Хисторррия третья

Пресыщенность жизнью уже входила в привычку, хотя Ирэншель упорно пыталась этого не замечать. Она всё так же интересовалась образчиками авангардного скорее всего искусства и посещала всякие выставки, поста-новки и концерты, на которых присутствовали лишь "избранные". Она всё так же отшивала своих кавалеров, не находящих ничего лучшего, чем изображение неподдельного интереса к попыткам "избранных" быть самими по себе, а "артистов" - быть непонятными ни для кого, чтобы завоевать её благосклонность. И она всё с тем же наив-но-скучающим выражением, доводящим до истерики её мать и близких подруг, присутствовала на "обычных" званных вечерах её отца и уже там отшивала других кавалеров, пытающихся понравиться ей тем, что ругали всё присутствующее на вечерах общество, включая друг друга.
"Минус сто сорок, ужас!" - порой думала Ирэншель. Пресыщенность светом была её игрой, и никто не должен был принимать в ней участия без её разрешения. Поэтому и недоумевали другие, почему Ирэншель не хотела ни принять идеологию "избранных", ни остаться великосветской дамой.
Сейчас игра начала превращаться в жизнь, и была необходима встряска, чтобы вновь почувствовать несерь-ёзность такой жизни. И встряска таки произошла, причём сравнимая с цунами и землетрясениями, с частотой и упорством, достойными лучшего применения, обрушивающимися на бедную Японию.
Однажды, возвращаясь после одного из мероприятий, организованного ею, Ирэншель остановилась перед дверьми довольно известного клуба. На стене была прилеплена афиша, на которой значилось: "Софи Бюстрель: Почему Женщины Лучше так называемых мужчин".
Дело было вечером, делать было нечего, и поэтому несмотря на отсутствие чересчур кровожадных феми-нистических взглядов Ирэншель решилась войти внутрь.
В этом довольно известном клубе Ирэншель сама была довольно известна, потому что появлялась здесь иногда в обществе своего отца, устраивающего в клубе деловые встречи и нуждавшегося в красивом предмете обстановки рядом с собой, чтобы под взгляды, бросаемые на этот предмет, выбивать устраивающие его условия. Поэтому Ирэншель пропустили без всяких "местов нет", а просто взяли деньги за билет.
Ирэншель прошла в конференц-зал, уселась на свободное место и стала слушать.
-… И кто же, интересно знать, спасал эти никому не нужные жизни, кто жертвовал собой ради того, чтобы пара кусков мяса могла дальше существовать, то есть пить, есть и спать в своё удовольствие? - вещала женщина лет тридцати. - И какова же была их благодарность? Хлопок по бёдрам и непристойные шуточки - вот и всё, чего можно от них ожидать! Разве признают они, что мы - не только рабыни, только и ждущие, чтобы выполнить их желания? Разве будут они обращать внимание на наше мнение…
У Ирэншель чесался язык спросить о природе "их" и "нас" и убедительно доказать, что если некоторые представители одного пола угнетают некоторых представителей другого пола, так это вина последних, что они по-зволяют это делать, но, видя, что аудитория напряжённо внимает пламенному воззванию выступающей, Ирэншель сдерживалась как могла. К ней начало закрадываться подозрение, что это обычная болтовня вроде той, что она слушала и в кругу "избранных" об "остальных", и в кругу "света" о других "остальных", но вдруг она начала улавливать кое-что интересное.
-… Даже церковь, проповедующая равенство и братство, и та не удержалась от принижения роли Женщи-ны! Все главенствующие роли захватили мужчины, а женщинам оставили лишь возможность уединиться в мона-стырях, моля Господа о прощении в делах, которые не совершали! Впрочем, об этом - на следующей лекции, так как время моё вышло. Я надеюсь вновь всех вас увидеть через неделю, в это же время.
Ирэншель поднялась со всеми остальными и вышла из клуба. В общем то, она не была супер-мупер-пупер-гипер озабоченной проблемами некоторого неравенства при взаимоотношениях двух полов, но на следующей неделе всё же решила зайти и послушать, чем все эти рассуждения закончатся. А сейчас она пошла по направле-нию к дому.
***
Однако, в клуб Ирэншель попала раньше. Через три дня после своего первого посещения выступления Софи Бюстрель она должна была идти туда со своим отцом на какой-то приём, данный в честь кого-то, совершившего нечто важное для будущего некого предприятия. Особо Ирэншель в тонкости бизнеса своего отца не вдавалась, а предпочитала лишь отмучиться положенные несколько часов в качестве "хозяйки бала" и забыть об этом. Иногда, впрочем, она даже получала удовольствие от своей роли, когда

(На этом мысль обрывается. Дальше Бюстрель должна сделать большой наезд не только на церковь, но и на религию вообще, на христианство в частности. Бог, мол, тоже мужчина, где же справедливость? Появляется Лю-цифер в женском образе, говорит: "Вот она я". Бюстрель поднимает своих феминисток, они берут власть сначала в Европе, а потом и в мире, ну и благополучно скачут всадники числом четыре, испаряются моря, и далее по тексту тема закрывается с концом света. Мораль, соответственно - долой педерастов с российской эстрады.)