День святого Валентина

Ровно за неделю до Дня святого Валентина по телевизору начали крутить рекламный ролик, что-то вроде: «Посетите кинотеатр 14 февраля! Влюбленным парам – два билета по цене одного!»
 Боевик, конечно, классный, «Дневной позор» называется. Я бы с радостью пошел, но вот досада – со своей девчонкой поругался, настроения никакого. Да и денег в кармане осталось только на полбилета. И вот, накануне Дня этого Валентина звонит мой друг Толька, с которым мы учимся в одном классе, и спрашивает:
- Ну что, баклан, идешь на фильм?
- Сам ты, - говорю, - баклан. – Какой фильм, когда денег нет?
- У меня тоже нет. Но я собираюсь пойти. Ты про акцию слышал? Два билета по цене одного.
- Ты придурок что ли? – спрашиваю. – Это же для влюбленных!
Тут он мне выдает свой гениальный план: дескать, я должен переодеться в девушку, и нас под видом влюбленной парочки обязательно пропустят. Я, понятно, взбесился:
- Кретин! У меня же усы! Где ты видел усатую девушку?
- Ой, я и забыл, - смеется. – А ты чадру одень или усики сбрей. Всё равно они у тебя жиденькие, противные, как у таракана.
- Ты просто завидуешь, - говорю. – Переодевайся сам, если хочешь. Я не буду.
Толян – это романтик, каких свет не видывал. Его однажды чуть в психушку не забрали из-за бурной фантазии. Как-то раз выглянул он в окно (мы живем на окраине города, около лесополосы) и увидел снегирей. Схватил он фотоаппарат и, в чем мать родила, в одних трусах выбежал на улицу. А мимо как раз «скорая помощь» ехала. Медицинские братки, понятно, повыскакивали из машины и скрутили его. Потом родителям пришлось бегать по всем инстанциям, чтоб забрать его обратно домой. А в другой раз он сбежал с уроков, чтобы проверить, остановится электричка, если встать на шпалах перед нею, или нет. В общем, фантазёр еще тот!
- Нет, - говорю, - не буду я усы сбривать. - Даже ради «Дневного позора». И девушкой переодеваться не буду.
- Тогда переоденусь я, - решил Толька.
На следующий день он пришел ко мне домой, и мы стали искать ему женские шмотки. У своей бабушки, которая в молодости работала актрисой в театре, он «одолжил» роскошный блондинистый парик и лифчик. Юбку стибрил у своей мамаши. Сапоги – тоже. Вот только верхней одежды у него не нашлось.
- Ладно, - говорю, – так и быть, дам я тебе дубленку сеструхи. Клавка всё равно сегодня шубу одела. Только ты аккуратно с ней обращайся, она дорогая. Мы за нее до сих пор кредит выплачиваем.
- Не переживай, - успокоил Толька. – Всё будет в ажуре.
Когда он оделся и накрасился, то стал похож на знаменитую актрису.
- Теперь ты – вылитая Монро, - сделал я ему комплимент. Но он только покосился.
- Сам ты, - говорит, - мурло.
Мы направились в кино. Хорошо, что недалеко было идти. Бедный Толян постоянно прихрамывал и спотыкался, потому что сапоги были ему малы, да и на каблуках он ходить не привык. Кое-как добравшись до кинотеатра, мы встали перед кассой в огромную очередь. Народу было – жуть, словно весь город решил сегодня нахаляву фильм посмотреть. Простояли мы с полчаса, как вдруг какой-то псих во весь голос заорал:
- Пропустите беременную женщину! Что же вы за люди такие! Полчаса уже стоит, бедняжка!
Мы с другом, понятно, стали оглядываться в поисках беременной женщины, а этот здоровенный псих вдруг подходит к нам, берет Тольку за руку и говорит: «Проходите, проходите, мы Вам уступим». Тут я посмотрел на друга и чуть со смеху не помер. Оказывается, пока мы стояли в очереди, у него расстегнулся лифчик, который он перед этим с таким трудом набивал всяким барахлом. В общем, этот лифчик расстегнулся и съехал вниз, на живот, из-за чего и возник весь этот конфуз. Однако Толик притворился, что ему действительно плохо, и, поддерживая рукой свою ложную беременность, чтобы та ненароком не вывалилась из-под дубленки, под общие «ахи» и «вздохи» устремился к кассе. Через минуту в его руках оказалось два билета.
До начала сеанса было еще целых полчаса, и мы стали слоняться по фойе. Кинотеатр был старый, грязный, гардероб вообще не работал. Толян совсем измаялся в тесной дубленке, да еще на каблуках.
- Всё, - говорит, - сейчас сниму эти сапоги к чертовой матери!
- Ты что, хочешь всё испортить? Лучше присядь, отдохни, - посоветовал я. Он присел на ободранную кушетку, а я с перепугу отправился в то место, где короли обходятся без слуг. Короче, в туалет. Выхожу, значит, я из туалета, и вдруг вижу свою сестру Клавку. Она с ухажером из одиннадцатого класса невдалеке от Толяна прохаживается. Я чуть обратно в туалет не побежал. Ну всё, думаю, беда. Сейчас увидит дубленку и скандал устроит, обо всём родителям расскажет. Тогда я, чтобы отвлечь внимание от своего друга, «взял огонь на себя». Подхожу к ней. Она сначала удивилась, что, дескать, я здесь делаю, а потом спрашивает:
- С кем пришел? Со Светкой помирился, что ли?
- Да, со Светкой пришел, - вру без зазрения совести. Тут она наклоняется ко мне и шепчет:
- Посмотри налево. Видишь эту намалеванную блондинку? – и указывает мне на Толяна.
- Ну и что?
- На ней дубленка на мою очень похожа, видишь? Как две капли воды…
- Тебе это показалось, - говорю. – У тебя дубленка гораздо красивее.
- Вообще-то да. Но всё равно, очень похожа. А продавец меня уверяла, что таких дубленок в нашем городе больше нет.
Тут я сделал отвлекающий маневр и потянул Клавку к противоположной стене:
- Пойдем, я тебе что-то покажу. Смотри, какое классное фото!
На стене висел огромный портрет Буйнова. Певец на нём – точь-в-точь как соловей, выводящий ночные рулады – прикрыл глаза и высунул язык. Уж не знаю, кому он этот язык показывал, наверное, поклонникам, но фото было прикольное. Пока сеструха с женихом пялились на Буйнова, я сделал знак, чтоб Толька куда-нибудь смылся. Но тут открыли зрительный зал, и Клавка со своим старпёром помчались занимать места.
В общем, всё обошлось. Единственное, что омрачило просмотр фильма, так это вздохи Толяна, которому всё время жали сапоги. Его соседка справа несколько раз интересовалась, не вызвать ли «скорую», и говорила что-то про сохранение беременности (у Тольки опять лифчик съехал на живот). Под конец я не выдержал:
- Да сними ты эти сапоги, придурок!
На меня все зашикали, но стоны моментально прекратились, потому что Толька снял сапоги. Правда, вскоре я учуял специфический аромат его носков. Но это было недолго, потому что фильм, слава богу, подошел к концу. Короче, после этого случая я решил больше никогда не рваться до халявы. Особенно когда дело касается толяновских авантюр. Да и сестра на меня до сих пор косится, когда речь заходит про дубленку. Будто подозревает что-то…
В общем, никакой халявы! Ни-ни. Даже не уговаривайте!