Идегей. Глава 1

Глава 1, в которой рассказывается, кто таковский этот Идегей и вкратце описываются его доблесть, мужество и прочие нравственные и физические достоинства.

…Идегей поднялся по пригорку и окинул взглядом долину. Не нравился ему этот пустынный унылый пейзаж. Ни деревца, ни дымка, поднимающегося из-за горизонта, сулящего горячую еду и укров на ночь. Много дней уже брел Идегей, стрелок, по степи на запад, туда, где садилось солнце. И за это время его Клюющий Коршун, что висел у него за спиной, тугой тетивой звеня, сильно стосковался по хорошей добыче.

А ему, Идегею, нужно было еще стать настоящим стрелком, чтобы сделать себе смертоносные ульген -стрелы, главную гордость воина его племени, говорящие о том, что он прошел испытание и за свою работу получил награду—ночь с самой красивой девственницей, принадлежащей тому племени, с чьим врагом сразился юный адепт, дабы заслужить право носить ульген-стрелы в своем колчане. Волосы девы вплетались в оперение стрелы, девственной кровью смазывалось острие, кое затем покрывалось специальным раствором , чтобы капельки крови всегда блестели, как только излитые чистотой девичьей целостности.

Но ульген-стрелы Идегея еще не окрасили капли девственной крови, еще не вплел он волос своей первой возлюбленной в их оперение. Потому что злой рок преследовал его с тех самых пор, как покинул он родной дом у побережья Моря Солнца за горами Кара-Меньер.

-Боги прогневались на меня за мою гордыню, - подумал Идегей, глядя вдаль и прислушиваясь к чистоте холодного вечера.

Был он лучшим средь своих соплеменников. Старики с радостью смотрели на юного стрелка: «Ай да Идегей!—приговаривали они, сидя на майдане во время весеннего праздника мужества и плодородия.—На счастье всему клану растет сын у Есугея, нашего вождя».

А в глазах самого Есугея, предводителя иссамитов, что с древних пор считался самым почтенным и сильным, свято оберегающим заветы предков родом, блестели слезы гордости за своего отпрыска когда тот на глазах у изумленной толпы все девять стрел посылал в прикрепленный к столетнему дубу лист, так что вторая стрела вонзалась в самое древко первой, расщепляя его вдоль надвое, а третья—во вторую и так далее. Когда Идегей сражался и побеждал морских хищников, имея в руке один лишь кинжал, острый, словно бритва. Когда вынес он из морских пучин, в то время как все уже оплакивали его гибель, бездыханное тело поверженной трехметровой акулы.

 «Пожалуй, - одобрительно качали седыми головами старейшины, - не сравнится ли он, когда станет стрелком, с Кармаголом, Шактаем, а то и с самим Жубедей-батыром, что, как говорили наши пращуры, был в Землях Драконов и сражался там со свирепыми чудовищами, такими же огромными, как эти скалы, что испокон веков ограждают наши земли».

Сам же Идегей рассчитывал сравниться в ловкости и умениях с Буре-кентаем, его тайным укым - наставником. Но Буре-кентай не был очень почитаем у кланов стрелков. Странного, таинственного стрелка-оборотня побаивались и недолюбливали. «Из-за таких-то как он и кличут нас в чужих землях колдунами-стрелками и пожирателями трупов», - такие разговоры нередко доносились до ушей юного Идегея.

 «Нет, - думал он, тряся своей роскошной черной гривой в такт волнам, набегающим на каменистый брег, - я буду знаменитым и прославлюсь своими подвигами в землях, что за горами Кара-Меньер и лесами черных разбойников. Пусть летит обо мне слава во все концы света и наши красавицы пусть называют своих детей моим именем, втайне надеясь на то, чтобы повстречать подобного мне батыра!»

Так размышлял Идегей в свои юные годы, в своих мечтах забывая о сдержанности и хладном рассудке, что, конечно недопустимо для настоящего стрелка. Но он тогда был еще слишком молод. Горячая голова заставила его уйти из дома в поисках приключений задолго до того, когда сыновья стрелков, дабы повторить путь отцов и дедов, совершают свой первый подвиг во славу своего клана и рода и берут в постель своих первых возлюбленных, чтобы с достоинством затем носить в колчане-тохтуй ульген-стрелы.

Того лишился Идегей, рванувшись в своей неуемной гордыне и жажде славы за скалистые хребты, в которых он провел детство и юность, сквозь дикие ханства черных разбойников, в Великую Степь. И там началось его первое крупное приключение, достойное того, чтобы сесены и барды сложили о нем риваяты , эфсане и саги.

Сейчас же это был рослый, здоровый джигит . С косматой головы свисали просаленные черные пряди спутанных волос, будто нехотя обрамляющих деревянную звериную морду прирожденного воина. Темные глазницы боевой маски скрывали темно-зеленые колодези проницательного взгляда, не каждый стрелок выдерживал этот взор, и ни одна девушка не могла не краснеть при встрече с ним.
Под грязной шкурой-плащем и кожаной, грубо выделанной курткой чувствовалось опасное движение могучих мускулов, которые, как поется в одном баите, «порой бывают крепче самого твердого древнего полимермет-камня» . И еще поется в том баите, что «красивый зверь способен слиться с землей даже в равнине, где свидетелем такого не бывает и отец-Солнце»…

Таков и был Идегей, достойный сын своего отца Есугея и главный герой нашего повествования.