Кривая судьбы

 Кривая судьбы

 Он с грустью посмотрел на часы. На часах было пол второго ночи. «Как быстро летит время!» – подумал он, возвращая свой взгляд к пожел-тевшим страницам старой тетрадки, вот уже восемь с половиной лет бывшей ему дневником.
 Первые записи, оставленные им восемь с половиной лет назад в этом днев-нике казались такими наивными и смешными, что он с трудом подавлял улыбку, но продолжал читать.
 Кто бы мог подумать, что за восемь с половиной лет столько всего изменится!
 Сначала это был отъезд его мамы в Германию. Потом через два года он и сам покинул свой родной город Бельцы, что на севере Молдавии, и отправился «грызть гранит науки» в неведомую, но притягательную Москву.
 Прошло пять с половиной лет с тех пор, как он вышел из вагона скорого поезда, следавшего маршрутом «Кишинёв-Москва» и впервые в своей жизни увидел Киевский вокзал. Сейчас он ненавидел вокзалы за их страшную способность переносить людей из одного пространства и времени в совершенно иное и разделять на время, а чаще навсегда родных и близких друг другу людей. Но тогда всё было по-другому – тогда Киевский вокзал был для него Вратами в будущее. Его встречал уехавший три месяца назад на заработки его любимый дядя Витя. На улице было слегка прохладно и шумно. Этот шум напоминал ему помехи в радиоприёмнике. Казалось, стоит немного подкрутить колёсико и этот шум сменит энергичная танцевальная мелодия FM-диапозона. И этот шум сменился, но не мелодией, а звуком закрывающихся дверей троллейбуса, уносящего его в новую жизнь, в которой он либо станет уличным бродягой либо известным миллионером.
 "Юношеский максимализм, как мне тебя не хватает! - с грустью в голосе подумал он вслух, продолжая просматривать старые записи, - Эх, почему сейчас так трудно всё делить на чёрное и белое, плохое и хорошее, на неудачи и удачи? Что же во мне такого произошло, что я разучился радоваться победам и грустить над поражениями, улыбаться друзьям и с ненавистью смотреть на врагов?"
 Ему вспомнилась забавная деталь – тогда пять с половиной лет назад он даже не брился, нисколько не «парясь» по поводу того, насколько смешно и нелепо выглядели на его лице недоразвитые усики и бородка. А ещё в те годы он никогда не покупал себе одежду сам, во всём полагаясь на вкус своей мамы, высылавшей из Германии подарки для своих детей. И ещё акцент – у него был ужасный грубый акцент парня из провинции, который заметно усилился из-за общения с украинцами, бывшими ему соседями по комнате в первые два месяца до поступления в институт. Казалось, что между тем юношей и этим симпатичным молодым человеком с настольной фотографии, сделавшим себе причёску «креатив» несмотря на деловой стиль одежды, нет абсолютно ничего общего.
 Наверное, тогда, узнав каким он стал сейчас, он бы сказал: «Круто!», но он оказался бы не прав, потому что, научившись управлять своими мыслями и эмоциями, он навсегда лишил себя свободы выбора жизненного пути. Его путём стал путь к успеху, а девизом слова из песни Виктора Цоя:
 «…Он не помнит слова «Да», слова «Нет»
 Он не помнит ни чинов, ни имён
 И способен дотянуться до звёзд,
 Не считая, что это сон
 И упасть опалённым звездой
 По имени Солнце…»
 Вот уже пять с половиной лет он пытался дотянуться до звёзд, но только звёзды совсем не хотели, что бы кто-то до них дотянулся, а солнце начинало слепить глаза при одном лишь только взгляде ввысь. Но это его никогда не останавливало – он шёл, падал, поднимался и продолжал идти. Ему было наплевать на неудачи, да и, вообще, на всё что происходило вокруг – главным было для него достижение цели. Он перестал отвечать на письма родственников, он больше не приглашал на свой День рождения старых друзей, и, наконец, он легко заводил знакомства с новыми девушками и так же легко их разрывал.
 «Наверное, если бы на пятом курсе ничего не изменилось, - подумал он, - то сейчас мне было бы гораздо легче оставить эту московскую жизнь и уехать в Германию».
 Но перемены были. На пятом курсе его переселили в другую комнату в общежитии. Через некоторое время в эту комнату переехал его старый друг Вася. Вася бы обычным парнем с вполне житейскими запросами, но почему-то именно он, почитав стихи друга, оценил их и предложил для некоторых из них сочинить мелодии, а затем спеть уже готовые песни. С этого момента время для него приостановилось – он, забывая обо всём на свете, писал слова для песен, и точно также, не о чём не думая, пел с другом Васей. Песни стали для него оазисами – он черпал из них силу для дальнейших скитаний по пустыне жизни. Но однажды друзья поссорились. С тех пор они больше не сочиняли и не пели вместе песни. Через некоторое время они помирились, но гордость и желание оставаться независимыми друг от друга заставили их забросить поэзию и композиторство. Каждый из них вернулся к своей прежней жизни и в те дни ему снова стало казаться, что одинокое странствие к вершинам успеха – это лишь единственное, что у него осталось.
 Но внезапно он познакомился с Региной. По гороскопу Регина была ве-сами и это на сто процентов соответствовало действительности. В ней гармонично сосуществовали две противоположности. Одна – уверенная в себе и целеустремлён-ная девочка-стервочка, а другая – верная подруга, преданная любовница, послушная дочь и, просто, внимательная и интересная собеседница. За последние полтора года они настолько сдружились, что не обращались к друг другу иначе как «Братишка» и «Сестрёнка». Когда они начинали скучать друг за другом, то забрасывали друг друга SMS-ками. А если они случайно пересекались на улице после долгой разлуки, то, не стесняясь никого, страстно обнимались и после короткой беседы она говорила ему: «Ты – клёвый, батишка! Я тебя люблю!», а он всегда отвечал ей: «Ты тоже – клёвая, сестйонка! Я тебя обожаю!». А ещё они часами могли рассказывать друг другу о своих проблемах. И почему-то в такие моменты его недоверчивость и пофигизм становились бессильными перед желанием исповедаться сестрёнке и внимательно выслушать её исповедь. И не было ничего удивительного в том, что они никогда не говорили друг другу, но всегда знали, что, что бы не случилось, он никогда не оставит в беде её, а она никогда не оставит в беде его. Это заставляло их чувствовать себя кому-то нужными. И поэтому ни одна стерва и ни один козёл не могли сломать их чувство собственного достоинства, уверенность в себе и веру в любовь.
 «А сейчас мне нужно уезжать! – подумал он с грустью, закрывая дневник, - Я буду сильно скучать по вам сестрёнка Регина и Васёк. Но что поделаешь? Вы нашли свой путь в жизнь, а я пока нет. Ты, Васёк, будешь продолжать работать чертёжником и однажды проснёшься великим архитектором. Ты, сестрёнка, будешь продолжать преодолевать жизненные трудности, выйдешь замуж, нарожаешь детей и будешь наслаждаться теплом покоем семейной жизни. А мне, русскому с московским высшим образованием, но без российского гражданства - внебрачному сыну России, здесь больше нечего делать. Ведь если я здесь останусь, то буду долго и нудно заниматься тем, что мне не нравится, и если даже я смогу смириться с тем, что на хорошую работу берут ТОЛЬКО россиян и белорусов, смогу спрятать диплом пресстижного вуза, забыть все те годы труда и лишений, и начну пахать как обычный гастарбайтер с девятью классами школы, то когда-то я возненавижу себя и всю свою жизнь и “однажды начну убивать просто взглядом тех, кого убивать не захочется” . Поэтому покинуть Россию и отправиться в Германию – не такая уж и плохая идея. Я начну всю заново: поработаю год в качестве Au Pair в немецкой семье, попытаюсь поступить в немецкий Вуз, и, наверное, женюсь, возможно, по расчёту. По крайней мере, можно будет что-то плани-ровать, появится хоть какая-то определённость в жизни. А для меня это важно – очень важно! Об одном только жалею – когда ранним летним утром откроются двери автобуса и я выйду в красивом немецком городишке Бад-Херсфельд, я пойму что навсегда расстался “с памятью о чуде, зная что его уже не будет”».
 «Хотя, хватит сомнений! Будь, что будет!» - закончил он размышления, отбросил левой рукой в сторону дневник, а правой стал набирать немецкий номер своего будущего работодателя....