на середине дочиста выметенной дорожки. А потом еще раз. Лишь после этого успокоился и уснул безмятежным собачьим сном.
Утро было как всегда шумным и суетливым. Угрюм лаял и носился от радости по огороду. Хозяин выгонял машину, дети галдели. Над ночной проделкой Шарика все только посмеялись. Одна Жена Хозяина высказала свое недовольство. Сын Хозяина вынес пряник Угрюму, а Дочь Шарику. И хотя он с ней даже не поздоровался, она протянула ему пряник с маком и наговорила много-много ласковых слов, таким любовным, нежным тоном, от которого у Шарика что-то болезненно заныло в груди:
– Малышка, Тобичек-Бобичек, лапочка, кушай пряничек. Тебе надо расти, поправляться. Вечером я тебе еще молочка вынесу. Папа сказал, что если ты будешь себя хорошо вести, мы тебе ошейничек купим.
«Нет уж спасибочки! Был у меня уже ошейничек, когда нарки пробитые захотели из меня шашлычок сделать. С этим можешь даже не подходить, а вот за пряничек благодарю-с. Вижу, уважаешь старика. Молодец! Так держать!» - он похвалил её, как умел, взял пряник с розовых пальчиков и быстро скрылся в глубине будки. «Ишь чё, пряник-то мне вынесла, а погладила Угрюма. Верь вам женщинам после этого. Ладно, в следующий раз дам себя погладить, так уж и быть. Договоримся».
Сказано – сделано. Вечером Шарик дал себя погладить Дочери Хозяина за пряник и конфету. Кроме того, он успел отметить, что Угрюм конфету не получал, это ему понравилось даже больше чем сама сладость.
– Тобичек-Тузичек, щеночек мой, малышочек, иди ко мне, – она погладила его по спине, а теперь пыталась поймать за передние лапы и вытащить из будки. Шарик упирался, как мог, повизгивал и негромко ворчал. – Ну, не бойся, лялечка. Я тебя не обижу. Хочешь, я тебе мамой буду? Шапочку тебе сошью, шарфик, чтобы Дед Мороз тебя не морозил. – Шарик представил себя, почему-то, в красной шапке и с полосатым шарфом «а-ля Билайн». Более идиотского вида сложно было придумать, наверное, даже на помойке в самый лютый мороз он бы постыдился оказаться в таком виде. «Дура!» - рыкнул он. Дочь Хозяина испугалась и перестала ловить его в будке. «Пошла ты со своим шарфом, знаешь куда. Мамой она моей хочет стать. Да ты хоть знаешь кто у меня мать-то? Нет. И не узнаешь никогда. Потому что я сам её толком не помню. Нашла меня на помойке, на помойке и потеряла. А ты шарфик, шарфик. Иди Угрюму своему шарфик напяливай, а ко мне больше не подходи. Эх, заныла. Ладно, завтра разберемся». Он был раздражен, недоволен ею и собой.
Ночь он снова провел в будке, а Угрюм в гараже.
И он снова мстил за своё поруганное достоинство бетонным, очищенным от снега, дорожкам.
Утром Шарик получил от Дочери Хозяина шоколадный пряник и печенье с мармеладом. «Ты бы мне ещё кофейный пряник вынесла» - поворчал он. «Ненавижу я ваш шоколад. Ну, раз принесла - давай. И чё ты мне одни сладости таскаешь? Колбасы что ли у вас нет? Эх, не уважаю я людей, которые колбасы не едят! Но тебя прощаю, видно, что полюбила ты меня, по настоящему полюбила. Ха! У вас, у самок, это как-то быстро случается. Народец вы нежный, чувствительный. Чуть что сразу - чувства. Вот и отличненько. Я больше сопротивляться не буду, а ты мне скоро поможешь. Планец у меня тут один возник».
В тот день было очень холодно. Угрюм выбежал на улицу по своим собачьим делам, а потом вновь нырнул в гараж и просидел там целый день. А Шарик мёрз, зарывшись в опиле. «Куда это годится? Молодой здоровяк с толстой шкурой сидит целый день в тепле и уюте, а я пенсионер, можно сказать, ветеран с огромным трудовым стажем, вместо заслуженного комфорта и всех условий должен доживать свой век, как последний бомж. Где справедливость в этом мире? Где? Я спрашиваю вас. Голубая кровь у него видите ли. Папа трижды краснознаменный чемпион России и Казахстана, мама первая красавица на выставках, по ней все кобеля сохнут. Это ясно. Но сам то ты - кто? Везунчик. И всё. Пустое место ты». В его голове медленно, но верно начал созревать план по осуществлению своей, уже кажется единственной мечты. «Посмотрим, как долго ты там просидишь. Ты же гордый пёс, ты же со мной в гараже подстилку делить не станешь. Уйдёшь. А я останусь. Потому что я знаю, как выжить. Будку я у тебя уже забрал, бабу отбил, и гараж твой, тепленький, моим будет».
Осталось только выждать время. Ждать Шарик не привык и потому сердился. Обычно в своей жизни он действовал сразу же, как только возникала необходимость, но тут он зависел от других. И это ему не нравилось.
День тянулся, как никогда долго. Кроме утренних сладостей во рту у него целый день ничего не было и хотелось есть. Заняться было нечем, от этого нарастали раздражение и злоба. Но всё же вечер наступил. Вот послышался гул автомобиля, открылись ворота. Радостно заскулил Угрюм. Затем Хозяин загнал машину на территорию дома и, закрыв ворота, ведущие на улицу, открыл гаражные. Загнал машину внутрь. После этого выскочили из машины дети и Жена Хозяина. Она посюсюкала с Угрюмом и сразу ушла в дом, позвав за собой детей.
– Ребята, пойдемте домой. Гулять сегодня не стоит. Холодно.
Нужно было успеть реализовать свой план, пока тут топчутся дети, пока Хозяин не закрыл ворота, пока Угрюм ничего не зная и не подозревая, выскочил на улицу. Раз. Два. Три. Вот он шанс! Шарик дождался нужного момента. Он успел прошмыгнуть на запретную территорию, между двумя закрывающимися дверьми. С пугающим, неожиданно громким, визгливым лаем, оббежал гараж по кругу, который оказался не большим, а просто огромным, рассчитанным на две машины. Но отчаянному смельчаку хватило буквально пары секунд, чтобы обнюхать его и пометить все углы. Затем он проскочил под машиной, наложил огромную кучу возле двери и после всех этих подвигов взлетел вверх по лестнице, ведущей в дом Хозяина и улегся на подстилку Угрюма, которая находилась на самом верху пьедестала.
На всех присутствующих напало совершенное оцепенение. Они стояли, разинув рты, и молчали. Первым пришел в себя Хозяин.
– А, ну, пошел вон, Тобиктузикбобик! – завопил он и резко распахнул гаражные двери. – Пошел вон я сказал!
Сын Хозяина оказался даже хуже, чем Шарику показалось изначально. Он схватил метлу и с криком: «Янки гоу хом!», кинулся выгонять агрессора с незаконно присвоенной территории.
«Ты меня передразнивать будешь своим гавканьем! Щенок! Я и сам могу: гау, гау» - смело ответил он пацану и вцепился в метлу остатками зубов.
Но та, которая составляла главный пункт этого смелого проекта, та, на которую Шарик возлагал все свои надежды и чаяния, оказалась обычной мещанкой. Она не смогла оценить всей красоты подвига рыжего пса и пристыдила его:
– Тобик-Бобик, как тебе не стыдно! Это Угрюм здесь живёт, а ты живёшь в будке. Знай своё место. Иди домой.
«Предала!» - выл Шарик – «Ты еще пожалеешь об этом! Вы все пожалеете об этом!» Он не унимался, и выгнать его, кажется, не представлялось никакой возможности. Маленький и злобный он забивался в любую щель, прятался то под машиной, то под прицепом, то под полками для всевозможной хозяйственной утвари.
В это время в дверях появился Угрюм. Он молчал, но вся его фигура выражала готовность.
– Фас его! Фас! – скомандовал Хозяин.
Угрюм давно этого ждал. Он хладнокровно, рассчитав каждое движение, сказывалась кровь охотника, бросился в бой. Через мгновение он уже вцепился в загривок несчастного и выволок его со своей территории.
«Лизоблюд! Дождался власти! Ирод проклятый!» - Шарик не сдавался и даже сейчас, болтаясь в зубах противника, пытался отстаивать свои права с помощью зубов и когтей.
Хозяин закрыл гараж.
– Тузик, ты - нахал! – выдала заключение Жена Хозяина, которая хоть и поздно, но вышла на шум и успела увидеть заключительную, самую захватывающую и решающую часть битвы. – Ну, вот кто теперь будет гараж мыть? – вздохнула она.
 Сын бросился помогать отцу и Угрюму, а Дочь тревожно спросила:
– Мам, они его не побьют?
– Боюсь, как бы он их не побил.
– Мам, ну Бобичек же хороший. Он со мной играл и за Угрюмом кашу доедал.
– Не будем лезть в их серьёзные мужские дела.

* * *
И снова как всегда: ночь, улица, погашенный фонарь, мороз и дорога в никуда.
Бежит мелкий рыжий Шарик по свежему снегу. Бежит и не знает, куда он бежит и зачем. «Эх, мороз, старый дружок, опять морозишь ты меня, опять мы с тобой вдвоём. Ты и я. А людишки эти, поганенькие, в тепле сидят. И пусть. Пусть лижут своих верных псов и кормят их пряниками. А я свободен! Свободен, как ветер. Куда хочу…. И никто мне не указ! Вот стану я президентом…. А всё-таки полюбила она меня, по всему видно, что полюбила. Но не судьба, нет не судьба…. Да и не сложилось бы ничего у нас, уж больно я свободолюбивый, а она…. Да и кто она такая, чтоб я думал еще о ней? Эх, жисть!»
Уже совсем поздно. В домах гаснут огни, смолкают голоса. Белое небо щедро посыпает снежным пушком землю. К урожаю. Тихо, но упрямо скрипнула входная дверь и на улицу вышла девочка. Глаза её тревожно и внимательно вглядываются в темноту. Ей страшно, но она выходит и подходит к высокому сверкающему сугробу – это будка в снегу.
– Тобик, Тузик, Бобик, – нежно зовёт она – Тобичек, Тузичек, Бобичек, иди ко мне. Я тебе пряник принесла. Иди сюда. Ну, не обижайся. Иди ко мне. Ты же хороший пёсик. Ко мне, ко мне, ко мне. Тобик! Тузик! Бобик!
Она ходит вокруг будки, оставляя маленькие следочки от своих валенок. Заглядывает внутрь. Продолжает звать Шарика, но его нигде нет. И он не отзывается.
– Доча, доча, пойдем домой. Спать пара. Завтра придет твой Тобиктузикбобик. Завтра будешь с ним играть, гулять. Пойдем домой, моя хорошая.