Суп с котом

-Представляешь, - рассказывал мой приятель Витя, - у нас в столовой на прошлой неделе произошел конфуз: в столовой сварили кошку!
- Как это? - удивился я. - Мяса не хватило? - Витя, как и большинство из нас, в те далекие шестидесятые работал в "почтовом ящике". В большой фирме.
-У нас две столовые. Народу-то много. И вот в дальней столовой к концу раздачи в котле, из которого черпали суп, на дне обнаружили кошку. Видимо, накануне приготовили котлы, залили воду, а кошка прыгнула на теплую плиту, на крышку котла, а та была сдвинута, качнулась. И кошка упала в воду. А утром забросили в котел продукты и стали варить.
-Ну, и как супчик получился?
- Я лично не пробовал. Мы обычно в обед играем в настольный теннис, а ходим в столовую к закрытию, когда народу поменьше. Пришли, а там как раз кошку и достали.
- Представляю физиономию повара! Никто не отравился?
- Вроде нет. Некоторые впечатлительные, правда, побежали в санчасть. Зато теперь в эту столовую почти никто не ходит. И можно быстро пообедать.
-Фу! - сказала присутствовавшая при разговоре Пружина. Так прозвали Ленку из нашего яхт-клуба за ее подвижность. - Я бы ни за что в эту столовую больше не пошла.
- Напрасно, - подытожил я. - Кошки, как и снаряды, дважды в одну воронку не падают. Я думаю, что котлы помыли и порядок там навели. Это все эмоции.
Было нам по 28 лет. Все мы окончили институты и работали в почтовых ящиках. А по выходным нашим главным делом были яхты.


В один из воскресных дней, свободном от постоянных парусных гонок на Клязьминском водохранилище, мы, как обычно вооружили яхту и отправились в свободное плавание.
Стояла жаркая безветренная погода, яхта практически не двигалась, и мы решили поболтаться около пляжа.
С чувством превосходства над купающимися, имеющими в лучшем случае в качестве плавсредства надувной матрас, мы взирали на торчащие из воды вокруг нас головы.
- Мальчики, - прокатите на яхте, - попросила одна симпатичная женская головка.
После короткого диалога мы помогли обладательнице этой головки подняться на борт. Тут же выяснилось, что на берегу её подруга, которую также необходимо взять. Что и было сделано. Когда Витя Ворогушин помогал ей забраться на довольно высокий борт яхты, он давал ей советы, как взбираться, потом вдруг ойкнул и замолк.


Только теперь, когда она оказалась на борту, мы поняли, что Витя получил шок. Она и всех нас поразила размерами своего бюста.
Про женщин с большим бюстом я всегда говорю иносказательно – «начитанная» женщина, и чтоб не было сомнений, о чем идет речь, держу при этом руки ладонями вверх чуть выше живота. А если у дамы с тыльной стороны много, я поясняю, что у нее «широкий кругозор».
Наша пассажирка, будучи в одном купальнике, демонстрировала прекрасную «начитанность и эрудицию», при этом ее «литературный вкус» не вызывал никакого сомнения.


Женщина с такой грудью не может не нравиться!
Естественно, все мы наперебой захотели завоевать ее расположение.
Я, как рулевой и явно первое лицо на яхте, надел, несмотря на жару, капитанскую фуражку в белом чехле и стал отдавать ненужные команды. Ненужные, потому что был полный штиль, и яхта мирно стояла с болтающимися парусами.
Витя Ворогушин, единственный среди нас обладатель колесного транспортного средства, не отрывая взгляда от ее достоинств, сразу стал предлагать доставить ее вечером в город на мотороллере «Вятка».
Однако, все наши попытки завести знакомство, узнать ее телефон, пригласить в кино терпели неудачу. Единственное, что удалось узнать, что зовут ее Галя, что она металловед и работает на закрытом предприятии.

Пасюта (Коля Пасютин), небритый, в старых выцветших плавках, имевший непривлекательный вид после вчерашнего, решил завоевать расположение дам рассказом из серии про Пана Костровского, известного во всем парусном мире шутника.
Пан Костровской обитал в яхтклубе «Буревестник», а числился тренером по парусу в МГУ и имел статус преподавателя. Солидный мужчина лет сорока пяти, плотного телосложения, в неизменно темных очках, был он на редкость веселый человек, но шутки свои, носившие маргинальный характер, совершал с абсолютно серьезным лицом. Он, например, мог поедая вишни в электричке, бросать косточки в закрытое окно. И когда возмущенные пассажиры пытались объяснить ему, что окно закрыто, а косточки летят в них, он отвечал: «Не кронштейн» и продолжал свои действия. Абсолютно невозмутимое лицо и темные очки вводили людей в недоумение.

Мы, молодые, склонные к озорству, с восторгом принимали его выходки и частенько подыгрывали ему.
Однажды он доверительно сообщил мне:
-Ты знаешь, я сегодня был в МГУ и в туалете мочился рядом с Ботвинником. И ты знаешь, - с гордостью продолжал он, - несколько его брызг попали на меня!.
- Как я тебе завидую! - подыграл я ему.- А можно я постою рядом с тобой?


Впервые я увидел Пана в Таллине, куда мы приехали на сборы. Мне тогда было 18 лет, я попал в экипаж призера первенства Союза Игоря Чернаенко. В Таллине проводили тренировочные гонки сборной страны, в которую входил наш экипаж. Там собралась вся тогдашняя элита парусного спорта.
Чернаенко и Костровской когда-то ходили в одном экипаже, оба любили, как теперь говорят, «приколы», и за их хохлятско –польские фамилии их прозвали Панами, а их прикольные выходки стали называть панскими шутками.
И хоть теперь они были в разных яхт-клубах, дружба их продолжалась.
Тогда в Таллине как-то после гонки собрались на пирсе Паны и стали думать, чем бы заняться.
У Игоря возникла идея поиграть в преферанс со знакомыми девицами из команды ВМФ. Мы отправились в их гостиницу. По дороге выяснилось, что у них в номере есть ванна – у нас же удобства были в коридоре. Сашка Моначенко – второй наш матрос попросил разрешения помыться.
-Пожалуйста, - согласились девчата. - Только воды горячей нет.
- Ничего, мы и холодной помоемся.
Пришли. Игорь мыться отказался и сразу с хозяйками номера засел за карты..
Костровской, Моначенко и я отправились в ванную.
Воды налили по самый край. Пан быстро разделся. Одежду повесил на одинокий гвоздик, вбитый в дверь.
- Сашка, - сказал Пан, - давай нырять в ванну. – С этими словами залез на унитаз и с него плюхнулся в воду. Сашка последовал за ним.
Вода бурным потоком устремилась на пол, потекла в номер и просочилась в коридор.
Я нырнуть не успел. Замешкался. Все это казалось мне чудным. Я никак не мог найти линию своего поведения..
Прибежала горничная и на чистом эстонском языке стала нас ругать.
Гвоздик, загнутый ввверх, под тяжестью одежды повернулся вниз и, и все добро рухнуло в лужу на полу.
Костровской стоял на унитазе в позе Аполлона, не обращая внимания на горничную.
Только вмешательство хозяек номера, которых оторвали от преферанса, позволило прекратить водные процедуры и уладить конфликт.

Вот таким был Пан. Он всегда устраивал что-нибудь чудное, жестоко-озорное, но яркое.
Пасюта, начавший свой рассказ, ходил раньше у Пана матросом, и однажды попал к нему домой.
Жил Пан в коммуналке. Жена все лето проводила на даче, и Пан фактически жил один. В квартире проживала еще семья, и соседка, домохозяйка, постоянно стирала. По свидетельству Пасюты, Пан частенько незаметно подбрасывал в ворох белья свои трусы и майки. А когда они выстиранные оказывались на веревке, смущал соседку заявлением:
- Марьванна, а ведь это мои трусы, вот я их по дырочке узнаю. И майка моя. И еще вот…
- Ох, уж извините Дмитрий Дмитриевич! Как же это случилось. Вы уж не подумайте чего. Я уж и не знаю…
Теперь Пасюта решил рассказать, как они с Костровским варили суп.
- Пришли мы к нему на квартиру. Жрать хочется, а нечего. В буфете две черствые корки хлеба.
- Не дрейфь,- говорит он, - сейчас суп сварим.
А у соседки на плите варилось мясо. Пан, значит, поставил рядом с ней свою кастрюльку с водой и зажег под ней газ.
- Ты, - говорит мне, - последи, когда соседка из комнаты выходить будет, шумни мне. -А сам в это время мясо из ее кастрюльки вынул и в свою положил. Соседка долго не выходила. Я уж устал караулить. А мясо ее, стало быть, в нашей воде навар дает. Ага.
Мне надоело караулить, я и говорю:
- Пан, ты лучше отлей у нее бульон и добавь воды – быстрее будет.
- На что ж ты, - говорит, - Коля, меня толкаешь? Это же воровство.
Ага. Стою. Потом я слышу в комнате ее шаги, идет к двери, я Пана предупредил, он мясо успел переложить обратно.
-Марьванна, - говорит, - у вас не найдется чего-нибудь в суп насыпать, лапши какой-нибудь или пшена. Мне, - говорит, - мальчонку покормить надо, - это он про меня. - Из зоны он только вчера, голодный.
Та заохала, в комнату шмыг. Потом притащила вермишели пачку. И опять в комнату, и слышу -на замок заперлась. Пан опять достал мясо и еще его поварил.

- Ой, а вы знаете, у нас на работе какой случай был - вдруг заговорила наша новая знакомая, -у нас в столовой сварили кошку!
- Может, кота? - поинтересовался Витя.
- Точно не знаю. Может и кота. Нечаянно. Он утонул в котле, а потом его сварили.
- А потом суп с котом,- сказал я. - Этот случай нам известен. Теперь я знаю, где вы работаете. Вы работаете на предприятии, где руководителем товарищ Сидоренко. Так?
Она замялась.
- Не надо юлить. Этот случай произошел именно там. Вы невольно раскрыли дислокацию вашего предприятия. А вы ведь наверняка давали подписку о неразглашении.

Мой грозный вид в капитанской фуражке не на шутку испугал Галю.
- Ребята, мне срочно нужно на берег! - в ее поведении было столько испуга и тоски, что пришлось грести веслами к берегу и высаживать подруг.
- Да… - с грустью сказал Витя. - Такой кадр ушел…
- А представляешь, Витя, - подвел итог Пасюта, - вез бы ты ее на своей Вятке, она сидела бы сзади и прижималась к тебе грудями. Ты бы ошалел от этого и врезался бы куда-нибудь. Это тебя Бог хранит!