Дон Кихот-84

Мы жили в новом районе Киева. Я очень много работал. Мотался по командировкам. Сегодня в Виннице, а завтра уже в Николаеве… Утром на работу, вечером читать лекции в институте. Все это перемежалось личной, а часто и семейной жизнью. Времени мало.
Жену я любил, и берег, как мог.
Известно, что одна из самых нелюбимых домашних забот – это стирка и глажка… Я избавил от них жену: во дворе открылся приемный пункт прачечной. Сдаешь рубашки – через 10 дней получаешь чистые, накрахмаленные! Правда, с поломанными кое-где пуговичками.
Поэтому я накупил целую кучу одинаковых белых рубашек, и целый кулек пуговичек к ним.
Так проблема стирки-глажки была решена раз и навсегда. Навсегда. Да! Хотелось бы…
Однажды, перед командировкой, я привычно зашел за своими рубашками, но они оказались неготовыми… А у меня ни одной чистой! 10 в прачечной и 10 дома, в специальном мешке для грязных рубашек! Одна на мне… Стирать – поздно. Надо же просушить, погладить… В командировку надо штук пять-шесть, потому что в день приходится две рубашки менять: белая пачкается быстро.
Побежал я в магазин. Белых рубашек нет. От безнадеги зашел в комиссионный – есть! Выкупил я в комиссионном магазине все белые рубахи, и поехал, как, вроде, в чужом…
В следующий раз – опять не готовы мои рубашки! Тут я возмутился, и написал в Жалобной Книге, что нет, мол, рубашек… Через неделю получил. Нет, не рубашки. Ответ от директора прачечной. Он заверял меня, что коллектив в едином порыве идет к очередному съезду партии… и история моих рубашек не повторится никогда. Виновные понесли наказание.
Лучше бы они принесли мне мои рубашки… С этого момента началась моя рутинная борьба с прачечной: сдаю, проходит 10-15 дней, рубашки не готовы, пишу жалобу, получаю ответ от Директора про съезд, и опять сдаю рубашки…
Однажды тихим, мирным вечером, когда я сидел за  газетой «Прапор комунізму», жена спросила у меня: «Можно я выкину эти письма – ответы тебе из прачечной»?
А я в это время дочитывал новости спорта на последней странице, и мне в глаза бросился адрес отдела писем, жалоб и предложений редакции.
Я взял все девять ответов, вложил в конверт (без каких-либо комментариев - лень было), и попросил жену завтра отправить это письмо.
Будучи реалистом, и сыном журналистов, я понимал, что шансов, практически, нет: в редакции писала вся страна. А куда ж еще?
Прошло несколько месяцев. Ко мне на работу позвонила Начальница юридического Управления Министерства. Это звонок опасный! Такой звонок предвещает проверку!
Но она весело спросила: «Скажите, пожалуйста, это не Вы ли Дон Кихот»?
Шутки Юридической Начальницы – зловещи! Я начал перебирать в памяти все, что знал о Дон Кихоте… На коне. Не при чем. С пикой. У меня нет. Дульцинея… О! Какая-то дрянь написала на меня… Но я ж… По любви… Жениться никому не обещал. Разве что... пьяный был. Санчо. Не при чем.
Значит, бабы! Это я вас люблю, а вы... Эх, вы-и-и-и...   Но кто?
Оказалось, что в газете вышел  фельетон под названием «Дон Кихот-84», где живо описаны были мои бои с прачечной… Указывалась и моя фамилия и имя, отчество!
Событие даже для Министерства достойное обсуждения. Вот он, борец с недостатками!
Через час меня вызвал Директор, и сказал: «Мне звонил Зам. Министра, и интересовался – тебе, что, делать не хер? Что ты на всю страну про рубашки свои растрезвонил! Позор нашему Объединению»!
Слава быстро распространилась на всю Украину. В этот день я получил массу звонков изо всех городов Украины… И даже из Москвы.
Вернувшись домой, я застал перед своим домом маленькую делегацию. Встречала её моя любимая дворничка. Она рассказывала работникам прачечной, их было четверо (начальник цеха, мастер, женщина, которая стирала и приемщица нашего пункта), какой я хороший, какая у меня чудесная семья… Она сетовала, что фабрика-прачечная довела меня до того, что я стал жаловаться…
Конечно, всю вину за шум я возложил на… жену! Чего она влезла со своим – "Можно  выкинуть письма"? Ну, лежали бы и лежали…
Но отношение к моим рубашкам изменилось в корне. Теперь я жил уже другой жизнью. Я стал чувствовать себя, как помещик! Я только появлялся во дворе с мешком рубашек, как дворничка-Нина подхватывала их, и несла в прачечную. Ровно на десятый день она встречала меня с криком на весь дом:
-Вашие рубашечки готовенькие! Занести?
-Да, да! Занеси, - как можно тише говорил я. И спасался в подъезде.
Прошло время. Я купался в сладких волнах комфорта. Рубашки были не только крахмальные и безупречные, но еще и пуговки оставались целыми…
Как-то у меня на Дне рождения собралась, как всегда, огромная компания. Ребята-однокашники, сотрудники, рыбаки, соседи, родственники… Да, собственно весь город, кто был свободен!
И тут я услышал историю, которая показалась мне знакомой!
Мой однокашник и друг, Арнольд, рассказывал о жутком старике-пенсионере, который чуть ли не происходит корнями из Армии Буденного, буквально, задравшем его предприятие…
Этот злобный дед нигде не работает с 1920 года, ходит с клюкой, горбатый и страшный, и только пишет жалобы! На предприятии создан целый штаб по противодействию этому крючкотвору… А ведь у предприятия много своих проблем и без этого поганого деда! Что б он сдох еще в Первую Мировую! Щавельку не завезли! Кабель пробило. Фидер не справляется! Рабочие пьяные! А тут уже несколько месяцев, после фельетона, как премии не выплачивают! Будь проклят этот дед! Вместе с Буденным!
-Арик, а кто ты на этом предприятии, - с недобрым предчувствием спросил я, - и что это за предприятие? – я пересел подальше от Арика…
Да я Заместитель Директора по организации производства и качеству. Это здесь. Банно-прачечный комбинат…
Вдруг! Глаза его стали круглыми и наполнились ужасом!
-Вовка! Сволочь! Так это ты?
Пили до утра!