Бандерас

Он валяется на диване. Глаза прикрыты, тело расслаблено – дремлет. Наглая физиономия излучает умиротворение. Это редкость. Обычно в его взгляде читаются высокомерие и бесконечное самодовольство. Но сегодня жарко и, похоже, что ему лень не только шевелиться, но и выказывать свое презрение ко мне.
То, что он меня презирает – факт. По его, Бандерасову, мнению я не гожусь на роль самца. Я не достоин не то, что драки – а даже внимания. Он меня игнорирует. Проходит мимо, словно я мебель – не поворачивая головы. И только иногда, наткнувшись на меня взглядом, брезгливо передергивается.
Жена от него без ума. Влюбилась с первого взгляда и не перестает восхищаться его походкой, мускулатурой, грацией, разрезом глаз, усами, ушами… Черт возьми, все тоже самое, но в моем исполнении не вызывает у нее таких эмоций! У меня тоже есть усы и уши. И я ревную.

Бандерас – огромный черный кот. Подруга жены подкинула его нам на пару месяцев – боже, целых два месяца! – а сама укатила куда-то за бугор.
- Он просто душка, с ним никаких хлопот! – уверяла подруга, выгружая на кухне лотки, мешки с наполнителем, банки «Вискаса», шампунь, витамины, матрасик, игрушечных мышей и бревнышко, обмотанное веревками – точить когти.
- Да он просто красавец! – вторила жена, с усилием отрывая чудовище от пола и прижимая его к груди.
- Кастрированный? – поинтересовался я, протягивая к коту руку, и тут же получил когтями по запястью.

Надо ему, гаду, отдать должное – ухаживать за женщинами он умел. Распушив хвост, выбегал в коридор встречать жену, нежно заглядывал ей в глаза, прижимался к ногам и неизменно – парень, это запрещенный прием! – составлял ей компанию в просмотре вечерних сериалов.
По утрам жена сначала кормила Бандераса, а потом меня. Придя с работы, говорила ему «здравствуй, милый», а потом кивала мне – «привет». Ложась спать, звала – «иди ко мне, мой котик», а я… я залезал в постель без приглашения. Третьим.
Я решил набить ему морду, но он, проигнорировав лежащий у меня на ладони кусок колбасы, взобрался на шкаф, плевался сверху при моем приближении и просидел там весь день. А потом любовался яростью моей жены и нагло поддакивал в особо драматические моменты:
- Ты садист! – кричала она.
- Мяааау! – подтверждал он.
- Тебе даже кота нельзя доверить! – гневалась она.
- Мяааау! – рыдал он.
- Живодер, - закончила она.
- Мяааау, - согласился он, слезая со шкафа в ее объятья.

В перспективе маячили еще полтора месяца жизни втроем. Я задумался. Выходило, что в честном бою мне вражину не одолеть – в любом конфликте жена принимала сторону кота. А мне доставались лавры живодера.
Ладно. Сменим тактику.
Первым делом я купил одеколон от Антонио Бандераса – жена расценила это как знак смирения и слово «живодер» зазвучало реже. Я стал носить черное – мне идет, я знаю. Я начал бегать и отжиматься по утрам – чтобы подтянуть живот и обрести вожделенную подвижность и грацию. Глядя на конкурента, часами надраивающего языком шерсть, я стал дважды в день принимать ванну с ароматическими добавками и пеной. И даже – господи, в кого я превращаюсь! – решил отрастить хвост.
Мой новый имидж жене нравился, но кот в его безупречности по-прежнему был недосягаем.

Мы ложимся спать – моя жена с Бандерасом и я. Осталось три дня. Я гладко выбрит и восхитительно пахну. На моем торсе нет даже намека на жирные складки. Мои отросшие волосы уже собираются резинкой на затылке. Я начал учить испанский.
А на следующей неделе уезжает в командировку мой школьный друг Вовик. И оставляет нам – всего на пару месяцев – свою белоснежную персидскую кошку. Ее зовут Муська. Но я буду ее звать Мерлин Монро.